выжидательно смотрел на него.
- Итак... если это тебя не затруднит?
- Они остались в казармах, в безопасном месте.
- Очень хорошо, - маг кивнул. - Не будешь ли ты столь любезен, чтобы
съездить за ними?
Кевин вопросительно посмотрел на шерифа, и тот слегка кивнул ему,
пригубив вина из бокала. Экклейн хлопнул в ладоши. Тяжелые двери тотчас
отворились, и в залу вошел Югон.
- Проводи этого молодого человека прямо к лошадям, только без этого
твоего утомительного петляния по лабиринту, пожалуйста. Дождешься его
возвращения и проводишь прямо ко мне. - Маг повернулся к Кевину: - У нас с
Люкусом есть несколько тем для обсуждения, но будь добр, не мешкай.
- Я не понимаю, почему...
- Мой юный друг, если ты вообще обладаешь способностью замечать
что-либо, то ты, без сомнения, обратил внимание на то, что в мире
полным-полно вещей, которые не сразу становятся понятны твоему молодому
уму. Эта моя просьба тоже к ним относится. Пожалуйста...
Каким-то образом последние слова Экклейна потушили ярость, бушевавшую
внутри, однако тлеющие угли напряжения и негодования все еще чадили на дне
его души. Быстро шагая вслед за закутанной в серый саван фигурой Югона,
Кевин подумал, что этот молодой человек, по крайней мере, похож на мага, в
то время как Экклейн...
Экклейн!
Он только что разговаривал с человеком, который, как утверждали
некоторые, никогда не существовал или был мертв на протяжении нескольких
сотен лет. Говорили, что он прогнал Зло в самый дальний уголок Темного
мира, но сам не смог вернуться оттуда. И вот - этот человек живет здесь,
среди гор, в странном замке, на вершине небольшого холма, неподалеку от
затерянного горного поселка, и оказывается ни больше, ни меньше, чем
осиным гнездом! Раздражительный, самодовольный, сварливый старик, в
котором ровно столько добродушия, сколько в раненом в задницу медведе. Что
касается самого Кевина, то, когда он ехал сюда с шерифом, ему было
девятнадцать лет, однако теперь он ощущал себя пятилетним ребенком,
которого услали из комнаты с незначительным поручением!
- Он всегда такой? - спросил Кевин у завернутой в плащ фигуры.
- Какой - такой? - Югон не обернулся, но Кевин словно видел его
улыбку.
- Не будь таким тупым, пусть это для тебя легче всего! - Кевин не
обратил внимания на то, что может оскорбить молодого зануду. - Как ты
думаешь, что я имел в виду?
Последовала долгая пауза, прежде чем Югон ответил. Он так и не
обернулся.
- Учитель сегодня более обычного приветлив и терпелив.
Кевин шел за Югоном в мрачном молчании, тщательно взвешивая все
последствия того, если вдруг нудного молодого негодяя найдут без чувств
где-нибудь в темном углу замка.
Кевин небрежно бросил на стол три скрученных свитка. Поездка немного
остудила его, но все же он пока не мог считать, что день выдался удачным.
- Могу я сделать для вас что-нибудь еще? - спросил он, не особенно
стараясь скрыть саркастические нотки, прозвучавшие в его голосе.
Старый волшебник тихонько вздохнул:
- Да. Если ты достаточно дисциплинирован и умен, то постарайся вести
себя чуточку воспитаннее. Можно? - он указал на свитки.
- Неужели нет, после того как меня послали за ними, словно пажа? -
Кевин подтолкнул свитки поближе.
Это были старинные манускрипты, написанные на ломком буром
пергаменте, небрежно завернутые в промасленную кожу. Экклейн бережно
развернул их.
Его изучение свитков длилось довольно долго и сопровождалось самыми
разными гримасами, одобрительным ворчанием и озадаченными "гм-гм..." В
конце концов он бережно скатал старинный пергамент и положил его на стол,
затем сделал уничижительный жест.
- Тебе это не принесет большой пользы. Ты, разумеется, знаешь, что
это такое?
Кевин пошевелился в кресле.
- Магия? - спросил он.
