- Никаких наркотиков, никакой валюты, никакого оружия.
- Конечно, конечно, - гость сделал обиженное лицо. - Не надо. Да
наркотики с оружием мы и сами могли бы на экспорт... Не надо нам этого
добра. Нас вещи более простые интересуют. Аппаратура, тряпки, косметика.
Уговор простой: мы заказываем партию и платим за нее три четверти рыночной
цены. Идет? Я считаю, это очень даже по-божески. Никаких проблем со
сбытом, никакого риска, если с твоей стороны все чисто.
- Не знаю, что будет дальше, но сейчас я хотел бы рассчитаться
немного по-другому. Пока у меня нет нужды в деньгах, и я предлагаю плату
натурой.
Глаза у Николая полезли на лоб.
- Нет-нет. Не то, что ты думаешь. Пусть пара ваших ребят отработает
эти деньги. Проследит за кое-кем... Мне нужны новые люди, чтобы никто из
наших не засек. Подозрение есть, что меня тут маленько обувают.
Николай посмотрел на меня с уважением и Другим непонятным мне
чувством.
- Я за всех не отвечаю, - наконец сказал он, - есть люди покруче
меня. Но я им все передам.
- Поторопитесь. Сегодня вторник. Люди нужны мне в четверг рано утром.
Потом будет поздно.
Предупрежденный в среду по телефону, что мои условия приняты, в
четверг я встречал своих "наемников". Оба они были довольно молодые парни,
года на три старше меня. Один - красавец в "вареных" джинсах и черной
майке, открывающей взгляду неестественно огромные бицепсы, обтянутые
загорелой до шоколадности кожей. Второй выглядел попроще и был одет в
рубашку с коротким рукавом и брюки, полосатые как матрас. И тот, и другой
жевали резинку и пытались выглядеть американскими полицейскими.
- Расслабиться! - скомандовал я, - а то светитесь за версту. Вот
фотография клиента. Руки у вас пустые? Так и думал. Вот вам "уоки-токи",
засуньте их в эти пластиковые пакеты. Говорить сможете только со мной.
Связь между вами - через меня. Мужик этот, - я кивнул на фото Кардинала, -
войдет в Таврический сад или с Потемкинской, или с Таврической, так что вы
разделитесь. Живет он где-то недалеко от входа, надо выяснить, где,
наблюдайте за ближайшими подъездами. Как появится, сообщите мне. Ну, а
потом смотрите, что он делает, с кем встречается. Когда он выйдет, не
знаю, может, весь день примется ждать. И в саду вряд ли что интересное
будет: гуляет старичок, и все. Но, в любом случае, работа не пыльная.
Красавчик с дутыми бицепсами вытащил из кармана бумажку.
- Шеф просил передать. Это заказ.
Я окинул взглядом список (слава богу, ничего страшного, банальный
ширпотреб) и выпроводил парней "на работу". Сам же включил радиостанцию на
прием и принялся зубрить английский. В голову ничего не лезло. Зачем мне
английский? Раз я пошел против Кардинала, лучше учить арабский. Или урду?
Что я знаю об исламе? Шииты, сунниты... Муллы, аятоллы... Отец, видимо,
проштудировал достаточно, он у меня основательный. А я вот шиитов от
суннитов не отличу. Читал, еще какие-то друзы есть. Или это уже не ислам?
О том, что Кардинал человек серьезный, я подумал, когда рация ожила в
одну минуту одиннадцатого. По-моему, надо быть сверхсерьезным, чтобы
выходить на прогулки с такой точностью.
- Говорит "Потемкин". - Голос я не узнал, но так мы договаривались
окрестить ребят по дислокации. - Дедуля вышел из подъезда дома номер
одиннадцать. Там еще телефон-автомат рядом, веду его.
Потемкинская, одиннадцать. И автомат рядом. Не знаю, меняет ли
Кардинал маршрут, но если папаша не найдется, через неделю попробую
подкараулить старого придурка. Я переключился на своего второго агента.
- "Таврида", это шеф. Деда засекли, он идет в садик от Потемкинской,
идите навстречу.
- Иду, - прохрипела рация.
Считая, что до конца Кардиналовой прогулки никакой информации не
будет, я с журналом откинулся в кресле. Но отдохнуть не удалось. Уже через
пять минут мой агент вышел на связь. Хрипение не могло скрыть паники в
голосе.
