оставляй, спаси меня!
Забери с собой! Прижми к себе, сильно-сильно, накрепко прижми... и я
вырвусь отсюда с тобой! Я верю, что вырвусь, только бы ты этого хотел!" Она
растаяла. А он вышел из Осевого. И все забыл. Он не смог ее вытащить
оттуда, не смог.
Всхлипывания стали отчетливее. И громче; Иван зажал уши ладонями. Нет!
Только не это! Самый настоящий бред! Он же вошел в приемо-передающий сектор
гиперторроида. Он все сделал правильно. Почему он оказался в Осевом?! И как
теперь выбираться отсюда? Из белесого тумана выплыла маленькая дрожащая
рука. Он узнал бы эту руку среди тысяч женских рук. Это была ее рука.
- Уходи! - прошептал он бессильно. - Уходи, призрак!
Он знал, что нельзя смотреть на эту руку, что нельзя затевать беседы и
вообще говорить чего-либо, он притягивал к себе призрака сам. Но он не был
полностью в своей власти.
- Ты пришел за мной, - еле пробился через плач ее голос. - Ты пришел за
мной, но почему ты не хочешь взять меня за руку? Почему ты отталкиваешь
меня?!
Иван заскрипел зубами. Он уткнулся лицом в камень, сжал веки. Но было
поздно. Рука, нежная и легкая, опустилась на его плечо.
- Я знала, что ты вернешься.
Горячая слезинка прожгла комбинезон, растеклась по коже. Нет, это была
сущая пытка, это было чудовищное, невыносимое наваждение.
- Тебя нет! Ты погибла! - стонал Иван. - Не мучь меня, уходи!
- Как же я уйду, если ты пришел ко мне, если ты ради нашей встречи
преодолел столько препятствий, если ты не жалел жизни своей, чтобы придти
ко мне, мой любимый?! Ты просто устал. Твой путь тяжек и долог. Ты безмерно
устал, я все понимаю. Но не гони меня. Это ведь я. Света. Не верь своему
рассудку, не верь себе и тем, кто тебе рассказывал про Осевое. Это я. А это
- ты. И мы оба живы. Ты пришел, чтобы забрать меня. Но ты не знаешь, как
это сделать. И я не знаю.
- И потому ты хочешь, чтобы я остался в царстве теней в Осевом?! -
просипел Иван. - Да, ты этого хочешь?!
- Нет! Здесь страшно, Иван. Это не место для людей. Я бесконечно
измучилась здесь. Я хочу выбраться отсюда ... Тут были ваши, но они ничего
не могут, они заняты только своим.
- Кто это наши? И почему ты так говоришь?!
Иван перевернулся на спину, открыл глаза.
Страшный и мерзкий упырь-оборотень сидел перед ним на корточках, прожигал
ледяным русалочьим взглядом и поглаживал слизистой дрожащей лапкой рукав
комбинезона.
Терпеть. Все перетерпеть! Не подать виду! Не смотреть в глаза!
- Ваши - это те, кто пытается отгадать тайны Осевого измерения. Семьдесят
восемь из них остались тут, - продолжил упырь Светкиным голосом. Скользкая,
гадкая гадина - фантом, порожденный его же памятью и материализованный
Осевым измерением.- Больше сотни ушли через Осевое...
- Куда?!
- Этому нет названия на земных языках, Иван. Они ушли сами, они ощутили
возможность стать большим, чем просто люди, они не захотели оставаться
среди смертных ... и они ушли!
- Секретный проект в Осевом?! - вскрикнул Иван.
- Я не знаю, как это у вас там называется. Просто они пришли с Земли, они
пришли с белого света к нам. Пришли не так, как приходил ты. Но в этот раз
и ты пришел не так. Дай мне руку.
Перед Иваном сидела его Света - Светик, лапушка, любимая, жена. Никакой
это не фантом, это она! Она и тогда была с ним. Это она сидела у него на
коленях, прижималась, просила не отпускать, забрать с собою. Что же
происходит?! С проклятущей планеты-каторги он прямиком попал в Осевое?!
Этого не может быть - потому что этого не может быть никогда!
- Я заберу тебя отсюда, - прошептал Иван, сам веря своим словам. - Я
заберу тебя!
Он обнял ее и прижал к себе. Он знал, что в любую минуту может произойти
превращение и в его объятиях окажется омерзительный упырь-кровосос, мокрый,
гадкий, зудящий, прилипчивый и очень опасный, именно такие губят людей во
сне, высасывая из них... не кровь, но душу. Он не понимал в чем симбиоз
двух совершенно разных существ. Но так было в этом гнусном и подлом,
жестоком и обманчивом Осевом измерении.
