наслаждаться прекрасной едой и занимаемым положением в сотах общества.
Но тревога вернулась, стоило Форрестеру услышать, как инджойер
произнес его имя.
- Человек Хирониби. Пожалуйста, разрешите вмешаться. Находитесь ли вы
в компании человека Форрестера Чарлза Дэлглиша?
- Да, несомненно, - ответил Тайко, на мгновение опередив просьбу
Форрестера не выдавать его присутствие.
- Человек Хирониби, про просите человека Форрестера произнести вслух
свое имя.
- Говори, Форрестер. Это идентификация.
Форрестер поставил на стол бокал с мятным напитком и глубоко
вздохнул. И как будто не существовало разового облака радости. Все
прожитые годы и века, проведенные в заморозке, навалились тяжелым
бременем. В окончательной безысходности, не видя оправданий и отговорок,
он произнес:
- Чарлз Дэлглиш Форрестер. Это все?
- Спасибо, человек Форрестер, - быстро ответил инджойер. -
Акустический образец голоса подтвержден. Выслушаете ли вы сообщение о
фискальных изменениях?
Какая быстрота, удивился Форрестер, цепляясь за чувство облегчения.
Машина, всего-навсего, подтверждала принятую им работу.
- Да, - сказал он.
- Человек Форрестер, - сообщил инджойер Тайко, - ваш последний
работодатель, в настоящее время удаленный из экосферы, оставил указания
распределить свое состояние следующим образом: один миллион долларов Лиге
Межпланетарной Дружбы. Один миллион долларов Центральной Шоггской Гильдии
Гильберга и Салливана. Пять миллионов долларов Объединенному братству
клубов мира. Остаточный баланс в девяносто один миллион семьсот шестьдесят
три тысячи и сто сорок два доллара, подтвержденный и зарезервированный, -
переводится на счет последнего зарегистрированного наемного работника,
каковым вы и являетесь. Сейчас я перевожу указанную сумму, человек
Форрестер. Вы уже можете пользоваться счетом.
Форрестер бессильно осел на подушки яркого, воздушного дивана Эдне.
На мгновение он лишился дара речи.
- Благословенье Божье! - закричала Эдне. - Чарлз, ты опять богат! Ну
и повезло же!
- Несомненно, - эхом вторил Тайко, тепло пожимая руку. Форрестер
только кивал в ответ.
Но внутренней убежденности, что ему выпала козырная карта, у
Форрестера не было. Девяносто один миллион долларов! Большие деньги даже
для эпохи больших чисел. Они надолго обеспечат комфортное существование;
финансируют разнообразные развлечения, избавят от непредсказуемых капризов
Тайко и предотвратят падение на дно, в среду забытых людей. Но что
произойдет, мучительно размышлял Форрестер, когда кто-нибудь задаст
вопрос: кем был его работодатель? И почему перед возвращением на родную
планету, вращающуюся вокруг Сириуса, он так щедро наградил Чарлза
Форрестера?
С обзорной стены продолжали поступать новости о все нарастающем
потоке опасений и ажиотажа. Форрестер наблюдал за реакцией Эдне и Тайко. И
крайне сложно было определять, когда новости вызывали подлинный страх, а
когда напускной. Неужели они действительно ожидали, что возмездие сириан
уничтожит Землю? Какие меры предосторожности будут предприняты?
Он попытался задавать вопросы, но Тайко только рассмеялся.
- Избавимся от машин, - помпезно заявил он. - А затем откроем огонь
по ним, или по Земле, осьминогу, или по иным тварям, расплодившимся в
Галактике! Но сперва мы приберемся в собственном доме.
- Присоединяйся к нам и расслабься, - предложила Эдне.
- Каким образом?
- Увидишь, - сказала она.
Испытывая угрызения совести, Форрестер не хотел привлекать лишнего
внимания своим интересом к сирианам. Но он все же задал вопрос.
- Но почему не принимается никаких ответных мер?
- Принимаются, - уверил Тайко. - Не стоит волноваться! Сейчас
начнется массовый исход струсивших людей в морозильники. Помнишь
выражение: "Пусть этим займется кто-то другой, но только не я". Затем, по
приходе сириан, соответствующие люди займутся ими. Или нет, кто знает.
