быстрее соображать. Не успеешь начать митинг, как...
Не кончив фразы, он взял Виккерса за плечо.
- Идите за мной. Осторожно. Ступеньки.
Виккерс пошел за ним, нащупывая ногой ступени. С каждым шагом затхлый
воздух подвала становился нестерпимей.
У подножия лестницы человек отодвинул в сторону плотную занавеску, и
они очутились в слабо освещенной комнате.
В одном углу стояло старое разбитое пианино, в другом - громоздились
ящики, а в центре за столом сидело четверо мужчин и две женщины.
Один из мужчин сказал:
- Мы слышали сирены.
Человек со шрамом кивнул головой.
- Чарли только разошелся. Толпа слушала его, затаив дыхание.
- Кто с вами, Джордж? - спросил другой.
- Он убегал, - ответил Джордж. - Его чуть не задавила полицейская
машина.
Они с интересом посмотрели на Виккерса. - Как ваше имя, приятель? -
поинтересовался Джордж.
Виккерс назвал себя.
- Он свой человек? - спросил кто-то.
- Свой, - сказал Джордж. - Он убегал.
- Осторожность...
- Он - свой человек, - упрямо повторил Джордж, но Виккерс отметил,
что за уверенностью его спасителя скрывается неловкость - он только сейчас
сообразил, какую глупость сделал, приведя его сюда.
- Хотите выпить? - предложил один из мужчин. И подвинул бутылку к
Виккерсу.
Виккерс сел на стул и взял бутылку.
- Меня зовут Салли, - представилась одна из женщин, та, что была
покрасивей.
- Рад с вами познакомиться, Салли, - отозвался Виккерс. Он обвел
взглядом стол. Остальные не были расположены к знакомству.
Он поднял бутылку и глотнул из нее. Это было какое-то дешевое
спиртное. У него перехватило дыхание.
Салли спросила:
- Вы активист?
- Простите?
- Активист или пурист?
- Он активист, - сказал Джордж.
Виккерс видел, что Джордж даже вспотел от сознания совершенной
ошибки.
- Не очень-то он похож на активиста, - произнес один из мужчин.
- Я активист, - сказал Виккерс, чувствуя, что от него ждали именно
этого ответа.
- Он вроде меня, - проговорила Салли. - Активист из принципа, но
пурист в душе. Не так ли? - спросила она Виккерса.
- Да, - ответил Виккерс. - Именно так.
Он отпил еще глоток.
- Какой у вас период? - спросила Салли.
- Мой период? - переспросил Виккерс. - Ах да, мой период!
И вспомнил белое напряженное лицо миссис Лесли, которая спрашивала
его, какой исторический период он считает самым интересным.
- Карл II, - сказал он.
- Что-то вы не спешили с ответом, - подозрительно проговорил один из
мужчин.
- Я никак не мог решиться, - ответил Виккерс. - И еле-еле нашел
подходящий период.
- Но вы выбрали эпоху Карла II? - заметила Салли.
- Совершенно верно.
- А я, - сказала ему Салли, - ацтеков.
- Но ацтеки...
- Знаю, - согласилась она. - Это не совсем тот выбор? Об ацтеках мало
известно. Но зато я могу сама придумывать. Так даже интереснее.
Джордж перебил их:
- Все это глупости. Можно писать дневники и воображать себя кем
угодно, когда вам нечего делать. А сейчас у нас есть дело.
- Справедливо, Джордж, - подтвердила вторая женщина.
- Вы, активисты, здесь неправы, - возразила Салли. - У фантазеров
главное - умение уйти из своей эпохи и окружения и окунуться в другую
эпоху.
- Послушайте, - начал Джордж. - Я...
- Я согласна, - сказала Салли, - что мы должны работать для этого
другого мира. Мы все время ждали этого. Но мы не должны отказываться...
- Хватит, - прервал крупный мужчина, сидевший на другом конце стола.
- Хватит болтать. Здесь не место для разговоров.
Салли обратилась к Виккерсу.
- У нас сегодня вечером митинг. Хотите пойти с нами?