- Расскажи мне все, что с тобой было после моей смерти, - попросила вдруг
она.
Иван вздрогнул.
- После твоей смерти?
- Да, ведь я погибла - погибла, по вашим понятиям. Что было потом?!
Иван обнял ее еще крепче, уткнулся носом в русые волосы. Он те хотел
ничего рассказывать. Да и что он мог рассказать - сейчас все его
злоключения казались пустыми и ненужными, ведь он так ничего и не добился,
ведь пока еще ничего толком и не сделал для спасения человечества,
обреченного и уже погибающего. Ему нечего было рассказывать. И потому он
ответил:
- Ничего особенного, Светик. Ничего! Я долго тосковал без тебя. А потом я
смирился. Есть вещи, с которыми надо смиряться.
- Я слышала от ваших, что из Осевого есть выход.
- Ты разговаривала с ними?
- Нет. Я их слышала. Но они меня не могли слышать. Меня могут слышать и
видеть только те, кто знал и любил меня. Или не любил!
Иван оторвался от волос. Заглянул в большие, теплые глаза.
- Вот поэтому ты и есть призрак, ты появляешься лишь в моей памяти. Тебя
нет!
Она улыбнулась странно и невесело.
- Меня нет в вашем мире. Но здесь я есть. Ты же обнимаешь меня, ты можешь
поцеловать меня ...
Ивану вспомнился привкус крови на губах, острые клыки, впивающиеся в рот,
в язык, в шею и щеки. Упырь! Это было страшно. Он не хотел повторения тех
ужасов.
- Я сама уйду от тебя, если ты не веришь мне.
Иван гладил ее плечи, спину, пытался утешить ее, шептал что-то нежное на
ухо. А метрах в восьми от них сидел дрожащий унырь, глядел на него алчными
русалочьими глазами, потел, всхлипывал и мелко трясся. Они всегда порознь!
Всегда! Почему он внушил себе, что это она, меняющая свое обличие?! Как он
обманывался!
- Я поцелую тебя. Ты моя любимая!
Он припал к ее губам, теплым и нежным, живым губам.
И они не превратились в липкие губы вампира. Это была она, Светик,
любимая, самая дорогая на свете, единственная ... живая.
- Вот видишь, ты поверил мне, - шепнула она на ухо, когда их поцелуй
оборвался. - А теперь ты должен придумать, как забрать меня отсюда, ты все
знаешь, ты обязательно найдешь дверцу из этого мира теней! Мне нужно уйти с
тобой! Мне нужна эта дверь!!!
Иван невольно отпрянул. Дверь?! Авварон Зурр бан-Тург?! Пристанище?!
Система?! Им всем нужна дверь в его мир! И ей тоже?! Нет, он слишком
мнительный, слишком подозрительный, так нельзя! Они ищут какую-то дверь? Но
у Авварона уже был в руках Кристалл с кодом и дешифровкой координат -
записанный блок памяти, закрытый сектор? Он потерял его. Но он знает - где.
Или не знает?! Уже невозможно далее терпеть эту путаницу, он все смешал в
одну кучу, заподозрил ее, Свету! Иван сжал ее виски ладонями и отодвинул от
своего лица.
Лучше бы он этого не делал - прямо в глаза ему алчно и дико взирал
трясущийся, скользкий упырь.
- Не-е-ет!!! - закричал Иван во всю глотку.
Отпихнул от себя чудовище. Вскочил на ноги ... и, пробив пелену белесого
ползучего тумана, вырвался куда-то в непонятное, под две ущербные луны в
лиловых небесах.
Пристанище? Сонный мир? Нет! Он никогда не бывал здесь, так почему же он
оказался в этом мире?
Вдогонку неслось: "Не бросай меня! Не уходи! Я не могу здесь оставаться,
Иван, не уходи-и-и!" Он не слышал ничего. Он бежал, сломя голову, не чуя
ног под собой. Он знал, что потом будет проклинать себя за слабость и
трусость, но ничего не мог поделать- бежал, не разбирая пути. Лишь
высоченная желтая стена маячила впереди. Если это Осевое - так почему здесь
луны, которых он никогда не видел, почему желтые стены в лиловых небесах?
Эх, лучше бы он остался с Кешей! Живоход - это единственное их спасение!
