посредине всего этого, но мое вставание не нарушило того сознания и той
деятельности! Единственная разница заключалась в том, что обычное созна-
ние, то есть восприятие обычных вещей (комнаты и прочего) было как-то
менее точным. Оно казалось обращенным изнутри снаружу, ты понимаешь. И
так продолжалось долгое время, даже утром, до тех пор, как я должна была
увидеть людей и сделать некоторые вещи. Это было совсем по-особому, в
первый раз произошло такое. Я имею в виду, что внутреннее сознание было
как-то более конкретным, чем обычное сознание. Забавно то, что обычные
вещи не затуманиваются и исчезают, а скорее становятся... как бумага!
Как кусок бумаги или корка или... нечто сухое -- сухое и тонкое, без ис-
тинной реальности, просто как эфемерная видимость. И это переживание
множилось, становилось более отчетливым; живые и "мертвые" все более и
более казались в одном и том же мире: Одно явление становится все более
отчетливым: я хожу в места, где многие люди перемешаны вместе, то есть,
так называемые живые и так называемые мертвые находятся вместе. И пол-
ностью вместе, по обыкновению вместе, и находят это совершенно естест-
венным! -- целая ТОЛПА людей!... Это место в тонком физическом, где те,
кто имеют тела и те, кто больше его не имеют, находятся вместе без ма-
лейшей разницы. Они имеют одну и ту же реальность, одну и ту же плот-
ность и одно и то же сознательное, независимое существование. Это чрез-
вычайно похоже на материальную жизнь, за исключением того, что вы чувс-
твуете людей более свободными в своих движениях. Но это не ново; ново
то, что... мой сон -- это больше вовсе не сон, я не знаю ничего больше,
это некий "шаг назад", то есть, я иду внутрь, и я становлюсь активной, и
это то же самое состояние, в котором находятся эти так называемые мерт-
вые, и некоторые из них -- с людьми, которые еще имеют тело. И я там
также, в том же самом состоянии. Но странно то, что когда я "пробужда-
юсь" и встаю, то продолжаю нечто не физическое! Ты понимаешь, это состо-
яние продолжается и также реально, так же ощутимо, как физические вещи.
И полчаса спустя я осознаю, что двигалась здесь и делала все ПОЛНОСТЬЮ в
том другом сознании!... Что такое то другое сознание?... Это очень ясное
и гармоничное сознание, свободное от каких-либо трудностей и очень сози-
дательное. Не знаю, что это. Этим утром, буквально в течение получаса, я
была там, и я не знала этого! Так что после я спросила себя: "Но что же
ФИЗИЧЕСКОЕ?" Здесь был кто-то, я была с кем-то, так что я гадала: "Этот
человек физичен? Физичен ли он?" И я поднялась!... Это так, как оба ми-
ра... [Мать пропускает пальцы правой руки сквозь пальцы левой] ...смеша-
лись. Странно... Физическое кажется менее императивным. Прежде я по
обыкновению чувствовала, что да, это был не "сон", как люди называют
его, а более тонкое и менее точное сознание, тогда как физическое созна-
ние было предельно конкретным и точным. Но теперь это различие... другое
стало почти что более конкретным и реальным, чем физическое сознание.
Чисто материальное сознание более туманно... Странно.
"Но как переходишь из одного состояния в другое или от одного восп-
риятия к другому?" - спросил я Мать. "Что составляет разницу между этими
состояниями?" Не знаю, с чем это сравнить, - ответила она, - но я увере-
на, что есть вещи, которые таким вот образом [Мать поворачивает руку в
одном направлении] невидимы, этим образом [в другом направлении] видимы.
