полубезумного звездного рейнджера. Но нога прошла сквозь стакан, сквозь
руку. Цай еле удержал равновесие. И все понял. Эти двое не видят его. И не
слышат.
- Надо что-то делать, Дил,- сквозь пьяные рыдания просипел вдруг Буйный,
- надо идти на выручку! Мы же не свиньи с тобой, чтоб торчать в этом хлеву!
- Ничего не поделаешь, Гуг! Я говорил Ване, не лезь на рожон. Он не
послушал. Он никогда и никого не слушал.
- А моя Ливочка, лапушка, ягодка, а она-а-а..?
- Будем искать. Ежели куда ее Иван и отправил, так на Землю. Давай
данные, я заложу в машину. Мы ее из-под гранита дocтaвeм. У нее есть
вживленный биодатчик?
- Номерной выковыряли. Каторжные нейтрализовали, - Гуг сркивился, но
совсем не протрезвел, слезы ручьями текли по его красной и опухшей реже. -
Наш должен работать.
- Какой еще ваш?
- Общак ставил.
- Давай! - Негр встал, подошел к кедровому столбу-стойке, сдвинул
чего-то, нажал на выступ, набрал код. Конюшня, несмотря на ее допотопный
вид, была оснащена недурно.
- Ливадия Бэкфайер-Лонг, 2435-ый, АА-00-7117-Х, шесть седьмых унции,
частота 900015, спектр третья четверть ХН. Хватит?
Негр рпервые за все время улыбнулся.
- Уже передано, - сказал он бодро, - я не связываюсь с поисковой
геосетью. У меня свой крошеный, но очень надежный дружок висит на орбите,
понял?
- Чего уж тут не понять, - совсем уныло выдавил из себя пьяный Гуг. Он
явно не верил в удачу.
Цай ван Дау понял, что в конюшне ему делать нечего, тут и без него
разберутся. Но не было и желания вернуться назад, в глыбу льда. "Хочу
домой, во дворец. Хочу увидеть, как там стало!"
Его дважды обожгло - он на долю мига застыл в хрустале, а еще через долю
мгновения оказался на Умаганге. Лучше бы он туда не отправлялся.
Hacлeдник императорской фамилии, последний продолжатель рода стоял на
развалинах некогда прекраснейшего во Вселенной дворца. Под кривыми,
подагрическими ногами его лежали груды камней и черепов. Обе луны сияли в
сиреневом полуденном небе. Но они не радовали как встарь глаз умагов, они
бросали косые лучи в пустые глазницы, в их свете обломки дворца, руины и
отбрасываемые ими тени казались зловещими. Где-то на лиловых холмах одиноко
выл зураг, шесгилапый саблезубый волк. Ему не на кого было охотиться.
Охотник, пришедший сюда до него, не оставил живой дичи. Трупы были пожраны
- Зурага задала голодная мучительяая смерть. Цай мог бы заглянуть в
подземелья. Но не стал этого делать - в жизни должна быть хоть какая-то
надежда, хоть какая-то, пусть и крохотная, еле теплящаяся вера. Иначе и
жить не стоит.
Он вернулся в глыбу хрустального льда.
Ему еще рано было на покой. Да никто его туда и не отпускал. Из
хрустальных далей на него глядели два маленьких краевых глаза. Или это было
игрой воспаленного воображения?
- Мне нужна зона 17 дробь восемьдесят два семьдесят четвертого уровня
Гиргейской кеторги. Целевой сектор.
Жгущая боль полосанула вдоль хребта. И зона раскрылась. На стене рядами,
через одного висели распятые каторжники. Они были уже мертвы, но в их
выпученных глазах стоял предсмертный ужас. Глоб Душитель свесил черный
язык. Серый Ваха - дуралей и лентяй, неестественяо вывернул шею, будто
подглядывал за кем-то. Слепень висел молча и солидно, выставив отекшее
брюхо ... остальных Цай ван Дау почти не узнавал, оии уже начали
разлагаться.
Но висели, видно, в назидание тем, кого судьба пока пощадила. Цай
заскрипел зубами. Нет такого закона, чтобы мстить оставшимся за сбежавших с
каторги! Беспредел!
Дикий, кровавый беспредел!
Два полуголых бронзовотелых андроида ввели упирающегося мальчугана лет
семнадцати, избитого и оборванного. Уже детей стали упекать в каторгу! Цай
готов был зубами рвать гадов. Но он был бесплотен, его даже не видели.
Парнишку растянули за руки и с маху ударили об стену.
- Сучары-ы-и-и!!! - завопил несчастный. Он знал, что его ожидает.