Туман под ногами рассеялся, обрывки его словно клочья ваты цеплялись за
сапоги, отставали. Иван бежал во всю прыть. И двигало им в эти минуты нечто
большее чем страх. Дверца? Канал?! Они поразному называли проход из своих
миров в мир земной. Но суть-то была ясна. Доступ для всей этой нежити во
Вселенную человека был закрыт, заблокирован, закодирован, заговорен -
они.даже не знали, как к нему подступиться. И он им невольно помогал. Он
всегда нес добро, но по его следам ползло зло. Он прокладывал путь этому
злу, пусть не сам, пусть по чьей-то недоброй воле - но ведь он, а не кто-то
другой! Нет! Слишком круто! Если бы он сидел и ничего не делал, было бы
хуже, неизмеримо хуже. И все же он виноват! И все же это Осевое измерение,
это не просто бунт его подсознания, выверты памяти. Это реально
существующая область Бытия. Нечего внушать себе, что все происходит в
воспаленном мытарствами мозгу! "
С огромного пурпурного валуна на Ивана бросился шестиногий зверюга с
тремя рогами на носу и серповидным хвостом. Реакция сработала- рукоять
скользнула в ладонь, - заискрился алмазный меч - и хищник, огласив
окрестности истерическим рыком, рухнул в высокую алую траву. Иван не мог
остановиться. Он бежал. Будто за ним гнались. А в ушах стонало и выло: "Не
оставляй меня-я-я!" Нет, это все самое, настоящее, оно есть. Недаром здесь
ведут исследования ребята из закрытого сектора. Исследования в Осевом!
Почти никто о них и слыхом не слыхивал. Загадка XXV-го века! Иван несся
вперед, начиная осознавать, что его гонит некая сила, что он не совсем
цодвластен себе. Он это понимал и раньше ... но забыл. Почему? Почему?! Он
должен спасать Свету, вытаскивать ее из адского измерения. А его несет
куда-то. Только бы самому выбраться отсюда. Он тогда прижмет этих парней из
закрытого сектора, он их возьмет за шкирку и потрясет хорошенечко, он
выколотит из них все секреты! И он вернется тогда! Он вытащит отсюда
Светку!
Пронзительный крик на миг остановил его. Но только на миг. Причал кто-то
знакомый. У желтой, уходящей в небеса стены кого-то убивали. От крика
закладывало уши.
Цай! Это вопил обезумевшим зверем карлик Цай ван Дау.
Раздумывать было некогда, Иван рванулся к стене. В три прыжка он
подскочил к огромному уродливому монстру, заросшему черной с проседью
щетиной, вскинул меч - хохочущая, скалящая зубы голова покатилась вниз по
склону алого холма.
Только тогда Иван увидел истерзанного, жалкого Цая.
- С этой тварью покончено! - сказал тихо.
Цай всхлипнул, вытер кровь со щеки и пробурчал:
- Эта тварь- мой родной папаша.
- Ну извини тогда, - опечалился Иван, - не знал.
- Спасибо тебе, - захрипел Цай, - ты меня спас. Он давно хотел меня
убить. Он преследовал меня повсюду. Правда, во снах и кошмарах. А теперь
вот добрался наяву. А ведь я думал, что он давно уже сдох.
Вид у Цая был отвратный, будто его грызла целая стая гиен и шакалов,
грызла не меньше суток. Но руки-ноги, голова были целы. У Ивана давно глаз
приметался: кто в яму глядит из раненных и увечных, а кому еще жить да
гулять.
Но откуда он взялся в Осевом?!
- Как ты попал на Умагангу? - спросил карлик.
- По-моему, ты немного ошибаешься, - ответил Иван, - это никакая не
Умаганга.
- Значит, я не могу узнать своей планеты? Значит, я совсем трехнутый?! -
занервничал Цай, заматывая раны на руке какими-то обрывками.
Голова в овраге продолжала хохотать и скалиться. Зато съеживающееся тело
"папаши" было похоже на выброшенную волной медузу, оно растекалось,
превращалось в нечто бесформенное.
- У вас бывает так? - спросил Иван тихо, но твердо, кивая в сторону
головы.
- Нет, - ответил карлик, бледнея еще больше.
- Приглядись - все ли вокруг тебе знакомо? - настаивал Иван.
Цай ван Дау приподнял бельмастые веки, повернул голову.
- Я давно не был на Умаганге, очень много лет, здесь кое-что изменилось,
- сказал он. - Но не могла же луна Угага стать вдвое меньше, верно? А
стена?! - Он подполз к стене и ковырнул ее металлическим ногтем, посыпалась
крошка.- Это не агайский пенный янтарь, а какая-то дрянь. Куда они подевали
настоящую стену?! И трава ... она же ненастоящая! - У Цая словно заново
открывались глаза.
Он ничего не мог понять. Он тер виски, озирался, бледнея смертной
бледностью, до зелени, до синевы.
- Здесь нет ничего настоящего, Цай, - сказал Иван. - Потому что это не