Экклейн кивнул в ответ:
- Мне кажется, ты несколько смущен этим, не так ли?
- Может быть. - Кевин пожал плечами.
- Многие люди чувствуют то же самое. Однако магия такова, какой
человек ее воображает, - волшебник несколько раз кашлянул, причем эти
хриплые звуки подозрительно напоминали довольное хихиканье. - Для тебя это
не более чем бесполезные свитки пергамента. Я... я дам тебе за них сто
золотых.
Кевин, улыбаясь, протянул к свиткам руку:
- Мне кажется, что они могут стоить несколько дороже.
- Как ты можешь знать, сколько они могут стоить?
Кевин пожал плечами:
- Отец, как-то говорил мне: "Каждая вещь стоит ровно столько, сколько
за нее могут дать и сколько за нее можно получить". Один маг предлагал мне
пятьсот золотых за каждый, больше у него просто не было... Это было далеко
на востоке. Но я помню, как у нас в академии один волшебник рассказывал
нам о ценности старинных магических свитков. Он сказал...
- Семьсот, - быстро перебил Экклейн.
- За каждый?
Лицо Экклейна потемнело:
- Да... за каждый.
- Нет... наверное, нет. - Кевин покачал головой.
- Ты сильно преувеличиваешь ценность своего товара, юноша.
- Возможно. - Кевин обрел под ногами твердую почву.
Стоя рядом с отцом, в то время как тот изо всех сил торговался с
упорными и неуступчивыми купцами, маленький Кевин внимательно слушал и
быстро учился. Вот и теперь он откинулся на спинку кресла, внимательно
изучая какое-то пятнышко на стене.
- В Латонии был один волшебник, который приходил к нам в академию, -
пробормотал он негромко, словно разговаривая с самим собой. - Он
рассказывал нам о волшебстве и о том, во сколько обходятся волшебные
чары... нужно очень много времени, усилий и денег, чтобы подобрать
правильное сочетание необходимых ингредиентов, и только потом начинается
сам процесс волшебства. Это было очень любопытно...
Старый маг выбивал пальцами по подлокотнику кресла какой-то бешеный
ритм, в его темных глазах вспыхивали и гасли далекие искры.
- Хорошо, тысячу за штуку, или я умываю руки.
Некоторое время Кевин задумчиво разглядывал лежащие на столе свитки,
потом отрицательно покачал головой.
- Клянусь богами! - Экклейн ударил кулаком по креслу и повернулся к
шерифу: - Вы ищете моей помощи в вашей борьбе с разбойниками, а сами
приводите ко мне настоящего грабителя, который занимается своим ремеслом
прямо у меня дома!
Кевин продолжал задумчиво разглядывать свитки, но внутренне он
улыбался:
- Если бы вам пришлось заново изобретать эти чары, или заклятия, или
что бы это ни было, - в чем вы, несомненно, преуспели бы, - то вам это
обошлось бы примерно... примерно в тридцать тысяч золотом.
Экклейн широко раскрыл глаза, затем они вдруг почти совершенно
исчезли под нахмуренными бровями. Похожий на коготь коричневый палец
уставился прямо в грудь Кевина.
- Ты действуешь неразумно. Тридцать тысяч! Нелепое число.
- Согласен, - кивнул Кевин. - Может быть, оно должно быть поближе к
сотне тысяч...
- Его болезнь прогрессирует, - обратился Экклейн к шерифу. - Как ты
можешь судить? - спросил он уже у Кевина. - Ты даже не имеешь
представления о том, что это за свитки. Это... - он внезапно замолчал с
видом человека, который чуть было не провалился в яму. Откинувшись в
кресле, он разглядывал Кевина с выражением, отдаленно напоминающим улыбку.
- Мне непонятно, почему вы так... - Кевин слегка помахал рукой в
воздухе, - так скупы. Разве вы не можете создать себе те богатства,
которые вам нужны?
