Мис быстро взглянул на Магнифико, который возился в углу дивана с
визисонором и, казалось, был полностью поглощен своим занятием, и светским
тоном спросил у Байты:
- Вы когда-нибудь слышали визисонор?
- Слышала однажды, - так же небрежно ответила Байта. - На концерте
редких инструментов. Мне не очень понравилось.
- Значит, плохо играли. Хорошие мастера игры на визисоноре очень
редки. Дело здесь не в быстроте и ловкости пальцев; орган требует более
серьезной физической подготовки. Для визисонора нужна определенная
раскованность мышления, - и тише. - Поэтому наш ходячий скелет может
показать высокий класс игры. Часто случается, что люди, хорошо играющие на
визисоноре, во всем остальном идиоты. Это один из парадоксов, которые
делают психологию увлекательной.
- Вы знаете, как работает эта хитрая штуковина? - продолжал Мис,
снова светским тоном. - Я ее осмотрел и выяснил, что ее сигналы
непосредственно стимулируют мозговой зрительный центр, не затрагивая
зрительного нерва. В природе такое явление невозможно. А звук нормальный.
Работает барабанная перепонка и все, что положено. Тс-с-с! Он приготовился
играть. Нажмите вон тот выключатель. В темноте будет лучше.
Когда свет погас, Магнифико почти растворился в темноте, а Мис
превратился в бесформенную, тяжело сопящую массу. Байта изо всех сил
таращила глаза, но ничего не видела. Раздался тонкий, пронзительный
дрожащий звук и стал набирать высоту. Где-то в немыслимой выси он
остановился и покатился вниз, распух, заполнил комнату и с оглушительным
взрывом лопнул. В воздухе возник маленький пульсирующий цветной шарик. Он
рос, выбрасывал протуберанцы, которые ползли вверх и в стороны, извиваясь
и переплетаясь. Некоторые оторвались, образовав маленькие шарики разных
цветов. Байта стала обнаруживать странные вещи.
Она заметила, что с закрытыми глазами видит танец цветовых пятен
гораздо лучше, что малейшей пульсации цвета соответствует определенный
звук, что она не может назвать ни одного из цветов, участвующих в игре и,
наконец, что цветовые шарики - вовсе не шарики, а какие-то фигуры.
Сказочные фигуры, танцующие языки пламени, исчезающие в никуда и
возникающие из ничего, обвивались один вокруг другого и сливались в новые
фигуры.
Байта вспомнила, что нечто похожее она видела в детстве, когда по
ночам зажмуривалась до боли, а потом всматривалась в темноту. А цветные
шары, круги и волны вертелись вокруг нее в бешеном танце и вдруг понеслись
прямо на нее; ахнув, она закрыла лицо руками, они остановились, и Байта
оказалась в центре сверкающего водоворота, холодный свет сыпался с ее
плеч, как снег, стекал по рукам, капал с пальцев и, подхваченный невидимым
течением, возвращался в центр комнаты. А под ногами струились ручьи
музыки. Потом Байта перестала понимать, где звук, а где свет. Ей стало
любопытно, видит ли Эблинг Мис то, что видит она, и если нет, то что он
видит. Долго думать об этом Байта не могла: перед ней запрыгали новые
фигуры - человеческие? Да, женщины с волосами, пляшущими, как огонь. Они
схватились за руки и закружились в хороводах, а музыка зазвучала, как
смех, тихий женский смех.
Хороводы превратились в звезды; звезды, перемигиваясь, образовали
сложный узор, вспыхнули, и на их месте встал дворец. Каждый камень в его
стене сверкал, двигался и играл цветами по-своему, и по этим камням взгляд
бежал все выше и выше - а там ослепительно сверкали двадцать башен,
которыми был увенчан дворец.
Из ворот дворца выстрелил ковер, покатился, раскручиваясь и опутывая
пространство. Из него поднимались фонтаны цвета, превращались в деревья и
пели своими собственными голосами.
Байта потеряла ощущение реальности. Она вдыхала музыку, как воздух.
Потянувшись к тоненькому деревцу, она тронула рукой цветок. Лепестки
осыпались на землю с хрустальным звоном.