- Кстати, у нас с Тайко сеанс кроулинга, - сообщила Эдне. - Идем с
нами. Отдохнешь. Поползаешь...
- Ползать?!
- Обязанность каждого - поддерживать форму. Особенно в нынешние
времена, - убеждал Тайко.
- Вы так добры ко мне, - с благодарностью признался Форрестер, мечтая
об одном - остаться в комнате и смотреть обзорную стену. Передавали
сообщения со станции слежения, входящей в щит обороны Земли. И хотя -
повторялось сообщение "Следов беглого сирианина не обнаружено", Форрестер
предпочел бы не уходить из комнаты, а дождаться обнадеживающих вестей и
убедиться, что Земля в безопасности. И еще... Первым услышать, как
пойманный сирианин на допросе рассказывает о сообщнике...
- Мы ушли на кроулинг, - напомнила Эдне. - Мы должны уходить прямо
сейчас.
- Обождите, - раздраженно сказал Форрестер. - А что передавали о
Грумбридж 1830?
- То же, что и неделю назад, дорогой Чарлз. Это всего лишь комета.
Так мы ползаем или нет?
- Чарлз еще не пришел в себя от добычи, - насмешливо сказал Тайко. -
Увы, старина, у остальных все-таки бывают дела.
Форрестер оторвался от карты звездного неба, высвечиваемой обзорной
стеной, и посмотрел на Тайко, тот подмигнул и добавил:
- Сейчас ты уже в команде. Пора приступать к делу.
- Команда? - не понял Форрестер. - Дела?
- Мне надо выступить от имени Общества, - разъяснял Тайко. - С
публичным обращением, как вы называли это раньше. И, так как ты уже
получаешь от нас деньги, будет неплохо, если ты посмотришь саму процедуру.
Потому что, - и он толкнул Чарлза в бок, - совсем скоро ты начнешь
заниматься этим сам.
- Но сперва поползаем, - сказала Эдне. - Какого Пота! Пойдем же!
Они потащили с собой рассеянного, бормочущего Форрестера, который
через некоторое время понял, что своим поведением он привлекает
нежелательное внимание.
Возможно, размышлял Форрестер, самое правильное с его стороны -
сдаться властям и признаться во всех смертных грехах...
- Сэр, я совершил дурной поступок и хочу сделать официальное
заявление. В состоянии, предположительно, гипноза я помог убежать
сирианину, таким образом навечно нарушив безопасность человеческой расы...
Да, вероятно, в другое время так и следовало бы поступить, но только
не сейчас.
А пока надо стараться походить на остальных. И если опасность
вторжения сирианской армады и уничтожение Земли вызывало у них как
лихорадочное возбуждение, так и пренебрежение, то и он изберет идентичную
манеру поведения.
- Неплохо мы погуляли за свои денежки! - весело и беспечно понес
Форрестер. - И неплохую планету мы создали! Но пусть победит лучшая раса!
Эдне в недоумении перевела взгляд на Тайко, тот повел плечами и
сказал:
- Полагаю, он еще не отошел от потрясения.
Форрестер прикусил язык и сосредоточился на происходящем вокруг.
Тайко и девушка привезли его в южную часть города, где он прежде не был -
на берег озера, к постройкам, напоминавшим павильоны Всемирной ярмарки.
Ховеркар остановился.
Они вышли и смешались с группами и парами людей - все находились в
приподнятом настроении. Здания, окружавшие их, имели странный оттенок
веселья. Но это касалось не только зданий. Воздух наполнял всеобщий
карнавал радости и похотливости. Любовное приворотное зелье, щедро
испускаемое индивидуальными инджойерами, плотным туманом повисло в
воздухе.
Вывески и витрины шокировали откровенностью, но после нескольких
глотков живительного воздуха Форрестер уже наслаждался происходящим.
- Так-то уже лучше, - улыбнулась Эдне и одобрительно похлопала его по
плечу. - Нам сюда, мимо машины радости.
