полковник Гринберг, в уголовных делах - инспектор Ромс.
- Следовательно, дело уголовное, - сказал я.
- Ты всегда сразу берешь быка за рога?.. Похвально. Но об этом чуть
позже. Нам ведь есть о чем поговорить?.. Не виделись мы давненько.
- Восемь лет прошло... Я думал, тебя и в живых-то уже нет!
Он самодовольно улыбнулся.
- Все так думали, дорогой мой... И пусть так думают и дальше!.. Тогда
ведь многие хотели числиться в убитых, только не всем это, увы, удалось...
Ты помнишь Длинного Джека?
- Его повесили.
- Его повесили только потому, что он не смог вовремя оказаться
убитым. А я смог! - Он снова самодовольно улыбнулся. - А вот тебе тогда
просто повезло...
Да, мне тогда повезло. Если бы я не оказался в лазарете с приступом
аппендицита, и мне могли бы одеть галстук на шею. Офицеров, участвовавших
в карательных рейдах, в апреле не жаловали.
- Мария! - позвал Клаппер. - Принесите нам, пожалуйста, два кофе.
- Одну минуту, инспектор, - отозвалась через селектор блондинка.
- Ну, а как ты? - спросил Клаппер меня. - Почему не в армии?
- Не задавай глупых вопросов, - сказал я. - Ты же все должен знать.
Он опять самодовольно улыбнулся (вот уж в чем он совершенно не
изменился!).
- Ты прав, - сказал он. - Хорош бы я был... А поставил ты на верную
карту: полицейские любой власти нужны.
Эх, если б я хоть на что-то тогда ставил!.. Слепой котенок...
- Некоторые, правда, выбрали другую дорогу... - продолжал Клаппер.
Я чуть было не ляпнул, что меня его дороги уже в те годы не
привлекали и еще менее они привлекают меня сейчас, но эти была реплика,
моменту не подходящая, и я промолчал.
- Ты прав. - повторил он. - Я собрал солидное досье, прежде чем
обратиться к тебе за помощью.
- Значит, требуется моя помощь? - спросил я. - И по какой же части?
- По твоей. По отзывам ты очень хороший детектив.
- Весьма польщен... А что? В твоей фирме перевелись хорошие
детективы?
Он посерьезнел.
- Ты все так же колюч... - Он помолчал и продолжал: - Нет, не
перевелись. Они и в худшие времена не переводились!
В дверь постучали, и вошла Мария с подносом, на котором стояли две
чашки с кофе и сливочник.
- Благодарю вас, Мария, - сказал Клаппер. - Больше ничего не нужно...
Да, вызовите, пожалуйста, машину.
Блондинка вышла.
- Извини, Майкл - забьет твои вкусы. Тебе со сливками?
- Спасибо, нет, - сказал я. - Предпочитаю черный.
Мы выпили кофе (прямо скажем, отличный кофе получился у этой Марии),
и разговор возобновился.
- Так вот, - сказал Клаппер. - Мои люди в эту игру играть возможности
не имеют. Они примелькались и могут засветиться. А игра, по-видимому,
окажется очень крупной.
- А какой же окажется цена?
- Не обидим. - Он достал из стола конверт и протянул мне. - Пока
аванс... Потом получишь еще столько же.
Однако, подумал я и заглянул в конверт. Бумажки были сотенные.
- За какие же подвиги такой гонорар? - спросил я.
- За обычные... Работа тебе знакомая. Собственно, речь идет о
подозрении в убийстве двух человек... Ты ведь альпинист? - неожиданно
спросил он.
- Да, но...
- Кроме того, ты еще радиолюбитель и учился когда-то на метеоролога.
- Да, в Йельском университете, только не закончил.
- Но не все ведь забылось?
- Да кое-что помню.
- Вот потому на тебя и пал выбор.
Клаппер достал из ящика стола пачку "Кэмэл", зажигалку и пепельницу.
Мы закурили.
- Так вот. - Клаппер выпустил под потолок струю дыма. - Тебе придется
на время стать радистом на метеостанции. В горах...
- Так, - сказал я. - И что я буду там делать?
- Будешь передавать радиограммы в метеоцентр. А между делом, так
сказать, выяснишь, почему в течение месяца там погибли двое радистов.
