Ч.<исла> 1 июня
1773 года.
***
1773 года июня 3 дня в силу учиненной в Казанской губернской канцелярии резолюции Казанского второго баталиона солдат Денис Рыбаков в присутствии допрашиван и показал: Денис-де его зовут Григорьев сын по прозванию Рыбаков, в службу ее императорского величества взят он, Рыбаков, Московской губернии Бежецкого уезда деревни Розосва из дворцовых крестьян в 755 году и находился в Казанском пехотном армейском полку, а в 767 году определен он был в Ревеле в четвертом баталионе, где потому ж и находился по 769 год, а в том году командирован он, Рыбаков, был в команде прапорщика Куликова до Казани с колодниками и как в Казань прибыли, то он, Рыбаков, в 769 году в июле месяце определен в Казанской второй баталион, где и поныне находится в верной ее императорского величества службе, у присяги был, в штрафах и подозрениях и в военных кригзрехтах не бывал, исповедывался он, Рыбаков, напредь сего еще в Ревеле у священника Артемья, чей сын не упомнит, а с начала определения в Казанской второй баталион он, Рыбаков, не исповедывался и святых таин не приобщался, а сего-де 773 года с маия месяца, а с которого числа точно он, Рыбаков, показать не упомнит, только уже тому третья неделя имеется, он, Рыбаков, при Казанском тюремном дворе у содержащихся колодников на карауле; и ныне тому четвертый день, то есть в пятницу, по приказанию прапорщика Зыкова в первом часу пополудни командирован он обще с стоящим при том же тюремном дворе Казанского третьего баталиона солдатом, а имя его и отечества не знает, в карауле за колодниками двумя человеки, скованными в кандалах, а как их зовут и по каким делам они содержались не знает же, для испрошения им милостыни в Пятницкий приход к священнику, как зовут и отечества не знает, потому что его, священника, прежде того не знал и в доме его не бывал, а только ныне дом его знает и указать может; а почему в репорте от капитана Васильева тот священник именем Иваном Емельяновым написан, того всего он, Рыбаков, не знает же, при командировании ж де его и означенного его товарища солдата за теми колодни
ками о смотрении ему и чтоб до пьянства не допускать и кроме дому того священника с оными колодниками нику<да> не ходить, таковое приказание и подтверждение от прапорщика Зыкова учинено было, и как он, Рыбаков, с показанными колодниками в объявленное время пришел в дом того священника, кой тогда, вышед на крылец, звал тех колодников к себе в горницу, кои по тому его, священника, званью к нему в горницу и вошли; а они, Рыбаков с товарищем своим солдатом, стояли в сенях у горничных дверей, кои были тогда растворены, и в то время тот священник как тем колодникам дву человекам, так и ему, Рыбакову, и товарищу его солдату ж поднес по две чарки вина, а сам тот священник тогда вина не пил, да сверх того еще и по одному стакану пива они, солдаты, тако ж и колодники, выпили ж по подносу того священника, а вино покупал тот священник и посылал за тем вином работника, как зовут не знает, и побыв у него, например, с час, из дома того священника вышед, пошли на Большую улицу к строющемуся близ Замочной Решетки новому мосту, и как к тому мосту все они четверо дошли, то-де его, Дениса, реченные колодники и солдат, ухватя его, Рыбакова, за голову и зажав ему рот, чтоб кричать ему было не можно, на случившуюся в том месте неведомо чью телегу с кибиткою на дву лошадях, а ямские или крестьянские те лошади были и какими шерстьми, того он, Рыбаков, не знает и не видал, ибо они его, Рыбакова, в ту кибитку бросили и сами те колодники и солдат, сев в ту телегу ему на ноги и на грудь и потому ж зажав его рот, поскакали на Арское поле и завезя против самой часовни, где мертвых тела погребаются, и столкнув с телеги, ударил тот солдат его, Рыбакова, в грудь и при том отбил казенную шпагу да шляпу, уехали к селу Царицыну, а он остался лежащей на полу, и как после того удару, а паче испужавшись, чрез несколько времени он очувствовался, то кричав бежал за ними и прямо прибежав в село Царицыно, но токмо никто ему на дороге тогда не встречался, а пришед он, Рыбаков, в объявленное село Царицыно к управителю, как зовут не знает, просил его о отыска
нии помянутых колодников и солдата вспоможения, но на ту его просьбу управитель сказал ему, чтоб он шел обратно в Казань, почему он, Рыбаков, и еще пришед в том селе в контору, об оном побеге колодников и солдата объявлял бывшим в той конторе писарям и сторожу, коих тогда имелось человек с десять, как их зовут не знает же, и по объявлении пошел того ж дня прямо в Казань и пришед к тюремному двору пополудни часу в шестом, а не в девятом, и о вышеписанном означенных колодников и солдата побеге объявил караульному офицеру прапорщику Зыкову, коим он, Рыбаков, тогда ж и задержан под караулом, а потом того ж дня уже под вечер отослан от него, прапорщика Зыкова, на гоубтвахту, где и поныне содержится под караулом, а по тому его, Рыбакова, о побеге тех колодников и солдата объявлению, что тем прапорщиком учинено, о том он, Рыбаков, не знает, напредь же сего он, Рыбаков, в бегах из военной службы и на воровствах и разбоях не бывал и в сем допросе показал он самую истинную правду и ничего не утаил под страхом смертной казни. У подлинного допроса рука приложена тако: к сему допросу вместо солдата Дениса Рыбакова прошением его Казанского третьего баталиона солдат Василий Шилов руку приложил.
