- И много вас тут?
- А это важно?
- Нет, - согласился ведьмак. - Не важно.
Из-за фургонов и палаток вылетела трусцой невысокая, локтя
в два, фигурка в зеленой шапочке и кроличьей шубейке.
- Господин Бибервельт, - засопел гном и замолчал, водя
взглядом от одного низушка к другому.
- Я думаю, малыш, - сказал Даинти, указывая на троюродного
брата со стороны отца, - у тебя дело к моему кузену, Дуду
Бибервельту. Говори. Вот он.
- Щаверий сообщает, что пошло все, - сказал гном и широко
улыбнулся, показав остренькие зубки. - По четыре кроны за
штуку.
- Похоже, я знаю, о чем речь, - сказал Даинти. - Жаль, нет
здесь Вивальди, тот бы мигом подсчитал доход.
- Позволь, братишка, - проговорил Тельико Луннгревинк
Леторт, сокращенно Пенсток, для друзей Дуду, а для всего
Новиграда - член многочисленной родни Бибервельтов. - Позволь,
я подсчитаю. У меня идеальная память на цифры. Как и на многое
другое.
- Изволь, - поклонился Даинти. - Изволь, братишка.
- Расходы, - наморщил лоб допплер, - были небольшие.
Восемнадцать за масло, восемь пятьдесят за рыбий жир, хммм...
Все вместе, включая шнурок, сорок пять крон. Выручка: шестьсот
по четыре кроны, то есть две тысячи четыреста. Комиссионных
никаких, потому как без посредников...
- Будь добр, не забудь о налоге, - напомнил Ляшарель-2. - И
учти: перед вами представитель городских властей и церкви,
который серьезно и честно относится к своим обязанностям.
- От налогов освобождено, - сообщил Дуду Бибервельт. -
Потому что это продажа на святые цели.
- То есть?
- Смешанные в соответствующих пропорциях рыбий жир, воск,
масло, подкрашенные каплей кошенили, - пояснил допплер, -
достаточно налить в глиняные миски и в каждую сунуть кусочек
шнурка. Зажженный шнурок дает отличное красное пламя, которое
держится долго и почти нс пахнет. Вечный Огонь. Богослужителям
нужны были лампы для Вечного Огня. Теперь уже не нужны.
- Черт возьми, - буркнул Ляшарель, - Верно... Не лампы,
лампады были нужны... Дуду, ты гений.
- В мать пошел, - скромно проговорил Тельико.
- А как же, вылитая мать, - подтвердил Даинти. - Вы только
взгляните на его умные глаза. Истинная Бегония Бибервельт, моя
любимая двоюродная тетя.
- Геральт, - простонал Лютик. - Он за три дня заработал
больше, чем я пением за всю свою жизнь!
- На твоем месте, - серьезно проговорил ведьмак, - я бы
забросил пение и занялся торговлей. Попроси, может, возьмет
тебя в ученики.
- Ведьмак, - Тельико потянул его за рукав. - Скажи, чем
можно тебя... отблагодарить...
- Двадцать две кроны.
- Что?
- За новую куртку. Смотри, что осталось от моей.
- Знаете что? - вдруг крикнул Лютик. - Пошли вместе в
бордель! В "Пассифлору"! Бибервельты платят!
- А низушков туда пускают? - забеспокоился Даинти.
- Пусть попробуют не пустить. - Ляшарель состроил грозную
мину. - Пусть только попробуют, и я обвиню весь их бордель в
ереси.
- Ну! - воскликнул Лютик. - Тогда все в порядке. Геральт?
Идем?
- А знаешь, Лютик, - тихо рассмеялся ведьмак, - с
удовольствием.
_______________________________________________________________
* НЕМНОГО ЖЕРТВЕННОСТИ *
1
Сирена вынырнула из воды до половины тела и бурно, резко
захлопала ладонями по поверхности. Геральт отметил, что у нее
красивая, прямо-таки идеальная грудь. Эффект портил лишь цвет -
темно-зеленые соски, а ореолы вокруг них лишь чуточку светлее.
Ловко подстраиваясь к набегающей волне, русалка изящно
выгнулась, встряхнула мокрыми бледно-зелеными волосами и
мелодично запела.
- Что? - Князь перегнулся через борт когги. - Что она
сказала?
- Отказывается, - перевел Геральт. - Говорит - не хочу.
