Ладно. Кто-то должен был умереть - я или мой стыд.
Слышно было, как, надевая широкие снегоступы, Макбет что-то поет себе
под нос. Потом голос его стал удаляться. Пропал.
Коль открыл шкаф. Достал мундир. Встряхнул - звякнула звезда.
Кажется, не заплесневел.
Переоделся. Руки едва слушались, но слушались все же. И на том
спасибо. Сверху натянул доху. Вышел на крыльцо. С силой припадая на
трость, увязая в снегу, подошел к своему скорди. Натужно сдвинул горб
снега с колпака. Чуть задыхаясь, проговорил:
- Здорово, служивый.
- Так что, ваше высокоблагородие, - ответствовал скорди, - здравия
желаем на многие лета.
Коль качнул головой.
- Не помер я, вишь.
- Моими молитвами едино.
- Это они тебя приставили хамить и черт-те каким языком изъясняться?
Скорди помедлил.
- Они.
Коль опять качнул головой. Усмехнулся печально.
- Вот дурачки... И этого ты сюда звал?
- Никак нет, сами изволили.
- Открой-ка мне.
Фонарь легко откинулся назад. Коль с трудом перевалил дряблое тело в
кабину. Вскарабкался на сиденье, сгорбился под своей дохой, уложив трость
на колени.
- Во какой я стал, - прохрипел он, тяжело дыша. - Потеха, а?
- Не вижу ничего смешного.
- На старика похож?
- Похож.
- Куда такому за девками гоняться?
Скорди хмыкнул.
- Любви все возрасты покорны, - авторитетно произнес он.
- Философ... Ладно. На Ориуэлу дорогу знаешь?
- Я все дороги знаю.
Коль посидел немного.
- Макбет!! - закричал он потом, старчески надсаживаясь.
Через несколько секунд Макбет выступил из-за сосны.
- Вот знал, что не ушел ты никуда. Спрятался и ждешь результатов.
- Становишься телепатом, - улыбнулся Макбет.
- Так как там с ловушками, мальчик? Все в порядке?
Макбет помолчал, потом ответил:
- Все в полном порядке, Коль.
- Ну и славненько... Теперь вот еще что. Понимаю: выгляжу, как
неблагодарная скотина, но... раз я так думаю, значит, должен это сказать.
Вот... - он на миг стиснул зубы. Страшно было, как перед прыжком в бездну.
- Рохля ты. Не люблю я этого, и ничего не могу с собой поделать.
Подстилка. Повезло тебе, талант прорезался - будешь теперь подстилкой не у
Симы, а у таланта. Но это все равно. - Нет, что-то не то получалось. Коль
замолчал. Макбет ждал, щурясь. Я ведь не это чувствую, подумал Коль. Не
совсем это. Это тоже, но не только. Как же жить-то, черт возьми? И вдруг
вспомнил Гийома. Господи, да ведь он мне все уже объяснил тогда! А я,
дуралей междупланетный, не понял ни слова! И опять, в который раз, от
стыда за прошлого себя он замотал головой, как от боли. И мельком подумал:
наверное, вот такую боль чувствуют они, когда слышат несовпадение мыслей и
слов. И еще мельком подумал: а стыд-то - не умер... Ладно. Как там Гийом
формулировал?..
Макбет ждал.
- Я, животное Коль Кречмар, не люблю размазней, ибо подсознательно
боюсь, что сам мог бы... да еще и могу... оказаться таким. Но, человек
Коль Кречмар, очень тебе благодарен очень тебя уважаю, и если...
когда-нибудь что-то смогу... понадоблюсь тебе... - он запнулся, перевел
дыхание и вдруг, смущенно улыбнувшись, сказал с веселым удивлением: -
Трудно!
- Еще бы, - сказал Макбет, улыбаясь тоже. - Даже молочко из мамы
сосать - трудная работа! Для младенца, - с добрым ехидством уточнил он. -
А как он сердится, когда не может сразу грудь правильно ухватить!
- Намек понял, - ответил Коль. - Полетел трудиться.
- Счастливо, Коль. Еще увидимся.
- Надеюсь. Тебе тоже счастливо, мальчик. Спасибо.
И он повернулся к пульту.
Несколько секунд бессмысленно тискал трость, и она, как живая,
шевелилась в зябнущих пальцах. Потом сказал:
- Ну, давай, милок.
- Слушаюсь, ваше высокоблагородие! - рявкнул скорди и закрыл колпак.
Прислонившись к сосенке плечом, Макбет проводил взглядом стремительно
удаляющуюся машину и позвал:
- Всеволод...
- Я, - раздался голос из бронзовой красивой бляшки на макбетовом
воротнике.
- Что ты скажешь теперь?
Слышно было, как Всеволод дышит.
- Я ему обещал. Ты слышал?
- Да. Кажется, мы побеждаем, Макбет?
- Кажется, побеждаем. Убежден.
