головой, глядя на нас. Мы продолжали отступление. Другой тоже сделал
бросок и остановился рядом с первым.
- Это блеф, - сказал Бен, - но давайте не будем их раздражать.
Продолжаем отступать.
Камера мурлыкала по-прежнему.
Звери стояли рядом, наблюдая за нами. Когда мы отошли на сотню ярдов,
быть может, чуточку больше, они повернулись и затрусили обратно к стаду, в
котором возобновилось жевание.
Бен с облегчением перевел дух.
- Мы подошли к ним слишком близко, - сказал он.
Райла опустила камеру.
- Зато мы сделали хороший фильм, - сказала она, - как раз то, что
нужно.
- Ты сняла достаточно? - спросил я.
- Думаю, что да.
- Тогда - назад, - сказал я.
- Продолжайте отступать еще немного, - сказал Бен, - и пока не
поворачивайтесь к ним спиной.
Мы еще немного поосторожничали, затем развернулись и пошли к лагерю.
Хрюканье позади нас усилилось, словно стадо дружно принялось жевать.
Все снова стало на свои места. Проклятых пришельцев изгнали, и
трицератопсы могли вернуться к своему занятию.
Я спросил Бена:
- Откуда ты мог знать, что к ним можно подобраться таким способом?
Как ты мог узнать, что сделают динозавры?
- Я не знал, просто предположил такую возможность. Я представил себе,
что они не очень-то отличаются от животных нашего времени.
- Но в наше время, - возразил я, - ты бы не пошел так к лосю или
горному барану.
- Нет, конечно же, нет. К тому же ты никогда не сможешь к ним
подойти. Теперь животные знают человека и не подпускают нас близко. Но в
старые времена, когда они встречали меньше людей, человек мог подойти к
стаду животных. В Африке первые охотники за слоновой костью так подходили
к слонам. На старом американском Западе до начала охоты за шкурами человек
мог подойти к стаду бизонов. Есть некая невидимая линия, пересекать
которую не следует. Большинство старых охотников могли определить, где она
проходит.
- И мы перешли границу?
Бен покачал головой.
- Не думаю. Мы до нее дошли, и они нам дали это понять. Если бы мы
переступили черту, они бы напали.
Райла издала предупреждающий звук. Мы прервали рассуждения.
- Хрюканье, - сказала Райла. - Оно прекратилось.
Мы обернулись и увидели, чем это вызвано.
Ниже нас по склону, примерно в четверти мили от нас, к стаду
направлялось такое чудовище, что у меня перехватило дыхание: не кто иной,
как старина рекс собственной персоной. Ошибки быть не могло. Он выглядел
не точно так же, как рисуют его художники нашего двадцатого века, но был
достаточно близок к этому образу, и ошибиться было невозможно.
Жалкие, сморщенные, смешные маленькие лапки свисали у него с груди.
Огромные мускулистые задние ноги с широкими клешнями стоп двигались с
отработанной точностью, пожирая пространство. Тяжеловесное, злобно
скачущее создание двигалось вперед, создавая впечатление угрюмой,
неукротимой мощи. Голова его внушала истинный ужас. Почти в двадцати футах
над землей, она состояла преимущественно из челюстей, шестидюймовые клыки
поблескивали в первых лучах солнца. Под нижней челюстью висела бахромой
кожаная складка, о которой ни один художник знать не мог. Она была красива
ужасающей радужной красотой, она сияла в лучах рассвета переливчатыми
красками: пурпурный, желтый, голубой, красный и зеленый цвета постоянно
менялись, играли на ее поверхности и на миг напомнили мне витражи, которые
я однажды видел в древней церкви, и в этот момент меня раздражало, что я
не могу припомнить, что же это была за церковь.
Камера Райлы издавала свой мурлыкающий звук, и я сделал два шага
вперед, так что теперь я стоял между ней и этим воплощением ужаса. Краем
глаза я увидел, что Бен тоже шагнул вперед.
- Тиранозавр, - игривым шепотом сказала про себя Райла. - Клянусь
господом, настоящий тиранозавр.
