- Узнают из последних известий, как только это просочится. Если
просочится. Телевидение и радио мигом сообщат, а все милвилцы
прилипли к приемникам.
- Может, кто-нибудь нажмет на Дэйвенпорта и заставит его
прикусить язык.
Я покачал головой.
- Утром он был зол, как черт. Так и накинулся на генерала.
А кто из них был прав? Да разве за такой короткий срок
разберешься, кто прав, а кто нет?
Издавна люди воевали с вредными жучками и саранчой, со
всевозможными врагами урожая, со всякими сорняками. Воевали, как
могли. Истребляли и уничтожали, как могли. Приходилось всегда быть
настороже, чуть зазевался - и сорные травы тебя одолеют. Разрастутся в
каждом углу, под заборами, среди живых изгородей, на пустырях. Они
нигде не пропадут. В засуху гибнут злаки, чахнет кукуруза, а сорные травы,
упорные и выносливые, знай растут и зеленеют.
И вот появляется новая вредоносная трава, выходец из иного
времени; быть может, она способна не только заглушить, вытеснить
пшеницу с кукурузой, но и уничтожить человечество. Если так, остается
одно: воевать с нею, бороться всеми средствами, как с любым зловредным
сорняком.
Ну, а если это не простой сорняк, а особенный, на редкость
живучий? Если он отлично изучил и людей, и растения - и эти познания и
способность применяться к любым условиям помогают ему выжить, как бы
ожесточенно ни боролись с ним люди? Если его ничем другим не возьмешь,
кроме высокой радиоактивности?
Ведь именно так решена была задача, поставленная в той странной
лаборатории в штате Миссисипи.
И если задача решается так, Цветы могут сделать только один,
самый простой вывод. Избавиться от угрозы радиации. А попутно завоевать
благодарность и любовь человечества.
Допустим, все так и есть. Тогда прав Пентагон.
Раздался звонок. Джо снял трубку, протянул мне.
Язык не слушался, губы одеревенели. С трудом я выталкивал из
себя жесткие, отрывочные слова:
- Алло. Слушаю. Это сенатор?
- Да.
- Говорит Брэдшоу Картер. Из Милвила. Мы сегодня утром
разговаривали. У барьера.
- Ну конечно, я помню, мистер Картер. Чем могу быть вам
полезен?
- Дошел слух...
- Распространилось множество разных слухов, Картер. До меня
тоже их доходит немало.
- ...что на Милвил сбросят бомбу. Сегодня утром генерал Биллингс
сказал...
- Да,- не в меру спокойным тоном произнес сенатор, я тоже это
слышал и был весьма встревожен. Но никаких подтверждений не
последовало. Это всего лишь слухи.
- Попробуйте стать на мое место, сенатор. Вам неприятно это
слышать - и только. А нас это кровно касается.
- Понимаю,- сказал сенатор.
Я так и слышал, как он мысленно спорит сам с собой.
- Скажите мне правду,- настаивал я.- Решается наша судьба.
- Да, да,- сказал сенатор.- Вы имеете право знать. Этого я не
отрицаю.
- Так что же происходит?
- Достоверно известно только одно. Между атомными державами
ведутся совещания на самом высоком уровне. Это условие пришельцев,
знаете, для всех - гром среди ясного неба. Разумеется, совещания эти
совершенно секретные. И вы, конечно, понимаете...
- Ну, ясно,- сказал я.- Обещаю вам...
- Да нет, не о том речь. Еще до утра газеты наверняка что-нибудь
пронюхают. Но мне все это очень не нравится. Похоже, что там пытаются
прийти к какому-то соглашению. Учитывая настроения широких масс, я
весьма опасаюсь...
- Ох, пожалуйста, сенатор, только без политики!
- Прошу извинить. Я не то имел в виду. Не стану от вас скрывать, я
крайне обеспокоен. Я стараюсь собрать самые достоверные сведения.
- Значит, положение критическое.
- Если этот барьер сдвинется еще хотя бы на фут или случится еще
что-либо непредвиденное, не исключено, что мы предпримем какие-то шаги
в одностороннем порядке. Военные всегда могут заявить, что они
действовали в интересах всего человечества, спасали мир от вторжения
чуждых сил. Они могут также заявить, что располагают сведениями,
которых больше ни у кого нет. Могут объявить эти сведения совершенно
секретными и откажутся их огласить. Опубликуют какую-нибудь
подходящую версию, а когда дело будет сделано, преспокойно подождут,
пока пройдет время и все уляжется. Конечно, скандал будет страшный, но
они это перенесут.
