Практически, я могу не дожить и до следующего года.
- Пол! - с тревогой воскликнул Эндрю.
Пол пожал плечами. - Мы смертны, Эндрю. Мы не такие, как
ты. Это не так уж важно, но достаточно, чтобы заверить тебя
вот в чем. Я последний из рода Чарни. Есть дальние
родственники по линии сестры моей бабушки, но они не в счет.
Деньги, которые я лично контролирую, будут завещаны тебе,
поэтому на то время, на которое можно предвидеть будущее, ты
останешься экономически независим.
- В этом нет необходимости, - с трудом произнес Эндрю.
Прожив столько лет, он до сих пор не мог примириться со
смертью в семье Чарни.
- Давай не будем спорить, - сказал Пол. - Чему быть, того
не миновать. Над чем ты сейчас работаешь?
- Я разрабатываю систему, позволяющую андроиду - то есть
мне - получать энергию не от атомных батарей, а от сжигания
углеводородов.
Пол удивленно приподнял брови. - И им придется дышать и
есть?
- Да.
- И давно ты это изобретаешь?
- Теперь уже давно. И думаю, что мне удалось придумать
подходящую камеру сгорания, в которой расщепление
контролируется катализатором.
- Но зачем, Эндрю? Ведь атомные батареи несравненно лучше.
- В некоторых отношениях, возможно и лучше, но ведь вы ими
не пользуетесь.
15
Времени потребовалось много, но оно у Эндрю было. Сначала
он не хотел ничего начинать, пока Пол не умрет спокойно.
Со смертьб пра-правнука Сэра Эндрю почувствовал себя еще
более подверженным опасностям враждебного мира, и потому с еще
большей решительностью двинулся по избранному давным-давно
пути.
Все же он не был совсем одинок. Пусть человек умер, но
фирма "Фейнголд и Чарни" продолжала существовать, потому что
корпорации смертны не более, чем роботы. Фирама получила
указания и невозмутимо им следовала. Став на основании
завещания частичным владельцем юридической фирмы, Эндрю
продолжал оставаться богатым. А в обмен на вносимую ежегодно
солидную сумму "Фейнголд и Чарни" согласилась заниматься
правовыми аспектами новой камеры сгорания.
Когда настало время совершить визит в "Ю.С. Роботс", Эндрю
пошел один. Когда-то он ходил к ним с Сэром, другой раз с
Полом. На этот, третий раз, он был один и имел внешность
человека.
"Ю.С. Роботс" изменилась. Заводы компании переместились на
большие орбитальные станции, повторив судьбу все возрастающего
числа отраслей промышленности. Вместе с ними на орбиту
переместилось и множество роботов. Земля стала все больше
напоминать парк, ее навеление в миллиард человек
стабилизировалось, а из равного людям количества оставшихся на
Земле роботов возможно не более тридцати процентов имело
независимый мозг.
Научным директором корпорации оказался на этот раз Элвин
Макдескью, имевший смуглую кожу, темные волосы и остроконечную
бородку. Выше пояса на его теле не было никакой одежды кроме
полоски ткани на груди, как того требовала мода. Сам Эндрю
аккуратно облачился в костюм, бывший в моде десколько
десятилетий назад.
- Конечно же, я вас знаю, - сказал Макдескью, - я весьма
рад вас видеть. Вы наше самое знаменитое произведение, и жаль,
что старый Смайве-Робертсон был так настроен против вас. мы
могли бы столько сделать вместе.
- Это не поздно сделать и сейчас, - заметил Эндрю.
- По-моему, уже нет. Время ушло. Роботы жили на Земле
более ста лет, но все уже изменилось. Им придется вернуться в
космос. А те, что останутся, не будут иметь индивидуальный
мозг.
- Но есть я. А я остаюсь на Земле.
- Верно. Но, кажется, в вас не очень-то много осталось от
робота. С какой новой просьбой вы пришли?
