"Войтек". А тот одновременно воскликнул: "Андреас!" И они бросились
друг к другу в объятья, потому что оба были когда-то шахтерами и рабо-
тали на одной и той же шахте.
Если бы ты меня здесь подождал, сказал Андреас, всего двадцать ми-
нут, сколько длится месса, ни минутой дольше!
И не подумаю, заявил Войтек. С каких это пор ты вообще ходишь к
мессе? Терпеть не могу попов, а еще больше тех, кто к ним ходит.
Но я иду к маленькой Терезе, возразил Андреас, я должен ей деньги.
Ты говоришь о маленькой Святой Терезе? спросил Войтек.
Да, о ней, ответил Андреас.
Сколько ты ей должен? спросил Войтек.
Двести франков, сказал Андреас.
Тогда я тебя провожу! объявил Войтек.
Колокола все еще гудели. Друзья вошли в церковь. А когда они там
стояли месса только началась, Войтек шепнул Андреасу:
Дай мне сейчас же сто франков! Я вдруг вспомнил, что на улице меня
поджидает один приятель. Не то я угожу в тюрьму!
Андреас немедленно отдал ему оба билета по сто франков все, что у
него было, и сказал:
Я скоро к тебе присоединюсь.
И как только он понял, что у него больше нет денег, чтобы вернуть
долг Терезе, он счел бессмысленным оставаться в церкви и слушать мессу
до конца. Подождав для приличия еще минут пять, он вышел и направился
через дорогу в бистро, где его ждал Войтек.
Конечно, никакого приятеля, которому он якобы задолжал деньги, у
Войтека не было. Одну бумажку в сто франков, которую ему ссудил Андре-
ас, он тщательно завернул в носовой платок и завязал узлом. А на дру-
гие сто франков пригласил Андреаса выпить, и еще раз выпить, и еще раз
выпить, а ночью они отправились в то заведение, где сидели за столика-
ми услужливые девушки, и провели там три дня, а когда вышли оттуда,
был вторник, и Войтек расстался с Андреасом, сказав:
Увидимся в воскресенье, в то же время и на том же месте.
Привет! произнес Андреас.
Привет! отозвался Войтек и сразу исчез.
XIV
Вторник выдался дождливый, и пелена дождя была такой плотной, что
Войтек и в самом деле мгновенно исчез. Во всяком случае, так показа-
лось Андреасу.
Ему показалось, что его друг растворился в дожде столь же нежданно,
сколь и встретился ему, и так как денег у него в кармане оставалось
всего-навсего тридцать пять франков, а он считал себя баловнем судьбы
и был уверен, что с ним еще непременно приключатся чудеса, то и решил,
как поступают все бедняки и те, кто пристрастился к вину, снова вру-
чить себя Богу, единственному, в кого он верил. Поэтому он пошел к Се-
не и стал спускаться по привычной лестнице, ведущей к пристанищу без-
домных.
Тут он столкнулся с человеком, который как раз собирался подняться
по лестнице; он показался Андреасу очень знакомым. По этой причине
Андреас с ним вежливо поздоровался. Это был довольно пожилой, холеный
господин. Он остановился, внимательно посмотрел на Андреаса и, нако-
нец, спросил:
Вам нужны деньги, милостивый государь?
Андреас узнал по голосу того самого господина, которого он встретил
три недели назад. И потому сказал:
Я хорошо помню, что все еще должен вам деньги, мне следовало вер-
нуть их Святой Терезе. Но, знаете, с тех пор много чего случилось. И
мне уже в третий раз помешали отдать деньги.
Вы ошибаетесь, возразил пожилой, хорошо одетый господин, я не имею
чести вас знать. Вы явно обознались, однако мне кажется, что вы в
стесненном положении. Что же касается Святой Терезы, которую вы только
что упомянули, то я по-человечески ей так обязан, что, разумеется, го-
тов ссудить вам ту сумму, какую вы ей должны. Сколько это составляет?
Двести франков, ответил Андреас, но, простите, вы же меня не знае-
те. Я человек чести, а вам навряд ли удастся потребовать от меня упла-
ты долга. Понимаете, честь-то у меня есть, а вот адреса нету. Я сплю
под одним из этих мостов.
О, это ничего! воскликнул пожилой господин. Я тоже имею обыкновение
там спать. И вы прямо-таки окажете мне любезность, за которую я буду
бесконечно вам благодарен, если примете от меня эти деньги. Ведь я то-
же столь многим обязан маленькой Терезе!
Тогда, сказал Андреас, я, конечно, к вашим услугам.
Он взял деньги, немного подождал, пока тот господин не поднялся по
лестнице, а потом сам взошел по тем же ступеням и направился привычной
дорогой прямо на улицу Четырех ветров, в русско-армянский ресторан
"Тары-бары", где оставался до субботнего вечера. А тогда вспомнил, что
завтра воскресенье и ему надо идти в часовню Святой Марии Батиньоль-
ской.
XV
В "Тары-бары" было полно народу, ведь многие, кто не имел крыши над
головой, там дневали и ночевали, днем спали позади стойки, а ночью на
диванах. В воскресенье Андреас встал очень рано, не столько из-за мес-
сы, которую боялся пропустить, сколько из страха перед хозяином тот
непременно потребовал бы, чтобы Андреас оплатил напитки, еду и ночлег
за все эти дни.
