Я круто повернул почти на двух колесах, в то время как она шепотом
проезжалась на мой счет как водителя. Я заметил небольшое пустое место между
двумя блоками, остановился там и выключил контакт. Потом толкнул герцогиню на
пол и отправился туда сам.
- Что это такое... - начала она.
- Закройтесь! - зашипел я.
-На этот раз она послушалась. Мимо нас проезжала машина с ревущей
сиреной. Герцониня сидела на полу, со сложенными коленями на груди, а я
находился на ней.
- Посмотрите, - сказала она, - какая странная позиция. Этого со мной не
случалось тридцать три года. Мне тепло и я под кровом.
- Я слезу как только злой волшебник и мальчик с пальчик исчезнут из вида.
- ответил я.
Эта старая сказка развеселила ее.
- Очень смешно, - сказала она.
Свет одного фонаря падал на нас. Ее ушко было маленьким и красивым. Я
никогда еще не был так близко от нее. И если хорошенько подумать, то никогда
еще не был и на ней.
Мое лицо находилось в восьми сантиметрах от ее. Ее ресницы были
невероятной длины, и они были настоящими.
- Давайте пугать прохожих, - предложила она. Низ моего живота проходился
как раз на ее бедре: я как бы сидел на нем верхом.
- Я никогда не танцевала танец живота в горизонтальном положении, -
сказала она, - но я попробую.
Обстановка была очень приятной. Я оперся обоими руками на пол, она стала
вертеть своими бедрами. Очень медленно. Часть ее анатомии находилась около
коробки скоростей, как *** **********(стр.170). У меня болела спина, но меня
это мало трогало.
Я почувствовал под своей рукой что-то жирное. Я посмотрел на это. Это
была бумажная салфетка , замазанная маслом и смазкой.
Я взял правую руку герцогини и рассматривал ее. Я обнаружил смазку под ее
ногтями и на коже. Я бросил эту руку и взял другую. То же самое. Я выпрямился
и снова отправился за руль.
Она медленно поднялась с места и села на свое место. Потом она протянула
мне правую руку, ладонью кверху.
- Я знаю, вы хотите мне сказать что-то скверное. - Я задумчиво посмотрел
на нее. - Я вижу по выражению вашего лица, что вы уже сделали самые
неблагоприятные для меня выводы, - проговорила она.
- Откуда появилась эта смазка?
- Я играла в механика, пока вы забавлялись с этой мышкой и назначали ей
свидание.
Я включил мотор, включил фары и выехал на автостраду. Она села поближе ко
мне и положила свою голову мне на плечо.
- Это вы испортили мою машину, ведь так?
- Давай после этого сигары этому человеку!
- Вы следили за мной?
- Начиная с 74 улицы, мой дружок. Вы даже не заметили, что за вами следят.
Она старалась говорить как какая-нибудь курочка гангстера, но у нее это
получалось так, как говорят в плохих фильмах. Я, может быть, действительно не
заметил слежки, но мне не хотелось, чтобы она продолжала разговор в таком
роде.
- М вы стали ждать, когда я зашел к Бруно, это так?
- Это так.
- И вы оборвали все провода?
- Я опять заговорю о сигарах!
- Но как это получилось, что тот парень, сидящий у входа на стоянку,
ничего не заметил?
- Он слушал радио и открытым ртом и закрытыми глазами.
- А к чему светила подобная выходка?
- Я подумала, что может быть я окажусь, случайно проезжая мимо этого места
в тот момент, когда вы не сможете тронуться с места и смогу отвезти вас куда
вам будет нужно.
- Почему же вы этого не сделали?
- Почему? Почему? Честное слово, вы просто идиот! Как я могла предложить
вам подвезти вас куда вам нужно, когда эта негодяйка сунула вам в руку
любовную записку? Я заметила ваш загоревшийся взгляд и вам оставалось лишь
топать пешком на свое место свидания. А когда вы сели в такси, я последовла
за вами.
- Тогда, почему вы поднялись наверх?
- Я видела как вы выходили в первый раз, чтобы купить что-нибудь выпить.
Мне следовало пойти за вами следом и разбить бутылку моим домкратом. А потом,
когда вы вышли во второй раз, я поняла зачем вы отправились теперь.
