новых идей не способно вызвать такой переворот. Проклятие, я ведь уже был
алкоголиком.
- Алкоголики возвращаются к жизни сплошь и рядом, - сказал Том.
- Несомненно - если они находят в себе силы поддерживать абсолютную
трезвость всю оставшуюся жизнь. Теперь я могу чуть-чуть выпить, когда мне
хочется. Мне только практически никогда не хочется. Точно также я
прекратил испытывать потребность в наркотиках. Что это - обычное яв-
ление? Я сейчас и курю гораздо меньше, а если курю, то отношусь к этому не
так легкомысленно.
- Значит, космос заставил тебя повзрослеть вопреки тебе самому?
- Сначала. Позднее мне пришлось включиться и работать как черт - но
началось это без моего ведома и согласия.
- Когда это началось? - спросили одновременно Норри и Линда. Мне
пришлось подумать.
- Когда я начал учиться видеть сферически. Когда я наконец сумел
освободиться от ограничений "верха" и "низа".
Линда заговорила:
- Достаточно мудрый человек сказал однажды, что все, что тебя
дезориентирует, - хорошо.. Это тебя обучает.
- Знаю я этого мудрого человека, - насмешливо фыркнул Том. -
Подозрительный тип. Мозги у него набекрень, только и всего.
- Разве он поэтому не способен на мудрые мысли?
- Послушайте, - сказал я. - Мы все уникальны. Мы все прошли через
весьма трудный процесс отбора. И я не думаю, что первый кроманьонец чув-
ствовал себя ото всех отличающимся. Но есть веские доказательства того,
что
наши способности не присущи человеку как норма.
- Нормальные люди способны жить в космосе, - возразила Норри. -
Экипаж Космической Команды. Строительные бригады.
- Если у них есть искусственная локальная вертикаль, - сказал Гарри. -
Выведите их наружу, и вам придется обеспечить им прямые линии и прямые
углы, иначе у них будет мутиться в голове. У большинства. Именно поэтому
нам и досталась такая высокооплачиваемая работа.
- Это правда, -признал Том. - На Скайфэке человек, который хорошо
умеет работать в космосе, стоил столько же, сколько груз меди его веса,
даже
если работником он был посредственным. Я этого никогда не понимал.
- Потому что ты один из таких людей, -сказала Линда.
- Каких таких? - раздраженно спросил Том
- Человек Космоса, - сказал я с расстановкой, чтобы заглавные буквы
были очевидными. - Человек, который приходит на смену Homo habilis и
Homo sapiens. Человек, устремленный в космос. Ты один из таких. Не думаю,
чтобы у римлян была такая концепция, так что Homo novus - вероятно,
лучшее из того, что можно придумать на латыни. Новый Человек. Нечто
следующее.
Том фыркнул.
- Homo excastra больше подходит.
- Нет, Том, - настойчиво сказал я,-ты не прав. Мы не изгнанники. Мы
можем быть в буквальном смысле "за пределами лагеря", "за пределами
крепости", но смысла "изгнание" в этом нет. Или ты жалеешь о своем
выборе?
Он долго не отвечал.
- Нет. Нет, космос -это то место, где я хочу жить. Все верно. Я не
чувствую себя изгнанником - я думаю о целой солнечной системе как о
человеческой территории. Но я чувствую себя так, как будто бросил своих
соотечественников в момент самой большой национальной неудачи.
- Том, - сказал я торжественно, - уверяю тебя, что это вряд ли для тебя
большая потеря; скорее ее диаметральная противоположность.
- Да, мир выглядит довольно гнилым в эти дни, не стану спорить. Я мало
о чем буду скучать.
- Ты не улавливаешь сути.
- Так объясни.
- Я говорил относительно этого с доком Пэнзеллой до нашего отбытия.
Какова нормальная продолжительность жизни для Человека Космоса?
Он дважды пытался заговорить и оставил попытки.
- Правильно. Не существует способа сформировать предположение. Это
полностью новая игра в мяч. Мы первые. Я спросил Пэнзеллу, и он сказал,
чтобы мы возвращались, если двое или трое из нас умрут. Мы все можем
умереть в пределах месяца из-за того, что накапливающиеся шлаки откажутся
собираться у нас в ногах, или потому что наши мозоли мигрируют в мозги,
или от чего-нибудь еще. Но Пэнзелла предполагает, что невесомость
собирается добавить по крайней мере сорок лет к нашему жизненному сроку.
