другие - такие же, как он. Так что там была за мысль, Райла - отправиться
в Африку и подобрать с земли все алмазы, которые близко лежат?
- Да, это приходило мне в голову. Возможно, из этого ничего бы не
вышло. Может быть, там никогда и не было кучи алмазов, ожидающих, чтобы их
подобрали. Просто приятно было об этом говорить.
- Что до бизнеса с Сафари, - сказал Куртни, - то его вполне
достаточно. Один из наиболее честных способов и одно из наиболее сложных
дел, которое мы можем выполнить. Без легких можно обойтись. Не очень
мудрая точка зрения, но спокойная. Что еще беспокоит меня - это то, что
никто из наших яйцеголовых не выполз из своего логова. Нет ни желающих
изучать технику и мотивы доисторических пещерных художников, наблюдать
неандертальцев за работой или игрой, ни рвущихся присутствовать при
Марафоне или Ватерлоо.
- Сначала их нужно убедить, - сказала Райла. - Они сидят в лягушачьей
позиции у себя в академических пристанищах и говорят друг другу, что этого
не может быть.
- Есть еще один бизнес, которым следовало бы заняться. Чуть не забыл.
Генеалогия - это те люди, которые за плату составляют семейное древо.
Кажется, теперь у них появилась мысль о прослеживании родословной более
персонально и, конечно, о создании более обширной службы. Не только
прослеживать родословную в прошлом, но и разговаривать или, возможно
делать портреты отдаленных предков. Знаменитый-знаменитый-знаменитый дядя
Джейк, повешенный за конокрадство - что-нибудь вроде этого. Они совершенно
правильно поступили, обратившись к нам. Они придут опять.
- Будут и другие. Или я думаю, что будут. В подобном деле ни в чем
нельзя быть уверенным. Нельзя предвидеть, насколько путешествия во времени
поразят публику и кто будет заинтересован в использовании этого. Думаю,
когда придет время, мы должны будем прислушаться к интересам нефтехимиков,
угольщиков, специалистов по железу. В прошлом осталось много природных
ресурсов.
- Я уже думала об этом. Это меня беспокоит. Я в этом чего-то не
понимаю. Природные ресурсы есть в прошлом, и нас ничто не остановит, если
мы начнем их разрабатывать. Нет сомнений что они там, готовые, чтобы их
взяли. Но если мы их вывезем, что тогда произойдет с девятнадцатым и
двадцатым столетием? Останутся ли там важные минералы для разработки? Их
ведь не останется, потому что мы их взяли. Если ты интересуешься
парадоксами, вот тебе классический парадокс, прожуй-ка его.
24
Итак, начался период выжидания. Люди из Сафари сказали, что до
прихода первой партии может пройти от десяти дней до двух недель. Мы
сделали несколько поездок по окружающей местности. Видели множество
мастодонтов и бизонов. Нашли еще одну колонию гигантских бобров. Мы
заметили множество медведей и несколько кошек, но ни одна из них не была
саблезубой. Я начал удивляться: неужели саблезубые здесь угнетены или уже
вымерли? Это казалось неправдоподобным. Однажды Райле показалось, что она
мельком увидела глиптодонта, одного из доисторических исполинских
броненосцев, но когда мы добрались до того места, где она его видела, как
ей казалось, то не нашли никаких следов его. Мы надеялись найти лошадей,
но не видели ни одной. Зато была масса волков и лис.
Мы выбрали место для сада - Райла сказала, что нам следует
использовать нетронутую почву, но мы так и не начали ее возделывать.
Единственное, что мы сделали - это проложили телефонную линию от офиса
Бена к нам, поскольку, кто бы ни прибывал, торопясь в Мастодонию, все
хотели поговорить с нами. Мы провели линию, но она не стала работать. Что
бы ни разделяло Мастодонию и двадцатый век, сигнал через это не проходил.
Я попросил Бена доставить мне множество стальных палок. Я окрасил их
верхушки в красный цвет и забил их рядами, чтобы они служили указателями
на дорогах во времени, которые Кошарик должен был проложить в мел.
Сгодились бы и деревянные палки Хайрама, но сталь более устойчива.
