капитана - забота о людях, которая должна превалировать над всеми
другими заботами. Без этого нельзя решить ни одну задачу. Люди стоят
больше, чем корабль. Они могут строить корабли, но корабли не могут
создавать людей.
- Ну хорошо. Парни получили отдых, немного проветрились, их
моральное состояние улучшилось, все в соответствии с лучшими
психологическими методиками. Что дальше?
- Если ничего не случится, у них будет возможность выспаться.
Сейчас отдыхает первый караул, два других тоже имеют право на это.
- Но это значит, что мы будем сидеть без дела еще восемнадцать
часов, - запротестовал Пэскью.
- Необязательно. Неспешиты могут появиться в любой момент. Нельзя
предположить, сколько их будет, какие у них намерения и как они
собираются осуществить их. В этом случае все поднимутся по тревоге, и
может завязаться такой бой, что вы запомните его на всю жизнь.
Лейф сделал рукой жест в направлении двери.
- А пока все тихо, ложитесь спать. Если заварится каша, другого
такого случая, возможно, придется ждать долго. В нашем положении
вымотанный человек - это бессильный человек.
- А как же вы?
- Как только Хардинг сможет меня сменить, я тоже упаду в кровать и
попытаюсь сладко выспаться.
Пэскью недовольно фыркнул, вопросительно посмотрел на Уолтерсона,
но с его стороны поддержки не получил. Уолтерсон засыпал стоя при одном
упоминании о кровати. Пэскью снова хмыкнул, на этот раз громче, и вышел.
За ним отправился и Уолтерсон.
Они вернулись в рубку через десять часов и нашли Лейфа
свежевыбритым и отдохнувшим. В иллюминаторе был все тот же вид, что и
раньше. Два десятка человек забавлялись на свежем воздухе под лучами
солнца, которое, казалось, совсем не изменило своего положения. Та же
безлюдная дорога и холмы, те же молчаливые, бесстрастно хранившие дух
заброшенности железнодорожные пути.
- Вот хороший пример того, как из ничего получить нечто, -
поучительно произнес Пэскью.
- О чем это вы? - осведомился Лейф.
- Город находится в четырнадцати километрах отсюда. Мы могли бы
дойти до него за два часа. У них было больше чем достаточно времени,
чтобы поднять тревогу, собрать войска и атаковать нас. - Он показал на
мирный пейзаж снаружи: - Где же они?
- Так может, вы нам скажете? - подбодрил его Уолтерсон.
- Всякая форма жизни, способная построить дороги и проложить
рельсы, несомненно, должна обладать глазами и мозгами. Поэтому с
достаточной уверенностью можно сказать, что они видели нас и на орбите,
и потом, когда мы снижались. Я не поверю, что они не подозревают о нашем
существовании. - Он посмотрел поочередно на Лейфа и Уолтерсона и
продолжал: - Они не показываются, потому что умышленно держатся от нас
на расстоянии. А значит, они нас боятся. Следовательно, считают себя
гораздо слабее, как по тому, что они видят перед собой, так и по тому,
что они узнали о нас, войдя в контакт с Бойделлом.
- Я не согласен с последним замечанием, - прервал его Лейф.
- Почему?
- Что же они видят, глядя на нас? Космический корабль и все. Ничто
не указывает на то, что Бойделл представлял именно нас, хотя до этого не
так уж сложно додуматься. Фактически мы остаемся для них кучкой
неизвестных существ.
- Эта ложка дегтя абсолютно не портит мою бочку меда.
- Этот факт портит ваши заключения в двух пунктах, - доказывал свое
Лейф. - Во-первых, как могут они считать себя слабее, не попытавшись
даже взглянуть на нас? Во-вторых, Бойделл сам назвал их непобедимыми. А
это наводит на мысль об их силе. И силе значительного порядка.
- Послушайте, - не унимался Пэскью. - Неважно, сильнее они или
слабее в их собственном понимании. В конечном счете они не могут
противостоять могуществу человеческой расы. Главное сейчас знать,
дружественны они или враждебны по отношению к нам.