Я спросил его, насколько он уверен, и он предложил заключить пари на
большие деньги.
Все заговорили одновременно. По радио из этого ничего не получается.
Если обобщить, к чему сводились их реплики, то получилось бы:
- Что-что он сказал?
Том сердито договаривал последний:
- ...возможно, вообще знать что-то об этом? - услышали мы конец его
фразы.
- Вот именно, - сказал я. - Мы не будем знать до тех пор, пока не
станет слишком поздно. Но звучит это разумно. В невесомости сердцу при-
ходится работать с меньшей нагрузкой, артериальные отложения
уменьшаются...
- Значит, нас достанут не сердечные болезни, - высказался Том, - если
предположить, что уменьшение работы подействует на сердце хорошо, а не
наоборот. Но это лишь один орган из многих.
- Поразмысли над этим. Том. Космос - стерильная среда. При
соблюдении разумной осторожности она всегда будет такой. Иммунная
система становится практически атавизмом. А имеете ли вы какое-нибудь
представление о том, сколько энергии уходит из вашей жизненной системы
на борьбу с тысячами блуждающих инфекций? Энергии, которая могла бы
использоваться для поддержания и восстановления организма? Разве вы не
замечаете, как падает уровень нашей активности, когда мы отправляемся на
Землю?
- Ну конечно, - сказал он. - Но это только...
- ...гравитация, ты хотел сказать? Знаешь, что я имею в виду? Здесь мы
здоровее, физически и умственно, чем когда-либо были на Земле. Когда вы
подхватывали насморк в космосе? И, между прочим, когда вы в последний
раз чувствовали глубокую депрессию, были угрюмы? Как вообще все мы
когда-то умудрялись иметь неудачные дни, черную депрессию, капризы и
прочее в том же роде? Черт, само слово "депрессия" связано с гравитацией.
Подавленность! В космосе нельзя ничего подавить, можно только
переместить. В английском языке слово "гравитация" имеет другое значение
- "серьезность", синоним отсутствия чувства юмора. А если есть две вещи,
которые ведут к ранней смерти, так это как раз депрессия и отсутствие
чувства юмора.
Живой волной нахлынула память о том, что я чувствовал, живя с увечной
ногой в земном тяготении. Депрессия и атрофия чувства юмора. Это казалось
таким давним, таким невообразимо далеким. Неужели я когда-то
действительно испытывал подобное отчаяние?
- Во всяком случае, - продолжал я, - Пэнзелла сообщает, что люди,
которые проводят много времени в невесомости - даже люди на Луне,
которые пребывают при одной шестой земного тяготения, те изгнанные
горняки, - показывают более низкое количество сердечных заболеваний и
болезней легких, что естественно. Но он также сообщает, что они показывают
значительно более низкое, чем статистическая норма, количество случаев
рака всех видов.
- Даже при более высоком уровне радиации? - скептически спросил
Том. -Всякий раз, когда происходит вспышка на Солнце, мы все видим
некоторое время зеленых головастиков, поскольку дополнительная радиация
влияет на наши глазные яблоки. И неважно, находимся мы в помещении или
снаружи.
- Угу, - уверил я его. - Выйти из-под одеяла атмосферы - вот что
было основным риском для здоровья, и все мы пошли на этот риск, живя в
космосе. Но риск, похоже, оправдался. Казалось, что повышается угроза
рака,
но, похоже, это не так. Почему, никто пока не ответит. А причина уменьше-
ния количества проблем с легкими очевидна: мы дышим настоящим
воздухом, который отфильтрован лучше, чем воздух для Первого Министра,
свободен от пыли и с нулевым содержанием вредных химических
соединений. Черт, если бы вы имели все деньги на Земле, и то вы бы не
могли
заказать себе по вкусу более здоровую среду. Что вы скажете насчет старой
госпожи Мэрфи со Скайфэка? Сколько ей, шестьдесят пять?
- Шестьдесят шесть, - сказал Рауль. - Чемпион по гандболу в
невесомости. В трех играх подряд утирала мне нос.
- Почти как если бы мы были предназначены, чтобы жить в космосе, -
удивленно сказала Линда.