Подана <июня> 13 числа 1773 года.
Промемория.
Из Казанской духовной консистории в Казанскую губернскую канцелярию. Сего июня 6 дня 1773 года присланною в духовную консисторию оная губернская канцелярия промемориею против показательства в оной второго баталиона солдата Дениса Григорьева о бежавших из-за караула его дву человек колодников и с ними караульного ж солдата Григорья Мещенкова истребовано о допросе живущего в Пятницком приходе священника Ивана Ефимова, что упоминаемые колодники пред тем побегом с оным солдатом в доме его, священника, по какому случаю и за чем именно были и о прочем; и по ее императорского величества указу и по силе учиненной в духовной консистории резолюции объявленный священник Иван Ефимов, который оказался здешнего Благовещенского собора, против той промемории в чем следовало допрашиван, и с того его допроса в Казанскую губернскую канцелярию посылается при сем точная копия. Июня 12 дня 1773 года. У подлинной промемории скрепа тако: иеромонах Наркис, настоятель Иоанновский, секретарь Василий Аристов, архивариус Игнатий Гоголев. • 1980.
***
1773 года июня 7 дня. По учиненной в духовной консистории резолюции и по присланной из Казанской губернской канцелярии промемории Казанского первенствующего Благовещенского собора священник Иван Ефимов в нижеследующем в присутствии допрашиван, а в допросе показал:
Сего-де 1773 года маия 29 числа пополудни часу в третьем свояк его Алацкой купец Парфен Петров сын Дружинин, который содержался здесь в тюремном дворе под караулом, да другой с ним колодник, как его зовут, чей сын, прозвания не знает, пришед к нему, священнику, в дом скованные в кандалах, оный свояк как и напред сего он к нему прихаживал же за караулом по свойству для пищи, а с ними, колодниками, пришли ж караульные солдаты два человека, как их зовут не знает же, и взошед все четверо в горницу, сели по лавкам и, выняв они, колодники, из карманов своих денег, дав ему, священнику, просили его, чтоб он сходил и купил вина, пива и меду, сказав, чтоб выпить от скуки, по которой-де просьбе он, священник, сам, а не работник, какового у него в доме и не имеется, но с прилучившимся у него тогда в доме вышеписанного Благовещенского собора дьячком Петром Ивановым в питейный дом ходил и на те данные ими, колодниками, деньги вина на пятнадцать, пива на семь, меду на четырнадцать копеек купили, и, принеся вс°, они, как показанные колодники, солдаты и он с женою своею, також и прилучившийся ж у него в доме в гостях брат его священник родной Казанского уезда, села Николаевского - Сотнур тож, священник Яков Ефимов, а при том и вышеписанный дьячек Петр Иванов то вино пили, коего выпили только по две чарки оловянных маленьких, а пива и меду по одному стакану и, посидя всего с полчаса не боле, ничего шумны, пошли из дому его все четверо колодники и солдаты, сказав, что пойдут они к тюремному двору, а он с братом и с церковником остались в доме. К побегу-де показанных колодников и солдата никакого умышления и согласия он, священник, не имел и куда они бежали и где ныне находятся не знает. Сидя-де они, колодники, в горнице как с ним священником, так и ни с кем разговоров не имели, а разговаривали все вслух при означенных солдатах, ибо-де из них при том из горницы никто вон не выходили и в сенях не сидели, и в сем допросе сказал он, священник, самую сущую правду. К подлинному рука приложена тако: священник Иван Ефимов руку приложил
.
