разобрать. И тогда его словно поднесло к трубам вплотную. Это был
явный бред. За стеклотаном кишмя кишели миллиарды маленьких черненьких
паучков, каждый из них был не больше виноградины - жирной, мохнатой,
черной виноградины с двенадцатью тонкими длинными лапками, мощными
клещеобразными жвалами и странным, осмысленным взором двух выпученных
свинцово поблескивающих глазенок. Ивана еще приблизило, он встретился
взглядом с ближним пауком... и отшатнулся. Взгляд жуткого насекомого
прожег его насквозь холодной, ледяной отчужденностью, граничащей с
ненавистью - эта тварь ненавидела все вокруг себя, но это не была
пылкая, внезапно разгоревшаяся ненависть, это было нечто потустороннее
и чуждое, Иван видел подобное в глазах негуманоидов, но там не было
такой концентрации злобы, ледяной постоянной злобы, лютости. Чуждый
Разум! Паук был вне всякого сомнения разумен. Но не приведи Бог...
- Это лишь пробная партия, их вывели недавно, - Авварон пояснял
без спешки и суеты, ему некуда было спешить. - Смотри ниже!
Ниже, в тех же витых трубах лежали полупрозрачные, дышащие яички.
Их было невообразимо много. И трубы уходили вниз на неведомую глубину.
Иван все понял сам - именно из этих яиц выводятся черные пауки. Но кто
они?!
- Теперь эволюция пойдет бешенными темпами, Ванюша, - ответил
Авварон. - Ваша раса жила тысячелетия. Шестирукие, те, что ты видел
выше, промежуточная раса, они подготовят Землю и Вселенную к приходу
пауков, они будут жить два столетия, потом они просто вымрут. Но и
паукам жить недолго - за полтора тысячелетия они подготовят Мироздание
для пришествия энергетических рас. И тоже уйдут в небытие. Но везде и
повсюду, со всеми рядом, всегда и навечно во Вселенной будем мы, Иван!
В этом мире больше не будет того, кого вы в тщеславии и гордыне
двуногих скотов называете Богом!
- Врешь, гнида! - оборвал его Иван. - Еще не было вторжения, еще
не было боя, а ты уже называешь победителя!
- Сражение давно выиграно, Ваня. Только слепой не видит этого.
- Время покажет.
- Время тебе все покажет, - согласился дух преисподней.
Ну почему они избрали для выращивания новых рас именно Землю?!
Разве мало иных планет в Космосе?! Они просто глумятся над людьми,
издеваются! И вся эта шваль в подземельях, черные мессы? Зачем?!
- Ты ничего не сказал про приобщенных, тех, что служат вам сейчас.
Ведь вы обещали им, что они войдут в новый вселенский порядок, что им
найдется местечко под Черным солнцем?!
- Черви! - коротко отрезал Авварон.
- Значит, вы не пощадите и их? - усмехнулся Иван. - Не пощадите
своих слуг? А ваши обещания?!
- Что можно обещать червям.
- Но ведь они работают на вас!
- Они сдохнут последними.
- Все?
- Все. За исключением единиц - подлинно избранных. И ты можешь
стать таковым.
- Что тебе нужно от меня, мой лучший друг и брат? - со злорадством
и беспечностью спросил Иван, поворачиваясь к Авварону.
- Мне нужен Кристалл.
- И всего лишь?
- Да.
- Ты хочешь, чтобы я сказал, где он сейчас?
- Он в Пристанище. На планете Навей, не валяй дурака, Иван. Ты
должен вернуться, поднять Кристалл там, где ты его бросил и отдать
мне. Помни, ты мой раб, и если ты не подчинишься миром, я буду убивать
тебя медленно и постоянно, ты не продвинешься ни на шаг к своей цели,
ты будешь все время удаляться от нее! Но если ты выполнишь мою волю, я
дарую тебе жизнь и свободу, я верну тебе твою спящую красавицу с твоим
плодом в ее чреве. Помни - это твой сын! Ты обязан выполнить мою волю
ради них!
- Врешь, нечисть! Биоячейка заговорена, ты никогда не дотянешься
до Аленки!
- На любой заговор есть ключ, ты это знаешь. Я с тобой откровенен,
Иван. Я не могу попасть в место старта твоего бота с планеты Навей -
проклятый Сихан закодировал его. Для меня эта область - огромный,
черный, абсолютно непроницаемый пузырь, в нем мне нет хода, я не вижу
в нем. Но Кристалл там! И ты мне его вернешь. Кристалл нужен нам
обоим. Для тебя зона открыта. Решай!
