молодая черная девушка - говорят, из Сьерра-Леоне, - и она непрерывно
кричала. На ней была смирительная рубашка. По ее виду девушку давно
держали в этой рубашке, ткань ее грязна и дурно пахнет, волосы у девушки
спутанные, лицо бледное, как у мертвеца. Кто-то окликнул меня по имени, но
я вместе с Эсси протискивался вперед, чтобы взглянуть получше.
- Она говорит по-русски, - сказала Эсси нахмурившись, - но не очень
правильно. Грузинский акцент. Очень сильный. Говорит, что она нас
ненавидит.
- Я мог бы догадаться, - ответил я. С меня достаточно. Когда
лейтенант пробился к нам сквозь толпу, выкрикивая яростные приказания
расступиться, я позволил ему оттащить меня, а потом снова услышал, что
меня окликают по имени.
Значит, это не лейтенант? Это вообще не мужской голос. Голос
доносился из толпы переводившихся заключенных, и я увидел, кто это.
Китаянка, Джейни как там ее?
- Боже, - сказал я лейтенанту, - а ее-то за что арестовали?
Он рявкнул:
- Это военная тайна и не ваше дело, Броадхед. Пошли! Вам нельзя здесь
быть!
Нет смысла спорить с человеком, принявшим решение. Я больше его не
спрашивал. Просто подошел ближе и спросил Джейни. Все остальные
заключенные тоже были женщины, а охранники - все, несомненно, давно не
получавшие увольнительные или получившие нахлобучку от кого-то типа
лейтенанта, - все они хорошие люди. Смолкли и слушали.
- Оди полетел сюда, потому что взяли его жену, - сказала она с таким
выражением, словно говорила: "Это запущенный случай сифилиса". - Поэтому
мы полетели сюда на шаттле, а как только вышли, нас посадили в тюрьму.
- Броадхед, - кричал лейтенант, - это была последняя соломинка. Вы
идете, или я вас арестую! - И он положил руку на кобуру, в которой уже
было оружие. Эсси улыбнулась ему, улыбнулась вежливо.
- Не волнуйтесь, лейтенант, - сказала она, - нас ждет "Истинная
любовь". Остается только найти бригадира и решить некоторые вопросы.
Лейтенант вытаращил глаза.
- Мэм, - он запинался, - мэм, вы не сможете увидеться с бригадиром
здесь!
- Конечно, сможем. Мой муж нуждается в медицинской помощи, поэтому он
должен оставаться на корабле, верно? А бригадир Кассата вежливый человек,
правильно? Вест-Пойнт? Курсы манер, вежливости, прикрывания кашля и
чихания. И передайте бригадиру, что у нас отличный бурбон, и моему мужу
нужна помощь, чтобы его прикончить.
Лейтенант с безнадежным выражением ушел. Эсси посмотрела на меня, я
посмотрел на Эсси.
- Что теперь? - спросил я.
Она улыбнулась и погладила меня по голове.
- Прежде всего я должна отдать распоряжения Альберту относительно
бурбона - и кое-чего еще, - сказала она и произнесла несколько фраз
по-русски. - А теперь подождем бригадира.
Бригадир пришел вскоре, но к этому времени я о нем почти забыл. Эсси
болтала с караульным, оставленным лейтенантом, а я размышлял. И думал я -
для разнообразия - не о Кларе, а о безумной африканке и ее почти таких же
безумных сообщниках. Они меня пугали. Террористы вообще меня пугают.
Прежде были ООП [Организация Освобождения Палестины], и ИРА [Ирландская
Республиканская Армия], и пуэрториканское националисты, и сербские
сепаратисты, и дети богатых американских, немецких или итальянских
родителей, выражающие презрение к своим папочкам, - да, множество
террористов, всех сортов и оттенков, но они все были разъединены. И больше
всего меня пугало, что они объединились. Бедные и рассерженные научились
объединять свой гнев и свои возможности, и теперь не было сомнений в том,
что они могут заставить мир слушать себя. Захват одного корабля их не
остановит; на какое-то время станет полегче, только и всего.
