Вы могли черпать знания на звездах, вы обладали наследственной
памятью, у вас были технические знания, позволяющие производить вечные
вещи, а теперь ко всему этому добавлялось бессмертие.
Такова была доктрина. Но доктрина чего? Бесконечной жизни? Вершины
знания? Возможности стать богами?
Вернуться на сотню тысяч лет назад. Выяснить, что за создание
человек. Дать ему огонь, колесо, лук и стрелы, домашних животных и
культурные растения, племенную организацию и заложить в его мозг понятие о
том, что он хозяин Земли. Что скрывалось за всем этим?
Начало цивилизации и зарождение человеческой культуры.
Доктрина мутантов была новой вехой в развитии человечества, как сто
тысяч лет назад такими вехами были покорение огня, изобретение колеса,
одомашнивание собаки.
Доктрина мутантов не была конечным результатом человеческих усилий,
человеческой мысли и знаний; это был новый шаг вперед. Еще один. Еще один
шаг в будущее. Человеческий разум был способен еще на многое, но он, Джей
Виккерс, не мог представить себе всех масштабов подобного развития, как не
мог человек, покоривший огонь и приручивший собаку, представить себе
временную структуру последовательных миров.
"Мы еще дикари, - думал он. - И пока сидим в пещере и со страхом
вглядываемся через дым костра, охраняющего вход в нее, в безбрежный мрак
окружающего мира".
Придет время и люди рискнут рассеять этот мрак, но время еще не
пришло.
Бессмертие окажется инструментом, рабочим инструментом. И оно всегда
останется только простым рабочим инструментом.
Что скрывает мрак за пределами пещеры?
Человеческое неведение своего собственного состояния, смысла своего
существования, своих корней и конечных целей.
Извечные, как мир, вопросы.
Быть может, с помощью такого инструмента, как бессмертие, человеку
удастся разрешить их, постичь неумолимые законы Вселенной, живой материи и
энергии. И это явится следующим шагом в истории человечества. И у человека
не останется ни колебаний, ни сомнений, он поймет себя и навсегда
откажется от веры, заменив ее знаниями и твердой уверенностью.
А когда человек поставит смерть вне закона, когда ворота смерти
захлопнутся навсегда, человеку понадобится разработать и соответствующую
концепцию жизни, если он не хочет превратиться в вечного скитальца
галактик.
Виккерсу пришлось напрячь все силы, чтобы прервать ход своих мыслей и
вернуться к действительности.
- Айзекайя, - обратился он к роботу, - вы уверены?
- В чем, сэр?
- В том, что Престонов нет?
- Уверен, - ответил Айзекайя.
- Кэтлин Престон существовала, - сказал Виккерс. - Я уверен в ее
существовании.
Но откуда он черпал такую уверенность?
Он помнил ее.
Фландерс подтвердил ее существование.
Но его память, как и память Фландерса, могла быть определенным
образом сформирована.
Кэтлин Престон могла оказаться привнесенным эмоциональным фактором,
дабы привязать его к этому дому, дабы он никогда и нигде не забыл о своих
связях с этим домом.
- Айзекайя, - снова обратился к роботу Виккерс, - кто такой Гортон
Фландерс?
- Гортон Фландерс, как и вы, - андроид, - ответил Айзекайя.
40
Итак, они рассчитывали, что он остановит Крофорда. И сделает это с
помощью своего дара предвидения.
Но проблему следовало рассмотреть всесторонне. Взвесив все факторы,
определить силы обеих сторон. Мутантам придется вступить в борьбу с
промышленной мощью многих стран мира. Опираясь на нее, Крофорд и его
единомышленники объявили войну мутантам. Кроме того, существовало
секретное оружие.
- Отчаяние и секретное оружие, - заявил Крофорд, сидя в номере
гостиницы. - Но оно недостаточно эффективно, - добавил он.
Прежде всего следовало выяснить, о каком оружие шла речь. И пока это
неизвестно, никаких планов строить нельзя.