- Откуда ты знаешь имя Первозурга?
- Я все знаю, Иван, пора бы к этому привыкнуть.
- Хорошо, я вернусь в Пристанище. Но не раньше, чем сделаю свои
дела на Земле.
- Нет! - взревел дурным ревом Авварон Зурр-бан Тург в Шестом
Воплощении Ога Семирожденного.
- Да! - спокойно ответил Иван. - Я отдам тебе Кристалл... может
быть, потом. Но помни, вы не войдете на Землю одновременно с
негуманоидами. Мы будем бить вас поодиночке, врассыпную.
- Гордыня - великий грех, Ваня, - сокрушенно произнес Авварон. -
Но мне плевать на твои слова. Мне нужен Кристалл. И все! И ничего
больше! Мне не нужна твоя мертвая красавица и твой сын, мне не нужен и
ты сам, пропадите вы все пропадом. Я даю тебе очень короткую
отсрочку... но я и спрошу за все! Иди!
- Прощай! - прошептал Иван. - Прощай, дух зла!
- До скорой встречи... - прошипело в ответ.
Он очнулся возле извивающегося, окровавленного тела. Отвел от
пузырящейся красной каши иглу. Поглядел на Креженя. И все понял -
здесь, в подземелье не прошло и мига. И все же он спросил:
- Так бывает с каждым?
- Да, - ответил Седой, - с каждым. Один проникает в мир подлинный
на час, другой на месяц, а есть и такие что уходят в него на годы. Но
у каждого свой мир. Миры дьявола бесчисленны!
- Это становится привычкой, наркотиком?
- Это сильней. Значительно сильней!
- И они взяли тебя именно на этом? Приобщили?!
- Да, - признался Седой, - восемь лет назад. Никто не сможет
устоять. Ты скоро сам захочешь туда...
Иван спрятал иглу в складках черного плащ"". И свысока, жалеючи
поглядел на Говарда Буковски по кличке Крежень. Насчет "никто" тот
явно перебарщивал.
- Пойдем отсюда. Мне неинтересно среди этих червей.
- Червей?
- Да, червей.
Иван обернулся... и встретился взглядом с черными пустыми
глазницами Ливадии Бэкфайер, жрицы смерти в этом сатанинском балагане.
И он понял, что она увидала его, мало того - узнала.
- Вот теперь надо бежать! - дернул его за локоть Крежень. -
Давай-ка за мной!
- Бежать? От Ливочки?! - Растерялся Иван.
Жрица смерти шла прямо на него. И это была не Ливадия Бэкфайер,
преступница, содержательница притона, беглая каторжница, это была
прислужница самого Вельзевула. В черных провалах глаз горели багряные
угольки, горели так, будто они были не под черепным сводом, а за
тысячи миль отсюда, в глубинах Космоса или самой Преисподней. В этих
зрачках горело адское пламя. Иван все понял сразу. Но его тело свело
оцепенением. Он уже не мог бежать, и напрасно Крежень орал ему прямо в
лицо, напрасно тянул за накидку и отчаянно матерился.
Жрица смерти шла на Ивана. И беснующиеся тени в черном безропотно
расступались перед своей черной богиней. Жемчуга и серебро тускло
сияли в прерывистом свете свечей, вились и разлетались черные шелка,
ничуть не прикрывающие прекрасного обнаженного тела, блестели ровные
белые зубы в бесстрастно-хищной улыбке, кривящей алый рот. Сама смерть
надвигалась на Ивана.
А он стоял и смотрел в бездну ее глаз. И видел в них окраину
Вселенной, смутную тень корабля и две фигурки, прикрученные к
поручням, пожираемые багряным пламенем. Все слилось в нечто целое,
неразделимое - и явь, и грезы, и наваждения памяти.
* * *
Гуг-Игунфельд Хлодрик Буйный ждал Ивана наверху и пил рюмку за
рюмкой. Гармозский урюговый самогон трехлетней выдержки! Огненное
пойло! Его можно принимать лишь микроскопическими дозами - каждая
рюмашка по семь с половиной капель, больше за один прием нельзя. Но
каждая словно молотом бьет по голове.
- Ну, родимая, поехали! - Гуг крякнул и вылил на язык еще одну.
