конденсировалось что-то очень странное. Медальон ведьмака дергался на
цепочке под камзолом. Геральт увидел, как королева движением руки
подозвала стоявшего рядом пажа и шепотом отдала ему короткий приказ.
Какой, Геральт не расслышал, однако удивление, появившееся на лице
мальчика, и то, что королеве пришлось повторить приказ, заставило его
задуматься. Паж побежал к выходу.
Гомон за столом не прекращался. Эйст Турсеах повернулся к королеве.
- Калантэ, он говорит правду?
- А если даже и так, - процедила королева, кусая губы и теребя
зеленый шарф на руке, - то что?
- Если он говорит правду, - насупился Эйст, - то обещание придется
выполнить.
- Да?
- Надо понимать, - угрюмо спросил островитянин, - что так же
беззаботно ты относишься ко всем обещаниям? В том числе и к тем, которые
так хорошо закрепились у меня в памяти?
Геральт, который никак не ожидал увидеть на лице Калантэ яркого
румянца, влажных глаз и дрожащих губ, был изумлен.
- Эйст, - шепнула королева, - это совсем другое...
- Правда?
- Ах ты, сукин сын, - неожиданно рявкнул Крах ан Крайт, срываясь с
места. - Последний глупец, который осмелился утверждать, будто я что-то
сделал напрасно, был обглодан крабами на дне залива Алленкер. Не для того
прибыл я сюда из Скеллиге, чтобы возвращаться ни с чем! Конкурент нашелся,
мать твоя шлюха! Оля-ля, а ну кто-нибудь принесите мне меч и дайте
железяку этому дурню! Сейчас посмотрим, кто...
- А может, заткнешься, Крах? - ядовито бросил Эйст, опершись обеими
руками о стол. - Драйг Бон-Дху! Головой отвечаешь за королевского
племянника!
- Меня ты тоже успокоишь, Турсеах? - крикнул, вставая, Раинфарн из
Аттре. - Кто посмеет удержать меня от того, чтобы смыть кровью позор,
нанесенный моему князю? И его сыну Виндхальму, единственному, достойному
руки и ложа Паветты! Подайте мой меч! Сейчас здесь, на месте, я покажу
этому Йожу, или как там его кличут, как мы в Аттре отвечаем на подобные
оскорбления! Интересно, найдется кто-нибудь или что-нибудь, способное меня
остановить?
- А как же? Приличия, - спокойно сказал Эйст Турсеах. - Негоже
начинать драку или бросать кому-либо вызов, не получив согласия хозяйки
дома. Может, вы думаете, что тронная зала Цинтры - трактир, где можно
лупить по мордам и пырять ножами, как только придет охота?
Собравшиеся снова принялись орать, перебивая друг друга, угрожая и
размахивая руками. Шум оборвался, словно его ножом обрезали, когда в зале
неожиданно раздался короткий бешеный рев разъяренного зубра.
- Да, - сказал Кудкудак, откашлявшись и поднимаясь со стула. - Эйст
ошибся. Это даже не трактир. Это что-то вроде зверинца, потому и зубр был
к месту. Благородная Калантэ, позволь высказать мое мнение относительно
возникшей проблемы.
- Как вижу, - медленно сказала Калантэ, - многие имеют на сей счет
свое мнение и высказывают его даже без моего позволения. Странно, почему
никого не интересует мое собственное? А мое мнение таково: скорее чертов
замок свалится мне на голову, чем я отдам Паветту этому... чудаку. У меня
нет ни малейшего намерения...
- Клятва Рёгнера... - начал Йож, но королева тут же прервала его,
хватив по столу золотым кубком.
- Клятва Рёгнера интересует меня не больше, чем прошлогодний снег! А
что до тебя, Йож, так я еще не решила, позволю ли Краху либо Раинфарну
схватиться с тобой или попросту велю повесить. Прерывая меня, когда я
говорю, ты серьезно влияешь на мое решение!
Геральт, все еще обеспокоенный подергиванием медальона, обводя
взглядом залу, неожиданно встретился с глазами Паветты,
изумрудно-зелеными, как глаза матери. Принцесса больше не скрывала их под
длинными ресницами - водила ими от Мышовура к ведьмаку, не обращая
внимания на других. Мышовур вертелся, наклонившись, и что-то бормотал.
