дискуссии, и спорящие делали все, что могли.
Райла осталась в офисе, чтобы переговорить с Беном и Хербом, а я
вскоре ушел, чтобы посмотреть, не в саду ли Кошарик. Случайно он был там.
Я не рассказал ему того, что случилось. Не был уверен, что ему это
интересно, а кроме того, нам было о чем поговорить.
Мы присели и пару часов провели в разговоре. Это был не столько
разговор, сколько показ. Как это случилось и в первый раз, я обнаружил
себя каким-то образом внутри Кошарика, словно я был частью его, смотрел
его глазами.
Он показывал мне в основном Галактический Центр и некоторых
специалистов, работавших там: насекомоподобных историков, уделяющих
внимание не столько самим историческим событием, сколько общему
направлению и тенденциям развития, рассматривавших историю не только как
науку о прогрессе и событиях; шарообразные создания, практиковавшиеся в
социологии, разрабатывающие разовые характеристики и исторические
тенденции, которые заставляют разумные существа становиться тем, чем они
становятся; змеевидных посланников, имевших дело не столько с
предсказаниями, сколько с научными попытками экстраполировать в будущее
тенденции цивилизаций, пытающихся в ходе своих исследований точно
определить возможные в будущем кризисные точки.
Он также пытался показать мне, как он использует определенные
уравнения и манипулирует определенными силами (все они были за пределами
моего разумения), чтобы построить дорогу во времени. Я задал ему несколько
вопросов, но выяснилось, что мои вопросы слишком расплывчаты в
формулировке, они просто сбивали его. Когда он пытался мне что-то
разъяснить, его объяснения запутывали меня еще больше.
Зная, что Райла может беспокоиться обо мне, я прервал разговор и
пошел в офис. Райла, Бен и Херб были так заняты разговором, что, казалось,
даже не заметили моего отсутствия.
Рано утром на следующий день появилась экспедиция Сафари. Бен и я
пошли с ними в мел, и на этот раз пошла с нами и Райла.
Это было неприятное занятие. Я ничего не делал, только смотрел, стоя
в стороне. Бригада сложила обглоданные человеческие скелеты в пластиковые
сумки, по мере возможности пытаясь отгадать, какие кости кому принадлежат.
В некоторых случаях, когда идентификационные браслеты и цепочки оказались
на месте, кое-кого удалось узнать, но большинство пакетов были анонимными.
Скелет гигантского аллозавра был все еще там, и его тоже погрузили в
один из грузовиков. Его просили привезти палеонтологи Гарварда.
За два-три часа местность лагеря была полностью очищена от всех
костей, оружия, снаряжения, палаток и прочего, и мы повернули обратно. Не
анализируя своих чувств, я успокоился только после того, как мы вернулись
в Мастодонию.
Прошло десять дней. Газеты перестали смаковать обе истории - трагедию
в мелу и заварушку с Иисусом. Против Сафари возбудили пару безнадежных
исков. Несколько членов Конгресса произнесли речи, призывающие
правительство регулировать путешествия во времени. Департамент юстиции
созвал пресс-конференцию для разъяснения, что такое регулирование было бы
затруднительно, поскольку Ассоциация Перемещений Во Времени оперирует с
тем, что равняется иностранной нации, хотя и было подчеркнуто, что статус
Мастодонии на основе международного права еще далеко не ясен. Количество
репортеров и фотографов на страже у ворот в Уиллоу-Бенде значительно
сократилось.
Неуклюжик несколько раз поднимался на холм навестить нас, но мы
выпроваживали его, откупившись от него морковкой. Хайрама оскорбляло, что
мы не хотим, чтобы он был рядом. Боусер увлекся борьбой с барсуком и очень
пострадал. Хайрам провел два дня, держа его лапу, пока его раны не начали
затягиваться. Толпы туристов понемногу убывали, но автостоянка и мотель
Бена были все еще прибыльным делом. Бен увез Райлу в Ланкастер. Она
пряталась в багажнике машины, пока они не выехали из Уиллоу-Бенда. Она
разговаривала с подрядчиком и вернулась домой с парочкой чертежей.