- Ты объяснил, что я ее люблю? Что не представляю себе
жизни без нее? Что хочу жениться на ней? Что только она и
никакая другая?
- Объяснил.
- И что?
- И ничего.
- Ну так повтори.
Ведьмак прижал к губам пальцы и издал вибрирующую трель. С
трудом подбирая слова и мелодию, начал переводить любовные
излияния князя.
Сирена легла навзничь на воду и прервала его.
- Не переводи, не мучайся, - пропела она. - Я поняла. Когда
он говорит, что любит меня, у него всегда бывает такая глупая
физиономия. Он сказал что-нибудь конкретное?
- Не очень.
- Жаль. - Сирена затрепыхалась и нырнула, сильно изогнув
хвост и вспенив воду узким плавником, напоминающим плавник
султанки.
- Что? Что она сказала? - спросил князь.
- Что ей жаль.
- Чего жаль? Что значит - жаль?
- Мне кажется, это был отказ.
- Мне не отказывают! - крикнул князь, противореча очевидным
фактам.
- Ваша милость, - буркнул подходя капитан когги. - Сети
готовы - закинем, и она ваша...
- Я бы не советовал, - тихо проговорил Геральт. - Она не
одна. Под водой их много, а в глубине может притаиться кракен.
Капитан вздрогнул, побледнел и обеими руками почему-то
схватился за ягодицы.
- Кра... кракен?
- Он самый, - подтвердил ведьмак. - Не советую играть с
сетями. Ей достаточно крикнуть, и от вашей посудины останутся
плавающие доски, а нас утопят, как котят. И вообще, Агловаль,
реши, ты хочешь жениться или просто намерен поймать ее и
держать в бочке?
- Я ее люблю, - твердо сказал Агловаль. - Хочу взять в
жены. Но надо, чтобы у нее были ноги, а не чешуйчатый хвост. И
это можно сделать. За два фунта роскошных жемчужин я купил
магический эликсир с полной гарантией. Выпьет - и ножки
отрастут. Помучается недолго, дня три, не больше. Давай вызывай
ее, ведьмак, скажи еще раз.
- Я уже говорил дважды. Она ответила, что не согласна. Но
добавила, что знает морскую волшебницу, которая с помощью
заклинаний готова превратить твои ноги в элегантный хвост.
Притом безболезненно.
- Спятила, что ли? У меня - рыбий хвост? Ни за что. Вызывай
ее, Геральт.
Ведьмак сильно перегнулся через борт. В тени когги вода
была зеленой и казалась густой, как желе. Звать не было нужды.
Сирена взвилась над волнами в фонтане воды, какое-то мгновение
стояла на хвосте, потом скатилась по волне, перевернулась,
демонстрируя все свои прелести. Геральт сглотнул.
- Эй вы! - пропела она. - Долго еще? У меня кожа скорбнет
от солнца! Белоголовый, спроси его, он согласен или нет.
- Он не согласен, - пропел в ответ ведьмак. - Шъееназ,
пойми, он не может жить с хвостом и существовать под водой. Ты
можешь дышать воздухом, а он водой не может вообще!
- Так я и знала, - взвизгнула сирена. - Знала. Увертки.
Глупые, наивные увертки, ни на грош жертвенности! Любящий
жертвует! Я ради него жертвовала собой, ежедневно вылезала на
скалы, все чешуйки на попе протерла, плавник растрепала,
простыла. Насморк схватила! А он ради меня не хочет
пожертвовать двумя своими паршивыми обрубками? Любить - значит
не только брать, но и уметь отказываться от чего-то, жертвовать
собою! Повтори ему это!
- Шъееназ! - воскликнул Геральт. - Ты что, не понимаешь? Он
не может жить в воде!
- Я не принимаю глупых отговорок! Я тоже... Я тоже его
люблю и хочу иметь от него мальков, но как это сделать, ежели
он не хочет дать мне молок? Куда я ему икру положу? В шапку? '
- О чем это она? - крикнул князь. - Геральт! Я привез тебя
не для того, чтобы ты с ней беседы беседовал, а...
- Она стоит на своем. Она злится.
- А ну давай сюда сети! - рявкнул Агловаль. - Подержу ее у
себя в бассейне, так она...
- А вот такого не хотите, ваша милость! - крикнул капитан,
демонстрируя рукой, что он имеет в виду. - Под нами может быть
кракен! Вы когда-нибудь видели кракена, господин? Прыгайте в
воду, ежели на то ваша воля, ловите ее руками. Я мешать не
стану. Я этой коггой живу!
