- Ах, такой-сякой, ах, разбойник! - сочувствуют мамы, плотнее смыкая
взволнованные ряды. - Ишь чего надумали, сорванцы! День и ночь будем
стоять, всю неделю, никого не пропустим, никто не прошмыгнет!..
ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА - про синее море
Но постойте, постойте! Не может этого быть! Кто там летит над городом
на тонком и легком шаре?
Он! Конечно, он, мой добрый волшебный художник! Летит и смотрит: нет
ли где обиженного мальчика?
Чтобы утешить его. Помочь малышу, если не опоздал.
За каждого нами нарисованного мальчика мы в ответе. Ни один мальчик,
даже самый маленький, не должен остаться одиноким.
Но шара с мальчиком нигде не было. Ветер нес легкий, почти невесомый
шар, бил, и швырял, и раскачивал кабину. Художник цепко держался обеими
руками за борт. Вы, конечно, помните: на шаре не было никаких приборов,
и художник совсем не умел управлять полетом. Ветер нес его сначала в
дальние дали.
Потом ветер подул в обратную сторону и, как вы понимаете, вернулся
туда, где была необыкновенная школа.
"Наверное, так и надо, - подумал художник. - Я никогда не найду Нари-
сованного Мальчика без моего друга Самоделкина". И нарисовал на дне ка-
бины камень. От груза шар опустился пониже. Камень вышел отменный, хотя
рисовать при такой болтанке не очень удобно. Карандаш нарисовал другой
камень, чтобы шар не улетел мимо школы, и увидел внизу непонятного чело-
века с длинным, как морковка, носом.
Человек махал руками, подпрыгивал, потом наклонился, поднял камень,
приложил его к одной своей резиновой подтяжке, натянул ее, как рогатку,
резинка шлепнула, камень взлетел и ударил в упругую ткань шара. И то-
ненький голубой шар начал падать, словно детский шарик, если проколоть
его какой-нибудь острой булавкой.
- Необычайно смешно! Хе-хе-хе! - подскакивал внизу человечек. - Ой,
не могу! Невероятно смешно! Хе-хе! Ужасно весело...
На высокой пальме кричал, махая крыльями, взъерошенный попугай:
- Ха-ха-ха! Ой, не могу, ку-ку!
- Ха-ха-ха! - пищал внизу маленький мальчик, сверху очень похожий на
Прутика.
- Ах, разбойник! - ахнул Карандаш, падая вместе с кабиной.
На этом, наверное, могла кончиться наша печальная сказка, если бы на-
ходчивый Карандаш не успел нарисовать парашют.
Учитель Пулькин мгновенно удрал в кусты, где жевал бананы другой учи-
тель, с рыжей бородой.
Парашют опустился во дворе школы, и художник увидел мальчика.
- Прутик, - сказал Карандаш. - Почему ты смеялся? Кто пульнул в меня
камнем?
- Очень смешно получилось, - ответил мальчик. - Шар так смешно лоп-
нул. Пиф-паф!..
- Неужели тебе весело? Где научили тебя так смеяться?
- На веселом уроке Смеха и Радости.
- Кто?! - вскричал художник. - Самоделкин? Может быть, я?
- Нет, - сказал Прутик, - учитель Пулькин и учитель Булькин. Здесь у
нас теперь школа Разбойников. Нам очень весело. У нас много новых игру-
шек.
- Дудочки? Барабан? Хоккейные клюшки? Мячик? - спросил добрый худож-
ник.
- Тю! - свистнул мальчик. - Глупости какие! Разбойники так не играют.
Пожалуйста, нарисуй мне синее море, подводную лодку и потайную пещеру. Я
ждал тебя, чтобы ты нарисовал мне синее море.
- Ай, молодец! - шипел из укрытия Пулькин. - Пускай нарисует. И чтобы
остров на нем. Остров! Настоящий пиратский остров! Учебное море. Нагляд-
ное пособие.
- Нарисуй море, - как ни в чем не бывало повторил мальчик. - У нас
уроки такие будут. Учебное море. А на нем - чтобы настоящий остров.
Художник покачал головой:
- Ты, наверное, болен. Где Самоделкин? Где ребята?
- Не говори! - выбежал из кустов учитель Пулькин и следом за ним учи-
тель Булькин. - Пускай сначала нарисует. Некультурно обманывать ма-
леньких.
- Некультурно обманывать маленьких, - пискнул Прутик.
- Здравствуйте, кто вы? - спросил удивленный Карандаш. - Я вас, ка-
жется, где-то видел.