Экклейн долго и холодно изучал Кевина, потом сказал:
- Я прощаю тебе твое невежество. В конце концов, это знание - для
посвященных. Для того чтобы ответить на твой вопрос, придется прибегнуть к
словам, которые ты смог бы понять. Говоря словами того легендарного
свинопаса, который пытался одновременно пасти свиней и гусей, я скажу:
"Этот номер не пройдет!" Когда что-то "создается", как ты сказал, оно не
появляется само по себе из ничего, из пустоты. Для этого нужно затратить и
энергию, и материю. Стоимость и материал зависят от того, что ты хотел бы
"создать". Золото и драгоценные камни редки, дороги и высоко ценятся, их
стоимость зависит от внешнего вида. При создании, например, золота
издержки будут такими большими, что оно будет дороже, чем... К чему я,
собственно, тебе это объясняю? Дашь ли ты себе труд объяснить основы
фехтовального искусства ребенку? До тех пор, пока ты не обретешь
способность понять внутреннюю механику волшебства - в чем я сомневаюсь, -
нам следует ограничить себя кругом предметов и явлений, которые лучше
соответствуют твоим представлениям о жизни. Выпей еще вина.
По его зову снова появился подросток в коричневом камзоле, который
принес свежих закусок и напитки. Экклейн поднял свой бокал.
- Да, конечно, скупость, - проворчал он. - Но, учитывая доставку и
твою любезность, я дам тебя пять тысяч за три свитка. Ни гроша больше!
Кевин, внутренне ликуя, наклонился вперед, изображая озабоченность.
Назревал эндшпиль.
- Двадцать, - ответил он.
- Ты бредишь. Семь.
- Пятнадцать.
- Невозможно!
- Хорошо, я согласен на десять тысяч, хотя это надувательство.
- Получи восемь и убирайся.
Кевин лениво покатал свитки по столу кончиками пальцев.
- Девяносто пять сотен. Драгоценными камнями.
- Разумеется! Драгоценные камни! - Экклейн бросил взгляд на потолок.
Шериф переводил взгляд то на Кевина, то на Экклейна. На лице его
застыла привычная хмурая гримаса. Экклейн вздохнул:
- Восемьдесят пять сотен.
- Девять тысяч!
- Восемьдесят семь!
- Восемьдесят девять!
- Восемьдесят восемь, - Экклейн хлопнул ладонь по столу, -
восемьдесят восемь и закончим!
- Пусть будет так, заметано! - Кевин быстро кивнул. - Восемьдесят
восемь сотен. Вот моя рука. По рукам?
Они пожали друг другу руки.
- Придется сосчитать пальцы, - пробормотал волшебник, потирая руку.
Затем он наклонился к основанию своего кресла и нажал там в
определенной последовательности на несколько резных цветков. Из кресла
выскользнул небольшой деревянный ларец. Экклейн поставил его себе на
колени и, открыв крышку, принялся разглядывать невидимое Кевину
содержимое.
- Вот, четыре голубых юго-восточных сапфира, прекрасно подходят друг
к другу, редкой огранки, чистейшей воды и прекрасного цвета! Стоят пять
тысяч золотом, ни гроша меньше.
Кевин катал сапфиры по ладони, любуясь их ярким блеском, и
чувствовал, как в животе его что-то сжимается, стискивается в тугой узел.
Камни бликовали и были изменчивы, словно море в солнечную погоду. Как бы
то ни было, Экклейн немного недооценивал их.
А маг снова наклонился к Кевину:
- Два изумруда - отличная пара. Сомолесской огранки! Двадцать пять
сотен.
Кевин осмотрел камни. Да, они стоили этих денег. Экклейн тем временем
потряс ларец и выбрал еще один камень.
- А вот - гномовая бирюза из Медных гор Старого Аугернора. Прошу мне
поверить, что стоит тысячу триста золотом.
Кевин взял камень и постарался ничем не выказать своего восхищения.
Камень выглядел как сверкающее, слегка пятнистое птичье яйцо.
- Достаточно! - сказал он.
- А ты не боишься? - спросил Экклейн, внезапно понизив голос и
поднимая вверх брови. - Вдруг на эти камни наложено какое-нибудь...
заклятье?
Кевин, улыбаясь, катал бирюзовое яйцо в руках:
- По крайней мере, вот это несет на себе одно могучее заклятье, я
уверен в этом. Оно золотого цвета!
- Разумеется, - проворчал Экклейн, небрежно махнув рукой. - Снова