- Что же я пошел искать?
- Вы сами это отлично знаете.
- Нет, я не знаю.
- Нет, вы прекрасно знаете!
Ее смесь правды и выдумки были очень забавны.
- В таком случае, скажите мне!
- Она спросила вас, есть ли у вас презервативы, когда вы оба достаточно
нагрузились, и вы ответили, что нет. Тогда она отправила вас за ними. Она
хочет убедить вас в том, что она чистая молодая девушка, которая никогда не
делает подобных вещей, но я уверена, чтио она поглощает пилюли в таком
количестве, как будто это конфеты.
- О! Как меня все это забавляет! - сказал я.
Я рассказал ей всю историю с содой, про бюллетень колледжа, про стульчак,
который я испортил, про мой телефонный звонок главной телефонистке, о моем
предложении пойти купить ей сигареты и способ, при помощи которого я
обнаружил помещение Хенли.
Ни слова не говоря, она взяла мою руку и хлопнула ею себя по щеке.
- Но так как вы испортили мою машину, - сказал я, - могу я
воспользоваться вашей?
Она немедленно одобрила это.
Через несколько кварталов, на Квентин бульваре, я заметил полицейскую
машину. Так как мы вышли из квартала, где находился дом, в котором жила
Форзич, я остановил машину около полицейских и показал им свое удостоверение.
Я попросил их сопровождать меня как эскорт, до тоннеля Линкольна.
Глава 24.
При выезде из тоннеля нас ожидал полицейский.
- Я буду эскортировать до заставы, - сказал полицейский. - Не может быть
и речи, чтобы здесь ехать со скоростью в сто пятьдесят. Когда вы окажетесь на
автостраде, можете делать все, что хотите.
Он выключил сирену и отъехал. При скорости в пятнадцать километров в час,
каждый водитель обязан следовать за впереди идущей машиной на расстоянии в
шесть метров. Я дал ему отъехать на сорок пять метров вперед, потом уж
настроил Мазерати на соответствующую скорость, равную его.
Мои обе руки крепко держали руль. Она посмотрела на них.
- Вы очень осторожный водитель, - сказала она. - Ой-ой-ой!
В ее голосе звучала презрительная ирония.
- Да,- согласился я. Я повернулся к ней. У нее был вид, как будто она
лениво растянулась в гамаке, в прекрасный воскресный день.
- Я лично, упиваюсь большой скоростью, - сказала она.
- Вы себя тогда лучше чувствуете, как будто вы по-настоящему живете, а?
- Безусловно.
Она положила голову на мое плечо.
- Тогда попробуйте парашютный спорт.
- Вы против быстрой езды?
- Нет. Но моя работа доставляет мне достаточно много эмоций, что бы я
старался их создавать себе, по примеру Хэмингуэя.
Она улыбнулась и тряхнув ступнями гог, сбросила туфельки. Опершись о
меня, она пальцами ног спустила окно дверцы до отказа. Потом она снова надела
туфли и высунула ноги через окно. При первом же толчке, ее обе туфли улетели
прочь.
Около заставы, полицейский остановил свою машину в стороне и сделал нам
знак проезжать мимо. Я пустил Мазерати со скоростью сто пятьдесят километров
в час. В райви Герцогиня спросила:
- Вы знаете, почему я сношу все ваши грубости?
- Нет.
- Потому что у меня есть такое ощущение, что вы нуждаетесь во мне.
- Я НУЖДАЮСЬ В ВАС?
- Ваша старая машина сейчас бы только с большим трудом проезжала бы
Джерси Сити.
Я должен был признаться, что она права.
- Она посеяла кусочки своих деталей по всему тоннелю Линкольн.
- У каждой машины ограниченное количество деталей и она не может их
разбрасывать, а особенно в тоннелях.
- Все тоннели одинаковы. А что это меняет? Я не ответил на эту реплику.
- А кто испоганил мою машину, черт возьми? - спросил я.
Этот вопрос показался ей совершенно не относящимся к делу.
- Вы ничего не говорите мне о деле-, проговорила она, - Вы что-нибудь
обнаружили, связанное с этими пальцами?
- Да.
- Вы хотите сказать, что знаете, кому они принадлежат?
- да.
