уверенность: наживка заглочена. Однако рыба еще не была поймана. Чап
первым нарушил молчание:
- Если хочешь убедиться в моей смерти, принеси с собой пару мечей.
Думаю, теперь шансы в определенной степени на твоей стороне. Я скажу тебе,
что смогу, о твоей сестре прежде, чем мы начнем драться.
Если Рольфа и обозлил такой выпад со стороны калеки, он не показал
этого. Едва он отвлекся от Чармианы, как к нему снова вернулась
осмотрительность. Он опять умолк и некоторое время пристально разглядывал
Чапа. Затем сказал:
- Я отвезу тебя в пустыню. Если ты солжешь мне относительно моей
сестры или попытаешься еще как-нибудь обвести меня вокруг пальца, я не
оставлю тебя в пустыне, ни живого, ни мертвого. Вместо этого я притащу
тебя сюда, живого или мертвого, чтобы выставить на обозрение у этих ворот.
Чап, сохраняя невозмутимое выражение лица, уставился вдаль. Через
мгновение Рольф хмыкнул, поднялся и зашагал прочь.
2. ДУЭЛЬ
Во второй половине дня Рольф вернулся, ведя навьюченную лошадь. С
первого взгляда на животное становилось ясно, что оно не попало в конюшню
Замка потому, что от него трудно было ожидать какой-нибудь пользы в
приближающейся кампании. На нее было нагружено несколько тюков, должно
быть, с пищей и водой. Рольф был вооружен, но не двумя мечами. К отдельным
ремням, обернутым вокруг его талии, были подвешены вполне приличный меч и
длинный острый нож.
Время, прошедшее с утра, до предела истощило терпение Чапа.
Во-первых, конечно, потому, что он не был уверен, что его рыбка надежно
сидит на крючке. Во-вторых, искушение шевелить ногами было почти
непреодолимым. Мышцы под изодранными штанами были гораздо более упругими и
даже казались толще, чем они были вчера. Ноющая боль и покалывание -
признаки возвращающейся в них жизни - превращались во все более
нестерпимую с каждым мгновением потребность движения.
Рольф молча остановил свою жалкую клячу рядом с Чапом. Затем он
подошел, чтобы подхватить Чапа под мышки, и с неожиданной силой поднял его
полупарализованное тело и поставил прямо. Часовые у ворот повернули
головы, наблюдая за ними. Но никого, казалось, не занимал отъезд Чапа. Он
больше не был узником, он был всего лишь нищим.
Оказавшись на ногах, Чап сразу ухватился за седло сильными руками и
подтянулся, а Рольф помог ему вставить болтающиеся ноги в стремена. Рольф
спросил:
- Ты как, сможешь удержаться? Мне не хотелось бы, чтобы ты свалился и
раскроил себе голову. По крайней мере, пока.
- Смогу. - Чап забыл, как это высоко - сидеть в седле. Рольф взял
лошадь за уздечку, и по обочине дороги, которая вела вниз по склону, они
отправились сперва к поселку, а затем дальше, в большой мир.
Рольф широко шагал рядом с головой лошади: позиция, которая позволяла
ему краем глаза все время следить за Чапом. Чап, в свою очередь, глубоко
дышал от восторга, видя, как Замок постепенно уменьшается и исчезает
позади, и от еще большего восторга - потихоньку испытывая свои ноги в
стременах и ощущая, что они подчиняются ему.
Не доходя поселка, Рольф свернул с дороги. Он повел лошадь вниз по
склону, туда, где начиналась пустыня. Осенний день прояснился и стал почти
жарким. Прямо перед ними простиралась равнина, покрытая гладкими холмами и
слегка искажавшаяся миражем. Отмеченная редкими островками растительности,
она простиралась до самого горизонта, где вздымались Черные горы,
остроконечные и загадочные. Рольф выбрал то единственное направление,
которое быстрее всего вело к цели, и направлялся прямо на восток от Замка.
Люди Чармианы должны были патрулировать пустыню. Это могло означать
некоторую помощь Чапу, а могло и не означать. Он не мог рассчитывать ни на
чью помощь.
