как будто он очень-очень медленно, намного медленнее неспешитов, тянулся
кого-то задушить. Это впечатление усиливалось при взгляде на его лицо
неудачника. Никто на борту "Громовержца" не имел большей, чем он,
схожести с распространенным типажом убийцы.
- Вы должны принять во внимание, командор, - очень сдержанно начал
Нолан, - крайнюю затрудненность втолковывания каких-то понятий
созданиям, которые часами раздумывают над тем, что должно занимать доли
секунды.
- Мне известна эта неподатливость, - посочувствовал Лейф. Он
внимательно наблюдал за собеседником. - И что вы придумали?
- Я полагаю, - сообщил Нолан, постепенно повышая тон, - что
существует одна вещь, которую нужно сказать в пользу ранее происшедших
событий. - Его пальцы продолжали подергиваться. - В конце концов, они
уже проснулись.
- Именно поэтому мы и должны были перелетать с места на место, -
заметил Лейф. - Они не досаждают нам, пока спят мертвым сном в
кроватках.
- Тогда, - просто вспыхнул Нолан, - как же, тысяча чертей, вы
хотите, чтобы мы установили с ними контакт?!
- Я уже оставил эту затею. Если вам так хочется продолжать попытки,
это ваше дело. Но никто вас не заставляет, - пройдясь взад-вперед, он
говорил уже более мягко. - Я послал длинный сигнал на Землю, объяснив во
всех деталях, почему мы против этого. Их ответ должен прийти через
несколько дней. А пока что мы никуда отсюда не двинемся, будем собирать
всю информацию, какую только сможем, а что не сможем, оставим, как есть.
Совершенно подавленный этим заявлением, Нолан произнес:
- Мы тут с Хоффом ходили вниз по дороге в дальний поселок. Они не
просто спят, их нельзя разбудить. Их можно тормошить, как кукол, им все
равно. После того, как мы рассказали нашим врачам об этом поголовном
каталептическом ступоре, они их осмотрели.
- И что они сказали?
- Они придерживаются мнения, что неспешиты активны только под
воздействием солнечного света. Когда солнце прячется, их активность
исчезает вместе с ним, - в этом затруднительном для него положении он
нахмурился и вдруг с надеждой предложил: - Но если бы вы согласились
провести шнур энергопитания наружу и дали бы нам пару ламп солнечного
света, мы смогли бы расшевелить их и поработать.
- Не стоит, - ответил Лейф.
- Но почему?
- Нас отзовут домой скорее, чем вы сможете добиться каких-нибудь
видимых успехов.
- Но послушайте, сэр, - взмолился Нолан, делая последнее усилие. -
Все остальные гребут результаты лопатой. Что-то измеряют, подсчитывают и
тому подобное. У них есть клопы, орехи, фрукты, растения, деревья, кора,
древесина, большие камни, маленькие, образцы грунта, фотографии - все
что угодно, просто голова пухнет. Только специалисты по контакту
единственные попросили отнестись благосклонно к их поражению, которое мы
потерпели только из-за того, что у нас не было достаточной возможности
для работы.
- Ладно, - принял вызов Лейф. - Сейчас самое время для вас троих,
чтобы все точно рассчитать. Ну так скажите мне: сколько, по-вашему,
должна длиться такая достаточная возможность?
Нолан совсем растерялся. Шаркнул ногами, покосился на стены, потом
занялся изучением своих пальцев.
- Пять лет? - подсказал Лейф.
Тот не ответил.
- Может, десять?
Опять молчание.
- Или двадцать?
- Вы победили, - проворчал Нолан и направился к выходу. На его лице
все еще было написано страстное желание оживить усопшего.
"Вы победили", - подумал Лейф. Он чувствовал себя, будто его
сначала обманули, а потом еще и показали язык. Победителями были
неспешиты. Они обладали грозным оружием, которое заключалось в простом и
неотвратимом признании того, что жизнь может быть слишком коротка.
Четыре дня спустя Девятый Сектор передал послание с Земли.