Однако он заблуждался хозяин встал задолго до него. Ибо этот хозяин
знал его уже давно и приметил, что наш Андреас так и норовит улизнуть,
не заплатив. Вот и пришлось нашему Андреасу заплатить за все время со
вторника по воскресенье за обильную еду и напитки, да еще немало сверх
того, что он на самом деле съел и выпил. Владелец "Тары-бары" хорошо
разбирался, кто из его клиентов умеет считать, а кто нет. А наш Андре-
ас принадлежал к тем, кто считать не умеет, как многие пьяницы. Таким
образом, Андреас отдал значительную часть денег, которые имел при се-
бе, и все-таки пошел в сторону часовни Святой Марии Батиньольской. Од-
нако он вполне отдавал себе отчет в том, что у него уже не хватит де-
нег, чтобы отдать Святой Терезе всю сумму. Помнил он и о своем друге
Войтеке, с которым сговорился о встрече, в той же мере, что и о своей
маленькой кредиторше.
Итак, он подошел к часовне, к сожалению, и на сей раз после десяти-
часовой мессы, и снова навстречу ему устремилась толпа выходящих из
церкви; когда же он, по привычке, направился к бистро, то услышал, как
сзади его окликают, и внезапно почувствовал у себя на плече чью-то тя-
желую руку. А когда обернулся, увидел полицейского.
Наш Андреас, у которого, как мы знаем, подобно столь многим его
собратьям, не было документов, испугался и полез в карман, просто что-
бы сделать вид, будто документы у него есть и они в порядке. Однако
полицейский сказал:
А я знаю, что вы ищете. Но в кармане вы ищете напрасно! Вы только
что обронили бумажник. Вот он, сказал полицейский и шутливо добавил:
Так бывает, когда в воскресенье с утра выпьешь слишком много аперити-
ва.
Андреас поспешно схватил бумажник ему едва хватило самообладания,
чтобы приподнять шляпу, и зашагал прямо в бистро.
Там уже сидел Войтек, только Андреас узнал его не сразу, а лишь че-
рез какое-то время. Но тем сердечнее наш Андреас его приветствовал.
Оба приятеля никак не могли угомониться и наперебой угощали друг дру-
га. Войтек, вежливый, как и большинство людей, встал с дивана и пред-
ложил это почетное место Андреасу, а сам, хоть и изрядно шатался, обо-
шел вокруг столика, опустился напротив Андреаса на стул и стал гово-
рить ему любезности. Пили они исключительно перно.
Со мной опять случилось нечто удивительное, сказал Андреас. Иду это
я сюда на свидание с тобой, как вдруг меня берет за плечо полицейский
и говорит: "Вы обронили бумажник". И правда, протягивает мне бумажник,
да только вовсе не мой, я его сую в карман, ну, а теперь хочу погля-
деть, что это такое.
И с этими словами он вытаскивает бумажник и заглядывает вовнутрь
там лежат разные документы, которые его нисколько не касаются, но ви-
дит он и деньги, считает их, и оказывается: в бумажнике ровно двести
франков. И тут Андреас говорит:
Вот видишь! Это Божье знамение. Теперь я пойду в церковь и нако-
нец-то отдам деньги!
У тебя еще есть время, ответил Войтек, пока не кончится месса. Мес-
са-то тебе зачем? Во время мессы ты же уплатить не можешь. Вот после
службы ты пойдешь в ризницу, а покамест мы выпьем.
Ладно, будь по-твоему, отозвался Андреас.
В этот миг открылась дверь, и Андреас, ощутив резкую боль в сердце
и какой-то туман в голове, увидел, что вошла юная девушка и села на
диван прямо против него. Она была совсем юная таких юных девушек, ка-
залось Андреасу, он еще никогда не видел, и одета во все небесно-голу-
бое. То есть она была такой голубизны, какая может быть только у неба,
да и то лишь в немногие благословенные дни.
Пошатываясь, Андреас подошел к этой девочке, поклонился и спросил:
Что вы здесь делаете?
Жду родителей, они сейчас выйдут из церкви после мессы и заберут
меня с собой, как всегда в последнее воскресенье месяца, ответила она,
совсем оробев перед немолодым человеком, который так неожиданно с ней
заговорил. Она его побаивалась.
Тогда Андреас спросил:
Как вас зовут?
Тереза, сказала девушка.
Ах! воскликнул Андреас. Чудесно! Вот уж никак не думал, что такая
великая, такая маленькая святая, такая великая и такая маленькая кре-
диторша окажет мне честь посетить меня, невзирая на то, что я так дол-
го к ней не шел.
Я не понимаю, что вы говорите, сказала юная барышня, все больше
смущаясь.
Это вы только из деликатности, возразил ей Андреас, только из дели-
катности, но я способен ее оценить. Я давно уже должен вам двести
франков и до сих пор не удосужился вам их вернуть, святая барышня!
Никаких денег вы мне не должны, но у меня в сумочке немного есть,
вот, возьмите и ступайте. Ведь скоро придут мои родители.
С этими словами она достала из сумочки бумажку в сто франков и дала
ее Андреасу.
Все это видел в зеркале Войтек; пошатываясь, он встал со стула, за-
казал два перно и хотел потащить нашего Андреаса к стойке, чтобы тот с
ним выпил. Но едва лишь Андреас делает шаг к стойке, он падает, как
подкошенный. В бистро все напуганы, в том числе и Войтек. А больше
всех девушка по имени Тереза. И поскольку поблизости нет ни врача, ни
аптеки, Андреаса несут в часовню, вернее в ризницу, ведь священники
кое-что смыслят в расставании с жизнью и в смерти неверующие официанты
в это все-таки верят. Барышня по имени Тереза тоже не хочет остаться в
стороне и идет вместе с ними.
Итак, приносят нашего бедного Андреаса в ризницу, говорить он, к
несчастью, уже не может, только делает движение рукой, словно хочет
сунуть ее в левый внутренний карман пиджака, где лежат деньги, которые
он должен своей маленькой кредиторше; он молвит: "Мадемуазель Тереза!"
испускает свой последний вздох и умирает.
Пошли, Господь, всем нам, пропойцам, такую легкую и прекрасную
смерть!