Внизу, в долине, трицератопсы прекратили жевать. Крупные самцы
стояли, окружив стадо плотным кольцом, бок-о-бок, головами к
приближающемуся плотоядному, образовав забор из расширяющихся костных
оборок и выставленных вперед рогов.
Тиранозавр свернул к ним. Теперь он был гораздо ближе, чем в четверти
мили, как было, когда мы заметили его впервые. Он поднялся и, колеблясь,
мгновение постоял. Очевидно, думал я, в стаде не ждет его легкая добыча.
Хотя большие самцы не достигали и половины его роста, их рога метились ему
в кишки. Стоит ему схватить кого-нибудь из них своими мощными челюстями -
остальные выпотрошат его прежде, чем он доберется до них.
Он стоял, балансируя на мощных задних лапах, массивный хвост торчал
сзади, дочиста обметывая землю. Тяжелая голова покачивалась из стороны в
сторону, как бы выбирая самый благоприятный угол атаки.
Затем, должно быть, в поле его зрения попали мы, так как он внезапно
повернулся на одной ноге и мощным ударом второй толчком направил себя к
нам. Он двигался к нам, уже начиная поворот, и с каждым шагом становился
на двенадцать футов ближе. Я поднял ружье к плечу и был поражен,
обнаружив, что стволы не дрожат. Когда вам нужно что-то сделать, вы
делаете это зачастую даже лучше, чем вы предполагали. Я взглянул как раз
на то место, где крошечные передние лапки отходили от туловища, и опустил
ружье, чтобы оно было нацелено на ту точку, где, как я думал, находилось
его сердце. Ружье ударило меня в плечо, но я не почувствовал отдачи, и мой
палец, который сам соскользнул на спусковой крючок, теперь сам нащупал и
второй. Но не было нужды делать второй выстрел. Тиранозавр передо мной
встал на дыбы, откинулся назад и грохнулся. Краем глаза я поймал Бена и
увидел тонкую струйку дыма, истекающую из его ружья. Мы оба, понял я,
выстрелили почти одновременно, и эти две пули гигантский динозавр не смог
переварить.
- Глядите! - вскрикнула Райла, и тут же я услышал треск слева от
себя.
Повернувшись в том направлении, я увидел, как на нас несется второй
тиранозавр. Он был уже близко, и двигался быстро. Ружье Бена рявкнуло, и
на момент зверь сбился с шага, но выпрямился и пошел снова. И что-то
внутри меня сказало: "Теперь все". Ружье Бена было пусто, а у меня в левом
стволе был единственный заряд. Голова тиранозавра пошла вниз, челюсти
начали широко раскрываться и не осталось шанса удачно выстрелить в тушу.
Вот уж не знаю, как я сделал это. Сделанное, я думаю, было простым
рефлексом, естественным и инстинктивным защитным действием. Я направил
ружье прямо в середину этой разинутой пасти и нажал на спуск. Вверху надо
мной голова динозавра взорвалась, а тело его завалилось на бок. Я
отчетливо услышал тяжелый стук падения и ощутил содрогание почвы, когда
восемь тонн мяса шлепнулись на землю не дальше чем в тридцати футах от
меня.
Бен, который отполз в сторону, чтобы избежать падения этой туши,
поднялся на ноги, запихивая в ствол патроны. А позади безостановочно
работала камера.
- Ну, - сказал Бен, - теперь мы кое-что узнали. Эти твари охотятся
попарно.
Второй динозавр был мертв, голова его была оторвана напрочь. Тело все
еще подергивалось и билось, судорожно ударяя одной из когтистых задних
ног. Первый пытался встать, но каждый раз опрокидывался и падал. Бен
спустился по склону, еще раз разрядил ружье ему в грудь, и тот превратился
в гору мяса.
Райла медленно прошла вниз по склону, снимая убитых зверей с близкого
расстояния под разными углами, затем остановила камеру и опустила ее. Я
открыл ружье, перезарядил его и сунул подмышку.
Бен поднялся ко мне по склону.
- Мне не хотелось этого говорить, - сказал он, - но я здорово
струсил. Этот проклятый зверь бежал прямо на меня. Ты попал ему в голову.
Ты напрочь отстрелил ему его глупую башку.
