Торчащие, затем короткая спина,
Ввысь устремившаяся бедер крутизна
И сало, чьи пласты образовали складки.
Чуть красноват хребет. Ужасную печать
На всем увидишь ты; начнешь и замечать
То, что под лупою лишь видеть можно ясно:
"Венера" выколото тушью на крестце...
Все тело движется, являя круп в конце,
Где язва ануса чудовищно прекрасна.
Ответы Нины
@PO1=Он. -- Рука в руке, давай с тобою
[tab]Уйдем скорей
Туда, где утро голубое
[tab]Среди полей
Своею свежестью пьянящей
[tab]Омоет нас,
Когда дрожат лесные чащи
[tab]В безмолвный час;
И ветви, в каплях отражая
[tab]Игру луча,
Трепещут, -- словно плоть живая
[tab]Кровоточа.
Там, подставляя ветру смело
[tab]Жар черных глаз,
В люцерну пеньюар свой белый
[tab]В тот ранний час
Ты погрузишь, успев влюбиться,
[tab]В душистый мех,
И там шампанским будет литься
[tab]Твой звонкий смех,
Смех надо мной, от хмеля грубым,
[tab]Чью силу рук
Ты вдруг почувствуешь, чьи губы
[tab]Узнают вдруг
Вкус ягод, что в тебе таится;
[tab]Над ветром смех,
Коль ветер перейдет границы
[tab]Приличий всех,
И над шиповником, что может
[tab]Быть злым порой,
А главное над тем, кто все же
[tab]Любовник твой.
Семнадцать лет! Ты будешь рада
[tab]Побыть вдвоем!
О ширь полей! Лугов прохлада!
[tab]Ну как, пойдем?
Рука в руке, смешав дыханье
[tab]И голоса,
Неторопясь бродить мы станем,
[tab]Войдем в леса.
И там, закрыв глаза и млея,
[tab]Ты, как во сне,
Взять на руки тебя скорее
[tab]Прикажешь мне.
И я возьму -- о миг величья! --
[tab]И понесу,
И будет нам анданте птичье
[tab]Звенеть в лесу.
Тебя, как спящего ребенка,
[tab]К груди прижав,
Я не услышу трели звонкой
[tab]И буду прав;
И буду пьян от кожи белой,
[tab]От этих глаз,
И речь моя польется смело...
[tab]Не в первый раз.
В лесах запахнет свежим соком,
[tab]И солнца свет
Омоет золотым потоком
[tab]Их снов расцвет...
А вечером? Устав немного,
[tab]С приходом тьмы
Знакомой белою дорогой
[tab]Вернемся мы
К садам, где травы -- голубые,
[tab]Где близ оград
В округу яблони кривые
[tab]Льют аромат.
Мы под вечерним темным небом
[tab]С тобой войдем
В деревню, пахнущую хлебом
[tab]И молоком,
И стойлом, где от куч навозных
[tab]Тепло идет,
Дыханьем мерным полон воздух,
[tab]Остывший пот
Блестит на шерсти, чьи-то морды
[tab]Во мгле видны,
И бык роняет с видом гордым
[tab]Свои блины...
А после дом, очки старушки,
[tab]Чей нос крючком
Уткнулся в требник; с пивом кружки
[tab]И дым столбом
Из трубок вылепленных грубо,
[tab]Плохой табак,
И оттопыренные губы,
[tab]Что так и сяк
Хватают с длинных вилок сало,
[tab]Как впопыхах;
Огонь из печки, отсвет алый
[tab]На сундуках;
Зад малыша, который близко
[tab]Подполз к дверям
И мордочкой уткнулся в миску,
[tab]Что ставят там
Для добродушного полкана;
[tab]И старые пес
Ворчит и лижет мальчугана
[tab]В лицо и в нос...
Надменная, словца не скажет,
[tab]Страшна на вид,
У печки бабка что-то вяжет,
[tab]В огонь глядит.
О дорогая, сколько сможем
[tab]Увидеть мы
В лачугах, чьи огни прохожим
[tab]Горят из тьмы!
Потом, среди сирени свежей,
[tab]Таясь от глаз,
В одном окне нам свет забрезжит,
[tab]Поманит нас...
Пойдем со мной! Тебя люблю я!
[tab]Нельзя никак
Нам не пойти! Пойдем, прошу я...
@PO1=Она. -- А дальше как?
[15 августа 1870]
За музыкой
@EP=Вокзальная площадь в Шарлевиле
На площадь, где торчат газоны тут и там,
В сквер, где пристойно все и нет в цветах излишку,
Мещане местные несут по четвергам
Свою завистливою глупость и одышку.
Там полковый оркестр, расположась в саду,
Наигрывает вальс, качая киверами,
Не забывает франт держаться на виду,
Прилип нотариус к брелокам с вензелями.