Он взъерошил шевелюру и продолжал:
- Обычно на метеостанции проживают двое: метеоролог и радист.
- Что он за человек? - спросил я.
- Кто?
- Метеоролог. Как я понимаю, он - главный подозреваемый.
Клаппер отвел глаза в сторону и почесал за ухом.
- Все верно, - сказал он. - Это бывший летчик... Сначала "Эйр
компани", потом военно-воздушные силы. Бомбардировочная авиация... Списан
по состоянию здоровья. Что-то с нервами...
- Ага, - сказал я. - Операция "Сумасшедший в горах".
- Да нет, он не сумасшедший. Далеко не сумасшедший... - Он на секунду
задумался. - Мы как раз копаемся в его прошлом. Какая-то темная история...
Впрочем, тебе это вряд ли поможет.
Он встал и прошелся по кабинету. Я молча ждал продолжения.
- У подъезда тебя ждет машина. Заедешь домой, возьмешь все
необходимое. Потом машина отвезет тебя на аэродром.
- Лихо! - сказал я. - Только я ведь еще ни слова не сказал о своем
согласии.
Клаппер рассмеялся и снова сел на свое место.
- Скажешь... Насколько мне известно, ты никогда не отказываешься ни
от каких дел. Помню, у тебя еще в армии было сильно развито чувство
справедливости. Ты даже имел из-за него некоторые неприятности.
- Убил! - сказал я. - В общем-то я и не собирался отказываться.
- Ну так вот, - продолжал он. - На аэродроме спросишь Гонзалеса. Ты
должен был видеть его: он вышел из моего кабинета несколько минут назад. -
Я кивнул. - Гонзалес даст тебе дальнейшие разъяснения... Вот твои
документы. - Он раскрыл папку, лежащую на столе, и передал мне паспорт и
пачку различных удостоверений.
Я раскрыл одно из них. Корки были, прямо скажем, высший класс. Я
взглянул на фотографию. Фотография была моя, но я не смог припомнить,
чтобы видел такую где-нибудь раньше. В моем архиве такой не числилось. Где
это они умудрились меня щелкнуть?
- Итак, - сказал я, - отныне меня зовут Джерри Смит. Еще что-нибудь
есть?
Клаппер раздавил окурок в пепельнице. Я сделал тоже самое и рассовал
по карманам деньги и новые документы. В этот момент мелодично звякнул
звоночек, и голос Марии произнес:
- Мистер Ромс, машина у подъезда.
- Благодарю, Мария, - отозвался Клаппер и нажал какую-то кнопку. -
Еще вот что. Вот тебе длина волны и номер видеофона. - Он взял листок
бумаги и написал на нем две группы цифр. - Запомни их. - Он протянул мне
листок. - Когда закончишь дело, передашь на этой волне две восьмерки.
После этого к тебе прилетит вертолет... Номер даю на крайний случай, если
вдруг произойдет что-нибудь из ряда вон выходящее, и ты каким-то образом
окажешься в Столице. Попросишь полковника Гринберга. Ясно?
- Ясно, - сказал я и, взглянув на цифры, вернул ему листок.
Он щелкнул зажигалкой и бросил пылающую бумажку в пепельницу.
- Ну все, - сказал он и встал из-за стола. - Желаю тебе удачи. Жду
известий.
Я кивнул и направился к выходу. В дверях я оглянулся. Клаппер стоял и
смотрел мне вслед. Выражение его лица показалось мне странным.
Глава вторая. НАЧАЛО
Я приехал на аэродром сразу после полудня. Машина промчала меня в
дальний конец летного поля и остановилась у вертолета с опознавательными
знаками метеорологической службы на фюзеляже.
Около вертолета распоряжался знакомый уже мне парень из
Криминал-департамента. Он что-то выговаривал двум детинам в синих
комбинезонах, тупо уставившимся на лежащий около люка разбитый ящик.
Вокруг валялись банки с каким-то соком. Отругав виновников этого
происшествия, парень обернулся и, увидев машину, быстрым шагом направился
к нам. Я вспомнил, что Клаппер не назвал мне его звания, и, выйдя из
машины, решил пустить пробный шар.
- Мне нужен капитан Гонзалес, - сказал я парню, когда он подошел. -
Моя фамилия Смит.