- А что еще оставалось делать? - ответил я. Не стоило самодовольно
распространяться об этом, но я не мог объяснить ему, что мной руководило
какое-то примитивное чувство самосохранения. - Я тут ни при чем, это вышло
инстинктивно. Как - не могу объяснить даже самому себе.
- Но у второго, однако, голова цела. Нужно отделить ее и притащить
назад. В качестве доказательства.
- У нас уже есть доказательства. У Райлы.
- Так-то оно так, - сказал Бен, - но жалко. Эта голова, оправленная
как надо, могла бы принести кучу денег.
- Она, вероятно, весит несколько сот фунтов, - ответил я.
- Но нас двое...
- Нет, - сказал я. - Нам надо пройти что-то около двух миль, прежде,
чем мы отыщем свои палки. Лучше нам немедленно убираться отсюда.
- Не понимаю, почему.
Я жестом показал на двух мертвых динозавров и пояснил:
- Пятнадцать тонн мяса. Все вонючие пожиратели падали начнут сейчас
стекаться сюда. Все, кто находится в окружности нескольких миль. К ночи
эти скелеты будут обглоданы добела. Я бы хотел убраться отсюда прежде, чем
они начнут появляться.
- Мы могли бы сорвать хороший куш...
Но я обернулся к Райле:
- Ты сняла достаточно? Ты довольна?
Она кивнула:
- В последней встрече я не пропустила ничего. Если это не убедит
Сафари Инкорпорейтед, тогда и ничто другое не убедит их тоже.
- Хорошо, - сказал я таким тоном, который дал им понять, что я имею в
виду. - Мы отправляемся домой.
- Ты - цыпленок! - выкрикнул Бен.
- Пусть так. Я цыпленок. Мы получили то, за чем пришли. Теперь
уходим, пока не поздно.
- Я тоже думаю, - сказала Райла, - что следует уходить. Я испугана до
кончиков ногтей.
17
Мы вернулись из мела в понедельник рано утром. Теперь была пятница.
За эти четыре дня развернулись большие события. Вокруг участка началось
сооружение забора. Высокие стальные столбы заливали бетоном, на них
натягивали и закрепляли крепкую проволоку. По внутреннему периметру забора
рыли траншею для электрического кабеля к прожекторам. Был заложен
фундамент административного здания и доставлены пиломатериалы. Началось
строительство мотеля Бена. Райла накануне отправилась со своей пленкой в
Нью-Йорк. Куртни Мак-Каллахен, ее вашингтонский поверенный, вылетел в
Нью-Йорк, чтобы вместе с Сафари Инкорпорейтед присутствовать на просмотре
фильма. Пленки были проявлены в лаборатории Сафари, поэтому не пришлось
обращаться ни в какую постороннюю организацию.
Я работал до изнеможения, чтобы задать делу хороший ход, и Бен мне
безмерно помог. Он заключил массу необходимых контрактов, вертелся как
угорелый, организовал рабочую бригаду, чтобы развязать себе руки для
других дел. Большинство мужчин были просто чернорабочими, все эти парни с
ферм, но Бен отыскал несколько толковых, знающих людей, поставил их во
главе бригад, и дело, кажется, пошло полным ходом.
- Задача в том, - говорил он, - чтобы приступить к делу, возвести
забор и закончить административное здание так быстро, как только возможно,
до того как люди начнут задавать вопросы. Как только забор будет закончен,
пусть спрашивают, что угодно, мы покажем им нос из-за забора.
- Но, Бен, - протестовал я, - у тебя же есть свои заботы. Тебе надо
строить мотель и следить за банком. И у тебя нет прямого интереса в этом
деле.
- То, что ты занял у меня в банке кучу денег, уже представляет
интерес, - отвечал он мне. - Ты дал мне возможность заложить мотель и,
кроме того, я сделал массу других вещей. Скажем, я купил здесь вокруг все
земли, которые были свободными. Купил ту ферму к востоку от тебя как раз
накануне. Старина Джек Колд получил от меня больше, чем надеялся, и решил,
что я простак, раз купил ее на таких условиях. Он не знал, что я заплатил
бы за нее вдесятеро больше без всяких задержек. И ты взял меня на ту