Он колебался. В скудном свете лампы было видно, что все внимательно
смотрят на него.
- Конечно, - ответил он. - С удовольствием.
Он взял бутылку, сделал еще глоток и передал ее Джорджу.
- Отсюда никуда, - сказал Джордж. - Пока полицейские не успокоятся.
Он отпил и передал бутылку соседу.
46
Когда Салли и Виккерс пришли, собрание только началось.
- Джордж тоже будет? - спросил Виккерс.
Салли улыбнулась.
- Джордж здесь?
Виккерс кивнул.
- Это не в его духе.
- Джордж - боец, - сказала Салли. - Горячий человек. Врожденный
организатор. Не знаю, почему он не стал коммунистом.
- А вы? Такие, как вы?
- Мы - пропагандисты, - ответила она. - Мы ходим на митинги. Говорим
с народом. Стараемся их заинтересовать. У нас миссионерская работа, мы
обращаем их. А после того, как мы их подготовим, ими начинают заниматься
такие люди, как Джордж.
Дородная матрона, сидевшая за столом, воспользовалась ножом для бумаг
как председательским молотком.
- Простите, - сказала она тягучим голосом. - Простите. Прошу
соблюдать порядок.
Виккерс пододвинул стул Салли, затем уселся сам. Люди в комнате
притихли.
Помещение, как заметил Виккерс, состояло из двух комнат, гостиной и
столовой; застекленные двери, разделявшие их, были раздвинуты, чтобы
получилась единая зала.
"Средняя буржуазия, - подумал он. - Достаточно денежная, чтобы не
казаться вульгарной, но лишенная элегантности и изысканности истинно
богатых людей. На стенах - подлинники, южнофранцузский камин, старинная,
хотя и трудно сказать какой эпохи, мебель".
Он мельком оглядел лица, пытаясь определить, кто эти люди. Рядом
сидел явно деловой человек. Чуть подальше - мужчина, волосы которого давно
требовали стрижки. Он был похож на художника или писателя, скорее всего
непризнанного. А вот та загорелая женщина с серо-стальной шевелюрой не
иначе любительница верховой езды.
Но все это не имело никакого значения. Здесь собрались богатые люди,
жившие в респектабельных домах, где портье носит ливрею, но такое же
собрание происходило сейчас и в каком-нибудь старом доме, где никогда не
было швейцара. И в деревушках, и в маленьких городишках также собирались
люди. Быть может, в доме директора местного банка или парикмахера. И на
каждом таком собрании кто-то восседал на председательском месте и требовал
порядка. И на каждом таком собрании сидели люди, похожие на Салли, ждали
своего выступления и надеялись обратить других в свою веру.
Председательша произнесла:
- Мисс Стенхоп стоит первой в списке сегодняшних чтецов.
Потом она откинулась в кресле, удовлетворенная тем, что люди
успокоились и собрание проходит нормально.
Мисс Стенхоп поднялась, и Виккерс увидел перед собой само воплощение
неудовлетворенного женского тела и духа. Ей было лет сорок, широким
мужским шагом она подошла к столу. Работа принесла ей финансовую
независимость лет пятнадцать назад, и она бежала за призраком, пытаясь
укрыться за образом извлеченного из прошлого персонажа.
У нее был чистый и сильный, но слегка жеманный, голос, читая, она
выпячивала челюсть, словно начинающий оратор, отчего ее шея казалась более
худой, чем на самом деле.
- Если вы помните, мой период - Гражданская война, Юг, - сказала она
и начала читать:
- 13 октября 1862 года миссис Хемптон прислала мне свою коляску со
старым Недом, одним из немногих оставшихся верными слуг. Другие слуги
давно сбежали, оставив ее без всякой помощи. В таком положении находятся
многие из нас...
"Бегство от реальности, - подумал Виккерс, - бегство во времена
кавалеров и кринолинов, во времена войны, которая сквозь дымку времени
стала казаться романтической, а на самом деле сделала столько людей
глубоко несчастными, и они хлебнули в той войне и грязи, и крови, и
страданий".