Находка для рантье трубы фальшивый звук;
Пришли чиновники и жирные их дамы
В сопровожденье тех, кто нужен для услуг
И чей любой волан имеет вид рекламы.
Пенсионеров клуб, рассевшись на скамьях,
С серьезным видом обсуждает договоры;
Трость с набалдашником здесь попирает прах,
И погружаются здесь в табакерку взоры.
На стуле распластав свой ожиревший зад,
Какой-то буржуа с большим фламандским брюхом
Из трубки тянет дым и, видно, очень рад:
Хорош его табак (беспошлинный, по слухам).
А за газонами слышны бродяг смешки;
Тромбонов пение воспламеняет лица
Желанием любви: солдаты-простаки
Ласкают малышей... чтоб к нянькам подольститься.
Небрежно, как студент, одетый, я бреду
Вслед за девчонками, под сень каштанов темных;
Они смеются, взгляд мне бросив на ходу,
Их быстрые глаза полны огней нескромных.
Храня молчание, и я бросаю взгляд
На белизну их шей, где вьется локон длинный,
И проникает взгляд под легкий их наряд,
С плеч переходит на божественные спины.
Вот туфелька... Чулок... Меня бросает в дрожь.
Воображением воссоздано все тело...
И пусть я в их глазах смешон и нехорош,
Мои желания их раздевают смело.
Завороженные
Из снежной мглы в окно подвала
Они глядят на отблеск алый
[tab]И чуда ждут.
Пять малышей -- о доля злая! --
Сидят на корточках, взирая,
[tab]Как хлеб пекут.
Глаз оторвать нельзя от места,
Где пекарь мнет сырое тесто,
[tab]И ухватив
Его покрепче, в печь сажает,
И сыто жмурясь, напевает
[tab]Простой мотив.
А дети, затаив дыханье,
С могучих рук его в молчанье
[tab]Не сводят глаз;
Когда же золотой, хрустящий
Готовый хлеб из печки тащат
[tab]В полночный час,
Когда сверчки под сводом темным
Заводят песнь в углу укромном,
[tab]Когда полна
Дыханьем жизни яма эта,
Душа детей, в тряпье одетых,
[tab]Восхищена;
Она блаженствует, а тело
Не чувствует, как иней белый
[tab]К лохмотьям льнет.
Прилипли мордочки к решетке,
И словно чей-то голос кроткий
[tab]Им песнь поет.
И тянутся так жадно дети
К той песне о небесном свете
[tab]И о тепле,
Что рвутся ветхие рубашки,
И на ветру дрожат бедняжки
[tab]В морозной мгле.
[20 сент. 70]
Роман
I
Серьезность не к лицу, когда семнадцать лет...
Однажды вечером прочь кружки и бокалы,
И шумное кафе, и люстры яркий свет!
Бродить под липами пора для вас настала.
В июне дышится под липами легко,
И хочется закрыть глаза, так все красиво!
Гул слышен города -- ведь он недалеко, --
А в ветре -- аромат и зелени, и пива.
II
Там замечаешь вдруг лоскут над головой,
Лоскут темнеющего неба в обрамленье
Ветвей, увенчанных мигающей звездой,
Что с тихим трепетом замрет через мгновенье.
Июнь! Семнадцать лет! Цветущих веток сок --
Шампанское, чей хмель пьянит ваш разум праздный,
А на губах у вас, как маленький зверек,
Трепещет поцелуй, и ваша речь бессвязна.
III
В плену робинзонад безумная душа...
Но вот мадмуазель, что кажется всех краше,
Под бледным фонарем проходит не спеша,
И тенью движется за ней ее папаша.
Она находит вас наивным и тотчас
От вас отводит взгляд и несколько картинно
Прочь удаляется, а на устах у вас
Нераспустившаяся вянет каватина.
IV
Вы страстно влюблены. Уж август за окном.
Она над вашими сонетами хохочет.
Друзья от вас ушли. Вам грустно, А потом
Она своим письмом вас осчастливить хочет.
В тот вечер... вы в кафе идете, яркий свет
Там ожидает вас, и кружки, и бокалы...
Серьезность не к лицу, когда семнадцать лет
И липы созерцать пора для вас настала.
23 сентября 70
@EP="...Французы семидесятого года, бонапартисты,
республиканцы, вспомните о ваших отцах девяносто второго
года и т.д. ..."
@EP=Поль де Кассаньяк ("Ле Пэи")
Вы, павшие в боях в год девяносто третий
И в предыдущий год! В своих сабо вы шли
Туда, где поцелуй свободы вас отметил,
Шли цепи разбивать, что мир наш оплели.
В страданьях и в беде велики и суровы,
Вы под лохмотьями несли любовь в сердцах;
Как зерна, бросила вас в землю смерть, чтоб снова
Их к жизни возродить на старых бороздах.
В крови отмывшие запятнанное знамя,
Святые с мрачными и нежными глазами,
Флерюса мертвецы и мертвецы Вальми!