Стальные палки нельзя сломать, как деревянные. Я проложил линии для
четырех дорог во времени, и все еще у меня оставалось много палок, чтобы
отметить дальние концы линий, как только у нас будут дороги во времени.
Хайрам был очень занят, разрываясь между Кошариком и Неуклюжиком.
Если он не навещал одного, то непременно был с другим; Боусер обычно ходил
с ним. Я немного беспокоился о том, что Хайрам болтается где попало,
воображая самые разные неприятности, которые могли бы с ним произойти, но
ничего не случалось, и я сказал себе, что это глупо - столько
беспокоиться. Однако я ничего не мог с собой поделать.
Однажды, как раз после прогулки, я сидел на улице за столом с банкой
пива. Райла ушла в дом, чтобы сделать салат к обеду. Место выглядело как
всегда мирным. Я видел, как ниже по склону Хайрам поднимается в гору. Я
лениво наблюдал за ним, глядя на Боусера. Затем я увидел, как собака
невдалеке перед Хайрамом обнюхивает траву, словно учуяла что-то
интересное.
Внезапно Хайрам испуганно вскрикнул и нагнулся вперед. Со стороны это
выглядело так, словно он споткнулся. Он упал на колени, снова вскочил на
ноги, дергаясь, будто его нога попала в какую-то ловушку. Боусер подбежал
к нему, прижав уши. Я вскочил и бросился вниз по склону, крикнув Райле, но
не обернувшись назад, чтобы увидеть, слышала ли она.
Хайрам начал пронзительно кричать. Сначала его голос срывался, затем
начал ослабевать. Он сидел на земле, наклонившись вперед, сжимая левую
ногу обеими руками. Поодаль, в стороне от него, Боусер набросился на
что-то в траве, держа голову вверх и свирепо затряс ею. Что-то было зажато
в его челюстях, и болталось там. Мне было довольно одного взгляда, чтобы
понять, что это.
Я добежал до Хайрама и, схватив его за плечи, рванул назад.
- Отпусти ногу! - крикнул я ему. - Ложись на спину!
Хайрам прекратил свой бессмысленный крик и ответил мне:
- Она укусила меня, мистер Стил, она меня укусила!
- Лежи, - сказал я. - Помалкивай.
Он лежал навзничь так, как я требовал от него, но не молчал. Он все
время стонал.
Я выдернул из кармана складной нож и распорол ему штаны, чтобы
обнажить ногу. Когда я отвернул штанину, я увидел темнеющий кровоподтек и
две точки с яркими капельками крови, блестевшими на каждой из них. Я
распорол штанину по всей длине, а потом завернул наверх, чтобы открылось
бедро.
- Эйса, - твердила Райла позади меня. - Эйса, Эйса, Эйса...
- Найди палку, - сказал я ей, - любую палку. Нужно перетянуть ногу.
Я расстегнул пояс и обмотал его выше раны. Райла принесла палку -
сухую ветку. Она пристроилась с другой стороны Хайрама, ко мне лицом. Я
продел палку сквозь ремень и закрутил.
- Теперь держи, - сказал я ей. - Потуже.
- Знаю, - ответила она. - Это гремучая змея. Боусер ее убил.
Я кивнул. Все это сказала мне рана. Никакая змея в Северной Америке
не могла нанести такую рану.
Хайрам затих, но все еще постанывал.
- Приготовься, - сказал я ему, - это будет больно.
Я не позволил ему протестовать. Я только честно предупредил его.
Я сделал глубокий надрез на ноге, соединивший две точечные отметки.
Хайрам взвыл и попытался сесть. Райла свободной рукой толкнула его назад.
Я прижался ртом к разрезу и стал отсасывать кровь, чувствуя во рту ее
теплую соленость. Оставалось уповать на бога, надеяться, что во рту у меня
нет царапин. Теперь думать об этом было поздно. Даже если бы я знал, что
они есть, я сделал бы тоже самое.
- Он потерял сознание, - сказала Райла.
Я продолжал свою работу. Боусер подошел и тяжеловесно сел, наблюдая
за нами.
Хайрам застонал.
- Он приходит в себя, - сказала Райла.
Я остановился на момент, затем продолжил. Наконец, остановился. По
крайней мере, часть змеиного яда была отсосана, в этом я был уверен. Я
откинулся назад, сел на пятки. Ослабил зажим на несколько секунд, затем
снова затянул.