Но для того чтобы решить эту проблему, смягчить их гнев, разрешить их
нужды - для этого нужно нечто большее. Лучший и, возможно, единственный
выход - колонизация планет типа Пегги, но он очень медленный. Транспорт
может перевезти к лучшей жизни ежемесячно три тысячи восемьсот бедняков.
Но за этот месяц рождается примерно четверть миллиона новых бедняков, и
легко произвести фатальный арифметический подсчет:
250.000 - 3.800 = 246.200
новых бедняков появляется ежемесячно. Единственная надежда - новые
гораздо большие транспорты, сотни и тысячи их. Сотня удержит нас на
нынешнем уровне. Тысяча излечит сразу и навсегда - но откуда возьмутся эти
тысячи больших кораблей? Потребовалось восемь месяцев и гораздо больше
моих денег, чем я предполагал, чтобы построить "Истинную любовь". А во
сколько обойдется в тысячу раз больший корабль?
Из размышлений меня вывел голос бригадира.
- Это совершенно невозможно, - говорил бригадир. - Я позволил вам
увидеться с ней, потому что меня просили об этом. Забрать ее с собой - это
вне обсуждения! - Я подошел к ним, взял Эсси за руку, и он сердито
посмотрел на меня.
- Еще вопрос о мужчине Уолтерсе и этой китаянке, - сказала Эсси. - Мы
их тоже хотим захватить с собой.
- Правда? - спросил я, но бригадир не слушал меня.
- Что еще, Бога ради? - спросил бригадир. - Не хотите ли, чтобы я
передал вам свою секцию Пентагона? Или один-два крейсера?
Эсси вежливо покачала головой.
- Спасибо, но наш корабль удобнее.
- Боже! - Кассата вытер лоб и позволил Эсси отвести себя к креслу и к
обещанному бурбону. - Ну, что ж, - сказал он, - Уолтерса и эту Джи-ксинг
ни в чем серьезном не обвиняют. Просто они не имели права прилетать сюда
без разрешения, но если вы их заберете, мы об этом забудем.
- Великолепно! - воскликнула Эсси. - Теперь остается только женщина
Уолтерс!
- Я не могу взять на себя ответственность, - начал он, но Эсси не
дала ему закончить.
- Конечно, нет! Мы, конечно, понимаем это. Поэтому обратимся к
высшему начальству, правильно? Робин! Позвони генералу Манзбергену.
Немедленно, чтобы не было никаких проволочек.
Нельзя спорить с Эсси, когда она в таком настроении, к тому же мне
хотелось знать, к чему она ведет.
- Альберт, - сказал я. - Сделай это, пожалуйста.
- Конечно, Робин, - послушно ответил он, только голосом; экран
осветился, появился генерал Манзберген за своим столом.
- Доброе утро, Робин, Эсси, - сердечно сказал он. - Я вижу, с вами
Перри Кассата - поздравляю вас всех!
- Спасибо, Джимми, - ответила Эсси, искоса поглядывая на бригадира, -
но мы позвонили не поэтому.
- Да? - Он нахмурился. - Давайте побыстрее, ладно? У меня важное
совещание через девяносто секунд.
- Нам потребуется меньше, дорогой генерал. Мы просим приказать
бригадиру Кассете передать нас Долли Уолтерс.
Манзберген удивился.
- Зачем?
- Чтобы она помогла нам отыскать исчезнувшего Вэна, дорогой генерал.
У него тоже есть ТПП. В общих интересах заставить его вернуть.
Генерал добродушно улыбнулся ей.
- Минутку, милая, - сказал он и наклонился к своему закрытому от
прослушивания фону.
Бригадир, возможно, удивился, но сохранил наблюдательность.
- Тут отставание, - заметил он. - Разве у вас не мгновенное радио?
- Нет, - лживо объяснила Эсси. - У нас корабль маленький, энергии не
хватает, - еще одна ложь, - и мы ее бережем. А вот и опять генерал!
Генерал ткнул в сторону Кассаты.
- Разрешаю, - рявкнул он. - Они достойны доверия, мы перед ними в
долгу - и к тому же они могут избавить нас от неприятностей в будущем.
Передайте им тех, о ком они просят, под мою ответственность. А теперь,
ради Бога, позвольте мне идти на совещание - и не звоните, если только не
начнется четвертая мировая война!