• 400. Подана числа 22 июня 1773 года.
Промемория.
Из Казанской духовной консистории в Казанскую губернскую канцелярию сего июня 11 дня 1773 года присланною в духовную консисторию из оной губернской канцелярии премемориею требовано о допросе Благовещенского собора священника Ивана Ефимова в том, что во время содержания в оной губернской канцелярии под караулом колодника Парфена Дружинина, кой из той губернской канцелярии бежал; жена его Домна Степанова жительство у него, священника, в доме имела ль и буде имела, то по какому знакомству, и имела ль она какое от миру увольнение, также и сын ее Филимон у него, священника, в доме были ль, иногда из дому его, тож и куда именно, те женка и с сыном ее отлучились, а потому уже его, священника, и к сыску того колодника с женою и с сыном принудить, и что учинено будет, оную канцелярию уведомить; а оный священник по сыску в консистории допросом показал, что та женка, которая-де жене его священниковой имеется сестра двоюродная, в дом к нему священнику сего года с генваря месяца маия по 25 число и с тремя детьми своими Филимоном, Максимом и Марьею по бедности своей для пищи прихаживали, где временно и ночевали, только жительства у него действительно не имела, а сказывала, что она и с детьми своими жила у других зятьев ее: вышеписанного Благовещенского собора у певчего Ивана Дуганевского, да в Ямской слободе у ямщика Герасима Афанасьева; следовательно, и письмо у ней увольнительное от миру было ль, он, священник, не знает, вышеозначенного-ж-де 25 числа маия, будучи она у него на именинах, ночевала и на другой день в небытность его, священника, когда он был и с женою своею у литургии, как он по приходе от домашних своих уведомился, сев на ямскую лошадь и с оными детьми своими, сказав тем домашним, что поедет к помянутому певчему Дуганевскому, из дому его - уехала, и где ныне она находится, о том как он, священник, так и из домашних его никто неизвестны, почему-де и сыскать их ему, священнику, невозможно, и по тому оного священника показательству, в силу учиненной в духовной консистории резолюции, и предосказанный певчий Дуг
аневский в духовную консисторию сыскан и допросом же показал, что реченная колодничья жена Домна Степанова во время содержания здесь мужа ее с генваря месяца в дом к нему и с помянутыми имеющимися при ней тремя детьми по свойству почасту для обночевания и пищи прихаживала и потом отходила к другим зятьям своим, а именно, к объявленному священнику Ивану Ефимову и ямщику Герасиму Третьякову, при чем-де она сказывала, что от миру отпущена, письма ж ему от нее требовать в рассуждении знаемости ее и что она почасту и в предписанный пригород Алаты к другим своим детям отъезжала, не спрашиваясь, и маия 26 числа пришед она в дом к нему, ночевала две ночи и потом, то есть 28 числа того маия часу в осьмом по полуночи, и предписанный муж ее Дружинин за караулом одного солдата, как зовут не знает, к нему пришел же и по входе в избу проговаривал, что он ту жену свою отпущает на состоящий близ оного пригорода Алаты винокуренный завод к живущему там котельнику Ивану Иванову сыну Попову, ибо-де тот котельник обещался за него, Дружинина, взнесть имеющиеся на нем, Дружинине, казенные деньги, а тех детей его употребить к себе в работу, при чем просил его, Дуганевского, написать к нему, Попову, от имени своего и письмо, с объявлением, что он для того жену свою и детей к нему, Попову, посылает, по которой просьбе он, Дуганевский, то письмо и написал; и по прочтении, взяв он, Дружинин, то письмо, отдал оной жене своей, которая вскоре, простясь со всеми ими, на приведенных в то-ж самое время с сыном их Филимоном дву лошадях с кибиткою из дому его и с упоминаемыми тремя детьми вскоре поехала, а муж ея, показанный Дружинин, несколько поостался и потом с предписанным караульным солдатом пошел же, при чем-де вс° сие происшествие тот солдат видел, ибо-де он был притом безотлучен; к побегу ж той женщины и детей ее он, Дуганевский, никакого согласия от них не слыхал и где она с детьми, также и муж ее Дружинин ныне находятся, он не знает, следовательно, и сыскать их не может; того ради по указу ее императорского величества и по определению дух