Два головореза из его банды, Акула Гумберт и Сай Дубина, сидели за
стойкой по бокам от него и пили юка-колу, сладенькую тонизирующую
водичку, настоянную на корнях юку-рукку, доставляемых с планеты
Багалая системы Чандр. Гуг никогда не понимал, зачем эту хреновину
везти в такую даль и добавлять в воду. Он был абсолютно уверен, что
вся эта "юка-рукка" выдумка местных новосветских жуликов, дурящих
публику. Зато в гармозский самогон он верил свято.
Парни были крепкие, проверенные, малость туповатые, но последнее
им в вину не ставилось. Главное, исполнительные и надежные.
Кеша подошел, когда Гуг был уже хорош. Он снял кепку, поклонился
наигранно подобострастно. И спросил:
- Гуляем?
- Гуляем, - откликнулся эхом Гуг.
За спиной у Кеши стояла драная, мерзкая, мутноглазая собака с
кривым и обвислым носом. Гуг еще никогда не видывал таких
омерзительных дворняг. Хотя было было что-то в этом поганом псе
знакомое... нет, это мерещилось после самогона.
- А где Иван? - спросил Кеша и присел на скрипящий ферралоговый
стул.
- Там! - Гуг выразительно ткнул большим пальцем вниз, будто
надравшийся римский патриций, приговаривающий то ли раба, то ли
гладиатора к смерти.
- Ясненько, - заметил Кеша, хотя ему ни черта не было ясно.
Он вообще не должен был сюда приходить. Черный кубик леденил грудь
сквозь клапан. И временами Кеше мерещились голоса, в основном голос
отпрыска императорской фамилии карлика Цая ван Дау. Но он ничего не
мог разобрать, наверное вне ребровской дачи кубик работал хреново.
Кеша сильно рисковал. Риск был его ремеслом.
- Мне нутро набулькивает, - начал он тихо, - что надо идти к Ване,
слышишь. Гуг, твою мать! - Он выбил из руки окосевшего викинга рюмку.
И тут же его кисть перехватила рука слева - у Акулы была отменная
реакция.
- Не шали, - процедил Гумберт.
Сай Дубина кивнул, подтверждая, что шалить в их присутствии не
следует.
- Щяс, - заверил Гуг, - пропустим еще по парочке, а потом сразу
пойдем к Ване.
Он налил Иннокентию Булыгину, ветерану и рецидивисту. Но тот молча
отодвинул пойло.
- Не хочешь, не пей. А я выпью! - Он крякнул, охнул, налился
багровой краской. - Ты от Дила, что ли?
- Неважно, - Кеша поморщился. А пес за его спиной тихохонько и
противненько заскулил. - Пошли!
Они встали одновременно. Гуг махнул рукой малайцу И тот испуганно
согнулся в поклоне, закивал, засуетился.
Чтобы бармен не нервировал босса, Сай Дубина прихватил его ухо,
скрутил и пригнул малайца на полметра пониже, как раз на уровень своей
опущенной руки.
- Не обижай ублюдка, - проворчал Гуг. - Ну, обезьяна, говори, где
подъемник? - Он спрашивал из пьяного куражу, все четверо и так знали
все про подъемники и спусковики.
- Туда нельзя, - залебезил малаец, - там сейчас месса.
- Можно, - оборвал его Гуг. - Ты будешь с нами, пока не подымемся,
усек, обезьянья харя?
- Усек, усек, - сразу же согласился малаец.
Они прошли через четыре двери. Ткнулись в люковую с секретом.
- Туда с собаками нельзя, - дрожащим голосом предупредил бармен.
- Можно! - Кеша дал ему хорошего пинка, так, что малиец повалился
на пол. - Моя собака не кусается.
Через семь минут они были внизу. При выходе из подъемника Гуга
вырвало.
- Ядреный самогон, - пробурчал он сквозь слезы.
Охранники поддерживали его под локотки, но Гуг все время их
отпихивал. В полумраке открывшегося за занавесом подземелья он совсем
раскис, пустил слезу - вспомнилась гиргейская подводная каторга. Гуг
полез к Кеше целоваться, плакаться в жилетку. Тот увернулся.
- С кем Иван? - спросил он.
- С этой су-уч-чарой... с Седым! - заикаясь ответил Гуг.
- Он погубит Ивана, - обозлился Кеша.
- Я сам его погублю! Он у меня в лапах! - Гуг растопырил свои
ручищи ладонями вверх. - Я его - в любой момент!
