пожертвованной народу, отдать земли в дар обществу. Нет нужды говорить,
что, если вы откажетесь, я устрою так, что, когда вы станете просить о
льготах, программа будет обречена. Под вашим бизнесом не окажется почвы.
Мое предложение стоило бы достаточно и без лицензионного взноса в основе
бюджета Ассоциации Перемещений Во Времени.
- Если вы взываете к нашей совести, - сказал Куртни, - то мы это,
вполне возможно, пожелаем сделать. Но при данном стечении обстоятельств
дать вам ответ мы не готовы. Тем более обязательство.
Сенатор повернулся ко мне:
- Если бы эту программу было решено развивать, то где в прошлом лучше
всего было бы разместить этих людей? Прямо здесь? В Мастодонии?
При этих словах Райла вскочила, задев меня.
- Не в Мастодонии, - сказала она. - Здесь обосновываемся мы. Этого
места мы не отдадим.
26
Первая группа сафари прибыла вскоре после полудня. В ней было три
машины с тяжелыми прицепами и группа охотников человек, пожалуй, в
двадцать. Снаряжение прибыло в Миннеаполис грузовым рейсом, часть людей
приехала на машинах. Остальные прибыли пассажирским рейсом, включая трех
клиентов. Из Миннеаполиса сафари на машинах прибыло в Уиллоу-Бенд. Перед
воротами их облепили журналисты и группа кинооператоров.
- Пресс-конференция, если это можно так назвать, задержала нас на
целый час, - сказал Перси Аспинваль, возглавляющий группу, - однако я не
мог сократить ее и должен был быть благосклонным, насколько это возможно.
Там, в Нью-Йорке, хотят максимум паблисити.
- То, через что вы прошли сегодня, - сообщил я, - ничто по сравнению
с тем, что будет, когда вы вернетесь, особенно, если вы принесете
несколько хороших голов.
- Стил, я рад возможности поговорить с вами, - сказал он. - Я
надеялся, что вы сопроводите нас хоть немного. Что вы можете мне
рассказать, чего нам там ожидать? Ведь там побывали только трое, и вы один
из них.
- Я был там не более суток, - ответил я. - Фауны там масса. Местность
кишит странными животными, и не все они выглядят так, как изображают их
наши палеонтологи. Вы видели фильм, который сделала Райла?
- Да. Хорошая работа. Правда, ужасает.
- Тогда вы увидите больше, чем удалось увидеть нам. Винтовки у вас
мощные?
- Да, такие же, какие были у вас.
- Один совет. Не ждите слишком долго, пока ваши клиенты сделают
выстрел. Если что-то движется в вашу сторону, и вы не уверены в нем -
стреляйте! Что за люди с вами?
- Серьезные люди. Постарше, чем мне бы хотелось, но все они до этого
уже охотились. В Африке, еще до того, как оскудели богатые дичью участки.
Оружие испытано. Они не суетятся. Они делают дело. Джонатан Фридни и его
жена Джессика. Она добыла чуть ли не самый большой бивень, какой я
когда-либо видел. Фридни - председатель сталелитейной компании. Третий -
Гораций Вирджис, президент химического объединения. Солидные люди, все
трое.
- Тогда у вас с ними особенно больших проблем быть не должно.
- Нет. Если я застрелю зверя, они поймут.
- Сенатор Фримор, он бы хотел отправиться с вами. Он не говорил вам?
- Он тут же вцепился в меня, но я попросил его не ходить. Я не могу
взять на себя ответственность. Взять его с собой можно бы, но мне неохота
подставлять свою шею. Ему это не понравилось. Он даже немного озлобился.
Но я не могу брать с собой попутчиков. Вот если бы вы захотели пойти...
- Нет, благодарю, - сказал я. - Скоро должны отправиться другие
группы. Я должен оставаться здесь. Кроме того, я там уже был.
- Они приближаются к размеченной линии, - сказал он. - Мне надо идти.
Рад, что удалось поговорить с вами.
Я протянул ему руку.
- Аспинваль, - сказал я, - удачи.