- Моя фамилия Пулькин. Я совсем новый учитель.
- Курикуки! - вдруг крикнул с ветки ученый попутай.
- Курикуки! - повторил свирепый учитель с большой рыжей бородой. -
Мурлыпузя мурлыкузя.
Карандаш очень удивился:
- Мурлыпузя мурлыкузя? Вы сказали: мурлыпузя мурлыкузя? Но я ничего
не понимаю!
- Конечно, - подбоченился Пулькин. - Сразу видно, кто настоящий учи-
тель, а кто нет. Ученые люди всегда говорят непонятно. Мой почтенный
друг - самый знаменитый учитель. Он сказал: здравствуйте! Как поживаете?
Добро пожаловать! Ученье свет, а неученье тьма. Уходя, гасите свет. Пей-
те, дети, молоко, будете здоровы. Дважды два - пять.
- Он ученый, - объяснил мальчик.
- О, карамба! - сказал учитель Булькин. - Крюква не бряква!
- Мой друг недоволен, - объяснил Пулькин. - Он говорит: какая нику-
дышная школа, какой никуда не годный учитель, если не может подарить
крохотулечке синее море. Подумаешь, какие пустяки. Море, водичка, плюх,
плях, рыбки, чайки, р-русалочки. Плях, плюх.
- Подумаешь, какие пустяки! - весело подхватил мальчик. - Ерунда, мо-
ре.
- Брундиляк и хрундиляк! - негодовал знаменитый ученый.
- Он говорит, - перевел Пулькин, - ему горько и стыдно за таких ник-
чемных учителей. Он жалеет бедненьких мальчиков и девочек. И слезы меша-
ют ему смотреть на такое безобразие. Он требует закрыть навсегда эту
школу, если не будет моря, если не будет подводной лодки, если не будет
потайной пещеры, где мальчики смогут играть в разбойников.
Художник опустил голову.
- Ну хорошо, я нарисую море, но это совсем не так просто, как вы ду-
маете.
Он стал ходить по дорожке взад и вперед, приговаривая сам себе:
Раз-два-три-четыре-пять,
Море будем рисовать.
Волны, волны,
Всюду волны,
Только волны рисовать...
И вдруг подул не знакомый в нашем городе удивительный ветер. Величаво
колыхнулись, дрогнули высокие пальмы. Это волшебный художник начал рисо-
вать море вокруг своей школы.
Белая чайка! Смотрите, белая чайка! В нашем городе настоящая белая
чайка! Волшебный художник рисует море, синее море!
- Море! - пискнул Прутик.
- Батюшки, море! - подскочил Пулькин.
- Море! - торжественно сказал очень усталый художник. - Синее море!
- Море! - взревел Булькин, выпрыгивая к берегу. - И не надо искать.
Вот оно, синее, разливанное!
А море гудело, плюхалось о берег, и чайки летели туда, где в тумане
синел другой берег с очень взволнованными от удивления мамами.
- Какое чудо! Смотрите, какое чудо! В нашем городе синее море! - уди-
вились мамы. - Южное море! Ай, хорошо!..
ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА - ничем нас не радует
Веселый Прутик, скинув тапочки, убежал вдоль берега шлепать босыми
пятками синие волны.
- Давай-ка рисуй нам подводную лодку, - не очень вежливо сказал
Пулькин. - И пещеру. Потайную пещеру.
Карандаш очень удивился:
- Какую пещеру? Зачем подводную лодку?
- То есть как?! - возмутился Булькин. - А на чем удирать? Куда пря-
таться? Шито-крыто!
- Куда удирать? От кого прятаться? - не понял художник.
- Он шутит, хе-хе! - сказал учитель Пулькин. - Он пошутил. Он такой
веселый... На чем ребятишки будут путешествовать? А? В кино и в зоопарк?
На чем они станут кататься по морям, по волнам? Рисуй подводную лодку,
тебе говорят. Некультурно детей обманывать.
- Ага, я пошутил, - махнул бородой Булькин. - Я веселый. Но где,
по-твоему, детки станут играть в разбойников? Обманывать нехорошо. Давай
сюда пещеру с потайным входом! Шито-крыто...
Наивный Карандаш сначала нарисовал на краю берега подводную лодку.
Зеленую, небольшую, вроде катера, но самую настоящую подводную лодку.
Она качнулась на волнах, прибой плеснул в ее гладкий бок. Зазвенела от
натуги якорная цепь. Словно эта лодка приплыла сюда из холодной та-
инственной глубины моря, кинула якорь у самого берега незнакомой земли.
