выходит. В руках свернутые трико с лампасом. Идем обратно. Яркое
солнце. Последние дни лета. Еще все зеленое. Погода чудесная. Идем не
торопясь. На подходе к ВНЦХ я предлагаю обмыть покупку. У меня
есть одеколон. (шутка)
Я сижу в холле и смотрю телевизор.Чувствую как постепенно спина
и поясница занемевают и наливаются скрытой еще болью.Но вот телеви-
зор выключен.Надо вставать.Жду пока все отвернутся,затем резко
отталкиваюсь руками от дивана и в два приема , кое-как , выпрямля-
юсь,но не до конца .Иду в палату и ложусь.
Мне сказали , что в понедельник меня будут зондировать.Я
обрадовался что так быстро.Витька тупо гнет свою линию насчет того
что мне нужно сейчас прооперироваться - институт подождет , о
здоровье надо подумать.Я его не слушаю. Вышли на улицу.Идем мимо
кожников в белых перчатках,по небольшому скверу.Деревья еще не
знают что уже конец августа и стоят совсем зеленые.Заходим за
густой куст.Там на бетонной конструкции, оставшейся после ремонта ,
лежит человек.Он греется на солнце.Он не загорает , а именно
греется.Потому что одет он в полный комплект больничного
белья.Услышав наши шаги, человек просыпается,проворно слезает с
конструкции и уходит.Хотя на улице солнечно,но все же наступающая
осень дает о себе знать.Дует противный холодный сквозняк.Витька
закуривает.Именно за этим мы и шли сюда.Конспирация.
Здесь со всех берут подписку, что на время лечения больной
обязуется бросить курить. А Витька к больничным правилам относится с
большим пиететом по указанной выше причине.
На самом солнцепеке лежит сырое замшелое бревно. На нем постелена
газета. То как она примята ясно указывает на то, что недавно
на ней сидели. Садимся и мы. Витька говорит. Яркие картины его
биографии предстают передо мной. Но вот сигарета докурена. Мы идем
обратно. Под ноги мне падает сережка ясеня. Она похожа на бумеранг
или на растопыренные зячьи уши. Я кладу ее в карман.
Мы с Витькой идем звонить.Прохладно. Дует ветерок.Солнце то
выглядывает ,то прячется за облака.Конечно позвонить можно и с
нашего этажа и почти с любой лифтерской площадки, но Витьку
смущает присутствие людей.Он собирается звонить своей жене и немного
ее ругать.На углу старого кирпичного дома в двух стеклянных фонарях
висят телефоны.Мы подходим.Витька непременно хочет звонить из
правого автомата.Он занят и хотя левый аппарат свободен мы стоим и
ждем.Тем временем люди подходят и занимают за нами очередь,но
Витька пропускает их вперед .Ему нужен правый телефон.
Я глазею по сторонам.На другой стороне улицы стоит примечательный
дом .С одного угла он похож на крейсер т.к.этот угол у него гораздо
меньше прямого.Где-то градусов 60.Интересно , как там внутри.
Тенистый парк за решетчатой оградой.В глубине какое-то здание с
часами.Витька говорит что это наверное школа.Я прохожу несколько
шагов по тротуару , ведущему к парадному входу и останавливаюсь.По
всей видимости это действительно школа. До начала учебного года
остается 1 - 2 дня и школа пока тиха и пустынна. Старый район,
старая школа. Из нее наверное вышло немало народа . Как до войны
так и после.
Я возвращаюсь к телефону.Он все занят.На клумбе какая-то высокая
мясистая трава уже пожухла и повалилась.Осень скоро.Я побуждаю
Витьку звонить из левого телефона.Он не соглашается.Я совсем
продрог.
--Что ж, у каждого свои симптомы--говорю я и быстро ухожу в ВНЦХ.
За день или два до зондирования я позвонил в общежитие Аркадию
(мой одноклассник и лучший друг) и сказал насчет зондирования.
--Выйду - сказал я -- числа пятнадцатого и тогда позвоню.
Кажется он был пьяный.