Ни Чап, ни Рольф не заговаривали друг с другом до тех пор, пока Замок
не остался километрах в десяти-одиннадцати позади. С этого расстояния он,
возвышающийся у нижнего конца горного прохода, все еще был хорошо виден.
Но восточнее точки, в которой они находились в данную минуту, рельеф
местности был таков, что путник, направляющийся на восток, мог для этого
воспользоваться склоном и зарослями и никогда не увидеть Замка или, в свою
очередь, не быть замеченным из него.
Здесь Рольф остановил лошадь и, по-прежнему настороженно сжимая
уздечку, повернулся к Чапу.
- Скажи мне, что ты знаешь?
- А затем?
Дотронувшись до меха с водой, навьюченного на животное, Рольф сказал:
- Это я оставлю тебе, и нож тоже. Лошадь, конечно, я заберу. Ты не
сможешь никуда добраться или долго прожить, но ты ведь об этом просил?
Чапу стало любопытно.
- Как ты собираешься определить, правда то, что я расскажу тебе, или
нет?
- У тебя нет причин мстить лично мне. - Рольф примолк. - И я не
думаю, что ты будешь лгать просто ради лжи; причинять зло просто ради зла.
Кроме того, из заслуживающих доверия источников я уже знаю о том, что
случилось с моей сестрой, несколько больше, чем рассказал тебе. Что бы ты
ни рассказал мне, это должно соответствовать тому, что я уже знаю.
Чап несколько раз кивнул. Он и так намеревался рассказать Рольфу
правду; он почти сожалел о том, что Рольф не проживет достаточно долго,
чтобы извлечь из этого какую-нибудь пользу.
- Имя человека, который тебя интересует, - Тарленот, - сказал Чап. -
Он служил командиром эскорта и связным между Черными горами и отдаленными
сатрапиями. Может, он и до сих пор им служит; жив ли он сейчас, я не имею
ни малейшего представления.
- Как он выглядит?
- У него такое лицо, как ты сейчас описал. Я слышал, женщины находят
его привлекательным, и, думаю, он разделяет это их убеждение. Он молод,
силен, среднего роста. Великолепный боец, как я слышал.
- А когда ты видел его в последний раз? - Рольф словно читал вопросы
по списку.
- Могу сказать тебе совершенно точно. - Чап повернул лицо на север,
припоминая. - Это было в последнюю ночь моего путешествия на юг, когда я
ехал из своей сатрапии сюда, в Разоренные Земли, чтобы обвенчаться.
- Я спускался на речной барже вниз по Доллс, сопровождаемый двумя
сотнями вооруженных людей. За день до того, как мы достигли Замка, мы
встретили Тарленота - он с пятью или шестью людьми направлялся на север.
Вокруг простиралась враждебная страна, а их было мало, и они были рады
провести ночь под нашей защитой.
- Кого или что он сопровождал в тот раз? - Рольф, который
заинтересованно слушал, наклонился вперед. Но он был еще недостаточно
близко, чтобы Чап мог напасть на него.
- Никого. Возможно, он вез сообщение. Как бы то ни было, с собой он
вез захваченную в плен девушку - она могла быть твоей сестрой. Насколько я
могу припомнить, ей, должно было, было лет двенадцать. Темноволосая.
Грубоватой внешности. Было ли у нее какое-либо сходство с тобой, я не могу
вспомнить.
- Верно, она не была хорошенькой, - нетерпеливо сказал Рольф. Он
покачал головой. - Не была она мне и родной по крови. Что случилось затем?
- У меня были другие заботы. Припоминаю, Тарленот что-то говорил о
том, чтобы продать ее на севере, если не ошибаюсь. Хозяину гостиницы,
здесь, в караван-сарае... - Чап остановился, отвлеченный какой-то внезапно
посетившей его мыслью. - Хотя теперь припоминаю. В ту ночь я задремал, и
это было самое странное. Мне показалось, что я проснулся, в то время как
все вокруг, даже часовые, спали. Тарленот встал со своей постели, но я
видел, что глаза у него по-прежнему были закрыты.
- И что же случилось после? - Рольф был весьма заинтересован, но и
насторожен не меньше. И все еще стоял далеко.
Чап подумал, что ему лучше было бы промолчать о своем сне. В
изложении он наверняка выглядел какой-то причудливой ложью или какой-то
хитростью. Но он уже начал.