Лежа на кровати и глядя в потолок, он перебирал факты,
систематизировал их, подвергал анализу. Иногда силы обычных людей и силы
мутантов оказались ему равными, а иногда он видел неоспоримое
превосходство одной из сторон.
Рассуждения завели в тупик.
- Так и должно было быть, - произнес он вслух. - Рассуждение -
инструмент обычного человека.
Следовало воспользоваться своим исключительным даром.
Но как?
Он постарался отрешиться от известных ему фактов, изгнать их из своих
мыслей и ни о чем не думать. Лежа в постели и глядя во тьму, он физически
ощущал, как наперекор желанию они теснятся в его мозгу.
Вдруг с особой отчетливостью проступила мысль о войне. Он остановился
на ней. Мысль стала весомей и овладела им.
Война, но война, совершенно отличная от тех войн, которые до сих пор
вело человечество.
Невероятно раздражала необходимость думать о чем-то неопределенном.
Появилась новая мысль - бедность.
Он чувствовал, как обе мысли, и о войне и о бедности, словно койоты,
кружат во мраке вокруг костра его разума за границей зоны, освещенной
интеллектом.
Он хотел прогнать их, но они не желали уходить. Через некоторое время
он привык к ним.
"Существует еще один фактор, - подсказал ему засыпающий мозг. -
Недостаток рабочих рук у мутантов. Вот почему они создали роботов и
андроидов".
Можно было обойти эту трудность. Можно было взять одну жизнь и
разделить ее на несколько. Жизнь одного мутанта - растянуть, удлинить,
увеличить. Рабочую силу можно было создать, следовало лишь знать, как это
делается.
Мысли совсем замедлили свой бег, он почти уснул.
"Я остановлю тебя, Крофорд, и получу ответ, я остановлю тебя, я люблю
тебя, Энн, я..."
И вдруг, даже не сообразив, спал он или нет, Виккерс встрепенулся и
уселся на постели.
Он знал!
Он съежился от прохлады летнего утра, быстро высунул ноги из-под
одеяла и ощутил босыми ногами холод пола.
Виккерс бросился к двери, распахнул ее и выскочил на площадку
винтовой лестницы, ведущей в холл.
- Фландерс! - крикнул он. - Фландерс!
Откуда-то появился Айзекайя и стал взбираться по ступеням, спрашивая:
- Что случилось, сэр? Вам что-нибудь надо?
- Мне нужен Гортон Фландерс.
Открылась еще одна дверь, и появился Гортон Фландерс с торчавшими
из-под ночной рубахи худыми лодыжками и всклокоченными волосами.
- Что происходит? - спросил он спросонья. - Что за шум?
Виккерс быстро пересек холл, схватил его за плечи и спросил:
- Сколько нас? На сколько частей разделена жизнь Джея Виккерса?
- Может, вы перестанете трясти меня?
- Как только вы мне скажете правду.
- С удовольствием, - сказал Фландерс. - Нас трое. Вы, я и...
- Вы?
- Конечно. Вас это удивляет?
- Но вы намного старше меня.
- С синтетической плотью можно делать чудеса, - промолвил Фландерс. -
Тут нечему удивляться.
"Действительно, ничего удивительного", - согласился вдруг про себя
Виккерс, словно всегда знал это.
- Кто третий? - спросил он. - Вы сказали, нас трое. Кто он?
- А вот этого я вам сообщить не могу, - ответил Фландерс. - Я и так
сказал слишком много.
Виккерс разозлился, схватил Фландерса за ворот ночной рубашки и
сдавил его.
- Насилие вам не поможет, - сказал Фландерс. - Не надо насилия. Я вам
сказал все это лишь потому, что кризис наступил быстрее, чем мы
предполагали. Вы еще не готовы знать все. Не достойны. Мы слишком многим
рискуем, заставляя вас развиваться так быстро. Больше я вам ничего не
скажу.
- Не достоин! - вскипел Виккерс.
- Не готовы. Вам следовало предоставить больше времени. А сейчас
отвечать на ваши вопросы и говорить с вами просто-напросто невозможно. Это
повлечет за собой лишние трудности. Снизит вашу эффективность и
действенность.