Несколько ночей мы провели над планами, разложенными на кухонном столе,
решая, что бы мы хотели усовершенствовать или изменить.
- Это будет стоить бешеных денег, - говорила она мне. - Вдвое против
того, что мы ожидали. Но я думаю, что даже в худшем случае денег хватит. И
я так хочу иметь его, Эйса! Я хочу жить в Мастодонии и иметь тут хороший
дом.
- Я тоже, - сказал я, - и есть одно приятное обстоятельство: здесь мы
не должны платить за него налоги.
Я несколько раз говорил с Кошариком. Когда Хайрам обнаружил, что я
это тоже умею, он скривился, но через день или два уже свыкся с этим.
У Бена были хорошие новости. Звонил Куртни. Люди из кинокомпании были
у него и продолжают переговоры. Сафари сообщило, что через неделю или
десять дней присылают новые группы.
На этом все и кончилось.
Куртни позвонил Бену, сообщил, что вылетает в Ланкастер, просил
встретить его.
- Все расскажу, когда доберусь, - сказал он.
Приехал Херб, чтобы поговорить с нами, и мы в офисе ждали приезда
Бена и Куртни.
Бен вынул бутыль и бумажные стаканчики.
- Прекрасная мысль, - одобрил Куртни. - Всем нам лучше выпить
чего-нибудь покрепче и взбодриться. На этот раз мы попали в настоящую
переделку.
Мы сели, ожидая продолжения.
- Все детали дела мне пока неизвестны, - сказал Куртни, - но я хотел
переговорить с вами, может, вы придумаете, что делать. Вы изолированы.
Этим утром Госдепартамент издал приказ, запрещающий американским гражданам
посещать Мастодонию.
- Но они не могут так поступить, - сказала Райла.
- Вот уж не знаю, могут или нет, - отозвался Куртни. - Наверное
могут. Так или иначе, это сделано. Причины не названы. С моей точки
зрения, причины могут и не сообщить. В их власти сделать то же самое на
всем земном шаре, просто указать страны, куда наши граждане путешествовать
не могут.
- Но почему они решили так поступить? - спросил Бен.
- Не могу сказать наверняка. Возможно, из-за этой шумихи с Иисусом.
Трагедия в мелу тоже добавила свое. Мастодония открыла дорогу к местам,
где гражданам путешествовать небезопасно. Но я подозреваю, что дело не в
этом. По всему миру начались столпотворения. Это какое-то неистовство, и
не в одной нашей стране. В Конгресс поступило множество запросов.
Развивается ужасное давление группировок. В Вашингтоне спешат собрать
плоды с пылу, с жару. Или пытаются это сделать. Ясно одно: наносится удар
по Мастодонии и по путешествиям во времени. Если вы не можете попасть в
Мастодонию, то не можете и путешествовать во времени, тогда не попадете и
во времена Христа.
- Это значит, что Сафари не могут использовать дороги во времени, -
сказал Бен, - и что никто не сможет их использовать. Это, возможно, кладет
конец и переговорам с кинокомпанией. Да, это может подорвать наш бизнес.
- На какое-то время, - сказал Куртни, - мы можем испросить временное
разрешение. Если такое разрешение будет судом дано, тогда мы продолжим
свой бизнес до тех пор, пока не будет вынесено окончательное решение. Суд
может сделать разрешение постоянным. Это означало бы, что дело
продолжается. Либо он может отменить разрешение и, таким образом,
подтвердить приказ Госдепартамента. Тогда мы навсегда выброшены из дела.
- Мы могли бы организовать операции из какой-нибудь другой страны, -
сказала Райла.
- Да, так можно сделать, - ответил Куртни, - но надо заняться
переговорами с этой страной, куда вы хотите направиться, а это требует
времени. Я не был бы удивлен, если бы потребовались существенные денежные
затраты.
- Взятки, - сказал Бен.