- Мне приснилось, что из-за круга света, отбрасываемого огнем, пришел
кто-то выше человеческого роста, в темных доспехах, скрывающих его лицо и
все тело. Великий витязь, вне всякого сомнения, но Востока он был или
Запада, я не мог сказать. Земля, казалось, прогибалась у него под ногами,
словно натянутая материя под ногами идущего. Он остановился перед
Тарленотом, словно бы спящим стоя, и простер руку в том направлении - да,
в том направлении, где, должно быть, лежала девушка.
И этот темный витязь произнес: "То, чем ты обладаешь, принадлежит
мне, и ты избавишься от этого, когда я пожелаю". Таковы, или примерно
таковы, были его слова. И Тарленот поклонился, словно человек, принимающий
приказ, хотя его глаза оставались закрытыми.
Затем все смешалось, как это часто бывает в снах, понимаешь? Когда я
проснулся, было утро. Часовые бодрствовали, как и должны были в течение
всей ночи. Девушка еще спала и улыбалась во сне. Это напомнило мне мой
сон, но затем я снова забыл его за дневными делами. - Сон был очень живым,
и то, как он забывал и вспоминал о нем, было очень странно. Весьма
вероятно, что за всем этим скрывался какой-то магический смысл. Но какой?
- Ты говоришь, девушка не была тебе родной по крови? - спросил Чап. -
Кем же она была?
- Я называю ее своей сестрой; я считал ее сестрой. - Увидев, что Чап
заинтересованно наклонился вперед, Рольф продолжил: - Ей было около шести
лет, когда она пришла к нам; в том году, мне исполнилось одиннадцать.
Армии Востока еще не добрались в наши края, но на юге они уже были, и
люди, бегущие на север, иногда проходили по нашей дороге. Мы думали, что
Лиза, должно быть, отбилась от одной из таких проходящих групп. Мы с
родителями проснулись однажды весенним утром и нашли ее голой в нашем
дворе, она плакала. Она ничего не могла вспомнить - ни своего имени, ни
того, как она добралась сюда. Она едва могла говорить. Но было видно, что
ее хорошо кормили и хорошо о ней заботились; моя мать все удивлялась, что
у девочки не было ни ссадин, ни царапин.
- И вы приняли ее? - Чапу хотелось выудить все, что можно, из юного
простака. Прежде, чем он достаточно приблизится к нему...
- Конечно. Я говорил, это было до того, как Восток добрался до нас;
еды у нас было в избытке. Мы назвали ее Лизой, в честь моей настоящей
сестры, которая умерла в младенчестве. - Рольф нахмурился, в нем
пробудилась осторожность. - Почему ты расспрашиваешь меня? Скажи мне, что
с ней случилось.
Чап покачал головой.
- Говорю же тебе, я не знаю, что с ней произошло в конце концов.
Кроме вот чего: когда мы расставались утром, Тарленот больше не
заговаривал о том, чтобы отправиться на север и там продать свою пленницу,
но собирался отправиться на восток к Черным горам. - Устав говорить, Чап
потянулся к меху с водой и сделал глоток.
Испытующе поглядев на Чапа, Рольф кивнул:
- Думаю, если бы ты решил солгать, ты придумал бы что-нибудь более
подходящее, чему легче было бы поверить. - И все же Рольф еще колебался. -
Ладно, если ты все наврал, скажи мне. Вода и нож по-прежнему останутся с
тобой. И свобода тоже, чего бы это ни стоило тебе здесь.
- Я не лгу. Я выполнил свою часть уговора, рассказал тебе все, что
знаю. - Чап схватился руками за левую ногу и вытащил ее из стремени, затем
то же проделал с правой. Он заставил их безжизненно свеситься вниз. -
Ну-ка, помоги мне спуститься. Еще минута или две, и это животное свалится
под моим весом.
- Повисни на руках, - сказал Рольф. - Я подержу ей голову.
Чап, как ни пытался, не мог слезть без помощи ног. На какую бы
сторону он ни наклонялся, одна из его болтающихся ног цеплялась за седло,
в то время как вторая неуклюже попадала в такое положение, что вполне