Республике и вам мы сон не потревожим.
Под игом королей мы все живем, как можем...
Сравнится ль Кассаньяк с подобными людьми?
Написано в Мазасе 3 сентября 1870 г.
Зло
В то время как плевки взбесившейся картечи
Скрежещут и свистят в пространстве голубом
И падают полки близ Короля, чьи речи
Полны презренья к тем, кто гибнет под огнем;
В то время как дано в дымящиеся груды
Безумью превратить сто тысяч тел людских,
-- О мертвецы в траве, в день летний, среди чуда
Природы благостной, что сотворила их!..--
Бог то смеется в окружении узорных
Покровов алтарей, где золото блестит,
То под баюканье осанны сладко спит
И просыпается, когда в одеждах черных
Приходят матери в смятенье и тоске
Вручить ему медяк, завязанный в платке.
Ярость кесаря
Вот бледный человек гуляет по аллее.
Сигару курит он, и черный фрак на нем.
Он вспомнил Тюильри и стал еще бледнее,
И тусклые глаза вдруг вспыхнули огнем.
Да, оргия шла двадцать лет! И ею
Сыт император, что когда-то говорил:
"Свободу, как свечу, я потушить сумею..."
Свобода вновь живет! И свет ему не мил.
Он пленник. Кто поймет, что это душу гложет?
Каким он жгучим сожалением объят?
У императора потухший мертвый взгляд.
О Куманьке в очках он думает, быть может,
Смотря, как облаком всплывает голубым
Его раскуренной сигары легкий дым.
Зимняя мечта
@EP=К ней
В вагоне розовом уедем мы зимою.
[tab]Уютно будет нам:
Там всюду гнезда поцелуев, полных зноя,
[tab]Таятся по углам.
Закроешь ты глаза, чтобы во мгле вечерней
[tab]Не видеть за окном
Теней кривляющихся, адской этой черни,
[tab]Подкравшейся тайком.
Тут словно паучок тебе царапнет щеку,
Вдоль шеи побежит мой поцелуй и к сроку
[tab]Не возвратится вспять.
И, голову склонив, "Ищи", -- ты скажешь строго,
И паучка, что путешествует так много,
[tab]Мы примемся искать.
В вагоне, 7 октября 70
Уснувший в ложбине
В провалах зелени поет река чуть слышно,
И весь в лохмотья серебристые одет
Тростник... Из-за горы, сверкая, солнце вышло,
И над ложбиною дождем струится свет.
Там юноша-солдат, с открытым ртом, без каски,
В траву зарывшись непокрытой головой,
Спит. Растянулся он на этой полной ласки
Земле, средь зелени, под тихой синевой.
Цветами окружен, он крепко спит; и, словно
Дитя больное, улыбается безмолвно.
Природа, обогрей его и огради!
Не дрогнут ноздри у него от аромата,
Грудь не колышится, лежит он, сном объятый,
Под солнцем... Две дыры алеют на груди.
Октябрь 1870
В Зеленом Кабаре
@EP=Пять часов вечера
Я восемь дней подряд о камни рвал ботинки,
Вдыхая пыль дорог. Пришел в Шарлеруа.
В Зеленом Кабаре я заказал тартинки
И ветчины кусок, оставшейся с утра.
Блаженно вытянул я ноги под зеленым
Столом, я созерцал бесхитростный сюжет
Картинок на стене, когда с лицом смышленым
И с грудью пышною служанка в цвете лет,
-- Такую не смутишь ты поцелуем страстным! --
Смеясь, мне подала мои тартинки с маслом
И разрисованное блюдо с ветчиной,
Чуть розоватою и белой, и мгновенно
Большую кружку мне наполнила, где пена
В закатных отблесках казалась золотой.
Октябрь 70
Плутовка
В харчевне темной с обстановкою простой,
Где запах лака с ароматом фруктов слился,
Я блюдом завладел с какою-то едой
Бельгийской и, жуя, на стуле развалился.
Я слушал бой часов и счастлив был и нем,
Когда открылась дверь из кухни в клубах пара
И в комнату вошла неведомо зачем
Служанка-девушка в своей косынке старой,
И маленькой рукой, едва скрывавшей дрожь,
Водя по розовой щеке, чей бархат схож
Со спелым персиком, над скатертью склонилась,
Переставлять прибор мой стала невзначай,
И чтобы поцелуй достался ей на чай,
Сказала: "Щеку тронь, никак я простудилась..."
Шарлеруа, октябрь 70
Блестящая победа у Саарбрюкена, одержанная под крики
"Да здравствует император!"
@EP=(Ярко раскрашенная бельгийская гравюра, продается в
Шарлеруа за 35 сантимов)
Посередине, в голубом апофеозе
Сам император на лошадке расписной:
Как папенька, он мил, подобно Зевсу, грозен,
И в свете розовом все видит пред собой.