- С просьбой помочь мне стать еще менее роботом. Поскольку
я в основном состою из органики, то желаю иметь органический
источник энергии. У меня с собой чертежи.
Магдескью просмотрел их внимательно. Возможно, поначалу он
и не собирался этого делать, но потом напрягся и стал
серьезным. В одном месте он поизнес: - Великолепная
разработка. Кто это придумал?
- Я, - Ответил Эндрю. Магдескью быстро взглянул на него и
произнес: - Это приведет к полной перестройке вашего тела, к
тому эе операция будет экспериментальной, потому что подобные
никогда раньше не делались. Я не советую вам на это идти.
Оставайтесь в том виде, какой вы есть.
Лицо Эндрю было ограничено в демонстрации эмоций, но в
голове его четко проявилось раздражение. - Доктор Магдескью,
вы не поняли самого главного. У вас нет другого выбора, кроме
как исполнить мою просьбу. Если подобные устройства могут быть
вмонтированы в мое тело, то с тем же успехом они могут быть
имплантированы и в тело человека. Тенденция к продлению
человеческой жизни путем установки протезов органов уже
имеется. А устройств, превосходящих те, что я создал или
создаю, просто не существует.
Дело обстоит таким образом, что я контролирую все патенты
через фирму "Фейнголд и Чарни". Мы вполне способны сами
заняться этим бмзнесом и разработать такие типы протезных
устройств, что это может кончиться получением людей со многими
свойствами роботов. В этом случае пострадает ваш бизнес.
Если, однако, вы прооперируете меня сейчас и согласитесь
делать это на сходных условиях и в будущем, вы получите
разрешение на использование патентов и станете контролировать
технологию как роботов, так и протезирования людей.
Разумеется, исходное разрешение не будет выдано до тех пор,
пока нервая операция не будет успешно проведена и не пройдет
достаточно времени для подтверждения того, что она
действительно оказалась успешной. - Эндрю почти не чувствовал
запретительных импульсов первого закона в ответ на те жесткие
условия, в которые он ставил человека. Он научился понимать,
что то, что первоначально похоже на жестокость, со временем
может обернутьсядобротой.
Магдескью был ошеломлен. - Я не могу сам решать подобные
вопросы, - сказал он. - Решение должны вынести несколько
человек, а на это потребуется время.
- Я могу подождать разумное время, - сказал Эндрю, - но
только разумное время. - И он с удовлетворением подумал, что
сам Пол не провел бы дела лучше.
16
На обсуждение ушло разумное время, и операция оказалась
успешной.
- Ясильно возражал против операции, Эндрю, - сказал
Магдескью, - но не по тем причинам, что могли прийти тебе в
голову. Я бы ничуть не был против, если бы ее проводили на ком
-то другом. Мне было страшно рисковать т в о и м позитронным
мозгом. Теперь, когда твои позитронные схемы взаимодействуют с
искусственными нервами, может оказаться трудным спасти твой
мозг в целости, если с телом что-то случится.
- Я полностью доверял умению персонала "Ю.С. Роботс", -
ответил Эндрю. - И теперь я могу есть.
- Да, ты можешь пить оливковое масло. Как мы тебе
объясняли, это будет означать периодическую очистку камеры
сгорания. По-моему, достаточно неприятная процедура.
- Возможно. Если бы я не собирался пойти еще далшье.
Вполне осуществима и самоочистка. Практически я уже работаю
над устройством, которое будет перерабатывать твержую пищу,
содержащую несгораемые фракции - неперевариваемые, если можно
так сказать, и которые будет необходимо удалять.
- Тогда тебе придется предусмотреть анус.
- Да, его эквивалент.
- И что еще, Эндрю.
- Все остальное.
- И половые органы?
- Только если он мне потребуются. Мое тело - это холст, на
котором я намереннарисовать...
Магдескью ждал окончания предложения, и когда ему
показалось, что его не будет, закончил сам: - Человека?
- Посмотрим, - сказал Эндрю.