Наверняка он видел подобные процедуры по визору, встроенному в
камеру-капсулу. Воспитательные передачи транслировали регулярно и смотреть
их заставляли тут от начала до конца - закрывавший глаза получал
электрический разряд в пах.
Да, парень знал, что его собираются распять. В назидание другим. Не за
собственные провинности. А за вину тех, что погибли при побеге. За кровь
вертухаев-заложников. За бессилие и трусость охраны. Сильные всегда
отыгрывались на слабых по вековечному закону каторги, закону, которому
подвластны и мучимые, и мучители, и заключенные, и надзиратели. Зло неволи
рождает только лишь зло.
Парень вырывался и орал, матерился, проклинал палачей.
Но он испросил пощады. Карлик Цай вспомнил о вырванном из груди вертухая
сердце. И пожалел, что прикончил гада так быстро, надо было помучить его
хорошенько. Ничего, в следующий раз он так и сделает! В следующий раз?
Страшная мысль кольнула, обдала холодом. Нет уж, следующего раза не
будет, он больше не попадется, лучше смерть!
Парня распяли - безжалостно, с отработанной механической жестокостью, с
привычным до мелочей садизмом.
И ушли.
- Будьте вы прокляты все ... - щипел распятый. Глаза его были безумны. Из
носа ручейком текла кровь.
Цай по опыту знал, этот мальчуган не протянет больше суток. Может, это
последняя жертва. Ведь на каторге нужны рабочие руки. Есть предел и
беспределу. Есть!
Среди распятых висело семь женщин - в чем мать родила, измученных и
изнасилованных перед казнью. На них было страшно смотреть. И это
правосудие?! И это закон?!
Каторги давно уже не назывались всерьез исправительными учреждениями. Но
и статуса фабрик смерти им никто не давал! Беспредел и ложь! Ложь и
равнодушие тех, кто вне зоны! Все виноваты, все!
Лишь одна мысль не пришла в голову карлику - что виноват и он. Не надо
было бежать. Не надо было захватывать заложников. Не надо было прорываться
с боем. Надо было тихо сдохнуть под плетьми и розгами
андроидов-надзирателей. Тогда бы всем было хорошо. Но Цай не сам решил
бежать. И не огромный и бесстрашный викинг Гуг-Игунфельд заставил его
бежать. Нет. Цаю ван Дау приказал бежать Синдикат. И об этом не знал никто.
Цай подошел ближе к распятому, встал перед ним на колени и прошептал
полузабытую умагангскую молитву. Прямо перед ним была целая лужа крови. Он
наклонился над ней - и увидел свое искаженное отражение: страшное, злобное
лицо беспощадного, ожесточившегося сердцем убийцы. Ну и пусть! Он тот, кто
он есть. И не надо лгать себе самому!
Надо уходить отсюда. Надо разыскать этого непонятного, сующего везде свой
нос землянина, Ивана. И если он мертв, пора ставить точку на всей этой
истории. Пора.
Цая вновь прожгло адским огнем. Швырнуло куда-то во мрак и темень. Не
сработало. Видать, и у них бывают сбои. В такой темнотище не может быть
никого. Скорее всего, он просто ослеп.
Но не оглох. Сырой и вялый сквознячок донес до ушей Цая ван Дау тяжелые
шаги. Шли двое, это можно было определить сразу. Оба тяжело дышали.
- Давай передохшем,- предложил Кеша. И уселся на корточки возле сырой
стены.
- Давай, - согласился с ним Иван. Он был раздражен и зол. Ему впервые за
многие годы хотелось выговориться. - Знаешь, Кеша - друг любезный, мне вот
сейчас стало ясно, что жизнь вся моя состояла и состоит из двух половинок.
В первой я жил как нормальный человек, учился, любил, дружил, покорял к
геизировалаовые планеты, сражался со злом на них и насаждал добро, отдыхая
на родимой земелюшке, короче, все как у людей. А во второй - я все время
брожу по каким-то лабиринтам, ходам, норам, ползаю по подэемельям, сигаю с
уровня на уровень, чтобы вновь попасть в норы-лабиринты, чтобы вновь
блуждать до бесконечности - и конца края этим мытарствам не предвидится.
А в Системе меня все время подвешивали за ноги на какихто ржавых цепях,
от этих процедур можно было сойти с ума ... Слушай, Кеша, может, я и сошел
с ума в харханских подземельях, а? Может, все остальное это уже один бред?!
- Не берусь судить насчет всего остального, но что я не бред и не твоя,
Иван, галлюцинация, могу поручиться твердо, - Кеша жевал какую-то корку и
говорил невнятно, с набитым ртом.