Я стоял и смотрел, как они идут, как движутся машины, как они одна за
другой исчезают, когда попадают на дорогу во времени. Райла увезла Куртни
и сенатора обратно в Уиллоу-Бенд. Сенатор был надутым. Я пошел вниз, к
яблоневой роще, высматривая Кошарика. Нашел его на дереве, в западном
конце рощи. Я сказал ему, что одна из его дорог во времени уже
используется и что по остальным в ближайшие несколько дней тоже отправятся
люди. Я спросил его, доволен ли он этим, и он ответил, что да, доволен.
Разговор с ним был достаточно бестолковым. Я мог только задавать вопросы,
на которые он миганием отвечал "да" и "нет". Итак, вскоре я прекратил
попытки продолжать разговор и просто стоял, глядя на него и чувствуя к
нему дружеское расположение. Он смотрел на меня, наполовину улыбаясь, в
чем я усмотрел дружелюбие.
Я попытался как можно точнее представить себе, кто он, что он такое и
тому подобное, и начал строить предположения, что он не был живым
существом, поскольку у него не было тела, он не сделан из плоти и крови.
Но, если это верно, я был не в состоянии вообразить себе, кем он был.
Обнаружилось кое-что еще. До сих пор я воспринимал его просто как
чужака, как необъяснимое создание, и не старался его понять. Но теперь я
стал думать о нем как о ком-то, кто, думал я, мне друг. Я думал об этих
пятидесяти тысячах лет, проведенных им здесь, и пытался вообразить, на что
они были для него похожи. Я пробовал представить себе, как это было бы,
если бы на его месте был я - если бы для меня было возможно прожить
пятьдесят тысяч лет, что, впрочем, было исключено, - а затем понял, что
думать так было бы неправильно, что я не могу отождествлять себя с
Кошариком, потому что мы - совершенно разные формы жизни. Я перебрал в уме
то, что он делал, контакты, которые у него появились в немногие последние
годы, бессмысленную игру в охотника и преследуемого с Эзрой и Бродягой,
изготовление дорог во времени для Боусера - интересно, сколько путешествий
в прошлое сделал Боусер? - случайные разговоры с Хайрамом, или попытки
заговорить с ним, так как Хайрам не понимал того, о чем говорил Кошарик, и
в результате не полюбил его. И все это - только сейчас, в самые последние
годы. Другие люди тоже очевидно встречали его, но пугались. За прошедшие
века он, думал я, должен был время от времени сталкиваться с индейцами, а
еще раньше - с пра-индейцами... Может быть, его считали богом или духом
некоторые люди этих кочующих племен? Возможно, он видел и мамонтов, и
мастодонтов, и древних бизонов.
Я все еще оставался на месте, сидя у подножия дерева. Кошарик
соскользнул по дереву вниз, так что мы сидели лицом к лицу, друг против
друга.
Я услышал, как проехала Райла, возвращаясь домой из Уиллоу-Бенда.
Тогда я поднялся и сказал Кошарику:
- Через денек-другой я тебя навещу еще раз. Мы поговорим немного
дольше.
Райла привезла сообщение о том, что у Бена была встреча с той
религиозной группой и что они на следующий день прибывают в Уиллоу-Бенд.
Бен собирался привезти их к нам в Мастодонию для разговора. Он до сих пор
не имел ни малейшего понятия, чего они добиваются.
Были известия из госпиталя. Пока они не могут выписать Хайрама,
сообщила Райла. Бен несколько дней назад ездил в Ланкастер повидать его.
Он не нашел, что Хайрам так уж хорошо выглядит. Хайрам спрашивал о
Боусере, о нас с Райлой и о Кошарике, спрашивал, как поживает Неуклюжик.
Больше его ничего не интересовало.
Представителей религиозной группы Бен привез на следующий день. Их
было трое, но говорил лишь один из них. Двое других просто сидели, кивали
головами, соглашаясь с говорившим, чье имя было Хочкисс. День был
облачный, зябкий, выпал случайный туман, так что разговаривать нам
пришлось в гостиной.