- Ладно! - раздраженно воскликнул Том. - ладно, я сдаюсь. Меня
купили. Мы все доживем до ста двадцати. Полагаю, что чужаки не решат
попробовать нас на вкус. Но я продолжаю утверждать, что. весь этот треп о
"новом биологическом виде" - ерунда, бред сумасшедшего, мания величия.
С одной стороны, нет никакой гарантии, что наше развитие будет
правильным - или, как подчеркнул Чарли, что мы вообще выживем. Но что
гораздо важнее, Homo novus - биологический вид без естественной среды
обитания! Мы неспособны сами поддерживать свое существование, друзья!
Мы крайне зависимы от Homo sapiens, если только мы не научимся и пока мы
не научимся производить наш собственный воздух, воду, пищу, металлы,
пластмассы, орудия, видеокамеры...
- Чего это у тебя такое шило в заднице? - спросил Гарри.
- У меня нет шила в заднице! - завопил Том. Тут уж мы все не
выдержали, и Тому хватило честности спустя некоторое время присоединить-
ся к нам.
- Ты прав, - сказал он. - Я разозлился. Я и правда не знаю, почему.
Линда, ты что-нибудь можешь мне объяснить?
- Ну, - сказала она задумчиво, - "злость" и "страх" чертовски близки к
тому, чтобы быть синонимами...
Том вздрогнул от неожиданности.
Заговорил Рауль, в его голосе было напряжение.
- Если это поможет, я готов признаться, что наше отложенное свидание с
этими сверхсветляками меня, например, перепугало до смерти. А ведь я не
встречался с ними лично, как ты и Чарли. Я хочу сказать, что эта небольшая
шуточка может стоить нам куда больше, чем всего лишь потерять воз-
можность вернуться на Землю.
Это была такая странная фраза, что мы достаточно долго пытались
осознать ее.
- Я понимаю, что ты хочешь сказать, - медленно произнесла Норри. -
Наше задание - установить телепатический контакт с тем, что, похоже,
представляет из себя групповой разум. Я почти... почти боюсь, что у нас
получится.
- Боишься потеряться, дорогая? - сказал я. - Не бойся, я тебя далеко не
отпущу. Я ждал двадцать лет не для того, чтобы стать вдовцом.
Она сжала мою руку.
- В этом суть вопроса, - сказала Линда. - Самое плохое, что нам всегда
грозит - это смерть, в той или иной форме. И мы всегда были под смертным
приговором, мы все, - за то, что мы люди. Такова цена билета на это
представление. Норри, вы с Чарли смотрели смерти прямо в глаза неделю
назад. Чертовски вероятно, что вам когда-нибудь придется это сделать
опять.
Возможно, сложится так, что это будет через год на Сатурне. Что с того?
- Беда в том, - сказал Том, качая головой, - что страх не проходит
только потому, что он нелогичен.
- Не проходит, - согласилась Линда, - но все-таки есть способы с ним
справляться. А нажимать на него до тех пор, пока он не выльется наружу в
виде злости - это не способ. Теперь, когда мы добрались до основ, я научу
тебя технике самодисциплины, которая на самом деле серьезно помогает.
- Научи и меня тоже, - сказал Рауль почти неслышно.
Гарри протянул руку и взял Рауля за руку.
- Будем учиться вместе, - сказал он.
- Мы все будем учиться вместе, - сказал я. - Возможно, мы иные, чем
люди, но не до такой уж степени. Но я бы хотел сказать, что вы - чуть ли
не
самые храбрые ребята, которых я знаю. Вы все. Если кто-нибудь... Хоп-ля!
Снова сигнал будильника. Давайте немного займемся настоящими упраж-
нениями, чтобы вернуться потными. Через пару дней повторим то же, что
сегодня. Гарри, отключи эту запись тяжелого дыхания от схемы, и начинаем
двигаться все вместе по счету три, два, один, марш...
Я привожу вышеупомянутый диалог полностью, видимо, потому, что это
- одно из немногих событий в нашей хронике, полная звуковая запись
которого у меня есть. Но также отчасти потому, что в нем содержится
большая часть информации, которую вам следует знать относительно того
однолетнего полета к Сатурну. Нет смысла описывать интерьеры "Зигфрида",
или распорядок дня на каждый день, или препятствия и межличностные