Возвращаемся с Витькой с прогулки.Хотя погода и солнечная ,но
довольно-таки свежо. Ветер холодный. Встречаем двух подруг
из соседней 907-й палаты. Алка и Любка. Может кого-то и покоробит
это "-ка" ,но именно такая удивительная ,сермяжная простота в
обращении друг к другу была принята в то время в ВНЦХ. Алка -
местная прима.Хрупкое изящное создание.(Года через четыре, когда я
был на очередной проверке в ВНЦХ, я снова встретил ее. Более
разительную перемену облика человека трудно себе представить.
Операция явно пошла ей на пользу. Сказать что она поправилась,
значит ничего не сказать. Сказать что она растолстела, раздобрела
это уже ближе к истине, но все равно слишком мягко.) Любка -
будущая медсестра, поэтому во всем происходящем видит свой
профессиональный интерес. Витька подробно беседует с ними:
--Вот товарищу в понедельник зондирование будут делать.
--Какому товарищу?
--Мне,--вставляю я словцо.Они смотрят сквозь меня . Я начинаю
чувствовать себя не в своей тарелке.
Накануне ,перед зондированием 31 августа в Москве дул ураганный
ветер.Такого ветра я давно не видел даже у нас в Бурятии.Под его
натиском оконные стекла на этаже опасно прогибаются.Здесь ,на
высоте ,ветер не встречает никаких преград. Выхожу на балкон.Над
Москвой в небе яркое зарево. Ветер не очень холодный .Бьет
как-будто мягкой подушкой по лицу. Иду смотреть телевизор.Ветер
совсем разбушевался.Как только стекла выдерживают. Потом я читал
в газете что такого ветра в Москве давно не было.А в районе
Ленинских гор его скорость достигала 35 м/с.Недаром меня с утра
кидало из стороны в сторону.
ЗОНДИРОВАНИЕ
(Справка : зондирование,здесь, это исследование полостей сердца
путем введения гибкого зонда через вену)
Утром приходит медсестра ,будит меня и ставит мне укол.Я снова
засыпаю.Когда за мной приехала каталка, мне уже было все равно куда
ехать , лишь бы оставили в покое.Хороший укол.Перелез на каталку.И
поехали.Как ехали - плохо помню.Остановились перед входом.Там еще не
закончили с предыдущим.Я ожидаю своей очереди.Полное безразличие к
происходящему.Начинаю понемногу замерзать под простыней.Наконец
меня завозят.Здесь я совсем озяб.На меня одевают какую-то
зеленую рубаху.Я лежу на каталке возле стола и меня бьет крупная
дрожь.Даже зубы стучат.Просто неудобно перед хирургами.
Взгромождаюсь на стол. Хочется спать. Начинается работа.В тыльную
сторону ладони мне втыкают иголку с трубкой , обезболивают ногу и
начинают в ней ковыряться.Что-то хрустит.Боли не чувствую.Ввели
зонд.Чувствую тупую боль в правом боку.Предлагают глубоко подышать.
Затем вводят контрастное вещество.Интересное ощущение -как будто от
ног к голове поднимается волна крутого кипятка.Жар невозможный.Но
зато согрелся. С первого раза что-то не получается - мне вводят
контрастное вещество еще раз.Потом еще.На третий раз мне показалось
что изо рта у меня вырвалось облачко пара.Потом у меня заболела
нога.Я терплю ,но хирург каким-то образом узнает это и говорит что
сейчас обезболит.Боль почти проходит.
Как все кончилось и как ехал обратно не помню.В палату ко мне
пришла Мама.Я выпил бутылку холодной фанты . Нога туго забинтована,
ее нельзя сгибать.
Потом у меня неделю держалась высокая температура.Я очень ослаб.
Вечером.Пошел проводить Маму по коридору.Ноги слабнут и подламывают-
ся.Иду держась за перила вдоль стен.Голова кружится.В легких хрипы.
Аппетит плохой.Все болит.Ну вроде дней через семь я вышел из этого
состояния.
ПОСЛЕ ЗОНДИРОВАНИЯ
Дней через пять или шесть я сказал Ветвицкому (один из
моих хирургов, сейчас живет и работает в Америке) про боли в
коленях и спине , и он назначил мне индометацин.Это было
знаменательное событие.