И вот бригадир ушел, качая головой; и очень скоро военные полицейские
привели к нам Джейни Джи-ксинг, несколько минут спустя появился Оди
Уолтерс, а гораздо позже Долли Уолтерс.
- Приятно снова вас всех видеть, - сказала Эсси, приветствуя их на
борту. - Я уверена, у вас есть о чем поговорить, но давайте сначала
уберемся из этого нехорошего места. Альберт! Улетаем!
- Конечно, миссис Броадхед, - сказал Альберт. На этот раз он не
позаботился материализоваться в пилотском кресле; просто вошел в дверь и
прислонился к косяку, улыбаясь обществу.
- Представления позже, - сказала Эсси. - Это наш добрый друг
компьютерная программа. Альберт? Мы на безопасном удалении от Пентагона?
Он кивнул, мерцая. И тут же у меня на глазах из пожилого человека в
мешковатом свитере и с трубкой превратился в худого высокого, в мундире со
множеством медалей председателя комитета начальника штабов генерала Джемса
П. Манзбергена.
- Вы правы, милая! - воскликнул он. - А теперь давайте подключимся к
передачам быстрее света, пока они не поняли, что мы их провели.
19. ПЕРЕСТАНОВКИ В ЛЮБВИ
Кто с кем спит? Вот в чем вопрос! У нас пять пассажиров и только три
каюты, куда их можно разместить. "Истинная любовь" не предназначалась для
многих гостей, особенно для гостей, не рассортированных по парам.
Поместить ли Оди вместе с его законной женой Долли? Или с недавней
подругой Джейни Джи-ксинг? Поместить Оди одного, а двух женщин вместе? И
что они будут друг с другом делать? Дело не в том, что Долли и Джейни
враждебно относились друг к другу. Совсем нет. Это Оди почему-то к обеим
относился враждебно.
- Он не может решить, с кем ему оставаться, - мудро сказала Эсси, - а
Оди - мужчина, который стремится быть верным женщине.
Что ж, я это прекрасно понимаю, тем более что передо мной та же
проблема.
Но есть слово, которое ко мне неприложимо, и это слово "страдание".
Видите ли, я совсем не страдал. Я наслаждался. И восхищался Эсси, потому
что она решила наши затруднения, уйдя от них. Мы с Эсси ушли в капитанскую
каюту и закрылись. Сказали, что поступаем так, чтобы наши три гостя
разобрались сами. Неплохая причина. Бог видит, им для этого нужно было
время, потому что в них межличностная динамика достигла такого напряжения,
что могла взорвать звезду. Но у нас были и другие причины, и главная в
том, что так мы могли заниматься любовью.
И мы занимались ею. С энтузиазмом. С большой радостью. Вы можете
подумать, что все-таки прошло двадцать пять лет и наш возраст; и привычка
и скука; и в конце концов существует ограниченное количество слизистых
поверхностей, о которые могут тереться части организма, тут мало что
нового можно придумать. Неверно. Мы были страстны, как никогда.
Может быть, причина в тесных помещениях "Истинной любви". Когда мы
закрылись в маленькой каюте с анизокинетической кроватью, у нас появилось
такое же ощущение, как у подростков, занимающихся любовью в подъезде, а
мама и папа совсем рядом, за окном. Мы хихикали, когда кровать
разнообразно подталкивала нас, но страдать? Нисколько. Я не забыл Клару.
Она снова и снова возникала у меня в мыслях, и часто в самые интимные
моменты.
Но со мной в постели была Эсси, а не Клара.
И вот я лежал на спине в постели, иногда шевелился, чтобы посмотреть,
чем ответит постель и как она пошевелит Эсси, свернувшуюся рядом - все
равно что играть в биллиард на подушках - и думал, спокойно и тепло, о
Кларе.
В тот момент я был совершенно уверен, что все образуется. В конце
концов что плохого? Любовь? Двое любили друг друга. Что же в этом плохого?
Конечно, дело осложняется тем, что один из двух, а именно я, часть другой
пары, которая тоже любит друг друга. Но всякие осложнения рано или поздно
можно решить. Любовь - вот что заставляет вращаться вселенную. Любовь
заставила меня и Эсси запереться в капитанской каюте. Любовь заставила Оди