["Внеземное пространство. Штаб Обороны командиру боевого корабля
"Громовержец". Возвращайтесь курсом 09, Штаб Сектора Четыре. Оставьте
посланца, если найдется подходящий кандидат. Назначение пожизненное.
Ратбоун, Командующий Оперативным Департаментом. Штаб Обороны. Земля."]
Он назначил совещание в длинном зале в самом центре корабля.
Значительная часть времени была потрачена на выслушивание полученной
информации, начиная с добытых Уолтерсоном сведений по радиоактивности и
заканчивая замечаниями господина Угря о пресмыкающихся креветках. В
завершение все единодушно пришли к трем главным выводам.
Планета Вечности намного старше Земли. Возраст ее населения
сравнительно равен возрасту человеческой расы, расчеты средней
продолжительности жизни неспешитов колеблются от восьмисот до тысячи
двухсот лет. Несмотря на свою замедленность, неспешиты - разумная,
прогрессирующая раса, достигшая уровня развития приблизительно равного
тому, на котором находилось человечество за сто лет до первого полета в
космос.
Острая дискуссия разгорелась по вопросу о том, способны ли
неспешиты когда-либо в будущем совершить короткий полет хотя бы на
ракете с автоматическим, быстро функционирующим управлением. Большинство
ответило, что нет, но все согласились с тем, что все равно никто не
доживет, чтобы присутствовать при этом.
Затем слово взял Лейф.
- Мы оставим здесь одного Земного Посланца, если найдется желающий
на это место.
Он оглядел присутствующих в поисках признаков интереса.
- Оставлять кого бы то ни было на этой планете бессмысленно, -
возразил кто-то.
- Как большинство инопланетных рас, неспешиты не развивались по
пути, идентичному нашему, - пояснил Лейф. - Мы далеко впереди них, знаем
тысячи вещей, которые не знают они, включая многие, которые им никогда
не постичь. Равным образом они разгадали некоторые секреты, которые мы
пропустили. Например, у них есть машины и батареи, о которых нам
хотелось бы знать больше. У них могут быть разработки, не заметные при
первом, поверхностном взгляде. И это не говорит о том, что они работают
над ними только теоретически. Урок, усвоенный нами в космосе,
заключается в том, чтобы никогда не презирать чужую культуру. Вид,
слишком крупный для изучения, скоро становится мелким.
- Ну и что из этого?
- Из этого следует, что кто-то должен взять на себя огромную работу
по систематическому выдаиванию из них всего, хоть мало-мальски стоящего.
Именно благодаря такому подходу мы и достигли всего того, что у нас
есть, - познания о мироздании находятся везде вокруг нас, мы добываем
их, а потом применяем.
- Так мы поступали раз за разом в других мирах, - согласился его
оппонент. - Но это Планета Вечности, сфера, населенная зомби-существами,
где часы тикают один раз в час. Ни у одного землянина, выброшенного на
этот космический остров, не хватит времени, проживи он хоть сто лет.
- Вы правы, - ответил Лейф. - Поэтому пост Посланца должен
передаваться по наследству. Кто бы его ни занял, ему нужно будет
привезти сюда невесту, жениться, вырастить детей и на смертном одре
передать этот пост им. Так может смениться шесть, а может и больше
поколений. Другого выхода нет.
Лейф позволил слушателям немного переварить сказанное, прежде чем
задал вопрос:
- Есть желающие?
Ответом ему была тишина.
- Вы будете здесь в полном одиночестве, за исключением случаев,
когда сюда залетит случайный корабль. Но с вами постоянно будет
поддерживаться связь, и за вашей спиной всегда будет сила и мощь Земли.
Высказывайтесь громче! Первый вызвавшийся получает это место.
Все молчали.
Лейф посмотрел на свои часы.
- Я даю вам два часа, чтобы все обдумать. После этого нас как будто
сдует отсюда. Любой претендент найдет меня в моей рубке.