Мисс Стенхоп продолжала читать:
- Там оказалась Изабелла, и я была рада видеть ее, ведь мы не
встречались уже много лет, с того дня в Алабаме...
Да, это было бегство. Но бегство, ставшее идеальным инструментом для
пропаганды другого мира, второй мирной Земли, идущей вслед за этой.
"Три недели, - подумал он, - прошло не более трех недель, а они
успели создать организацию с джорджами, произносящими речи и
устанавливающими связи под страхом смерти, привлекли множество людей для
ведения подпольной работы".
Но и теперь, когда им предлагали другой мир и надежду на жизнь, к
которой они стремились, люди ностальгически цеплялись за прошлое, пытаясь
воскресить его ароматы. Это говорило о сомнениях и отчаянии, они не хотели
отбросить мечту из страха, что действительность рассыплется в прах, стоит
им коснуться ее.
Мисс Стенхоп продолжала читать:
- Я целый час сидела у кровати миссис Хемптон и читала ей ее любимую
"Ярмарку тщеславия", которую она не раз прочла сама и которую ей несчетно
перечитывали со времени ее болезни.
Но если еще очень многие цеплялись за сладкие мечты, то находились и
люди вроде Джорджа, активисты, готовые бороться за осуществление надежд, и
с каждым днем росло число их приверженцев, поверивших в новый мир, готовых
уйти туда и трудиться там. Они будут произносить речи, исчезать при вое
полицейских сирен, отсиживаться в темных подвалах и возвращаться к своей
работе, когда полиция уйдет.
"Наше послание, - думал Виккерс, - в надежных руках".
Мисс Стенхоп продолжала чтение, и председательница сонно кивала
головой, по-прежнему твердо держа в руке нож для разрезания бумаг. Одни
присутствующие слушали из вежливости, другие - с интересом. Когда чтица
закончит, ей зададут вопросы, попросят уточнений и разъяснений, предложат
что-то изменить и похвалят за блестящую работу. Потом будут вставать
другие, будут читать свои дневники о жизни в другом месте и времени, а все
будут сидеть, и слушать, и играть ту же роль.
Виккерс видел всю тщету этих жалких потуг обрести надежду. Комната
словно прониклась запахом магнолий, ароматом роз, горьковатым духом
воскрешенных из пыли прошлого лет. Когда мисс Стенхоп закончила, в комнате
стало шумно: все стали задавать вопросы, она отвечала на них. Он тихо
встал и незаметно вышел на улицу.
Сверкали звезды. Они о многом напоминали ему.
Завтра он пойдет к Энн Картер.
И напрасно пойдет - ему не следовало с ней встречаться ни при каких
обстоятельствах.
47
Он нажал на кнопку звонка и стал ждать. Но стоило ему услышать ее
шаги, как он понял, что должен повернуться и исчезнуть. Он напрасно пришел
сюда, он знал, что не должен был этого делать, - все следовало начинать
сначала, и не было никакой необходимости во встрече с Энн, ведь мечты о
ней умерли так же, как и мечты о Кэтлин.
И все же он был обязан прийти, именно обязан. Дважды он
останавливался у подъезда, поворачивался и уходил. На этот раз он не смог
уйти, вошел в дом и теперь стоял у двери, прислушиваясь как приближаются
ее шаги.
Что он скажет ей, когда откроется дверь? Что сделает? Войдет, словно
ничего не случилось, словно оба они остались теми же людьми, какими были в
их последнюю встречу?
Следует ли сказать ей, что она мутант, более того - андроид,
искусственная женщина?
Дверь отворилась, и он увидел перед собой прелестную женщину, такую,
какой представлял себе ее всегда. Протянув руку, она втащила его внутрь,
захлопнула за ним дверь и привалилась к ней спиной.
- Джей, - выдохнула она. - Джей Виккерс.
Он хотел что-то сказать, но не смог. Стоял, смотрел на нее и думал:
"Все неправда. Ложь. Это не может быть правдой".
- Что случилось, Джей? Ты же должен был мне позвонить.
Он непроизвольно протянул к ней руки, и она почти в отчаянии
бросилась в его объятия. Они стояли, прижавшись друг к другу, и каждый