Зазвенели цимбалы, и перед Байтой завертелся огненный смерч. Он
посыпался ей на колени, разлетаясь сверкающими брызгами, которые
собирались в радугу, а по радуге, как по мосту, побежали фигурки людей. И
все это: дворец, сад, люди на мосту - плыло по волнам плотной, почти
осязаемой музыки.
И вдруг музыка испуганно задохнулась. Дворец, сад, мост, люди
смешались, собрались в шар, шар сжался, подпрыгнул к потолку и исчез.
Снова стало темно.
Мис, пошарив по полу ногой, нашел выключатель, наступил на него, и в
комнате зажегся свет, прозаический дневной свет.
Байта заморгала, и из ее глаз покатились слезы, словно от тоски по
законченной сказке. Эблинг Мис сидел, не двигаясь, широко открыв глаза и
рот. Магнифико в экстазе прижимал визисонор к груди.
- Госпожа моя, - выдохнул он, - это волшебный инструмент. Как он
слушается руки, как отвечает на движения души. На нем можно творить любые
чудеса. Тебе понравилась моя композиция?
- Это твоя собственная музыка? - благоговейно произнесла Байта.
Шут покраснел до самого кончика длинного носа.
- О да, моя госпожа, собственная. Мулу она не нравилась, но я часто
играл для себя. Я лишь однажды, в молодости, видел дворец - обитель
роскоши и богатства. Это было во время какого-то праздника. Таких нарядных
людей, такого великолепия мне больше не пришлось видеть, даже при дворе
Мула. Увы, бедность моего воображения не позволяет мне передать все
краски, звуки, все великолепие того праздника... Я назвал свое сочинение
"Воспоминание о рае".
Мис очнулся и приступил к делу.
- Слушай, Магнифико, - сказал он, - хочешь сыграть свою музыку для
всех?
Шут вздрогнул и отступил на шаг.
- Для всех?
- Для тысяч, - убеждал Мис, - в большом зале. Ты будешь свободен,
богат, уважаем и... и, - на большее у Миса не хватало воображения, - и все
такое прочее? А? Что скажешь?
- Как я могу всем этим быть, светлый сэр, если я всего лишь бедный
шут, не способный на великое?
Психолог выпятил губы и тыльной стороной ладони стер пот со лба.
- Позволь, - сказал он, - ты играешь, как никто в Галактике. Сыграй
так перед мэром и его магнатами, и они бросят мир к твоим ногам. Неужели
ты этого не хочешь?
- А она будет со мной? - шут бросил быстрый взгляд на Байту.
- Конечно, глупышка, - засмеялась Байта. - Разве я могу тебя бросить,
если ты вот-вот станешь знаменитым и богатым?
- Я буду играть для тебя, - торжественно сказал шут, - и все
богатства Галактики отдам тебе. Даже этого мне не хватит, чтобы оплатить
тебе за добро.
- Но сначала, - небрежно бросил Мис, - ты должен помочь мне.
- Что это такое?
Психолог слегка замялся и ответил:
- Поверхностный зонд. Тебе он не причинит ни малейшего вреда. Он
затрагивает самую поверхность мозга.
Смертельный страх мелькнул в глазах Магнифико.
- Только не зонд! Я видел, как он действует! Он высасывает мозг и
оставляет пустой череп. Мул наказывал зондом предателей и выгонял их на
улицу, и они бродили, безумные, пока из милости их не убивали, - шут
поднял руку, защищаясь от Миса.
- То был психозонд, - терпеливо объяснял Мис, - вредил он людям лишь
потому, что его применяли, как оружие. Мой зонд поверхностный, он не
повредит даже ребенку.
- Это правда, Магнифико, - подхватила Байта. - Он поможет нам отбить
атаки Мула и даже победить его. А потом мы с тобой будем богатыми и
знаменитыми до конца жизни.
- Ты подержишь меня за руку? - рука шута дрожала.
Байта сжала ее в ладонях и шут почувствовал, как на глаза ему
опустились электроды...
Эблинг Мис, не поблагодарив за оказанную ему честь, плюхнулся на
роскошный стул в личных апартаментах мэра Индбура. Он отбросил окурок
сигареты и, выплюнув остатки табака, неприязненно уставился на мэра.