- Значит, вариант "Б"?
- Я ему обещал, что ловушек не будет. Обещал.
- Хороши бы мы были... - сказал голос Ясутоки.
- Я думаю, - медленно проговорил голос Всеволода, - что те, кто
голосовал за смыв, просто устали от самого факта существования столь
неразрешимой проблемы, как Коль.
Макбет отодрал от ствола ломоть коричневой коры и стал рассеянно
крошить его края.
- Пост Онохой - Центру и посту Караганда, - раздался спокойный голос.
- Коль прошел над Байкалом. Пост Караганда, принимайте.
- Пост Караганда принял. Высота двенадцать семьсот, скорость три
двести.
- Ну, вот, - Макбет отшвырнул разорванную в твердые клочья кору и
отряхнул ладони. На снег медленно просыпалась тонкая бурая пыль. - Пора
отдавать приказ в Ориуэлу, Всеволод, извини. Он быстро летит.
- Эх! - раздался незнакомый Макбету горестный голос. - Как спешили с
монтажом, как гнали! И какая идея грандиозная была! За считанные минуты
его прохода по галерее вычленить из памяти все, чего он стыдится, и смыть!
..
- Идея... - не дослушав, медленно проговорил Макбет. - Я еще не имею
диплома психолога, но заявляю со всей ответственностью: идея
психопатическая. Это называется: пристрелить из жалости... Время идет,
Всеволод.
- Центр - посту Караганда, - произнес Всеволод. - Они разговаривают?
- Колю явно не до беседы, - ответил диспетчер. - При появлении внизу
Байкала он попросил чуть уменьшить скорость и через двадцать семь секунд
сказал: "Красотища какая, служивый! Эх, брат... И ничего-то я не видел,
ничего не знаю..." Далее молчит.
- Он нужен нам всем, - резко сказал Макбет. - Такой, какой есть.
Чтобы понять, чего мы сами стоим.
- Что?
- Если мы всем нашим распрекрасным человечеством не сумеем убедить
одного хорошего человека в том, что ложь не необходима для жизни, то грош
человечеству цена.
- Далеко пойдешь, Макбет, - с симпатией сказал Ясутоки.
Макбет грустно усмехнулся и, неуклюже косолапя на снегоступах, пошел
к скиту.
- Центр... - сказал петушиный голос Всеволода и засекся. Кашлянул и
повторил: - Центр - Ориуэле, - чувствовалось, что язык у него
неповоротлив, как доска. - Решение референдума психологов отменяю. Смыв не
проводить. Подтвердите прием.
Диспетчер в Ориуэле, наверное, просто рта не успел открыть, но
Всеволод гаркнул свирепо:
- Подтвердите прием!!
- Ориуэла - Центру, - поспешно ответил диспетчер. - Вас понял. Смыв
не проводить. Прости, Всеволод, - уже неофициальным голосом добавил
диспетчер, - я замешкался, потому что... показывал большой палец
оператору. Мы - за, Всеволод. Откровенно говоря, нас просто воротило от
этого решения. Нажать такую кнопку...
- Плакал твой маршальский жезл, - раздался новый голос.
Всеволод нервно рассмеялся.
- Поделом, - сказал он.
- Я серьезно.
- Большие чиновники только и нужны для таких моментов, - проговорил
Всеволод. - Спасти дело и получить по шапке... Я же сказал - поделом. Три
недели подбирал группу адаптации, весь цвет перебрал... а мальчик,
третьекурсник, по чистой случайности попавший в скит, понял дело лучше
нас.
Макбет, неумело снимая снегоступы у крыльца, бледно улыбнулся.
- Гийом понял, - вступился Ясутоки.
- Да, Гийом понял, - согласился маршал.
- Всеволод, - позвал Макбет. - Симу, будь добр, предупреди сам, мн
е... н-не хочется.
- Я все слышу, Мак, - тихо сказала она.
Он даже зажмурился на секунду.
- Я смотрю, у вас там полно народу.
- Нет, я просто на связи. Я уже лечу туда. Спасибо тебе, Мак. Теперь
я могу сказать: я бы перехватила его у входа и ни в коем случае не пустила
внутрь.
- Ты бы ему все рассказала? - тихо спросил Всеволод.
- Абсолютно все.
- Молодец, - проговорил Макбет. - Ты молодец, Симка. Вот почему ты
две недели носа не казала со своего атолла...
- Да. Чтобы никто не услышал.
- Молодец, - повторил Макбет и несколько раз бесцельно похлопал
ладонью по шатким перилам крыльца.
- Мак, а ты сам? - спросил Всеволод.
- Я уже выяснил, чего стою, - Макбет положил руку на колпак яркого
скорди и стал поглаживать его, потом прижался к холодной машине щекой. А
потом уселся на верхнюю, самую скрипучую ступеньку крыльца, прямо под
надписью "Пансионъ для холостяковъ".
