своей хозяйки 29 июня она узнала, что Распутин дома и был в церкви. Взяв
кинжал, она пошла с целью привести в исполнение задуманное и ожидала его
появления на завалинке у волостного правления, расположенного рядом с домом
Распутина. Ожидания ее были не напрасны. После полудня старец вышел на
улицу, а она двинулась ему навстречу и, поравнявшись с ним, один раз ударила
его в живот. Потом, теперь уже по ее словам, она погналась за ним, чтобы
нанести еще один смертельный удар, но в этот момент Распутин схватил оглоблю
и ударил ее по голове, так что она упала, ранив левую руку. Соучастников у
нее, - утверждала на первом допросе Гусева, - не было, убийство задумала она
одна.
Вечером допросили и самого Распутина. Распутин подтвердил все
установленные факты. По поводу Гусевой сказал, что ее не знает и никогда не
видел, но предполагает, что ее подослал Илиодор, который в последнее время
злился на него и писал про него всякие пакости.
Приступая к дознанию, исправник немедленно проверил население с.
Покровского с целью установления, не имеется ли еще лиц без документов или
подозрительных. Из подозрительных здесь оказался только сотрудник редакции
"Петербургского курьера", мещанин г. Липовца Киевской губернии Вениамин
Борисов Дувидзон, у "коего установленного вида на жительство не
оказалось".54
Присутствие Дувидзона в селе на момент покушения первоначально вызвало
у полиции подозрение в причастности его к этим событиям. Дувидзон как будто
специально ждал здесь чего-то... Одновременно в Тюмени находилось его
доверенное лицо, по-видимому, для связи.
Дувидзон, оказывается, был первым журналистом, сообщившим в Петербург
сенсационную новость. И тут выясняется, что цель его присутствия здесь -
дать искаженное освещение фактам этого дела.
Дувидзон в своем первом "интервью" с Гусевой фальсифицирует картину
преступления. Он пишет: "Прерывая свою речь истерическими рыданиями, Гусева
сообщила, что "уже давно задумала убить его и положить конец тому странному
злу и обману, который навел его на Россию... под личиною пророка. Он
колеблет христианство, сеет соблазн и совращает народ, кощунственно
издеваясь над самыми священными чувствами истинно верующих христиан.
Пользуясь полной безнаказанностью, он открыто живет с девушками, пороча
честь без зазрения совести, без стыда.
- Мою близкую подругу, Ксению, он растлил на моих глазах. Он порочит,
поносит и губит людей, пользуясь своим влиянием. Он сгубил кроткого
Илиодора!.. Я - простая христианка, но больше не могла выносить поругания
Церкви! Я неизлечимо больна. Жизнь моя мне недорога. Я еще в прошлом году
пыталась убить его, но это мне не удалось. В Ялте я не могла добраться до
него, его скрывали светские поклонницы. Жалею, что рука и на сей раз
дрогнула. Хотела второй раз ударить, но сын его палкой сшиб меня с ног.55
На следующий день полиция официально опровергает это сообщение
Дувидзона как фальшивое, ибо с момента ареста ни один из журналистов к
Гусевой не допускался, и, следовательно, получить интервью не мог. Значит,
это интервью либо было просто придумано, либо получено от убийцы еще до
покушения, а значит, Дувидзон знал о покушении заранее. Но, судя по тому,
что Дувидзон знал некоторые детали будущих показаний Гусевой, а также еще
неопубликованную телеграмму С.Труфанова (Илиодора), есть основание говорить
о нем как о соучастнике покушения. Тем не менее полиция, по указанию из
Петербурга, отпускает Дувидзона, даже не допросив его, и в дальнейшем не
расследует его возможную причастность к этим событиям.
2 июля 1914 года санкт-петербургская газета "Земщина" задает вопрос
газете "Петербургский курьер": "Почему она оказалась единственным органом
печати, командировавшим своего собственного корреспондента в село
Покровское, куда поехал на покой Григорий Распутин... Предусмотрительность
"Курьера" выходит из обычных рамок. Она наводит на разные размышления..."