- Ну и что из этого?
- Если дружественны, то давно бы уже пытались договориться с нами.
Но даже намека на это нет, ни малейших признаков. Отсюда следует, что мы
им не нравимся. Они забились в свои норы, потому что им не хватает
мускулов, чтобы достойно ответить нам. Они нырнули под одеяла, надеясь,
что мы уберемся и позабавимся где-нибудь в другом месте.
- Есть иная точка зрения, - перебил его Уолтерсон, - что они
достаточно сильны, как и дает нам понять Бойделл. А держатся на
расстоянии потому, что вполне осознают выгоду драться на своей
территории, диктуя нам свои собственные условия. Если они отказываются
прийти сюда, то нам нужно идти к ним, или смириться с теперешним
положением вещей. Если так, то сейчас они готовятся к нашему визиту,
после чего, - он выразительно провел указательным пальцем, по горлу, -
ж-ж-и-к!
- Чушь! - вспыхнул Пэскью.
- Скоро мы узнаем, сильные мы или слабые, - произнес Лейф. - Я
приказал Уильямсу приготовить вертолет. Неспешиты не могут не заметить
эту жужжащую машину. И нам удастся много узнать о них, если его не
собьют.
- А если собьют? - спросил Пэскью.
- На этот вопрос ответ будет тогда, когда он возникнет, - заверил
его Лейф. - Ведь вам, равно как и мне, хорошо известен принцип, что
враждебность нельзя распознать до тех пор, пока она сама себя не
проявит.
Он подошел к иллюминатору и стал пристально всматриваться в
поросшие лесом холмы. Потом, как будто что-то увидев, поднес к глазам
бинокль.
- Святое провидение! - воскликнул он. Пэскью бросился к нему.
- Что случилось?
- Наконец хоть что-то происходит. По крайней мере, это поезд, -
Лейф передал ему бинокль. - Посмотрите сами.
Десяток человек экипажа старательно спиливали с рельсов
металлический порошок для проведения анализов в лаборатории. Как только
до них донеслись незнакомые звуки, они бросили свое занятие и, прикрыв
от солнца глаза руками, застыли, открыв рты и глазея в направлении
востока, как парализованные.
На расстоянии нескольких километров, огибая холм, со скоростью не
больше и не меньше, как два с половиной километра в час, тащился
обтекаемой формы экспресс. Около десяти минут люди недоверчиво наблюдали
за этим чудом, которое покрыло за это время целых полкилометра.
Сирена "Громовержца" предупреждающе завыла, и собиратели образцов,
очнувшись, стали взбираться на расположенный под углом в сорок градусов
утес, не очень при этом напрягаясь, но со скоростью большей, чем
надвигавшаяся на них по равнине опасность. У последнего из них хватило
ума прихватить с собой немного порошка, который позже был
классифицирован Шэлломом как титановый сплав.
Впечатляющий, чудовищный "Громовержец" ждал первого официального
контакта. Из каждого иллюминатора на дорогу и поезд смотрели как минимум
три напряженных лица. Все считали само собой разумеющимся, что,
подъезжая, машина остановится у подножия утеса и из нее для ведения
переговоров появятся странные на вид существа. Никому в тот момент не
приходило в голову, что она может проехать мимо.
Но она все-таки проехала мимо.
Поезд состоял из четырех пассажирских вагонов без локомотива.
Крохотные, ниже человеческого роста, вагончики катились, перевозя около
двух десятков созданий с малиновыми лицами и совиными глазами; некоторые
из них отрешенно глядели в пол, другие на соседей, по сторонам, куда
угодно, но только не на величественного пришельца на вершине утеса.
С момента, когда поезд заметили, прошел ровно один час двадцать
четыре минуты. Это было то рекордное время, за которое он преодолел
расстояние от холма до утеса.
Командор Лейф опустил бинокль и тоном, выражавшим полное
разочарование, обратился к Пэскью:
- Вы точно запомнили, как они выглядят?