- А вы сами что думаете? Чья возьмет?
- Понятия не имею! - сказал сенатор.- Мне не хватает фактов. Я не
знаю, что думают в Пентагоне. Не знаю, какие факты есть у них. Не знаю,
что представители генерального штаба сказали президенту. Совершенно
неизвестно, как поведут себя Англия, Россия, Франция.
На минуту в трубке стало тихо и пусто. Потом сенатор спросил:
- Не можете ли вы там, в Милвиле, со своей стороны что-либо
предпринять?
- Можем обратиться с воззванием,- сказал я.- Ко всем, широко.
Через газеты, по радио...
Мне показалось - я вижу, как он качает головой.
- Это не поможет,- сказал он.- Ведь никому не известно, что
происходит у вас, за барьером. Может быть, вы попали под влияние
пришельцев. И, спасая себя, готовы погубить все человечество. Конечно,
газеты и радио ухватятся за ваше воззвание, поднимут шум, раздуют
сенсацию. Но это ни в какой мере не повлияет на решение официальных
кругов. Только взбудоражит людей, повсюду в народе еще сильней
разгорятся страсти. А волнений сейчас и без того хватает. Нам нужно
другое: какие-то бесспорные факты и хоть капля здравого смысла.
Он попросту боится, что мы спутаем все карты, вот в чем суть.
Хочет, чтоб все было шито-крыто.
- И притом, нет достаточно веских доказательств...- продолжал
сенатор.
- А вот Дэйвенпорт думает, что есть.
- Вы говорили с Дэйвенпортом?
- Нет, не говорил,- со спокойной совестью ответил я.
- Дэйвенпорт в таких вещах не разбирается. Он - ученый, привык к
уединению, вне стен своей лаборатории он теряется...
- А мне он понравился. По-моему, у него и голова и сердце на
месте.
Эх, зря я это сказал: мало того, что сенатор напуган, теперь я его
еще и смутил.
Я дам вам знать, - сказал он довольно холодно.- Как только сам
что-либо узнаю, извещу вас или Джералда. Я сделаю все, что в моих силах.
Думаю, что вам не о чем тревожиться. Главное - старайтесь, чтобы барьер
не сдвинулся с места, главное - сохраняйте спокойствие. Больше вам ни о
чем не надо заботиться.
- Ну еще бы, сенатор,- сказал я.
Мне стало очень противно.
- Спасибо, что позвонили. Я буду поддерживать с вами связь.
- До свидания, сенатор.
И я положил трубку. Джо смотрел вопросительно. Я покачал
головой.
- Ничего он не знает и говорить не хочет. Я так понимаю, ничего он
и не может. Не в его власти нам помочь.
По тротуару простучали шаги, и тотчас дверь распахнулась. Я
обернулся - на пороге стоял Хигги Моррис.
Надо же, чтобы в такую минуту нелегкая принесла именно его!
Он поглядел мне в лицо, перевел глаза на Джо и снова на меня.
- Что это с вами, ребята?
Я в упор смотрел на него. Хоть бы он убрался отсюда! Да нет, не
уйдет...
- Надо ему сказать, Брэд,- услышал я голос Джо.
- Валяй, говори.
Хигги не шелохнулся. Он так и остался у двери и слушал. Джо
рассказывает, а Хигги стоит истукан истуканом, глаза остекленели. Ни разу
не пошевелился, не перебил ни словом.
Наступило долгое молчание. Потом Хигги спросил:
- Как ты считаешь, Брэд, могут они учинить над нами такое?
- Могут. Они все могут. Если барьер опять двинется с места. Если
еще что-нибудь стрясется.
Тут его как пружиной подбросило:
- Так какого черта мы тут торчим? Надо скорее копать.
- Копать?
- Ну да. Бомбоубежище. Рабочей силы у нас сколько угодно. В
городе полно народу, и все слоняются без дела. Поставим всех на работу. В
депо у вокзала есть экскаватор и всякий дорожный инструмент, по Милвилу
раскидано десятка полтора грузовиков. Я назначу комиссию, и мы...
послушайте, ребята, да что это с вами?
- Хигги, ты просто не понял,- почти ласково сказал Джо.- Это ведь
не какие- нибудь радиоактивные осадки выпадут, бомбу влепят прямо в
нас. Тут никакое убежище не спасет. Такое, чтоб спасло, и за сто лет не
построить.
- Надо попробовать,- долбил свое Моррис.