Уродливый карлик возник перед ними неожиданно.
- Вот она - галлюцинация! - ткнул в Цая железным пальцем рецидивист и
беглый каторжник Кеша Мочила. - Натуральная.
- Это точно,- машинально согласился Иван, - подлинник сейчас в Калифорнии
солнечные ванны принимает. - Сказав это. Иван встряхнул головой. Перед ним
стояла никакая не галлюцинация, а сам отпрыск императорской фамилии.
Но этот отпрыск вел себя странно. Он не поздоровался, не обрадовался, не
удивился, не изменился в лице. Казалось, он полностью погружен сам в себя.
Иван вытянул руку, обвитую шнуром-поисковиком, прибавил света - он научился
это делать, все было просто, достаточно лишь пожелать света и чуть напрячь
мышцы на руке - и Цай ван Дау расстаял, будто его и не было.
- Выруби прожектор! - сыронизировЯл Кеша.
Иван убрал свет. И почти сразу в темени ясно и зримо выступил карлик Цай.
- Не обращайте внимания, - прошепелявил он, - я тут кое с кем говорил ...
э-э, по внутренней связи. Вы меня четко видите?
- Ага! - ответил Кеша.
- И я вас вижу! Попробуйте дотронуться до меня!
Кеша заулыбался, наигранно отпрянул назад.
- Еще долбанет вдруг, - проговорил он с ехидцей, - ты случайно не с того
свету, милый друг?
Иван дотронулся до карлика. Тот был вполне осязаем.
- Ну вот и прекрасно! - выдохнул Цай ван Дау. - Это восходящая струя.
- Мы думали, ты из Д-статора сиганул на Землю, - сказал Иван.
- Нет. Я сейчас нахожусь внизу - в самом ядре Гиргеи. Меня вморозило в
огромный кусище льда, который выглядит лучше самого высокосортного
хрусталя...
- Хрустальный лед?! - чуть не выкрикнул Иван.
- Да.
- Это силовые поля, Цай. Это не простой лед.
- Догадываюсь.
- А кто ж тогда вот тут торчит, перед нами? - вклинился Кеша.
- Двойник, - спокойно ответил карлик. - Почему вы не ушли?
- Заряда не хватило, - сокрушенно ответил Кеша, - статор заглох.
- Понятно. - Карлик Цай не особо расстроился.
- Значит, они все-таки есть? - спросил Иван.
- Кто это они? - уточнил Цай.
- Довзрывники.
- Первый раз слышу, - сознался Цай. И добавил: - Не в названиях суть. В
нашей Вселенной сейчас присутствует какая-то всемогущественная сила. Она
пришла Извне. Она ни во что не вмешивается. Понимаете? Я не берусь судить
обо всем. Но, по-моему, каждая из наших земных группировок пытается
заставить эту силу работать на себя... и против своих соперников. Больше я
ни черта не знаю!
- Этого достаточно! - заключил Иван. Теперь он был убежден - если в этом
мире действует несколько соперничающих сторон, он обязательно вырвется
наружу, он будет пользоваться их враждой, он сумеет проскользнуть между
свивающимися щупальцами затаившихся перед битвой монстров. Итак, каким-то
непонятным образом здесь на Гиргее столкнулись интересы Синдиката,
"серьезных" - кто же они такие, черт побери! - официально существующей
Федерации или, как чаще ее принято называть, "мирового сообщества". Системы
и ... довзрывников? Нет, последние в стороне ото всех, если они есть на
самом деле.
Черт ногу сломит! Ну что такое для этих сверхгигантов какие-то
микроскопические мошки: Иван, Кеша, каторжник Цай?! Ничто! У Ивана внезапно
пересохло в горле, сердце комком подкатило к гортани, будто задумало
совершить отчаянную попытку и выпрыгнуть из тепа. Кристалл! Это надо же
быть таким круглым идиотом! Это надо же - самому вырваться из треклятого
Пристанища, а Кристалл, в котором записано ВСЕ, посеять! Ивану стало
нехорошо. Нет, он не мошка. Он стал тем узелком, не разрубив которого
могущественнейшие силы всех Мирозданий непостижимого конгломерата Бытия,
никогда не смогут достичь своих целей. Он и Кристалл! В этом единственная
отгадка вопроса вопросов - почему он до сих пор жив! Иди, и будь
благословен! Нет, он нужен не только силам зла. Значит, Кто-то и Что-то
есть и за ним? Господи милосердный, не дай сгинуть, не пройдя пути своего!