Впрочем, вернемся к первым часам покушения. Распутина с большой
осторожностью перенесли домой. Когда очевидец вошел в полутемную комнату, в
которой находился уже перевязанный фельдшером Распутин, "здесь творилось
нечто невообразимое".
Дети и близкие Распутина плакали, суетились и все добивались, кого бы
из врачей вытребовать из Тюмени.
Тут же присутствовал бледный, растерянный урядник. Распутин лежал в
беспамятстве.
"Часа через 2 с половиной он очнулся и узнал очевидца.
- Как вы себя чувствуете? - спросил я.
- Плохо... - отвечал Распутин. - Какая-то баба меня пырнула. Это... по
проискам проклятого Илиодора... Удивительно... И за что такая напасть? Но,
Бог даст, я выживу... Буду здоров..."
Очевидец стал успокаивать раненого. Сказал, что послана телеграмма
врачей в Тобольск и Тюмень.
Вскоре Распутин снова впал в беспамятство. Так продолжалось два дня.
Когда раненый приходил в себя, с ним беседовали врачи, исправник и работники
прокуратуры.56 В этом состоянии он дает свои первые показания.
ПОКАЗАНИЯ ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА
"Зовут меня Григорий Ефимович Распутин-Новый, 50 лет, православный,
крестьянин с. Покровского, где и живу, малограмотный, под судом не был,
показываю:
Вчерась после обеда, часа в 4 дня, я побежал дать телеграмму и вышел за
ворота своего дома на улицу; вижу, ко мне от правой калитки наших ворот
подошла незнакомая мне женщина с завязанным ртом и лицом так, что видны были
одни лишь глаза (как ее зовут, не знаю), с поклоном. Я приготовился ей дать
милостыню и вынул из кармана портмоне. В этот момент у нее блеснул в руках
предъявляемый мне кинжал (был предъявлен по просьбе потерпевшего Григория
Распутина-Нового кинжал и бывшая на нем одежда 29 сего июня), и она им меня
один раз ткнула в живот около пупка, и я почувствовал, что из меня полилась
кровь; сделала она это молча, а раньше как бы спросила у меня милостыню, и я
ее принял за прошательницу. Я бросился от нее бежать по улице к нашей
церкви, поддерживая обеими руками рану на животе.
За мной побежала и эта женщина с кинжалом, и мы добежали до моста
Дорофеевых. Собрался народ, и меня не стала резать эта женщина. Ее я не
видел в жизни ни разу и каких-либо столкновений и дел с ней у меня не было.
Она меня хотела убить, а не ранить и не побежала бы за мною, когда бы меня
хотела только ранить. Я думаю, что она была подослана убить меня Илиодором
Труфановым, так как он на меня имеет все подлости; других доказательств
моего подозрения на Илиодора в участии и покушении на убийство я не имею.
Его я только подозреваю, сумлеваюсь. Я считаю ненормальным, когда он отрекся
от Бога, от Церкви Святой.
Я четыре года назад был у Илиодора в Царицыне. Он меня встречал с
толпами народа и говорил про меня проповеди о моей жизни. Я жил с ним дружно
и делился с ним своими впечатлениями. Его я выручал, а когда перестал
выручать, он провалился. Он на меня писал жалобы в Святейший Синод и посылал
обо мне телеграммы Сазонову, министру иностранных дел, где писал, что он
погибает; телеграммы эти были адресованы ко мне, а читали их сазоновские,
так как я человек безграмотный. Наша распря пошла из-за того, что я не
пускал его по Волге с богомольцами и был против выдачи ему денег на газету
"Гром и молния". Был Илиодор у меня года четыре назад в Покровском, где
похитил важное письмо, которое и передал высшим властям. Больше показать
ничего не имею. Прошу протокол мне не читать, потому что я не люблю слушать
мной продиктованное".57
Во время дачи показаний Распутин неоднократно впадал в беспамятство.
