этому вопросу можно найти в книге проф. Кареева "Поместье -- государство"
(СПб., 1906. Приложение I).
Смешение начал государственного и частного, с преобладанием последнего,
мы встречаем и в устройстве самого удельного общества и в отношении его к
князьям. В отношении к князьям население делится на людей служилых, которые
князю служат, и тяглых, которые ему платят. (Эти термины позднейших времен,
эпоха Московского государства, но они могут быть употреблены в данном
случае, так как в XIII и XIV вв. для обозначения общественных групп не
существовало определенных названий.) Во главе служилых людей стояли те лица,
которые участвовали в княжеской администрации. Первым лицом финансового
управления считался дворский (дворецкий), управитель княжеского двора. В
попытках точно определить значение должности дворского ученые расходятся.
Одни говорят, что дворский управлял вообще княжеским двором; другие -- что
он управлял только княжеским земледельческим хозяйством. В зависимости от
дворского находились "казначей", "ключники", "тиуны", "посельские" (сельские
приказчики). Должность казначея с течением времени становилась почетнее, и
впоследствии она сделалась "боярскою"; в эпоху более древнюю и казначеи, и
ключники часто выбирались из холопов. Все эти лица ведали дворцовое, т.е.
частное княжеское хозяйство; во главе же правительственной администрации
находились бояре. Им давались в управление города и волости. Управляющие
городом носили название "наместников", а управляющие волостью -- название
"волостеля". Из городов и волостей непосредственно бояре извлекали не только
доходы для князя, но и средства на свое содержание, или "кормились" от
населения; отсюда самая их должность носила название "кормлений", и таким
образом провинциальное управление имело целью скорее содержание княжеских
слуг, чем государственные потребности. Что же касается до участия бояр в
дворцовом управлении, то здесь мы встречаемся с термином "путные бояре".
"Путем" называлась статья княжеского дохода. Лицо, которому князь доверял
управление "путем", называлось "путным боярином", если это был боярин, или
"путником", если это не был боярин. Кроме "путных бояр", мы встречаем еще
"введенных" и "больших" бояр. Что значили эти термины, точно до сих пор не
объяснено. Бояре составляли думу князя и в ней пользовались большим
значением, не меньшим, чем в Киевской Руси. Люди, занимавшие низшие ступени
княжеской администрации, известны под именем "слуг" и "детей боярских" и
"слуг под дворским"; последние не могли переходить, как бояре и слуги
вольные, на службу от одного князя к другому, не теряя при этом своей земли.
Вообще же княжеские слуги находились в двояком отношении к князю: они были
или холопы князя, или же вольные его слуги, которые имели право перехода на
службу от одного князя к другому, сохраняя при этом за собой свои земли
(вотчины) в том уделе, откуда уходили. Только в одном случае бояре были
безусловно обязаны службой тому князю, в уделе которого находились их земли,
-- если город, в области которого лежала вотчина боярина, был в осаде, то
боярин был обязан помочь осажденному городу. Князь, имея таких вольных слуг,
должен был им давать вознаграждение или "жалованьем" (деньгами и вотчинами)
или "кормлением" (т.е. посылкою на должности "наместника" и "волостеля").
Кроме этих средств обеспечения вошло в обычай обеспечение "поместьем".
Поместьем называлась земля, данная во владение князем его слуге условно,
т.е. до тех пор, пока продолжалась его служба. Вопрос о времени и порядке
возникновения поместий не решен. Известно, что в XIV в. поместья уже были,
что видно, между прочим, из завещания Ивана Калиты. О происхождении системы
поместий существуют различные мнения. Старые ученые (Неволин) смешивали
кормления и поместья в один вид условного владения и говорили, что поместья
произошли от кормления; но между тем и другим существует громадная разница:
в кормление давались области на праве публичном, т.е. давалось право
сбора дани за обязанность управления. Поместье же давалось на частном праве,
как владение за службу лица, из сел, принадлежавших лично князю.
Люди, не принадлежавшие к служилому сословию, т.е. люди "тяглые",
разделились на купцов, или гостей, и людей "черных", "численных", позднее
"крестьян". Купцов в северовосточной Руси было немного, так как торговля не
была особенно развита, и они не были особым сословием с известными
юридическими признаками: купцом мог быть всякий по желанию. Люди черные или
численные жили или на своих собственных землях, или на землях владельческих
(т.е. монастырских, боярских), или же на княжеских землях, так называемых
"черных". Крестьяне на черных землях платили за пользование ею князю дань и
оброк; крестьяне на владельческих землях, платя подати князю, в то же время
платили оброк и землевладельцу деньгами, натурой или барщиной и пользовались
правом перехода от одного землевладельца к другому.
Новгород
Центром исторической жизни северной Руси в удельный период, кроме
Суздальско-Владимирского княжества, был Новгород. Он представлял собой целое
государство, возникшее и жившее своеобразно и пришедшее в упадок благодаря
внутренним неурядицам. Вследствие оригинальных особенностей своей жизни,
которыми он так отличался от других русских областей, Новгород обращает на
себя внимание многих исследователей, так что мы имеем обширную литературу,
посвященную его истории. Важнее прочих труды: Беляева "История Новгорода
Великого" в его "Рассказах по Русской Истории", кн. 2-я; Костомарова
"Севернорусская народоправства" в его "Исторических монографиях и
исследованиях", т. VI и VIII; Пассека "Новгород сам в себе" в "Чтениях Имп.