- Да. Краснолицые, с похожими на клюв носами и немигающими глазами.
Один положил руку на окно, и я заметил, что на ней пять пальцев, как у
нас, но более тонких.
- Намного медленнее, чем пешеход, - задумчиво выговорил Лейф. - Вот
как это называется. Я даже с натертыми обувью ногами передвигаюсь
быстрее.
Он вновь растерянно посмотрел в иллюминатор. Поезд преодолел еще
около тридцати метров.
- Хотел бы я знать, не основана ли их сила, которую приписывает им
Бойделл, на какой-нибудь скрытой форме хитрости?
- А как считаете вы?
- Если они не могут справиться с нами, пока мы держим корабль в
полной боевой готовности, то они должны попытаться усыпить нашу
бдительность.
- Ну и что, мы ведь не клюнули? - парировал Пэскью. - Если бы
кто-нибудь и надумал напасть на нас, то и прицелиться не успели бы. Я не
понимаю, как они могут усыпить нашу бдительность, только ползая вокруг
нас?
- Их тактика должна соответствовать их собственной логике, а не
нашей, - пояснил Лейф. - Возможно, в этом мире такое ползание вокруг
означает начало атаки. Так ведет себя стая диких собак - отставшее
животное разрывают на части.
Он на какое-то время задумался, затем заговорил снова:
- То, что случилось, кажется мне подозрительным. Я не люблю
показного безразличия, такого, как у них. Проезжая мимо нас, они все
уставились в одну точку. Это неестественно.
- Вот именно! - закричал готовый спорить и убеждать Пэскью.
Лейф небрежно махнул рукой:
- Это грубая ошибка, присущая детям: мерить все на свой лад. То
есть, я хотел сказать, что ненормально иметь глаза и не пользоваться
ими.
- На Земле, - внес свою лепту в разговор Уолтерсон, - некоторые
люди имеют руки, ноги, глаза и даже мозги, но не используют их из-за
того, что имеют несчастье быть неизлечимо больными. - Воодушевленный
установившейся тишиной, он повел дальше: - А что, если эта ветка
соединяет город с санаторием или больницей? Возможно, она служит только
для перевозки больных.
- Скоро мы это узнаем, - Лейф включил переговорное устройство. -
Уильямс, вертолет готов?
- Он уже собран, сейчас его заправляют горючим, командор. Через
десять минут он сможет взлететь.
- Кто дежурный пилот?
- Огилви.
- Пусть полетит за поездом и сообщит, что находится на другом конце
этой ветки. Это нужно сделать до облета города, - и, повернувшись к
остальным, добавил: - Шэллом должен дать общую картину окрестностей, но
она не будет такой подробной, как та информация, которую мы получим от
Огилви.
Пэскью, снова глядя в иллюминатор, спросил:
- Сколько это - медленнее, чем медленно?
- То есть?
- Когда нечто постоянно движется таким черепашьим шагом, что и до
следующего года не доберется до цели, можно ли говорить еще и о каких-то
тормозах? - И, поясняя свою мысль, продолжил: - Может, это только плод
моего воображения, но я представил себе, что поезд резко сбросил
скорость до нескольких метров в час. Я думаю, никто из пассажиров не
пострадает, если в результате этого его швырнет из одного конца поезда в
другой.
Лейф посмотрел в сторону поезда, который находился сейчас
приблизительно в полукилометре от них. Но из-за слишком малой скорости и
из-за того, что он двигался под углом к наблюдателю, невозможно было
определить, прав Пэскью или нет. Лейф следил за поездом еще целых
пятнадцать минут, прежде чем убедился, что тот замедляет ход.
В это время вертолет с характерным звуком вращающихся с огромной
скоростью лопастей уже взмыл в воздух. Двигаясь вдоль железнодорожного
полотна, он обогнал поезд и стал лавировать между холмами, пока его
пластиковая яйцеобразная кабина не стала похожа на семечко фигового