Форрестер шел следом за ними. Он наблюдал за царившим весельем с
нарастающим удовольствием и праздничной расслабленностью.
Королевство цветов! Цветы и травы застилали землю, по которой он шел,
росли вдоль тротуаров, свисали с карнизов, склонялись над дорогой,
тянулись лозами с изумрудными кистями винограда, с вплетенными в них
россыпями ярко-красных светящихся ягод; геометрически точные посадки
растений украшали стены домов. Даже прямо на дороге, посреди счастливой
толпы, он заметил медленно и неуклюже передвигающиеся кустарники,
усыпанные желтыми и оранжевыми плодами.
- Внутрь, - позвала Эдне и взяла его за руку.
- Быстрей! - вскричал Тайко, подталкивая Форрестера.
Они вошли в здание, напоминающее крепость, и опустились по наклонной
плоскости, ограниченной мерцающими огоньками. Концентрация аэрозоля была
раз в десять выше, чем на свежем воздухе. Форрестер начал проявлять к Эдне
повышенный интерес, даже больший, чем к сирианам. Эдне наклонилась и
заигрывающе прикусила ему мочку уха. Тайко довольно рассмеялся. Они были
не одни. Поток людей с раскрасневшимися возбужденными лицами нарастал и
спереди и сзади.
Форрестер всецело отдался празднику:
- Ведь после всего, - крикнул он Эдне, - какое это имеет значение.
Нас все равно сотрут в порошок!
- Дорогой Чарлз, - ответила она, - помолчи и раздевайся.
Подсказка почти не удивила Форрестера. Он отметил, что вся процессия
принялась сбрасывать одеяния: накидки, платья, прозрачное ажурное нижнее
белье полетело на пол, а маленькие металлические машины собирали и
выкидывали все в урны.
- Ну а почему бы и нет? - засмеялся он, и швырнул ботинок в
автомат-уборщик, который, как котенок, встал на задние колеса и поймал его
в воздухе. Толпа спускалась все ниже, с каждым шагом избавляясь от одежды.
И вот они очутились в зале с высокими сводами, где шум разговора и смех
были громки, как на суде Линча.
Дверь закрылась. Липкий аромат исчез. Потоки резкого, холодного
вещества обрушивались на обнаженные тела и отрезвляли людей.
Чарлз Форрестер не прожил и четырех десятков лет фактического времени
- времени, отмеренного сердцебиением и работой легких. Первая часть жизни,
измеренная десятилетиями, протекала в двадцатом веке. Вторая - дни,
дарованные чудом, - началась после пяти веков забытья в морозильных
камерах.
Но эти пять столетий, незаметно пролетевшие для Форрестера,
запечатлелись реальным временем для остального человечества: каждый век -
сто лет; каждый год - триста шестьдесят пять дней; каждый день - двадцать
четыре часа.
Лишь крупицу истории мог постичь Форрестер из суммы событий, что
набежали за эти столетия.
Загадкой оставалось даже могущество, сконцентрированное в аэрозолях.
Экспериментируя с кнопками инджойера или следуя причудам друзей,
Форрестер испробовал все многообразие психостимуляторов и эйфориков,
тонизирующих и снотворных коктейлей. Но впервые он испробовал смесь, не
одурманивающую восприятие, а наоборот - обостряющую. И вот сейчас в зале
вместе с Тайко и Эдне, окруженный полусотней мужчин и женщин, он открыл
для себя состояние полного пробуждения и впервые в жизни ощутил истинную
чистоту восприятия и чувства.
Он обернулся посмотреть на Эдне. Ее лицо было без грима, а глаза
впивались немигающим взглядом.
- Ты гадок внутри, - змеей прошипела она.
Слова хлестнули пощечиной, но Форрестер воспринял ее как должное.
Очищающий гнев наполнил его сознание и бросился наружу:
- Блудница! - клеймил он. - Твои дети незаконнорожденные! - Он
никогда не думал, что способен сказать ей это.
- Заткнись и ползи! - рявкнул Тайко.
Через плечо, небрежно и бесстрастно, Форрестер произнес:
- Да помолчи ты, беспринципная, мягкотелая, продажная шкура.
