К сему допросу Александр архимандрит руку приложил.
Приписано:
По старости лет его, и сего наказания весьма довольно: лишить его сана. А поелику звание его бывшее обязывало его быть знающее простолюдина, то хотя и впал он в прегрешение, но душа его долженствует быть исполненна вечным угрызением, которое ему казнию по гроб его да будет. А из матернего милосердия ее императорского величества от телесного наказания свобождается; но послать указ в консисторию, чтоб его вечно определить в монастырскую работу.
***
Мнение.
Хотя его преподобие представляет, что бывший воевода в Саранске по просьбе граждан о спасении города не только не подал наставление к обороне оного, но и сам скрылся; а что самими гражданами принужден он был учинить злодею и самозванцу торжественное сретение, но сие его не оправдает. Чем боле кто ведает важность преступления, тем более наказуется. Кольми паче епископу, яко пастырю душ и церкви, который должен руководствовать сердцами народа и на которого были, так сказать, обращены всех очи, должен был явить собою пример великодушия и верности. Он ведал совершенно о кончине государя Петра III, ведал, что самозванец есть беглый казак и государственный злодей. И когда всякой верноподанный должен защищать право вашего императорского величества, яко истинной государыни и матери российского народа; когда мы в присяге своей обязуемся служить не щадя жизни; когда заклинаемся мы пред самим богом проливать кровь свою для славы и пользы отечества; то нет извинения человеку толь высокого сана поступить гнусно противу здравого разума и еще более противу присяги; когда принимая монашеский чин отрекся он от мира, то заклинался он отложить помысл о светском но посвятил жизнь и душу единому создателю; в таких мыслях нет страха и простой смерти для монаха, а еще паче когда он жертвует жизнию за монархиню и отечество. Я мню, что если бы его преподобие во всем облачении своем вышед со крестом, обличил злодеев в преступлении их, то хотя бы не удержал стремления зверства, то посеял бы в сердцах народа отвращение к сему извергу. Но он будучи пастырь церкви, забыв страх божий, должную верность к вашему императорскому величеству и важность своего сана, - сам первый был предъявитель зла: и потому и божий закон и гражданский осуждает его на смерть. Но ведая величество души вашего императорского величества и беспримерное человеколюбие дерзаю всеподданнейше представить: не благоволите ль из матерней милости даровать ему жизнь, под бременем лет приходящую уже к концу, оставить оную на угрызение его совести и на раскаяние пред всемогущим
богом толь тяжкого преступления; а чтобы оное не оставалось без должного наказания, не соизволите ли ваше императорское величество высочайше повелеть публично снять с него сан и пред всем народом чрез три дни объявлять самому ему вину свою, принося молитвы при том вышнему о прощении его преступления, а потом определить в монастырь на вечное покаяние.
***
От преосвященного Антония епископа Нижегородского и Алатарского.
В учрежденную в Казане по имянному ее императорского величества указу Секретную комиссию.
Сего сентября 1 дня присланным в консисторию мою из Саранского духовного правления доношением представлено, что епархии моей, Саранскаго Петровского монастыря настоятель архимандрит Александр, минувшего августа 20 дня чрез нарочно присланного офицера с командою взят по секретному делу в Казань, а как полученным мною того ж сентября 1-го дня и от святейшего правительствующего синода указом повелено об оном архимандрите и Петровском монастыре учинить мне некоторые распоряжения, чего ради секретной комиссии сим сообщая, прошу, о показанном архимандрите подлинно ли он в реченную комиссию взят, и может ли он по прежнему остаться в том архимандрическом чине, меня уведомить.
Смиренный Антоний епископ Нижнего Новаграда и Алатаря.
Сентября 6 дня
1774 года.
***
Из учрежденной в Казане по всевысочайшему ее императорского величества имянному указу Секретной комиссии Антонию епископу Нижегородскому.
• 265.
На полученное от вашего преосвященства сообщение саранского Петровского монастыря архимандрита Александра комиссия чрез сие дает знать, что он находится здесь в комиссии, коего преступление донесено ее императорскому величеству всемилостивейшей государыне, на что комиссия и ожидает повеления. Сентября 13 дня 1774 года.
***
Указ ее императорского величества самодержицы всероссийския.
Из святейшего правительствующего синода господину генерал-маиору Потемкину.
