Хотя Бытие и Исход писались уже после Второзакония, но в них мало
заметна тема племенного фанатизма. Зато она со всей силой бьет из
Второзакония, из Левит и Чисел; здесь видна рука левитов в изолированной
Иудее и в Вавилоне. Другими словами в Бытии содержатся лишь
предвестники будущих громов и молний, и их немного, как например, глава
12-ая, стихи 2-ой и 3-ий: "И Я произведу от тебя великий народ, и
благословлю тебя, и возвеличу имя твое; и будешь ты в благословение. Я
благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и
благословятся в тебе все племена земные". Немногим иначе сказано и в
Исходе: "Если ты будешь... исполнять все, что Я скажу, то врагом буду врагов
твоих... и истреблю их"; но вполне возможно, что и этот стих является
позднейшей вставкой.
В Исходе однако появляется нечто первостепенно важное: договор с
Иеговой скрепляется кровью и, начиная с этого, кровь течет рекой в "книгах
Закона". В стихе 8-ом, главы 24-ой стоит: "...и взял Моисей крови и окропил
народ, говоря, вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех
словах сиих". Потомкам рода Аарона теперь дается постоянная и
наследственная должность священнослужителей при храме, и этот завет
также скрепляется кровью. Иегова говорит Моисею: "...и возьми к себе
Аарона, брата своего, и сынов его с ним, ...чтобы он был священником Мне".
Далее следуют подробные указания Иеговы Моисею о ритуале посвящения.
Согласно левитским книжникам, Моисей должен взять тельца и двух овнов
"без порока", заколоть их "перед лицом Господним" и сжечь на алтаре одного
овна и внутренности тельца. Кровь второго овна "возложи на край правого
уха Аарона, и на край правого уха сынов его, и на большой палец правой руки
их, и на большой палеи правой ноги их и покропи кровью на жертвенник со
всех сторон ...и покропи на Аарона и на одежды его и на сынов его, и на
одежды сынов его с ним".
Картина забрызганных кровью жрецов наводит на размышления, даже
и в наши дни, по прошествии многих веков. Почему сочиненные левитами
книги Закона так упорно выпячивают требования Иеговой кровавых жертв?
Видимо секта умело пользовалась террором для внушения страха, а одно
лишь упоминание крови заставляло правоверного или суеверного иудея
дрожать за судьбу собственного сына, поскольку в Исходе ясно
формулируется претензия фанатичных жрецов на всех перворожденных их
племени: "И сказал Господь Моисею, говоря, освяти мне каждого первенца,
разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми, от человека до
скота. Мои они".
В ранее приведенной цитате из Михея уже говорилось о том, что
заклание перворожденных продолжалось долгое время. Вид залитых кровью
левитов должен был вселять ужас в сердца простых людей. Согласно левитам
Бог требовал Себе перворожденных, а сочетание слов "человека и скота"
делало требование поистине страшным. Эти многозначительные слова
сохранили свое значение и после того, как священство прекратило
человеческие жертвоприношения, сохранив однако за собой прерогативу их
требовать (сделано это было при помощи ловкого приема, описанного ниже).
И после этого, на забрызганных скотской кровью облачениях жреца община
видела кровь своих детей.
Заметим, что все это не только дела далекой древности: в твердынях
талмудистского еврейства его священство до сего времени обагряется
кровью. В 1885 г. (то есть через 24 столетия после написания Исхода),
организация Реформированных Раввинов Америки заявила в Питсбурге: "Мы
не ожидаем ни возращения в Палестину, ни богослужений с
жертвоприношениями; производимыми сынами Аарона, ни восстановления
каких-либо Законов еврейского государства". Важно, что в 1885 году
понадобилось сделать такое заявление публично; это показывает, что
противоположные школы еврейства и тогда еще точно соблюдали Закон,
включая "богослужения с жертвоприношениями". (К 1950-му году влияние
Реформированных Раввинов Америки сильно упало, уступив место силам
сионистского шовинизма).