- Но я уже все знаю, - зло сказал Виккерс. - Готов я или не готов, но
я знаю, как взяться за Крофорда и его друзей, а это значительно весомее
того, что сделали все вы, несмотря на уйму потраченного времени. Ответ у
меня готов, и вы надеялись, что я его найду. Я знаю их секретное оружие и
знаю меры защиты. Вы мне сказали, что надо остановить Крофорда, и я могу
его остановить.
- Вы уверены?
- Абсолютно уверен, - сказал Виккерс. - Кто третий?
В его мозгу уже зрело подозрение, странное подозрение.
- Я должен знать, - сказал он.
- Именно этого я вам не могу сообщить. Никак не могу, - повторил
Фландерс.
Виккерс отпустил ворот ночной рубашки Фландерса, а потом и вовсе
уронил руки. То, что начало обретать контуры в его мозгу, разрывало душу,
и с каждым мгновением мучения становились все сильнее. Он медленно пошел
прочь.
- Да, я уверен, - повторил Виккерс. - Я уверен, что знаю все ответы.
Я их знаю, но что это мне дает?
Он вернулся в свою комнату и захлопнул дверь.
41
В какой-то момент словно вспышка осветила его мозг. Воспоминания о
Кэтлин Престон, которое могло быть вымыслом, и запечатленная в его мозгу
прогулка по заветной долине долгие годы мешали ему понять, что он давно
любит Энн Картер, а она платит ему взаимностью.
Потом он узнал, что его родители находились в состоянии прерванной
жизни и ждали возвращения в мир любви и взаимопонимания, которому они так
много отдали.
Он не мог их предать.
"Быть может, - сказал он сам себе, - это к лучшему, ибо есть новый
фактор - умение делить одну жизнь на несколько частей".
Такой метод был разумен и, по-видимому, приносил свои плоды - ведь у
мутантов не хватало рабочих рук и приходилось наилучшим способом
использовать имеющиеся средства. Вы передаете роботам то, что им можно
доверить. А жизнь каждого мутанта делите, получая несколько личностей,
помещенных в тела андроидов.
Он не был самим собой, он представлял часть другой личности - треть
подлинного Джея Виккерса, чье тело ожидало дня, когда в него будет
возвращена жизнь.
Энн Картер тоже не была сама собой, а представляла часть другой
личности. Быть может, он впервые позволил своему подозрению оформиться:
она была частью Джея Виккерса и вместе с Фландерсом разделяла жизнь,
бывшую некогда единой.
Три андроида несли в себе некогда единую жизнь - он, Фландерс и еще
кто-то. Его не переставал терзать вопрос - кто же все-таки этот третий?
Все трое, они были связаны одной нитью, составляя почти одно целое, и
в какой-то день три их жизни вернутся в тело подлинного Джея Виккерса. А
когда это произойдет, кто станет новым Джеем Виккерсом? Или им никто не
станет - быть может, возвращение будет равносильно смерти всех троих и
возобновлению сознания прежнего Джея Виккерса? Или все они смешаются и в
воскресшем Джее Виккерсе будут сочетаться его черты, черты Фландерса и
черты третьего, неизвестного?
А как же его любовь к Энн Картер? Если этим неизвестным человеком
была Энн, во что обратится его вдруг вспыхнувшая нежность к ней? Что
станет с его нынешней любовью после долгих лет бесплодных мечтаний?
Он понимал, что, если Энн была этим третьим, они не смогут любить
друг друга. Нельзя любить самого себя, как другого человека. Невозможно
любить какую-то грань самого себя, как невозможно, чтобы эта грань любила
вас. Вы не могли любить человека более близкого вам, чем сестра или
мать...
Дважды он испытал любовь к женщине и дважды ее у него отняли - он
оказался в ловушке, и у него не оставалось иного выбора, как выполнить
свою задачу.
Он сказал Крофорду, что явится к нему, когда узнает, что происходит,
и расскажет все, чтобы найти компромисс, если он возможен.