- Эй! Это "Таврида". Очень плохие дела. Сашка мертвый лежит на земле.
Я сматываюсь. Мне кажется, его убили.
7. ВЕТЕР, ВЕТЕР, ТЫ МОГУЧ...
Мой собеседник здорово напоминал американского гангстера тридцатых
годов из фильма в стиле ретро. Очевидно, к такому сходству он и стремился,
раз в жаркий летний день не снял свою широкополую шляпу даже у меня в
комнате. Широкие брюки... Или сейчас мода такая? А двое его спутников даже
не скрывают, что они телохранители. Стоят, как цепные псы, только свистни.
Ну ничего, у меня пистолет в кармане и палец на спусковом крючке. А еще
лучше - дверь за спиной. Кто меня поймает в моем Доме?
- Я понимаю, - сказал "гангстер", и узкие усики над верхней губой
капризно изогнулись, - всякое бывает. У вас свои разборки, у нас свои. Но
зачем наших ребят подставлять? Договорились же на мелочевку!
- Да кто его подставлял? И кто сказал, что его убили? Ваш второй ведь
ни крови не видел, ни выстрела не слышал. Может, у него сердце прихватило?
- Какое сердце? Не было у него сердца сроду. Он вообще культурист. -
Значит, красавчик в майке, подумал я. - А Сибиряк не подошел, потому как
там такие костоломы суетились... Пульс с умным видом щупали. Он испугался,
что они у него одинаковый пакет с рацией увидят. Жить-то хочется. Да тебя
за такие дела наказывать надо!
Я крепче сжал пистолет. Интересно, он виден или не виден? А у них
есть оружие?
- Вот что, - мой гость подошел к оконному стеклу и, глядясь в него,
как в зеркало, поправил шляпу. - Мы можем договориться. Заплатишь
компенсацию. Десять тонн. Даем три дня на доставание. Попробуешь слинять -
еще накинем. Не советую.
Ох, орлы, подумал я. Не знают, с кем дело имеют. Да я ведь могу
никогда больше в жизни через свой подъезд не выходить. А никто из
посторонних ни за что ни одну дверь в Доме без согласия изнутри не
откроет. Гарантирую. Разве что с динамитом. Но зачем мне искать
осложнения? С моим-то материальным положением... Я заставил себя нахально
улыбнуться.
- Не надо мне сроков. Я уже думал на эту тему. Договоримся так: даю
вам не десять тысяч, а двадцать. Но с условием. Вы про меня навсегда
забываете. Телефон вымарываете. Никаких заказов, никаких списков, не буду
я больше этими мелочами заниматься. Своих дел хватает.
"Гангстер" так разволновался, что даже снял шляпу. Под полями
скрывались пронзительные серые глаза, а под самой шляпой - коротко
стриженные черные волосы. В глазах читалось жгучее любопытство. Он явно не
хотел терять такой контакт.
- Я не жадный. За лишним червонцем не гонюсь. Может, десять тысяч, а
потом свяжемся? Когда свои дела закончишь.
- Не будем торговаться. - Я достал из ящика стола две пачки
сторублевок. Конечно, никто их не готовил специально, но Дом не должен был
обмануть. - Бери, и с богом. У вас своя свадьба, у нас - своя.
На этом мы и расстались. Я наблюдал в окно, как троица села в
элегантную голубую "девятку". Следом за "девяткой" тронулись белые
замызганные "Жигули", битком набитые народом. Вот это банда!
Говорят: "Трус в минуты опасности думает ногами". Первоначальный
испуг уже давно прошел, бежать было не от кого и некуда, но я не мог
придумать ничего другого, кроме метания по комнате подобно дикому зверю в
клетке. Ай да Кардинал! Ай да я, король дураков! Не догадаться, что
Кардинала тайно охраняют! Ну, я дилетант. О преступниках сужу по книгам и
фильмам, да и то... Но этот красавчик, неужели не мог осторожнее, если
явные костоломы рядом бродили?