- Нам не зарыться так глубоко и не построить так прочно, чтоб это
убежище выдержало прямое попадание,- сказал я. - А если даже и удалось
бы, ведь нужен кислород...
- Надо же что-то делать! - заорал Хигги.- Неужели просто сидеть
сложа руки? Кой черт, нас же всех убьет!
- Да, брат, плохо твое дело,- сказал я.
- Слушай, ты...- начал Хигги.
- Хватит! - крикнул Джо.- Хватит вам! Может, вы и опротивели
друг другу, но действовать надо всем вместе. Выпутаться можно. У нас и
правда есть убежище. Я вытаращил глаза - и тут же понял, куда он гнет.
- Нет! - закричал я.- Так нельзя. Пока нельзя. Как же ты не
понимаешь? Тогда мы загубим всякую надежду на переговоры. Нельзя,
чтобы они узнали!
- Ставню десять против одного, что они уже знают,- сказал Джо.
- Ничего не понимаю! - взмолился Хигги.- Какое у нас убежище,
откуда?
- Другой мир,- объяснил Джо Эванс.- Смежный мир, тот самый,
где побывал Брэд. В крайнем случае мы перейдем туда. Они о нас
позаботятся, они нас не выгонят. Будут выращивать для нас еду, найдется
распорядитель - приглядит, чтоб мы не болели, и...
- Ты кое о чем забываешь.- перебил я.- Мы не знаем, как туда
попасть. Было одно такое место в саду, но теперь там все переменилось.
Цветов больше нет, одни долларовые кустики.
- Пускай распорядитель и Смит нам покажут. Они-то уж наверняка
знают дорогу.
- Их уже нету,- сказал Хигги.- Они ушли к себе. Больных никого не
осталось, и тогда они сказали, что им пора, а если нам понадобится, они
опять придут. Я их отвез к твоему дому, Брэд, и они живо отыскали дверь
или как это там называется. Просто пошли в сад, раз - и исчезли.
- А ты найдешь это место? - спросил Джо.
- Да, пожалуй. Я примерно знаю, где это.
- Стало быть, надо будет, так найдем,- вслух соображал Джо.-
Составим цепь, да поплотнее, плечом к плечу, и двинемся через сад.
- Думаешь, это так просто? - сказал я.- Может, там не всегда
открыто.
- Как так?
- Если б этот ход все время был открыт, у нас бы за последние
десять лет куча народу без вести пропала,- стал объяснять я.- Там и
детишки играют, и взрослые ходят напрямик, кому надо поскорее. Я всегда
той дорогой хожу к доктору Фабиану, и не я один, там многие топают взад
и вперед. Кто-нибудь уж как пить дать проскочил бы в эту дверь, если бы
она всегда была открыта.
- Ну, ладно, тогда давайте им позвоним,- предложил Хигги.-
Возьмем один из этих телефонов...
- Нет,- сказал я.- Просить у них помощи - это только на самый
крайний случай. Ведь обратного пути, скорей всего, не будет, мы отколемся
от человечества - и конец.
- Все лучше, чем помирать,- сказал Хигги.
- Не надо кидаться очертя голову,- продолжал я уговаривать их
обоих.- Пусть люди сперва сами все обдумают и сообразят. Может, еще
ничего и не случится. Нельзя же просить у чужих убежища, покуда мы не
знаем точно, что другого выхода нет. Еще есть надежда, что люди и Цветы
сумеют договориться. Я знаю, сейчас все это выглядит довольно мрачно,
но, если останется малейшая возможность, человечеству никак нельзя
отказываться от переговоров.
- Какие уж там переговоры, Брэд,- сказал Джо.- Я думаю, эти
чужаки никогда всерьез и не собирались с нами договариваться.
- А все из-за твоего отца,- вдруг заявил Хигги.- Если б не он,
ничего бы этого не случилось.
Я чуть было не вспылил, но сдержался.
- Все равно случилось бы. Не в Милвиле, так где-нибудь еще. Не
сейчас, так немного погодя.
- В том-то и соль! - обозлился Хигги.- Уж случилось бы, так не у
нас, в Милвиле, а где-нибудь в другом месте.
Отвечать было нечего. То есть, конечно, я мог бы ответить, но
такого ответа Хигги Моррису не понять.
- И вот что, Брэд Картер,- продолжал он.- Мой тебе добрый совет -
гляди в оба. Хайрам так и рвется свернуть тебе шею. Думаешь, ты задал
ему трепку, так это к лучшему? Совсем наоборот. И в Милвиле хватает