Левитское авторство Торы явствует и из того, что более половины пяти
книг занято детальными указаниями, приписанными непосредственно
Господу, о конструкции и убранстве алтарей и скиний, о материале и
рисунках облачений, митр, поясов, о виде и типе золотых цепей и
драгоценных камней, украшавших вымазанных кровью жрецов, о количестве
и характере животных, приносимых в жертву во искупление проступков.
Указывалось, что нужно делать с кровью убитых животных, перечислялись
денежные и прочие обложения в пользу храмов, привилегии и права левитов и
тому подобное. В частности, десятки глав посвящены описаниям кровавых
жертвоприношений.
Можно предположить, что Господу вряд ли очень нужны кровь
животных и драгоценные одеяния священства: именно против всего этого и
возвышали свой голос израильские "пророки", выступая против увековечения
первобытной племенной религии. Как бы то ни было, однако, именно
описанные обряды составляют сущность "Закона" правящей иудеями секты,
сохраняя всю свою силу и по сегодня.
При составлении книг Закона левитские писцы внесли в них множество
аллегорических или "наглядных" примеров того, как "несоблюдение" Закона
неизменно приводило к страшным последствиям. Это - притчи Ветхого
Завета, и их мораль всегда одна - смерть "отступнику". Наибольшей
известностью пользуется притча о золотом тельце, приводимая в Исходе:
пока Моисей был на горе, Аарон соорудил золотого тельца; вернувшись и
увидев это, Моисей собрал сынов Левия и сказал: "пройдите по стану от
ворот до воротки обратно и убивайте каждый брата своего, каждый друга
своего, каждый ближнего своего". Что они и сделали, так что "пало в тот день
из народа около трех тысяч человек".
Унаследовав Ветхий Завет, христианство приняло и притчу о золотом
тельце, видя в ней предостережение против идолопоклонства. Однако
истинные причины изобретения левитами "золотого тельца" были вероятно
совсем иными. Многие иудеи, а возможно и некоторые жрецы стали
склоняться к мысли, что символическое заклание золотого тельца будет Богу
приятнее, чем вечное блеяние убиваемых животных, окропления кровью и
"сладкий запах" сжигаемых туш. Левиты однако никогда и ни в коем случае
не допускали смягчений своих жестоких обрядов; в приводимых ими притчах,
кто пытался хоть в чем-либо изменить ритуал, подвергался наказанию.
Подобный же случай - описанное в книге Чисел "восстание Корея",
когда "...двести пятьдесят мужей, начальники общества, призываемые на
собрания, люди именитые... собрались против Моисея и Аарона и сказали им:
полно вам: все общество, все святы и среди нас Господь! Почему вы ставите
себя выше народа Господня?" Это было повторением слов израильских
"пророков", жаловавшихся, что левиты слишком много берут на себя, и здесь
притча явно стремится отбить охоту к подобным протестам. "...и разверзла
земля уста свои и поглотила их, Корея и всех людей Кореевых, и домы их, и
все имущество". (Однако собравшиеся продолжали роптать, после чего
"вышел гнев от Господа и началось поражение", так что, к моменту
заступничества Аарона, "четырнадцать тысяч и семьсот человек погибло". В
заключение, сразу же после этого рассказа, собравшихся учат почитать
священство, и сам Иегова перечисляет добавочные доходы, которыми община
должна обеспечить левитов: "Все лучшее из елея, и все лучшее из винограда и
хлеба, начатки их. которые они дают Господу, Я отдал тебе".
Вероятно, в силу того, что древние предания еще жили в памяти
многих людей, левиты не могли слишком вольно обращаться с историей;
книги Бытия и Исхода, поэтому, сравнительно сдержанны. Фанатизм впервые
звучит во Второзаконии, слышен громче в Левите и Числах и, все время
усиливаясь, доходит до того, что в описанной последней притче расово-
религиозная резня подается, как акт величайшего благочестия и
"соблюдения", заслуживающий особую награду от Бога. Эти две последние
книги, как и Второзаконие, якобы завещаны Моисеем и должны говорить о
его общении с Иеговой. В этом случае уже нет речи о том, что "были найдены
рукописи, седые от пыли веков"; эти книги жрецы, просто-напросто,
сочинили. Из них явствует, как рос фанатизм жреческой секты в этот период
и как со все большим жаром она призывала к расовой и религиозной
ненависти. Второзаконие, сперва учившее: "поэтому любите иноземцев",
затем отменяет это "предписание" (вероятно дошедшее из более ранних
израильских преданий), исключая "иноземцев" из запрета ростовщичества.