Общ. Истории и Древностей", 1869, кн. IV, и в сборнике Пассека "Исследования
в области Русской Истории". М., 1870; Никитского,
а) "Очерк внутренней истории Пскова". СПб., 1873,
б) "Очерк внутренней истории церкви в Великом Новгороде". СПб., 1879, и
в) "История экономического быта Великого Новгорода". М., 1893.
О племени, издревле населявшем Новгород, существует много различных
мнений. Некоторые ученые, как, например, Беляев и Иловайский, считают
новгородских славян тождественными с кривичами, жившими в областях Полоцкой
и Смоленской. Костомаров считает их южно-руссами, так как говор новгородских
жителей схож с южнорусским; Гильфердинг сближал новгородских славян с
балтийскими. Местность, заселенная новгородскими славянами, была болотиста,
лесиста и малоплодородна, вследствие чего в этом крае особенно развились
торговля, промышленность и колонизация; этому много способствовал и
энергичный, смелый и предприимчивый характер населения, близость судоходных
рек и положение Новгорода на главном торговом пути "из Варяг в Греки".
Главным городом новгородских славян был Новгород. Вопрос о времени его
происхождения очень темен. В "Повести временных лет" есть известие о том,
что Новгород стоял во главе племен, признавших варягов, следовательно, в IX
в. он уже достиг большой влиятельности и силы. Существует мнение, что
Новгород вырос из старых отдельных поселений, которые потом получили
названия "концов". Город был расположен по обеим сторонам реки Волхова,
недалеко от озера Ильменя. Волховом Новгород делился на две "стороны": одна
из них, восточная, носила название "Торговой" от находящегося здесь рынка,
другая -- "Софийской" -- от храма во имя святой Софии. Новгородская крепость
называлась "детинец", или кремль. Стороны делились на пять "концов". Концы,
по всей вероятности, были первоначально отдельными слободами, а так как
население постепенно двигалось к центру, то место, которое было слободой,
становилось концом. То, что концы были отдельными самостоятельными
слободами, подтверждается их особым управлением, частыми враждебными
столкновениями между ними. Кругом Новгорода лежали громадные пространства
земли, принадлежавшие Новгороду и называвшиеся "землей св. Софии". Эта земля
делилась на пятины и области. Число пятин соответствовало числу концов. К
северо-востоку от Новгорода, по обеим сторонам Онежского озера, лежала
пятина Обонежская; к северо-западу, между Волховом и Лугой, -- Водьская; к
юго-востоку, между Мстой и Ловатью, -- пятина Деревская; к юго-западу, по
обеим сторонам реки Шелони, -- Шелонская, наконец, на юго-востоке
простиралась пятина Бежецкая. В пятинах находились пригороды Новгорода:
Псков, Изборск, Великие Луки, Старая Русса, Ладога и др. Пригороды были в
зависимости от Новгорода, принимали участие в его делах и призывались на
новгородские веча; из них только Псков в XIV в. достиг государственной
независимости и стал называться "младшим братом Новгорода". За пятинами
находились новгородские "волости" или "земли", имевшие отличное от пятин
устройство; число их в разное время было различно. Среди них самое видное
место занимали Заволочье и Двинская земля, лежащие за водоразделом бассейна
Онеги, 3 [ападной] Двины и Волги. К востоку простиралась Пермская земля,
лежащая по рекам Вычегде и Каме; к северо-востоку от Заволочья и Пермской
земли находилась волость Печора, расположенная по реке Печоре; по другую
сторону Уральского хребта земли Югра, а на берегах Белого моря земля
Терская, или "Тре", и др.
Ход обособления Новгорода и условия, создавшие особенности новгородской
жизни. Если мы всмотримся в историю Новгорода, то заметим такие особенности
новгородской жизни, которых нет в южной Руси. Первоначально Новгород был в
таком же отношении к великому князю, как и другие города. При переселении из
Новгорода в Киев Олег обложил его данью в триста гривен и назначил ему
посадника; при следующих князьях положение Новгорода было одинаково с
положением прочих городов древней Руси, и это продолжается до XII в. С
половины же XII в. мы встречаем в новгородской жизни ряд явлений,
существенно отличающих ее от жизни других областей. Отдаленность от Киева
заставляет князей считать Новгород в числе не самых важных волостей, и таким
образом Новгород, не будучи предметом княжеских распрей, мало-помалу
освободился от давления князя и дружин и мог на просторе развивать свой быт.
Неплодородие почвы заставило новгородцев искать занятий помимо земледелия,
вследствие чего, как уже выше было сказано, в Новгороде сильно была развита
промышленность и торговля, обогатившая его. О торговом значении Новгорода мы
имеем многочисленные известия в летописи. Об обширности торговых сношений
Новгорода свидетельствуют восточные монеты, находимые в большом количестве в
бывших новгородских землях. Новгород торговал и с Грецией и с Западом. Когда
торговое значение балтийских славян перешло к острову Готланду, тогда
Новгород вел с ним торговлю, а в XII в., когда торговое преобладание перешло
к ганзейскому городу Любеку, новгородцы помимо Готланда завели торговые
сношения с немцами, на что указывают дошедшие до нас договоры, в которых
определяются отношения немецких, готландских и русских купцов. При постоянно
возрастающем торговом могуществе Новгорода распри князей из-за уделов и их
частая смена в Новгороде уронили их авторитет перед новгородцами и дали
возможность окрепнуть и узакониться двум особенностям новгородской жизни,
помогшим политическому обособлению Новгорода: договорам с князьями и особому
характеру выборной администрации. "Ряды" с князьями, имевшие целью
определить отношение князя к Новгороду, скрепляемые обыкновенно крестным
целованием, мы встречаем уже в XII в., хотя условий этих договоров до второй