В час "Ноль" "Громовержец" включил свои огнедышащие двигатели и
беспрепятственно покинул Планету Вечности, так и не оставив в этом мире
своего представителя. Но когда-нибудь такой здесь непременно появится.
Когда-нибудь какой-то добровольный отшельник поселится здесь навечно.
Среди людей Земли всегда найдется чудак или мученик.
Но время еще не пришло.
На Планету Вечности время еще не пришло.
Бледно-розовая планета, на которой располагался Штаб Четвертого
Сектора, выросла уже в большой диск, когда Пэскью все-таки счел нужным
обратить внимание на задумчивое состояние Лейфа.
- Уже прошло семь недель, а вы все никак не можете отключиться от
этого. Можно подумать, что вам ужасно не хотелось покидать это дрянное
место. Что с вами?
- Я же говорил вам. У меня дурное предчувствие. Не могу не думать о
них.
- Но это же нелогично, - не выдержал Пэскью. - По общему заключению
мы никогда не сможем справиться с этими еле передвигающимися ползунами.
Ну и что из этого? Нам нужно оставить их в покое и забыть, вот и все.
- Мы можем оставить их в покое, как вы выразились. Но нельзя просто
так о них забыть. В них есть что-то особенное, что мне не нравится.
- Объясните поточнее, - предложил Пэскью.
- Хорошо, я объясню. На Земле происходили десятки крупных войн.
Некоторые были вызваны алчностью, личными амбициями, страхом, завистью,
желанием спасти репутацию или скрыть абсолютную тупость. Но были и
такие, которые возникали из чистого альтруизма.
Пэскью вопросительно хмыкнул.
- Причиной некоторых, - упрямо продолжал Лейф, - стал тот
неприятный факт, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Большие,
стремительно развивавшиеся государства стремились тянуть за собой
маленькие, с медленным темпом развития, высокомерно волоча их на
привязи. Иногда последние не успевали за первыми и, возмущенные таким
принуждением, открывали пальбу, защищая свое право никуда не торопиться.
Понимаете, к чему я веду?
- Я понимаю, что вы читаете нам урок, но не вижу его цели, - сказал
Пэскью. - Неспешиты не смогут убить и хромого пса. Кроме того, их никто
никуда не гонит.
- Я говорил совершенно не об этом.
- Но тогда о чем?
- Мы на Земле никогда должным образом не представляли себе эту
проблему, иначе она не становилась бы причиной стольких войн.
- И что же это за проблема?
- Проблема темпов, - ответил Лейф. - Раньше она не принимала для
нас таких размеров, чтобы мы могли понять всю ее важность. Разница между
быстрым и медленным всегда была слишком незначительной. - Он указал в
иллюминатор на россыпи звезд, мерцавших во тьме мириадами искрящихся
крупинок. - Но теперь мы знаем, что там эта разница достигла огромных
масштабов. Мы знаем, что среди бесчисленных вечных проблем космоса
появилась еще одна - увеличенная до страшных размеров проблема темпов.
Пэскью обдумывал услышанное.
- Я согласен с вами и не могу спорить, потому что это очевидно.
Раньше или позже, но мы будем снова и снова сталкиваться с ней. В
конечном счете, это обязательно случится где-нибудь еще.
- Отсюда и мои страхи, - подтвердил Лейф. - Вы же сами их и
раздуваете, - заметил Пэскью. - А меня это не беспокоит. Я этого
совершенно не боюсь. Какое мне дело до того, что какой-то ненормальный
разведчик откроет формы еще более медлительные, чем неспешиты? Они
решительно никак не повлияют на мои юные годы.
- Так ли уж ему надо искать более медлительных? - не без ехидства
поинтересовался Лейф.
Пэскью удивленно уставился на него.
- О чем это вы?
- Все та же проблема темпов, с которой вы уже согласились.
Переверните ее и посмотрите на нее с другой стороны. Что произойдет,
если мы наткнемся на форму, которая будет в двадцать раз быстрее нас?
Форму, которая будет смотреть на нас так же, как мы смотрим на