Книга Левит идет еще гораздо дальше. Эта книга тоже начинает было с
призыва любить чужестранцев; "пришелец, поселившийся у вас, да будет для
вас то же, что туземец ваш; люби его как себя" (глава 19-ая). Однако позже, в
главе 25-ой, все это отвергается. Чтобы иметь рабов и рабынь "...покупайте
себе раба и рабыню у народов, которые вокруг вас. Также, и из детей
поселенцев, поселившихся у вас, можете покупать, и из племени их, которое у
вас, которое у них родилось в земле вашей, и они могут быть вашей
собственностью. Можете передавать их в наследство и сынам вашим по себе,
как имение; вечно владейте ими, как рабами. А над братьями вашими, сынами
Израилевыми, друг над другом, не господствуйте с жестокостью".
Обращая "чужеземцев", как рабов в движимое имущество, эта догма
породила наследственное крепостничество; в иудейском "Законе" она
действительна до сих пор. А если бы Ветхий Завет действительно был столь
же божественного происхождения, как и Новый, то пионеры и плантаторы
Америки и Южной Африки, эксплуатировавшие рабский труд, имели бы
полное право считать себя добрыми христианами.
Самая серьезная дискриминация между "своими" и "чужими"
встречается в Книге Левит и касается изнасилования. Во Второзаконии
сначала говорится (глава 22-ая): "если кто в поле встретится с отроковицею
обрученною и, схватив ее, ляжет с нею, то должно предать смерти только
мужчину, лежавшего с ней. А отроковице ничего не делать. На отроковице
нет преступления смертного; ибо это то же, как если бы кто восстал на
ближнего своего и убил его...". Такое отношение к изнасилованию вполне
нормально и, вероятно, было таким же во всех сводах законов того времени.
Оно подошло бы почти к любому уголовному кодексу нашего времени, за
исключением разве лишь слишком суровой меры наказания. Приведенный
выше отрывок вероятно характерен для древнего израильского отношения к
этому проступку. Оно было нелицеприятным и не делало различий в личности
жертвы. В главе 19-ой, однако. Книга Левит предусматривает, что, если
мужчина "преспит с женщиной, а она раба, обрученная мужу, но еще не
выкупленная", то он может быть прощен, если принесет священнику овна, как
"жертву повинности"... и "прощен будет ему грех, которым он согрешил";
женщина же должна быть наказана плетьми. При таком законе, показание
женщины-рабыни явно не имело бы веса по сравнению с показанием ее
владельца, если дело шло о насилии; эта "поправка" вносит дискриминацию в
статьи Второзакония. Как мы увидим в дальнейшем, в Талмуде содержатся
места аналогичного характера.
В Книге Левит также содержится притча о "несоблюдении" и его
ужасных последствиях, показывающая, до каких крайностей могли дойти
левиты. Две аллегорических личности, два левита, Надив и Авиуд
"...принесли в своих кадильницах огонь чуждый". Проступок, казалось бы, не
особенно серьезный, но не так смотрели на это левиты. Для них это было
"нарушением Закона", и тотчас же "огонь от Господа сжег их".
Последняя из пяти сочиненных левитами книг Закона - Числа -
отличается наибольшей крайностью. В этой книге левиты умудрились
отказаться от претензий на перворожденных, в то же время сохранив в
целости основную догму Закона: гениальный политический трюк. Видимо,
требование перворожденных стало для них источником больших
затруднений; однако, невозможно было вычеркнуть главный пункт из
собственного Закона, не допускавшего никаких послаблений. Подобное
"несоблюдение" само явилось бы тяжким преступлением. Выход был найден
с помощью очередного перетолкования Закона, причем перворожденными