Ее голос стал нежней, в нем чувстовалась теплота и сочувствие.
- Эта бедная замученная женщина... - начала она, но я немедленно прервал
ее.
- Это бедная замученная женщина! Эта бедная замученная женщина
фальсифицировала свои медицинские заключения, настаивала на операциях
совершенно ненужных, отправляла своих запуганных пациентов к хирургу без
совести, который безжалостно резал их, которая чтобы утешиться вышла замуж за
другого врача, а когда получила приказ, убила своего мужа и сфальсифицировала
медицинское заключение.
- Она любила его.
Мой опыт говорил мне, что никогда не надо спорить с женщинами на подобные
темы: женщины считают, что любовь - это своего разрешение на охоту, которое
разрешает действовать любыми способами.
- Я не в состоянии ничего доказать из того, что я вам сказал, -
проговорил я. Мне очень трудно будет предъявить им какие-либо обвинения,
потому что они оба очень умны и хорошо знают закон. Я знаю лишь одно: я
постараюсь зацепить его под каким бы то ни было предлогом, например обвинение
в увечье. Я могу зацапать его под этим предлогом, а также и потому, что он
воспользовался почтой для отправки своих ужасных пакетов. Если она согласится
свидетельствовать против него, его адвокат будет настаивать, что она все это
выдумала, потому что ревновала к его любовным приключениям.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Что же вы будете делать?
- Задерживать его.
- А если он не хочет, чтобы его задерживали?
- Тогда я использую необходимую силу, чтобы добиться своего.
- Он производит на меня впечатление человека очень сильного физически.
Я тоже так думал.
- Вы считаете, что он сможет пойти на все?
- Возможно.
- Что же вы будете делать?
Такого рода вопросы нервировали меня. Я совсем не нуждался в этих
вопросах, но хотел остаться вежливым.
- Я не знаю.
- Нет, честно?
- Хорошо. Так вот, я поскольку сзади него когда он не будет смотреть в
мою сторону и постараюсь хорошенько оглушить его, а потом связать ему руки и
ноги. Это самый верный способ.
- Вы нервничаете?
- Да закройтесь же!
- Знаете, - задумчивым тоном продолжала она, - я только сейчас отдала себе
отчет в том, что вы рискуете быть сегодня вечером убитым. А я вам еще
затуркиваю голову. Вы должны сердиться на меня.
Это было не совсем так.
Я почувствовал ее дыхание на своей щеке.
- Вам совершенно необходимо побриться, - сказала она. - Вам всегда нужно
бриться.
Она тихонько укусила меня за кончик уха. Она сказала мне, что мое ухо не
нуждалось в бритье. Она просунула свою руку под мою коленку. Очень медленно.
Она вонзила мне в кожу свои ногти и сделала мне больно. Ее ногти медленно
поднимались вверх по моему бедру. Мне было очень трудно сосредоточить свое
внимание на дорогу, а движение по ней было очень оживленным и висело много
предупредительных и запрещающих знаков. Она опять укусила меня за ухо, потом
поцеловала его. Она поцеловала меня сзади уха. Она поцеловала меня в шею. Я
снял руку с переключателя скоростей, ее нормального места и положил ее на ее
колено.
- Ах, наконец-то! - бросила она.
Как по обыкновению, она не носила чулок. Я скользил по ее колену рукой и
погладил под коленкой, потом стал гладить ее бронзовое от загара бедро.
Она всунула язык в мое ухо.
- Вы пахнете очень хорошо, - прошептала она. - Что это такое?
- Это называется мылом.
- Нет, это не мыло, это скорее ваш запах. Если вы когда-нибудь будете
пользоваться одеколоном или лосьоном, я вас убью.
Слово было неудачно выдумано. Я подпрыгнул на месте.
- Я очень огорчена, - сказала она. - Мы займемся этим позднее.
- Согласен, отложим на более позднее время. Я снова положил свою руку на
коробку скоростей, ее нормальное положение при скорости в сто пятьдесят
километров в час. Она скрестила свои руки на коленях. Их место было там, где
они находились только что, но было благоразумнее оставить все эти упражнения
на более позднее время.
Через несколько секунд мы достигли Ламбервиля. Я замедлил ход, чтобы