Настоящий морской якорь, а не какой-нибудь нарисованный.
Булькин открыл рот и шлепнулся на землю. Так иногда делают, если че-
му-нибудь сильно удивляются.
- Не может этого быть! Невероятно! - сказал Булькин.
- А я говорю: может! - не согласился учитель Пулькин. - Ерунда какая,
взял и нарисовал. Пещеру давай с потайной дверью! Крохотулечка будет иг-
рать в разбойников. Ему нужна пещера с потайной дверью. Он такую хочет.
- Я нарисую, - сказал добрый Карандаш. - Вот в этой пальме будет по-
тайная дверь в подземелье. Чтобы играть в разбойников. Пожалуйста, если
мальчик хочет. Они такие, они любят...
Он стал рисовать, и скоро в мохнатом стволе дерева как бы сам собой
появился большой, медный, очень старинный ключ.
Художник повернул его, потайная дверь с глухим скрежетом отворилась -
и все увидели каменные ступени, ведущие в старинное темное подземелье.
Булькин подпрыгивал и щекотал сам себе подмышки. Так он радовался,
так ликовал!
Учитель Пулькин пел тоненьким голосом.
Они пели громко, потому что никого не боялись. Ни один случайный про-
хожий теперь не услышит их и никому не расскажет. Случайные прохожие по
морю ходить не умеют.
- Это пират Буль-Буль! Это разбойник Пулька! - воскликнул Карандаш. -
Вот они кто! Я узнал их!
- Мы самые! - подпрыгивал, танцуя, Пулька. - Теперь от нас не уйдешь.
- Ага! - ревел другой бывший учитель. - Я знаменитый капитан
Буль-Буль, гроза морей. Хватай карандашку-таракашку. Попался, мазилка!
- Самоделкин, где ты? - позвал Карандаш. - Это разбойники! Те самые
разбойники!
Никто не ответил ему. Нет рядом отважного друга, нет железного чело-
вечка.
- Га-га-га! - заливались разбойники. - Го-го-го!
Мы р-разбойники,
Мы гр-грабители.
Нет на свете пир-ратов лютей.
Уважаемые р-родители,
Прячьте, прячьте
Скорее детей...
Вдвоем они схватили бедного художника и поволокли в пещеру. По камен-
ным ступеням вниз, в темное сырое подземелье.
- Ты будешь рисовать нам одним и больше никому! Что пожелаем!
- Ах так?! - вскричал волшебный художник и стал рисовать на каменной
стенке огромную кусачую собаку овчарку.
Пират поглядел на картинку, задрожал от страха и мгновенно захлопнул
дверь в подземелье. Умышленно или нечаянно разбойник сделал то, чего ни-
как не предвидел Карандаш. В темноте никто никогда ничего не сумеет на-
рисовать.
И вот я слышу, как загремела потайная дверь в подземелье, как щелкнул
замок над каменной лестницей. Волшебный художник остался один в темноте.
Ничего не было видно и слышно в сыром и глухом подземелье.
Прибежал Прутик и спросил:
- Где Карандаш?
- Погулять пошел, - хихикнул учитель Пулькин, он же разбойник Пулька.
- Бананы кушает. Га-га!
Прутик, насвистывая, помчался к морю поглядеть на другой берег. А
там, на далеком, синеющем в тумане берегу, взволнованные мамы разошлись
по домам.
- Теперь не убегут, - говорили друг другу мамы, - не одолеть им такое
море! Никак не одолеть! Надо в газету написать, спасибо сказать, кто
придумал это море. Давно бы так!
Успокоенные мамы ушли, не заметив, как подошел к морю мальчонка. Сам
беленький, в матроске, на шапке ленточка. Поглядел на синеющий в тумане
островок и стал пихать в море железную ванночку, напевая песенку.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, в ней опять мы видам Самоделкина
А между тем Самоделкин увидел, как вдруг переменился ветер, как подул
он в обратную сторону. Железный пилот усадил ребят в кабину и включил
мотор.
Внизу гудел океан. Большие теплоходы спешили в дальние страны. Воен-
ные корабли, нахмуренные, серые, покачивались на волнах. Маленькие бе-
лые, как чайки, яхты проносились мимо. Волны шумели внизу, одинаковые,
синие от края до края волны. Поэтому казалось, будто самолет не летит, а
висит в голубом воздухе. Только шум бесконечный шел к небу. И даже гул
мотора не мог заглушить его.
А небо такое неоглядное, океан такой непостижимо огромный, даль такая
бесконечная! Разве найдешь в ней грустных одиноких путешественников на