Дело в том что с некоторых пор вся моя жизнь проходила
под знаком боли. Боль была моей постоянной спутницей. И все что я
делал мне приходилось делать с поправкой на это.
В тот же вечер мне дали первую таблетку.Ночью я сильно вспотел ,а
наутро проснулся другим человеком.Боль почти отсутствовала.Первое
что я подумал - это обезболивающее лекарство. Но Ветвицкий сказал
что оно противовоспалительное.Я воспрянул телом и духом.Распрямился.
Удивительное,полузабытое ощущение.Мышцы конечно ослаблены ,но уже
то что каждое движение не отзывалось болью , перехватывающей
дыхание, заставляло меня летать как на крыльях.
Днем пришли Мама с братом. Мама собирается отвезти Юру к тете в
Кинешму.Он там будет учиться в школе.Я сообщаю им о своем чудесном
исцелении.Они радуются и не верят.Фотографируемся у входа в ВНЦХ. Я
сносил фотоаппарат на этаж.Сфотографировал Витьку и виды с балкона.
Потом я спускаюсь вниз к Маме с Юрой и демонстрирую им как я бегаю.
Пробежал от колонны до двери .Мышцы забыли когда они последний раз
бегали и аллюр получается у меня довольно нелепый.
Мама с Юрой уходят к остановке. Я долго смотрю им вслед.
Мы с Витькой идем курить.Вернее ,он идет курить , а я иду гулять.
Уходим далеко в парк.Окруженная густыми ,замусоренными кустами,
стоит скамейка.Витька садится, курит.У меня после зондирования
немного побаливает нога.Я разминаюсь и, пользуясь своими новыми
возможностями, играю мусором в футбол. Левой ногой.Витька опять
исповедуется.Мимо идет старушка. Она собирает грибы.В целлофановом
мешке у нее уже перекатываются два или три гриба. На мой ,
дилетантский взгляд, это мухоморы или, в лучшем случае, бледные
поганки. Старушка считает что это шампиньоны. Витька тоже с ней не
согласен. Я захожу в куст и вижу белую шляпку гриба. Поддеваю его
ногой - так и есть - поганка. Я осторожно беру ее в руку
и выхожу к скамейке. Мой гриб гораздо крупнее тех, что попались
доброй старушке и она так смотрит на него что я молча отдаю ей
свою добычу.
СЛАВКА
Первый раз я увидел Славку возле медсестринского
поста. Нескладный, белобрысый, тощий пацан - таким он мне
показался с первого взгляда. Славка еще ни с кем не был знаком
и потому был немного скован. Он стоял у стеночки и близоруко
щурился на всех. Мама его уже ушла и он остался один среди
взрослых, незнакомых, больных людей. Было от чего упасть духом
человеку неполных одиннадцати лет. Правда дети в отделении
были, но все какая-то мелюзга, лет пяти. В тот день Славка был тих
и скромен, он еще осваивался, привыкал к новой обстановке.
Правда, в глубоком детстве он уже лежал здесь. Лет пять назад
ему не рискнули делать радикальную операцию, а сделали анастемоз
т.е. предварительную операцию, которая облегчила его состояние и
дала ему возможность дожить до нынешнего возраста, когда
радикальная операция стала возможной.
Больше о дне появления Славки на этаже я ничего вспомнить не
могу. Я просто больше не обращал на него внимания. Ну бегает тут
какая-то мелкота. Мешается под ногами. Если бы кто-нибудь сказал мне,
что этот пацан впоследствии станет мне другом, я был бы в большом
недоумении. Тем более, что отношения наши складывались непросто.
Мое тогдашнее состояние отрицательно сказывалось на моем характере.
Я был раздражителен. А Славка очень скоро показал себя ребенком
шумным, подвижным и непосредственным. Я же склонен был видеть в этом
только дурость,невоспитанность и нахальство.
Приведу несколько эпизодов того периода, воспоминание о котором
совершенно не вызывает у меня чувства гордости.
На следующий день или позже, я пришел в столовую первым и сел