Хочкисс был человеком, не привыкшим терять время. Это был крупный
мужчина с обреченным лицом, резким и угловатым, похожим на волчью морду.
Улыбка на этом лице была бы неуместна. Сомневаюсь, улыбался ли он
когда-нибудь вообще.
Он быстро перешел к делу, сведя до минимума обычные любезности. Он не
выражал никакого удивления или сомнения относительно путешествий во
времени. Видимо, он принимал это за данное, не спрашивая нас, можем ли мы
это сделать на самом деле, и не интересуясь гарантиями.
- Мы заинтересованы, - втолковывал он нам, - в приобретении прав или
лицензии, или как это у вас там называется, на отрезок времени,
перекрывающий время Иисуса Христа. Нам нужны, как вы понимаете,
исключительные права. Мы - и больше никто.
- Я говорил вам, - сказал Бен, - когда впервые разговаривал с вами,
что мы хотели бы рассмотреть какие-то конкретные предложения, а до тех пор
дать вам ответ не можем. Вы просите исключительные права на хорошо
изученный отрезок времени, и прежде чем мы хоть что-нибудь станем делать,
мы должны знать, какие конфликты могут быть с этим связаны.
- Что еще за конфликты? - спросил Хочкисс.
Бен был терпелив с ним.
- Отрезки времени можно использовать для многих целей. Они могут нам
помочь узнать, как вести себя в том времени и месте, где вы собираетесь
находиться. Они могут сослужить нам великую службу, чтобы сохранить целый
мир на определенное количество лет.
- У нас есть фонд, - сказал Хочкисс, - он значителен. Если
необходимо, мы можем его увеличить.
Мы говорили на разных языках.
- Есть и другой фактор, - вступила Райла. - Любая группа, которая
собирается проводить исследования в историческом времени, должна сознавать
возможные опасности. Отправиться в историческое время - значит, взять на
себя обязательство делать все так, как надо, чтобы не обнаружить себя и не
нарушить историю. Ни один из живущих в то время не должен и подозревать,
что туда попал кто-нибудь из будущего. Исследователи должны быть одеты
так, как одеваются те люди, должны знать обычаи, кое-что из истории...
- Можете не продолжать, - сказал ей Хочкисс. - Мы не проводим
исследования.
- Но, если вы не собираетесь исследовать, если не хотите отправиться
в прошлое и увидеть...
- В том-то и дело, - ответил Хочкисс. - Мы не хотим отправиться в
прошлое, но и не хотим, чтобы кто-нибудь другой отправился туда. Вот
почему мы просим об исключительных правах.
- Не понимаю, - сказал я. - Этот район, мне кажется, таков, что любой
теолог отдал бы правую руку за возможность его исследовать. Едва ли
что-нибудь известно...
- Верно, - сказала Хочкисс, - вы попали прямо в точку. Это и есть
причина. Всегда были сомнения в историчности Иисуса. О Нем ничего не
известно достоверно. Есть только одно или два литературных упоминания о
Нем, да и они могут быть более поздними экстраполяциями. Мы не знаем ни
даты, ни места Его рождения. Принято считать, что Он родился в Вифлееме,
но даже это под сомнением. Такое же положение и с другими периодами Его
жизни. Некоторые обучающиеся даже задают вопрос, существовал ли такой
человек. Но сквозь века, легендами, которые сохранили верующие в Него,
принимающие Его, создалась душа, структура, ткань христианской веры. Мы
хотим, чтобы так все и оставалось в дальнейшем. Если отправиться в прошлое
с исследованиями, это могло бы разрушительно подействовать на веру,
которая создавалась веками. Результатом этого могла бы стать
непредвиденная полемика. Как вы думаете, что случилось бы, если бы было
обнаружено, что Христос родился не в Вифлееме? Что осталось бы от истории
Рождества? А если не будет найдено доказательств сотворенных им чудес?
Он замолчал и оглядел нас по очереди.
- Понимаете? - спросил он.
- Мы можем понять вашу точку зрения, - ответил я, - но нам нужно об
этом основательно поразмыслить.
- Прежде чем вы решите, правильно или нет то, что мы просим?