- Бери машину, отправляемся в Уиллоу-Бенд. Ему срочно надо оказать
помощь. Я понесу его.
- Разве ты сможешь и нести его, и держать палку?
- Надеюсь, смогу, - ответил я и обратился к Хайраму: - Обхвати мою
шею руками так крепко, как сможешь. И расслабься. У меня только одна
свободная рука.
Он сомкнул руки вокруг моей шеи, и мне удалось поднять его и начать
подниматься по склону. Он был тяжелее, чем я думал. Райла впереди меня
бежала за машиной. Она развернула ее и ждала, пока я до нее доберусь. Я
посадил Хайрама на заднее сиденье и взобрался к нему.
- Сюда, Боусер, - сказал я, и Боусер вскочил в машину. Автомобиль уже
двигался.
Когда Райла осадила машину и надавила на клаксон, из задней двери
служебного здания повалил народ. Я вытащил Хайрама из машины, и Херб
первый подскочил к нему.
- Укус гремучей змеи, - сказал я ему. - Срочно нужно в больницу.
- Разреши мне помочь ему, - сказал Бен. - В нижнем ящике стола у меня
бутыль виски. Боюсь, вы ему еще не дали выпить...
- Я не уверен...
- Черт побери, зато я уверен. Если это не поможет, то и вреда не
принесет. Я всегда прибегаю к помощи виски.
Я пошел за виски и принес его в офис, где на диване уложили Хайрама.
Херб оторвался от телефона.
- Скорая помощь уже выехала. С ними врач. Я разговаривал с ним. Он
говорит, виски не давать.
- А что думаешь ты, Хайрам? - спросил я.
- Это вредно, - сказал Хайрам. - А мне и без того худо.
- Мы сейчас отправим тебя в госпиталь, - сказал я. - Там о тебе
позаботятся. Я поеду с тобой.
Херб схватил меня за руку:
- Тебе не нужно ездить.
- Но я должен. Хайрам - мой друг. Он хочет, чтобы я был с ним.
- Здесь же газетчики. Они отправятся за санитарной машиной. Даже в
госпиталь, если их не остановить.
- Черт с ними. Хайрам - мой друг.
- Будь разумен, Эйса, - увещевал меня Херб. - Вы с Райлой для них
таинственны. Отшельники, избегающие паблисити. Исключительные люди. Эта
маска вам нужна. На первое время, по крайней мере.
- Обойдемся без этого образа. Хайраму нужна помощь.
- Ну, чем ты ему поможешь? Ждать, пока врачи будут его лечить?
- И это тоже, - сказал я. - Мне нужно быть там.
К нам подошел Бен.
- Херб прав. Я отправлюсь с Хайрамом.
- Там должен быть один из нас. Или я, или Райла. Это должен быть я.
- Райла, - сказал Херб, - ты в истерике.
- Я - в истерике?!
- Эти газетчики не надавят на нее так крепко, как надавили бы на
тебя. Если она скажет, что не станет говорить, ей на это понадобится
меньше усилий, чем тебе. Она сможет поддержать свою исключительность, в то
время как ты...
- Ублюдок! - заорал я. - Оба вы ублюдки!
Мне это не принесло никакой пользы. В конце концов Бен и Райла
поехали в госпиталь, а я остался. Чувствовал я себя ужасно. Я потерял
контроль над собой, не был больше самим собой и чувствовал гнев и страх.
Но я остался. На этот раз Бен и Херб приняли огонь на себя.
- У нас будет свежий заголовок, - сказал Херб.
Я сообщил ему, что он может сделать со своим свежим заголовком. И
назвал его вампиром. Я добыл бутыль, которую приготовили для Хайрама и не
использовали, пошел в офис Бена и угрюмо прикончил ее. Выпивка не помогла.
Я даже не захмелел.
Я позвонил Куртни и рассказал ему, что случилось. Когда я кончил, на
том конце провода долго молчали. Затем он спросил:
- С ним все будет в порядке, не так ли?
- Не знаю. Ожидаю новостей.
- Кроме Хайрама, никто не может общаться с Кошариком?
- Верно.