Рана была очень опасной, и врачи считали, что Распутин, возможно, не
выживет, в газетах уже стали появляться сообщения о его смерти. Григорий
Ефимович готовился к смерти и сам вызвал священника, который причастил его.
Основания для опасения были серьезные. При судебно-медицинском
освидетельствовании Григория Ефимовича Распутина, произведенном 4 июля, у
него в области живота на середине между пупком и лобком обнаружена косвенно
продолговатая рана длиной в два сантиметра и шириною по середине в один
сантиметр; края раны ровные, концы острые, в глубине раны свертки крови,
рана проникает в брюшную полость; в глубине раны на брюшине после сделанной
ночью, 29 июня, операции наложены швы. По объяснению проводившего операцию
врача Владимирова ранения кишок не оказалось, а на брыжейке был найден
небольшой порез; по своему характеру рана отнесена к разряду тяжелых,
опасных для жизни.58
3 июля Распутина перевозят на пароходе "Ласточка" в Тюмень. На пароход
несли очень осторожно. Но и здесь не обошлось без неожиданности. Предлагали
нести на носилках. Но кому-то из домашних пришло в голову испытать их
прочность. На приготовленные носилки лег сын Григория Ефимовича. К ужасу
всех, носилки сломались. В квартире поднялся неистовый плач и крик. Начали
делать новые, которые оказались уже более подходящими. На них отнесли старца
на пароход. Рядом с носилками шли жена и дети. На улицу вышло все население
Покровского. Перед отходом парохода был отслужен молебен о благополучном
путешествии. Пароход отвалил от берега под звон колоколов. Берега были
запружены крестьянами не только из Покровского, но и из других близлежащих
селений.
Тем временем в Тюмени тоже ожидали приезда Распутина. Возле пристани
собралась масса народа. Так как пароход запаздывал, в толпе начали
распространяться тревожные слухи о смерти старца. Была отправлена срочная
телеграмма с запросом. Немного времени спустя пришла телеграмма, подписанная
сопровождавшим Распутина врачом Владимировым: "Ждите, сегодня будет в
Тюмени, самочувствие хорошее".
В Тюмени Распутина привезли в городскую больницу, где врач Владимиров
произвел вскрытие брюшной полости. Операция была произведена удачно. Но
вместе с тем было установлено, что задета и поцарапана брыжейка, а значит
сохранялась опасность рокового исхода.
В тюменской больнице Распутин пролежал до 17 августа. Здесь его
окружили вниманием и заботой. Кроме жены и детей, за ним постоянно ухаживали
его друзья Патушинские и Стряпчевы. Приезжали епископ Варнава и Мартиниан.
Во многих местах совершались молебны. В Москве молебны о здравии Распутина
были у Иверской Иконы Божьей Матери, в Чудовом и Новодевичьем монастырях и
др. Со всей России Распутину идут сочувственные письма и телеграммы. Русский
богатырь борец И.М. Заикин прислал Распутину телеграмму: "Молю Бога об
укреплении вашего душевного и физического здоровья".59
Слухи о смерти Распутина породили массу новых фальшивок. Газеты
"Петербургский курьер", "Утро России" объявляют о том, что Распутин вел род
дневника. Эти записки, под заглавием "По Божьему пути", составлялись
специально приглашенным лицом, не безучастным к занятию журналистикой, из
духовного звания, давнишнего знакомства и репетитора сыновей одной сановной
дамы.
Газеты публикуют массу выдуманных подробностей. "В этот дневник,
который велся нерегулярно, а время от времени, заносились самые
разнообразные данные: как о состоянии здоровья автора и членов его семьи,
так и о встречах, впечатлениях, приемах, подношениях, путешествиях Распутина
и его близких".
Газетчики выдумывают несуществующую беседу с Распутиным, во время
которой он якобы отвечал на вопрос: "Опубликует ли он свои записки?"
"Нет, как можно, нельзя, - возразил он. - Пусть дети мои, если найдут