- Кстати, Индбур, если вы хотите увидеть что-то приличное на концерте
в Мэллоу-Холле, бросьте ваших проходимцев с электронными инструментами
обратно в канализацию, из которой они вылезли, и послушайте, как этот
идиот играет на визисоноре. Индбур, это потрясающе!
- Я пригласил вас к себе не для того, чтобы выслушивать от вас лекции
по музыке, - сварливым тоном произнес мэр. - Расскажите мне о Муле. Что вы
о нем узнали?
- О Муле? Сейчас расскажу. Я применил поверхностный зонд и узнал
очень немного. Психозонд применить не могу, потому что этот тип его до
смерти боится, и если я подойду к нему с психозондом, в его нецензурной
башке перегорят все предохранители. А то, что я выяснил при помощи
поверхностного зонда, я расскажу при условии, что вы перестанете
барабанить ногтями по дереву.
Во-первых, не стоит преувеличивать физическую силу Мула. Надо
полагать, что он силен, но не в такой степени, как говорит шут. Он получил
от Мула слишком много тумаков и потому не сохранил о нем приятных
воспоминаний. У Мула странные очки и убийственный взгляд. Очевидно, он
обладает гипнотическими способностями.
- Вы не сообщили мне ничего нового, - кисло заметил мэр.
- Подтвердив правдивость этих сведений с помощью зонда, я смог
использовать их в качестве данных для математических расчетов.
- Ну и что? Я до сих пор ничего не узнал, но скоро оглохну от вашей
болтовни. Сколько времени займут расчеты?
- Около месяца. Возможно, они дадут результаты, но возможно, не
дадут. В любом случае, из этого ничего не следует. Если это не
предусмотрено планом Селдона, наши шансы малы, нецензурно малы.
- Это ложь! - взвизгнул мэр. - Вы предатель! Посмейте только сказать,
что вы не один из злостных распространителей слухов, что сеют
пораженческие настроения и панику среди граждан Фонда и делают мою работу
вдвойне сложной!
- Это я предатель? Я? - задохнулся Мис.
- Клянусь туманностями, - разошелся мэр, - Фонд победит! Он должен
победить!
- Несмотря на поражение при Орлеггоре?
- Это не поражение! Вы поверили лживым слухам. Нас было мало, и нас
предали!
- Кто же? - с презрением спросил Мис.
- Демократы, которые выползли из сточных канав! - закричал Индбур. -
Я подозревал, что флот оплетен паутиной демократической организации.
Многие предатели уже выявлены, но осталось достаточно. Они еще сдадут без
боя оставшиеся двадцать кораблей. Они готовы сдать весь Фонд.
И в этой связи, мой откровенный и прямой патриот, поборник
примитивных добродетелей, скажите мне, какое отношение имеете вы к
демократам?
Эблинг Мис пожал плечами.
- Вы наверное, бредите? Может быть, вы скажете, что в отступлении и в
потере половины Сайвенны тоже виноваты демократы?
- Нет, не демократы, - ехидно улыбнулся тщедушный мэр. - Мы отступаем
по плану, как всегда отступали при встрече с сильным противником. И будем
отступать до тех пор, пока к нам не придет неизбежная победа. Я уже вижу
ее. Уже так называемое демократическое подполье выпустило манифест, в
котором заявляет о солидарности с правительством и готовности сотрудничать
с ним. Это может оказаться обманом, прикрытием для более глубокой измены,
но я использую это заявление в своих интересах. Заключенная в нем
пропаганда соберет вокруг меня людей. Более того...
- Куда больше, Индбур?
- Судите сами. Два дня назад так называемая Ассоциация Независимых
торговцев объявила Мулу войну, и флот Фонда усилился, в одночасье, тысячей
кораблей. Мул слишком далеко зашел. Он начал войну, когда среди нас не
было единства, но перед угрозой порабощения мы забыли вражду, объединились
и стали сильнее. Он не может нас победить. Он потерпит поражение. Это
неизбежно: так было всегда.
Мис излучал скептицизм.