- Все это мелкие амбиции, Эндрю, - сказал Магдескью. - Ты
лучше, чем человек. Ты начал спускаться вниз с того момента,
как выбрал органику.
- Мой мозг не пострадал.
- Нет. В этом я могу тебя заверить. Но послушай, Эндрю,
весь прорыв в производстве протезных устройств, который сделал
возможным твои патенты, связан в сознании люджей с твоим
именем. Ты - признанный изобретатель, которому оказывают
почести такому, какой ты есть. Для чего же продолжать игру со
своим телом?
Эндрю промолчал.
Дошла очередь и до почестей. Он стал членом нескольких
научных обществ, включая и то, что было посвящено основанной
им науке, названной им робобиологией, но коорая позднее была
переименована в протезологию.
В стопятидесятилетнюю годовщину создания Эндрю в его честь
был устроен обед в здании "Ю.С. Роботс". И если Эндрю и
усмотрел в этом парадокс, то не высказал его.
Пенсионер Элвин Магдескью специально приехал, чтобы занять
место председателся. Ему было девяносто четыре года, и он был
жив лишь потому, что имел протезирующие устройства,
выполнявшие, проме всего прочего, функции печени и почек.
Венцом обеда стал момент, когда Магдескью, после короткой и
эмоциональной речи, поднял бокал и провзгласил тост "за
150-летнего робота".
К этому времени сухожилия на лице Эндрю были переделаны
так, что он уже был способен выражать определенные эмоции, но
в течение всей церемонии он просидел в мрачной неподвижности.
Ему не нравилось быть стопятидесятилетним роботом.
17
Пришло время, когда протезология вынудила Эндрю улететь с
Земли. За десятилетия, прошедшие после празднования его
юбилея, Луна стала миром, во всех отношениях, кроме силы
тяжести, более похожим на Землю, чем сама Земля, а ее
подземные города были довольно плотно заселены.
Протезирубщие устройства там должны были работать при
меньшей гравитации, и Эндрю провел на Луне пять лет, работая с
местными протезологами над необходимыми адаптациями. В
своебодное от работы время он бродил среди роботов, каждый из
которых относился к нему с тем же подобострастием, что и к
людям.
Он вернулся на Землю, где по сравнению с Луной были тишь и
гладь, и посетил контору "Фейнголд и Чарни" чтобы дать знать о
своем возвращении.
Нынешний глава фирмы, Саймон де Лонг, был удивлен. - Нам
сообщили, - сказал он, - что ты возвращаешься, Эндрю (он едва
не сказал "мистер Мартин"), но мы не ждали тебя раньше
следующей недели.
- Я стал раздаржэительным, - резко произнес Эндрю. Ему не
терпелось высказаться. - На Луне, Саймон, я возглавлял
исследовательскую группу из двадцати ученых. Людей,
разумеется. Я отдавал распоряжения, с которыми никто не
спорил. роботы на Луне считались со мной так же, как если бы я
был человеком. Почему же, в таком случае, я не человек?
В глазах де Донга появилась настороженность. - Мой дорогой
Эндрю, - сказал он, - ты мне только что рассказал, что и люди,
и роботы относились к тебе, как к человеку. Следовательно, ты
и есть человек de facto.
- Быть человеком de facto недостаточно. Я хочу, чтобы со
мной не только обращались как с человеком, но и законно
признали таковым. Я хочу быть человеком de jure.
- Теперь это уже другой вопрос, - сказал де Лонг. - Здесь
мы столкнемся с человеческой предвзятостью и с тем несомненным
фактом, что как бы ты ни напоминал человека внешне, ты все же
н е человек.
- В каком смысле не человек? - спросил Эндрю. - Я имею
внешность человека и эквивалентные ему органы. Мои органы
практически идентичны некоторым из тех, что имеются у людей в
качестве протезов. Я внес такой же большой художественный,
литературный и научный вклад в человеческую культуру, как и
любой из живущих сейчас людей. Чего же еще можно требовать?
- Лично я ничего больше не требую. Проблема в том, что