- Ну, можно назвать и по-другому. Большинство наций, увидев, что
сделало наше правительство, стали бы сопротивляться и не впускать нас к
себе. Прежде всего, нужно найти страну. Предупреждаю, что вам бы досталась
не лучшая из них, возможно, с диктаторским режимом. Даже после того, как
мы договоримся, они могут встретить нас всякими официальными извинениями,
когда мы попытаемся обосноваться все вместе. В этом приказе
Госдепартамента есть только одна положительная сторона. Он молчаливо
допускает, что Мастодония - другая страна, и это отражает нападки
Налогового Управления.
- Тебе надо скорее отправляться за разрешением, - сказал Бен.
- Немедленно, - ответил Куртни. - Я думаю, что без труда смогу
убедить Сафари и кинокомпанию присоединиться к нам в этом деле. У нас
может появиться много совместных аргументов. Мне надо об этом подумать.
- Такое впечатление, что как только мы отправили ни с чем того
консерватора, сразу заштормило, - сказал Бен. - Ты уверен, что удастся
получить разрешение?
- Честно говоря, не знаю. Вообще-то, здесь нет никаких сложностей. Но
в этом случае мы против Госдепартамента. Это может быть трудно.
Он поколебался, потом добавил:
- Не знаю, следует ли сейчас упоминать об этом, но думаю, что можно.
Я не уверен. Может быть, сигналы, которые дошли до меня, ошибочны. Но со
мной разговаривали из ЦРУ. Намекали на объединение и патриотический долг,
пытались сделать это тишком, но я не давал обещания молчать об этом. Будь
я на вашем месте, мне бы такой разговор не понравился. Создается
впечатление, что им хотелось бы использовать путешествия во времени для
перемещения своих людей в совсем недавние события, в некоторые щекотливые
ситуации. Прямо этого не говорили, но это одно из возможных применений
путешествий во времени. Я разыграл непонимание, но не думаю, что мне
удалось их одурачить.
- То есть ты думаешь, - сказал Бен, - что если мы позволим им
использовать путешествия во времени, то Госдепартамент может отменить
приказ? Что этот приказ - только способ оказать на нас давление?
- Не уверен, - ответил Куртни, - все это не очень четко. Если бы я
сообщил в ЦРУ, чего мы хотим, оттуда могли бы крепко нажать на
Госдепартамент.
- Тогда почему бы не попытаться? Надо разбиться в лепешку и узнать,
кто хочет использовать путешествия во времени и для чего.
- Нет, - сказала Райла.
- Почему нет? - спросил Бен.
- Только позволь правительству вставить ногу в дверь, они откроют ее
сами.
- Я склонен согласиться с Райлой, - сказал Куртни. - Мой совет: в
будущем следует избегать ЦРУ. Мы можем обратиться к ним только в самом
крайнем случае, ради спасения.
- Хорошо, - сказал Бен. - Похоже, в этом есть смысл.
- Понимаете, я даже не представляю себе, каким образом ЦРУ связано со
всем этим. Могу только строить догадки. - Он поднялся и сказал: - Бен,
отвези меня назад. У меня много работы.
Мы с Райлой отправились домой. Не успели мы въехать в Мастодонию, как
сразу же увидели, что что-то произошло. Домик стоял торчком. Рядом с ним
стоял Неуклюжик. Боусер, устроившись поодаль, свирепо лаял. Хайрам колотил
Неуклюжика палкой, но старый мастодонт не обращал на него внимания.
Я прибавил газу.
- Он опять за этой проклятой морковкой, - сказал я. - Мы не должны
были прикармливать его.
Подъехав ближе, я увидел, что он не только пришел за морковью, но уже
и достал ее. Он сломал кухонный конец дома, каким-то образом открыл
холодильник и теперь удовлетворенно похрупывал.
Я остановил машину, и мы оба выпрыгнули. Я кинулся вперед, но Райла
поймала и удержала меня.
- Что ты собираешься делать? - спросила она. - Если ты попытаешься
увести его...
- Увести его? К черту! - взревел я. - Собираюсь взять ружье и
застрелить сукина сына! Мне следовало это сделать давным-давно!