Кудкудак многозначительно кашлянул.
- Говори, - кивнула королева, - но по делу и в меру кратко.
- Слушаюсь, королева. Благородная Калантэ и вы, милсдари, господа и
рыцари! Воистину удивительное условие поставил Йож из Эрленвальда королю
Рёгнеру, странной награды захотел, когда король поклялся выполнить любое
его желание. Но не надо прикидываться, будто мы никогда не слышали о
подобных требованиях, о старом как мир Праве Неожиданности. О цене,
которую может запросить человек, спасший чью-то жизнь в безнадежной,
казалось бы, ситуации, кто высказал невозможное, казалось бы, желание.
"Отдашь мне то, что выйдет первым встречать тебя". Вы скажете: это может
быть собака, алебардник у ворот, даже теща, с нетерпением ожидающая того
момента, когда сможет набить морду возвращающемуся домой зятю. Либо:
"Отдашь мне то, что застанешь дома, но чего не ожидаешь". После долгого
путешествия, уважаемые гости, и неожиданного возвращения это обычно бывает
хахаль в постели жены. Но вполне может быть и ребенок. Ребенок, указанный
Предназначением.
- Короче, Кудкудак, - нахмурилась Калантэ.
- Слушаюсь! Господи! Неужто вы не слышали о детях, указанных
Предназначением? Разве легендарный герой Затрет Ворута не был еще ребенком
отдан гномам, потому что оказался тем первым, кого отец встретил,
вернувшись в крепость? А Неистовый Деий, потребовавший от путешественника
отдать ему то, что тот оставил дома, но о чем не знает? Этой
неожиданностью оказался славный Супри, который позже освободил Неистового
Деийя от лежавшего на нем заклятия. Вспомните также Зивелену, которая
взошла на трон Меттины с помощью гнома Румплестельта, пообещав ему взамен
своего первенца. Зивелена не выполнила обещания, а когда Румплестельт
прибыл за наградой, колдовством принудила его бежать. Вскоре и она, и
ребенок отравились и умерли. С Предназначением нельзя играть безнаказанно!
- Не пугай меня, Кудкудак, - поморщилась Калантэ. - Близится полночь,
пора привидений. Помнишь ли ты еще какие-нибудь легенды со времен твоего,
несомненно, трудного детства? Если нет, то садись.
- Прошу позволения, - барон покрутил свои длинные усы, - еще малость
постоять. Хотелось бы напомнить присутствующим еще одну легенду. Это
старая, забытая легенда, все мы ее, вероятно, слышали в нашем, несомненно,
трудном детстве. В этой легенде короли всегда выполняли данные ими
обещания. А нас, бедных вассалов, с королями связывает лишь королевское
слово, на нем зиждятся трактаты, союзы, наши привилегии и наши лены. И
что? Во всем этом надлежит усомниться? Усомниться в нерушимости
королевского слова? Дождаться, что оно будет стоить не больше
прошлогоднего снега? Воистину, если будет так, то после трудного детства
нас ждет не менее трудная старость.
- На чьей ты стороне, Кудкудак? - крикнул Раинфарн из Аттре.
- Тихо, пусть говорит!
- Этот надутый петух оскорбляет монарха!
- Барон из Тигга прав!
- Тише, - неожиданно сказала Калантэ, вставая. - Позвольте ему
докончить.
- Сердечно благодарю, - поклонился Кудкудак. - Я как раз кончил.
Опустилась тишина, странная после того шума, который только что
вызвали слова барона. Калантэ продолжала стоять. Вряд ли кто-нибудь, кроме
Геральта, заметил, как дрожит рука, которой она коснулась лба.
- Господа, - сказала она наконец, - должна вам кое-что объяснить.
Да... Йож... говорит правду. Рёгнер действительно клятвенно пообещал ему
отдать то, чего не ожидал. Похоже, наш незабвенный король был, простите,
пентюхом в женских делах и не умел считать до девяти. А мне поведал истину
только на смертном одре. Ибо знал, что бы я сделала с ним, признайся он в
своей клятве раньше. Он знал, на что способна мать, ребенком которой так
легкомысленно распоряжаются.
Рыцари и вельможи молчали, Йож стоял неподвижно, словно шипастая
железная статуя.