Он кивнул и сказал:
- Это я, только здесь я, с вашего позволения, просто Гонзалес. Вокруг
все штатские, а вертолет принадлежит метеорологам.. Вы уже готовы?
- Да, - сказал я и взял с сиденья свой портфель.
- Прекрасно! Вылет через четверть часа. Вам придется подождать. Еще
не...
Дикий рев ударил вдруг по ушам и заглушил его последние слова. Я от
неожиданности вздрогнул. Оказывается, механики вздумали опробовать
двигатель. Гонзалес повернулся и побежал к ним, размахивая руками и что-то
крича. Роль штатского он исполнял весьма недурно.
Через пару минут рев стих, и наступила тишина. Только двое в синих
комбинезонах препирались о чем-то, собирая рассыпанные банки.
Я достал из кармана сигареты, закурил и стал прогуливаться вокруг
машины. Гонзалес куда-то исчез. Синие комбинезоны собрали свои банки и
тоже ушли. Около вертолета никого не осталось. Начал накрапывать мелкий
нудный дождь. Я забрался в машину и попытался заговорить с шофером. Тот
отвечал односложно и с явной неохотой.
Наконец, минут через пятнадцать послышался шум мотора, и к вертолету
подкатила еще одна машина. Из нее выскочил Гонзалес. Он дал какие-то
указания невесть откуда появившимся людям, из машины вытащили небольшой
красный тючок и засунули его в зев люка. Гонзалес подошел ко мне. Его лицо
лоснилось от пота. Он достал носовой платок и стал им вытираться.
- Ну как? - спросил я.
- В порядке, - сказал он. - Чуть не забыли для вас электроодежду...
Все, теперь можно отправляться.
Я взял свой портфель и полез в вертолет. В салоне стояли два кресла.
Все остальное место было занято аппаратурой и тюками разного веса и
калибра, по-видимому, предназначенными для метеостанций. К тому же, у меня
сложилось впечатление, что этими тюками пытались хоть как-то замаскировать
назначение приборов. Большинство приборов были мне совершенно незнакомы;
среди тюков торчали отовсюду какие-то никелированные ручки, коричневые
тумблеры, циферблаты с разноцветными стрелками и прочая дребедень, словно
я попал в кабину космического корабля... Да, с тех пор, как я учился,
метеорологическая техника солидно шагнула вперед. Впрочем, мне показалось,
что некоторая часть этой электронной мешанины явно предназначена для
радиоперехватов. Я бы, наверное, долго еще стоял и озирался по сторонам,
но тут в салоне появился Гонзалес, захлопнул створку люка, в ту же секунду
пол подо мной поплыл в сторону, и я плюхнулся в кресло. Мы были в воздухе.
Аэродром быстро скрылся в пелене дождя. Серая завеса застила мир,
словно спрятала нас от любопытных взоров. Гонзалес исчез в кабине пилотов.
В иллюминатор смотреть было совершенно неинтересно, и я, поудобнее
устроившись в кресле, стал ждать, пока Гонзалес даст мне обещанные
Клаппером разъяснения. Двигатели гудели монотонно, и я, кажется, задремал.
Во всяком случае, когда я открыл глаза, мой инструктор уже сидел в кресле
напротив и протягивал мне красную папку.
- Вот это, - сказал он, - просил передать вам инспектор Ромс.
Прочтите прямо сейчас, перед посадкой вернете ее мне.
Я хотел было съязвить насчет скорострельности некоторых полицейских
чинов, но папка оказалась неожиданно тонкой и легкой. Пришла пора дремать
Гонзалесу, а я, раскрыв гладкие красные корочки, углубился в изучение
дела.
Справившись за полчаса с содержимым папки, я основательно задумался.
Похоже было на то, что официального расследования не велось вообще, во
всяком случае, у меня сложилось такое впечатление. Более того, я лично не
осмелился бы утверждать что-либо об убийствах на основании этих данных...
Я взглянул в иллюминатор. Снаружи по-прежнему плотно висел серый
кисель. Я прикрыл глаза.
Итак, что же мы имеем?.. Первый радист разбился насмерть, свалившись
в пропасть. Его, конечно, мог столкнуть вниз этот сумасшедший метеоролог.
Вот только с какой стати?.. Я вспомнил слова Клаппера. "Что-то с
нервами"... С нервами, видите ли, у него что-то!.. У меня тоже иногда