Мое чувство таково, что то, что кажется нам громадной разницей между
ощутимым или материальным и невидимым или текучим заключается просто в
смене позиции. Потому что не знаю, сколько уж раз, сотни раз, такое со
мной происходило: этим вот образом [в одном направлении] все таково, как
мы называем его "естественным", как мы обычно видим его, и совершенно
внезапно, таким вот образом [другое направление] оно меняет характер. И
ничего не произошло, кроме нечто произошедшего внутри, в сознании, неко-
его смещения позиции. Смещение позиции -- не более, чем это, вот что за-
мечательно! Совсем недавно я нашла одну фразу Шри Ауробиндо: "Теперь все
изменилось, и все же то же самое!" Я прочитала это и сказала себе: так
вот что оно означает! Верно: все сейчас изменилось, и все же все то же
самое... Самое близкое объяснение заключается в "смещении" -- смещение,
угол восприятия стал другим. И это не имеет ничего общего с тем, что
обычно можно было бы подумать: уход вовнутрь или выход их тела, это вов-
се не так, совсем не так [Мать не закрывала глаза и не входила в медита-
цию, чтобы видеть]: изменился угол восприятия. Ты то под одним углом,
затем под другим. Я видела подобные детские игрушки: когда они в одном
положении, то кажутся плотными, тяжелыми и черными, а когда ты поворачи-
ваешь их другим образом, они оказываются ясными, светлыми, прозрачными.
Нечто подобное этому, но это приближение.
И виделась одна и та же среда: это не две различных среды или пла-
на. Я видела всевозможные вещи МАТЕРИАЛЬНО, но они не видимы другим. И
все же это материально. Забавное состояние... А что касается, например,
зрения, то иногда я вижу яснее с закрытыми глазами, чем с открытыми, но
это то же самое видение: физическое видение, чисто физическое, но физи-
ческое, которое кажется... более полным. Не знаю, как сказать это. По
сути, как если бы тело видело мир в первый раз, без ментальных очков.
Более полный мир.
Забавное состояние... возможно, переход от состояния гусеницы к
состоянию бабочки. От темной Материи к Материи сознательной, как она
есть, полной и неделимой.
И сейчас слова Матери возвращаются к нам с дополнительной глубиной:
Жизнь и смерть -- это одно и то же, они одновременны: только сознание
поворачивается так или эдак. И Мать пропустила пальцы своей правой руки
через пальцы левой. Два мира "в одном гнезде", говорили Риши.
Конец тюремной клетки
И смерть больше не имела значения.
Я изучаю многие вещи относительно того перехода, который мы называ-
ем смертью. Он начинает становиться все тоньше и тоньше и все более не-
реальным.
Это просто фантастично... наиболее сильный факт во вселенной -- бо-
лезненно сильный -- находится в процессе изменения. Потому что все это
транслируется материально, вы понимаете, это не просто другой маленький
трюк, который не разглядели всевозможные медиумы! Лично меня нисколько
не заботят "видения"; все боги вселенной могут прийти на землю и станце-
вать свою сарабанду, и меня это нисколько не затронет, я даже не пойду
смотреть на них! И, прежде всего, пусть они остаются в своем комфортном
мире, пока мы сражаемся здесь со смертью. Но пусть изменится эта смерть,
пусть прояснится эта вселенная, запертая в своей беспомощной и беспоря-
дочной географии, пусть боль исчезнет, пусть Красота, пусть Истинное
шествует по своему пути истины, а ложь растворится как призрак... Это
возможно, это здесь, только на другой стороне сети. Осталось лишь устра-
нить сеть и... все будет тем же самым, и все изменится. Вы не выходите
из Материи, вы не парите в раю: вы только выходите из Лжи и боли. Так
мое сердце начало биться чаще; с Матерью живешь сказочной надеждой, как
если бы вы устремили все свои помыслы и чувства к этой болезненной и лю-
бимой земле, такой любимой и такой ложной, искаженной одновременно. Вы
чувствуете, что в первый раз на землю пришел глоток воздуха, и как я
цеплялся за этот глоток, как я прислушивался к пульсации той великой на-
дежды мира, к неясному шелесту тех странных слов, и как я вглядывался в
это миниатюрное тело, столь хрупкое, "как если бы на гребне между двумя
безднами"... В первый раз нечто в теле пересекло сеть, и если это могло
произойти в одном теле, то может произойти и в теле земли -- такие были
ставки. А пока все эти маленькие образчики наблюдали за "дезинтеграцией"
Матери: она становится слепой и глухой, теряет память, забывает о време-
ни -- забывает законы Лжи. Но что она собиралась делать, чтобы другой
Закон пришел на эту сторону? "Прежде", - спрашивал я, - "ты часто выхо-
дила в иные миры в состоянии транса [выходила из тела], но теперь, что
это за состояние, в котором ты кажешься поглощенной (...как Шри Ауробин-
до в своем кресле)?" Совсем другое. "Не транс?", - настаивал я. Нет,
вовсе нет! Это другая разновидность сознания. Это столь по-другому, что
удивляешься... иногда я удивляюсь, как это возможно. Есть времена, когда
это столь ново и неожиданно, почти болезненно. "Ты имеешь в виду, что на
самом деле ты не выходишь из Материи?" Нет, вовсе нет! "Тогда это новое
состояние В Материи?" Да, да, это так! И оно управляетеся нечто иным, не
солнцем -- не знаю, что это... Вероятно, супраментальное сознание.