Сего 1774 года сентября 10 дня Святейшему правительствующему синоду правящий обер-прокурорскую должность господин статский советник Акчюрин предложил врученной ему от господина действительного тайного советника генерал-прокурора и кавалера князя Александра Алексеевича Вяземского письменный допрос саранского Петровского монастыря архимандрита Александра, взятый у него в учрежденной в Казане Секретной комиссии, и присовокупленное к тому мнение ваше с таковым высочайшим ее императорского величества повелением, дабы святейший синод судя изображенные в помянутом архимандричьем допросе его преступления, не только решительный о нем приговор или сентенцию сделал, но тотчас оную и исполнить велел. И как в следствие сего высочайшего се императорского величества повеления, Святейший правительствующий синод рассматривая вышеозначенный архимандрита Александра допрос, нашел, что он по собственному его признанию с прочим тамошним духовенством якобы по убеждению саранских купцов и за страх смертный известного государственного злодея и самозванца Пугачева нетокмо при въезде его в тот город, но и при выезде встречал и провожал во всем священном облачении и с крестным хождением, и злодейские его указы, касающиеся до всенародного возмущения, без малейшего прекословия слушал; а когда от злодея приказано было отправлявшему тогда в церкви литургию священнику воспоминать сего мерзкого изверга под имянем умершего императора Петра III, также и жены его, то он и сие равномерно допустил же без всякого должного в том супротивления, да после и сам у него злодея на квартире и в ставке был, а напоследок и у себя в монастыре с десятью его сообщниками угащевал, имяновав при том его императором и принимая от него на собор и на монастырь деньги двоекратно. То в рассуждении сих его архимандрита Александра толь важных государственных преступлений, которые еще и более увеличиваются тем, что он точно знавши о смерти императора Петра III ведал же, что Пугачев есть сущий злодей и изменник, а только имяни его похититель и самозванец; следовательно ему
и никаких его приказаний, хотя бы и подлинно от него пострадать довелось, слушать и исполнять не надлежало, паче же долженствовал он по своей присяге не токмо сам к ее императорскому величеству, яко законной своей самодержице, нелицемерную верность сохранять и отечество защищать, но и прочих граждан, которые тогда без сумнения примеру его твердости подражать не упустили б, всячески к тому же увещевать и склонять, воображая себе, что когда помянутою присягою все верноподанные ее императорского величества раби всемогущему богу клялись и обязались за ее императорское величество в потребном, то есть подобном нынешнему важному случаю, живота своего не щадить и даже последнюю каплю крови пролить; то кольми паче ему архимандриту, таковый сан имеющему, и как главному в тамошнем месте духовному пастырю довлело более протчих, здравым своим рассудком и неустрашимостью во отвращение от явного государственного злодея и изменника предшествовать, нежели самому к нему прилепляясь о спасении только своей жизни заботиться, тем меньше, что когда уже при вступлении в монашество отрекся от сего мира и когда потому естественную смерть в ничто вменять должен, то напротив того страдальческая, а паче за свою законную монархиню, за любезное отечество и за поруганную злодеем Пугачевым церковь Христову, к сему достохвальному подвигу и поощрять его имели б, в несомненой надежде получения за то праведного на небесех воздаяния и сопричтения в лик мученический; но вместо того он, забыв весь страх божий и не взирая на ужасы грядущего осуждения, а предпочтя временную жизнь вечной, венец страдальчества ему готовившей, не токмо сам в погибельные сети впал, но и у своей паствы всю ревность ко испровержению богопротивных и мерзких злодея Пугачева предприятий отнял.
Приказали: что хотя за все вышеизображенные толь тяжкие государственные преступления и нарушение данной пред богом клятвы в непоколебимой к ее императорскому величеству нашей всемилостивейшей государыне верности надлежало его, бывшего архимандрита Александра, как сообщника тому ж злодею Пугачеву, по всем божеским правам во-первых и всенародно лишить архимандритского сана, священства и монашества, сняв при том с него всенародно ж священнические и монашеские одеяния и украшения. Но понеже подобные ему преступники и клятвонарушители из духовного чина обнародованными от святейшего синода 20 числа августа сего года увещаниями уже самого того часа, как кто в сии преступления впал, священства извергнуты, от церкви отлучены и преданы всем тем казням, какие закон сим злодеям определяет, следовательно и он Александр считается уже только простым монахом, то теперь одев его в простую монашескую одежду, вывесть на публичное место и в присутствии синодального члена преосвященного архиепископа Казанского и других духовных персон, тако ж и при собрании прочего народа, прочтя ему из содержания сего вышеизображенные его тяжкие преступления и заслуженное наказание, лишить и самого монашеского звания, и сняв с него оную одежду остричь на голове и бороде волосы, переименовать прежним его мирским имянем, и напоследок, яко злаго преступника одев в простое мужичье платье, отдать на светской суд во учрежденную в Казане Секретную коммисию. О чем для исполнения к синодальному члену преосвященному Вениамину архиепископу Казанскому, а для ведома и к преосвященному Антонию епископу Нижегородскому из святейшего синода указы посланы. И господину генерал-майору Потемкину о том ведать.
Обер-секретарь Аполлон Наумов.
Сентября 11 дня
1774 года.
***
Из учрежденной в Казане по всевысочайшему ее императорского величества указу секретной комиссии в Казанскую духовную консисторию.
Препровождается при сем бывший саранского Петровского монастыря архимандрит Александр, ныне же расстрига Алексей Андреев, и которому в секретной коммисии решение учинено, и духовная консистория имеет определить его в монастырьскую работу вечно. Ноября 29 дня 1774 года.
***
Получено октября 13 ч.<исла> 1774 года.
Святейшего правительствующего синода члена преосвященного Вениамина архиепископа Казанского и Свиажского.
В учрежденную в Казане по всевысочайшему ее императорского величества имянному указу Секретную комиссию.
В силу присланного ее императорского величества из святейшего правительствующего синода ко мне указа, содержащийся в оной комиссии, бывший в саранском Петровском монастыре архимандритом, ныне же монах Александр, за изображенные в том указе важные его преступления, в присутствии моем и при собрании духовенства, знатных светских персон и прочего народа сего октября 13 дня монашеского звания лишен, в знак чего острижены у него на голове и бороде волосы, и одет в простую мужичью одежду. А белеческое ему имя было, как он сам сказкою о том объявил, Алексей, по отечеству Андреев, который в силу оного ж Святейшего правительствующего синода указа на светской суд и препровождается при сем в оную Секретную комиссию. Октября 13 дня 1774 года.