- А Кудкудак, - продолжала Калантэ, - ну что ж, Кудкудак напомнил
мне, что я не мать, а королева. Хорошо. Как королева завтра я соберу
Совет. Цинтра - не тирания. Совет решит, должна ли клятва покойного короля
повлиять на судьбу наследницы трона. Решит, следует ли ее и трон Цинтры
отдать бродяге без роду и племени или же поступить в соответствии с
интересами государства.
Калантэ ненадолго замолчала, косо взглянув на Геральта.
- А что касается благородных рыцарей, прибывших в Цинтру в надежде
получить руку принцессы... то мне остается только выразить соболезнование
по случаю жестокого оскорбления, обесчестия и осмеяния, которым они здесь
подверглись. Не моя в том вина.
В гуле голосов, прокатившемся по зале, ведьмак уловил шепот Эйста
Турсеаха.
- О боги моря, - выдохнул островитянин. - Так не годится. Ты явно
провоцируешь их на кровопролитие. Калантэ, ты их попросту науськиваешь...
- Замолчи, Эйст, - яростно прошипела королева. - Не то я разгневаюсь.
Черные глаза Мышовура сверкнули, когда друид указал ими на Раинфарна
из Аттре, который собирался встать с угрюмым, перекошенным лицом. Геральт
немедленно прореагировал, опередив его, встал первым, шумно отодвинув
стул.
- Возможно, Совет не понадобится, - громко и звучно сказал он.
Все удивленно замолчали. Геральт чувствовал на себе изумрудный взгляд
Паветты, взгляд Йожа из-за решетки забрала, чувствовал вздымающуюся, как
волна наводнения, Силу, густеющую в воздухе. Видел, как под влиянием этой
Силы дым от факелов и светильников начинает принимать фантастические
формы. Он знал, что Мышовур тоже это видит. Но знал также, что никто
другой не замечает.
- Я сказал, - спокойно повторил он, - что, возможно, собирать Совет
не понадобится. Ты понимаешь, что я имею в виду, Йож из Эрленвальда?
Шипастый рыцарь сделал два скрипучих шага вперед.
- Понимаю, - сказал он глухо из-за забрала. - Глупый бы не понял. Я
слышал, что минуту назад сказала милостивая и благородная государыня
Калантэ. Она нашла прекрасный способ отделаться от меня. Я принимаю твой
вызов, незнакомый рыцарь.
- Не припомню, чтобы я тебя вызывал, - сказал Геральт, - Я не
собираюсь драться с тобой, Йож из Эрленвальда.
- Геральт! - крикнула Калантэ, скривив губы и забыв о том, что
ведьмака следует именовать "Благородным Равиксом". - Не перетягивай
струны! Не испытывай моего терпения!
- И моего! - зловеще добавил Раинфарн.
А Крах ан Крайт только заворчал. Эйст Турсеах весьма многозначительно
показал ему кулак. Крах заворчал еще громче.
- Все слышали, - проговорил Геральт, - как барон из Тигга рассказывал
о славных героях, отнятых в детстве у родителей в силу таких же клятвенных
обещаний, какое Йож вынудил дать короля Рёгнера. Однако почему и зачем
требуют таких клятв? Ты знаешь ответ, Йож из Эрленвальда. Такая клятва
способна создать могучие, неразрывные узы Предназначения между требующим
клятвы и ее объектом, то есть ребенком-Неожиданностью. Такому ребенку,
избранному слепой судьбой, могут быть предначертаны необычные деяния. Он,
может быть, способен сыграть невероятно важную роль в жизни того, с кем
его свяжет судьба. Именно поэтому, Йож, ты потребовал от Рёгнера мзду,
которую намерен ныне получить. Тебе не нужен трон Цинтры. Тебе нужна
принцесса.
- Все именно так, как ты говоришь, незнакомый рыцарь, - громко
рассмеялся Йож. - Именно этого я добиваюсь! Отдайте мне ту, которая станет
моим Предназначением!
- Это, - сказал Геральт, - еще надо доказать.
- Ты смеешь сомневаться? После того, как королева подтвердила
истинность моих слов? После всего, что сам только что сказал?
- Да. Потому что ты не сказал нам всего. Рёгнер, Йож, знал силу Права