"Иногда я удивляюсь, как это возможно..." Она была прямо там, на
границе, рискованно, между жизнью и смертью: гусеница и бабочка... вмес-
те. Она пыталась заставить "полинять" тело земли.
На ее стороне я наблюдал, как Смерть медленно становилась нереаль-
ной, как ее смысл столь тотально изменялся, что больше не было слова для
смерти... или для жизни. Это было нечто совершенно иное. Другой мир.
Другая земля. И все же наша земля. Действительно третье положение или
третье состояние в Материи. Бессмертное состояние. Находясь с Матерью, я
наблюдал, как медленно росла эта чудесная надежда, эта возможность неп-
рерывной жизни -- "Я ищу иллюзию, которая должна быть разрушена, чтобы
физическая жизнь была непрерывной", сказала она -- жизнь, в которой вы
можете продолжать расти, развиваться, расширяться, расти в красоте и
знании без необходимости резко все обрубить и снова болезненно начать в
полном забытьи, в мире, который больше не помнит ничего, кроме того,
чтобы зарабатывать на пропитание и копить на пенсию, с небольшим интел-
лектуальным парением в промежутке. Находясь с ней, я прислушивался к то-
му, как обретала форму легенда настоящей земли. Дойдя до крайности, я
пришла к выводу, что нет такой вещи, как смерть. Есть лишь видимость,
основанная на ограниченном взгляде. Но нет фундаментального изменения в
вибрации сознания. Значение, которое мы придаем разницы состояний, явля-
ется лишь поверхностным значением, основанным на нашем неведении самого
явления. Кто-либо, поддерживающий открытым канал сообщения, сказал бы,
что, для него, это не составляет такой уж большой разницы. Но это то,
что вырабатывается. Там все еще остаются неясные места, и пропущены не-
которые детали переживания... И я перебил Мать, я был так обеспокоен
тем, что можно потерять землю, я так любил нашу несчастную и очарова-
тельную землю: "Ты говоришь, что нет разницы, но когда находишься на
'другой стороне', то продолжаешь ли воспринимать этот физической мир?"
Да, да, конечно! "Ты имеешь в виду восприятие существ, восприятие... (Я
хотел сказать, леса и цветов, моря и чаек)?" Да. Только вместо восприя-
тия... Ты выходишь из некоего иллюзорного состояния и из восприятия ви-
димости -- но у тебя есть восприятие. Не точно такое же, но иногда с
большей эффективностью в себе. Но это не воспринимается с другой стороны
как таковой. Это другая сторона -- наша -- блокирована. И наконец я на-
чал понимать, что разница кроется не в природе физического или так назы-
ваемого изменения мира -- мы стоим прямо на земле -- а в человеческой
иллюзии, иллюзии человека в его тюремной клетке, которая начала спадать.
Цветы, растения и чайки были не в тюремной клетке, можно даже восприни-
мать их более "полным", более "эффективным" образом. Это наши глаза на-
ходятся в тюремной клетке, наши уши заткнуты, наши уста связаны, загип-
нотизированы физическим разумом. И спадает именно эта Ложь. Эта жизнь, с
которой снята ее обманчивая видимость. Жизнь следующего вида. И именно в