Проклятый сентиментальный Кардинал! У человека к услугам все парки
мира, а его, гада, в Таврический садик тянет. Видали ностальгию? Я ругал
Кардинала, хотя знал, что виноват сам. Нужно мне было с барахольщиками
связываться?! А если бы не связался, сам бы и погиб? Нет, надо искать
Атланта. Где этот старый пень шатается? Нет, чтобы как все нормальные
пенсионеры в Таврическом саду гулять...
С интервалами в час я выстукивал дверь в комнату Атланта (дверь в его
квартиру меня впустила). Безрезультатно. Старик не явился домой даже в
полночь. Дискретностью он не баловался, а то бы отец предупредил. Неужели
нашел себе старушку, где-нибудь на другом континенте? Вот некстати!
На следующий день моя вахта у дверей Атланта началась в семь часов
утра, но толку не было никакого. К полудню я разнервничался. Мне начало
казаться, что отец уже убит и все мои старания напрасны. Заведенный
донельзя, я сбегал в Феодосию проведать мать. Тоже лопух. Конечно, она
была на пляже, и хозяйка даже не знала, на каком.
К семи часам вечера я подумал, что сейчас сойду с ума. Книги не
читались, кино не смотрелось, музыка не слушалась. Деликатесы не лезли в
рот. Я вспомнил выражение: "Пережили голод, переживем и изобилие". Да,
пытка изобилием тоже имеет место. Я находился в одиночной камере,
откликающейся на любой мой чих. Но камера была ОДИНОЧНОЙ. Хорошо хоть,
двери не заперты.
Меня потянуло к людям. К тем, на кого я смотрел свысока. Они питались
черт знает чем, они слыхом не слыхивали о новых фильмах, они считали даже
не каждый рубль - мелочь считали. Еще совсем недавно я представлял, что
сам такой же, как и они. Потом вознесся... А по сути, мы были почти
одинаково беспомощны перед лицом обстоятельств, когда близкие в опасности,
а как им помочь - неизвестно.
Я вышел на улицу. Просто так. В окрестностях Дома жизнь кипела. У
здания справа, после битвы в очередях за вином, подтягивалась гвардия
спекулянтов. Они обменивались впечатлениями, смаковали подробности
недавних боев. От здания слева доносился звонкий женский смех. Прямо по
курсу формировалась гигантская очередь за черешней.
Я вдохнул насыщенный выхлопными газами воздух. Внезапно возникшая
жажда чувства локтя постепенно исчезала. Раку-отшельнику захотелось назад
в камеру. Пардон, в раковину.
Уже поворачиваясь обратно к подъезду, я скользнул взглядом по
знакомому лицу. Вот это номер! Правильно говорят: "На ловца и зверь
бежит". Но где же ты был, зверюга?
Прогулочным шагом к нашему подъезду шел Атлант. Аккуратненький такой
старичок, божий одуванчик.
- Извините, - я решил не терять ни минуты, - отец сказал, что вас
можно называть Атлантом. А я - Сергей Кононов.
- Ах, Сережа! Очень приятно познакомиться. Ваш отец про вас
рассказывал, - голос у старичка был отнюдь не стариковский, бодрый,
энергичный. - Что-нибудь случилось?
- Вроде бы. Отец в назначенный срок не вернулся. Я должен его
выручать, так мы условились. Но я почти ничего не знаю кроме того, что
существует очень плохой Кардинал. И еще мне сказано обратиться к вам за
советом. А я вас не мог найти. Дня четыре или больше.
- Вот ведь незадача какая. Дела у меня были, мелочь, конечно. Если бы
я знал... Ну, ничего. Давайте-ка поднимемся. К вам, например. Там и
поговорим.
- Вы хоть знаете, где искать отца?
- Знаю. Или, точнее, догадываюсь. Плохо, очень плохо, что он в срок
не вернулся. Ваш отец - очень достойный молодой человек. И знаете, большой
перестраховщик. Он часто со мной делился своими приключениями, так вот, на
все случаи жизни у него все было предусмотрено. Просто удивительно: в
таком молодом возрасте - такая осторожность.
- Мне это не показалось. - Разговаривая, мы вошли в подъезд и начали
подниматься по лестнице. - Я думал, что он авантюрист. Почему бы не
рассказать все мне? Нет, сиди, жди, ищи Атланта.
- О-о! Это и есть перестраховка. Он о вас заботится. Тут ведь очень
деликатная история. Ваш отец вышел на одну даму с четвертого этажа... Нет,