- Ты живешь моей милостью, паршивец! Давай сети, а то велю
повесить!
- Поцелуй...те пса под хвост! На когге - моя воля выше
вашей! Я тут капитан!
- Тихо вы оба! - зло крикнул Геральт. - Она что-то говорит,
у них трудный диалект, мне надо сосредоточиться!
- С меня довольно! - певуче воскликнула Шъееназ. - Я есть
хочу. Ну, белоголовый, пусть он решает, и немедленно. Скажи ему
одно: я больше не хочу быть посмешищем и не стану разговаривать
с ним, с этой четырехрукой морской звездой. Повтори ему, что
для забав, которые он предлагает мне на скалах, у меня есть
подруги, которые делают все гораздо лучше! Но я считаю это
играми для детишек, у которых еще не сменилась чешуя на
хвостах. Я нормальная, здоровая сирена...
- Шъееназ...
- Не прерывай! Я еще не кончила! Я здоровая, нормальная и
созревшая для нереста, а ему, если он действительно меня хочет,
связываться с Эйком, Ярпен? Он болтает ерунду, но уж коли
нормального тритона. Иначе я знать его не знаю!
Геральт переводил быстро, стараясь избегать вульгарностей.
Не очень-то это получалось. Князь покраснел, выругался.
- Бесстыжая девка! - рявкнул он. - Холодная макрель! Пусть
найдет себе треску покрупнее с большим... ну что там у них
есть...
- Что он сказал? - заинтересовалась Шъееназ, подплывая.
- Что не желает заводить хвоста!
- Так скажи ему... Скажи ему, чтобы он высушился как
следует!
- Что она сказала?
- Она сказала, - перевел ведьмак, - чтобы ты утопился!
2
- Эх, жаль, - сказал Лютик, - не мог я с вами поплавать.
Что делать, я на море блюю так, что хуже не придумаешь. А
знаешь, я ни разу в жизни не болтал с сиреной. Обидно, черт
побери.
- Насколько я тебя знаю, - проговорил Геральт, приторачивая
вьюки, - балладу ты напишешь и без того.
- Верно. Уже готовы первые строчки. В моей балладе сирена
пожертвует собою ради князя, сменит рыбий хвост на шикарные
ножки, но заплатит за это потерей голоса. Князь изменит ей,
бросит, и тогда она умрет от тоски, обратится в пену морскую,
когда первые лучи солнца...
- Кто поверит в такую чушь?
- Неважно, - фыркнул Лютик. - Баллады пишут не для того,
чтобы в них верили. Их пишут, чтобы ими волновать. А, чего с
тобой говорить! Что ты в этом смыслишь? Скажи лучше, сколько
заплатил Агловаль?
- Нисколько. Сказал, что я не справился с задачей. Что он
ожидал другого, а он платит за дела, а не за добрые намерения.
Лютик покачал головой, снял шапочку и сочувственно
посмотрел на ведьмака.
- Означает ли сие, что у нас по-прежнему нет денег?
- Похоже на то.
Лютик сделал еще более жалостливую мину.
- Все из-за меня. Моя вина, Геральт, ты не в обиде?
Нет, ведьмак не был на Лютика в обиде. Совершенно не был.
Хотя то, что с ним случилось, несомненно, произошло по вине
Лютика. Именно Лютик настаивал на том, чтобы отправиться на
гулянье в Четыре Клена. Гулянья, доказывал он, удовлетворяют
глубокие и естественные потребности людей. Время от времени,
утверждал бард, человеку надобно встречаться с себе подобными
там, где можно посмеяться и попеть, набить пузо шашлыками и
пирогами, набраться пива, послушать музыку и потискать в танце
потные округлости девушек. Если б каждый человек пожелал
удовлетворять эти потребности, так сказать, в розницу,
доказывал Лютик, спорадически и неорганизованно, возник бы
неописуемый хаос. Поэтому придумали праздники и гулянья. А коли
существуют праздники и гулянья, то на них следует бывать.
Геральт не возражал, хотя в перечне его собственных
естественных и глубоких потребностей участие в гуляньях
занимало далеко не первое место. Однако он согласился
сопровождать Лютика, поскольку рассчитывал в сборище людей
добыть информацию о возможном задании или занятии - давно его
