условиях: я дам ему какую-нибудь безобидную информацию или даже вообще навру
с три короба - да, так будет лучше всего - в обмен на координаты дыры. Если
у меня будут друзья, которые покараулят снаружи, пока я буду говорить с
Ромени, он не рискнет откалывать подобные трюки и тыкать в глаз сигарой. Но
если без посторонней помощи, с нуля попробовать приобрести влияние и найти
такого рода друзей, - да на это уйдут месяцы, если даже не годы. А Дерроу
говорит, что дыры появляются с меньшей частотой после 1802 года, но в любом
случае я не уверен, что у меня есть в запасе эти самые месяцы: кашель уже
почти добил меня, даже если не учитывать последствия сегодняшнего купания, -
теперь-то у меня наверняка пневмония. Я не могу ждать, мне побыстрее надо
попасть назад, туда, где есть больницы".
Кроме того, Дойлю очень хотелось расспросить Эшблеса о его ранних годах и
выведать все подробности, а потом это где-нибудь припрятать, где-нибудь в
надежном месте, где оно спокойно пролежит до того момента, пока он сможет
"открыть" эти никому не известные данные, вернувшись в 1983 год. Шлиман и
Троя, Джордж Смит и Гильгамеш, Дойль и документы Эшблеса - размечтался, как
последний идиот.
- Ну хорошо. Может быть, - сказала Джеки, - в следующем месяце в это
время у тебя будет работа на Бирже и апартаменты в Сент-Джеймс. И ты с
трудом припомнишь, как был нищим и конюхом. О, да, и то утро - когда ты не
очень-то преуспел, торгуя луком. Что еще ты делал?
Принесли кофе. И улыбка девочки, и ее уверения, что ванны уже вот-вот
будут готовы, - все говорило о том, что Джеки здесь считают солидным
клиентом.
- Больше ничего - и так слишком много, - ответил Дойль.
***
Сооружение, известное в трущобах Сент-Джайлс как Крысиный Замок, было
построено на фундаменте и вокруг руин двенадцатого века. Колокольня
сохранилась и по сей день, но за все эти века многочисленные владельцы
участка использовали строение под склад и постоянно добавляли все новые
перекрытия и стены вокруг, и теперь древние стрельчатые окна выходили не
наружу, в город, а в узкие комнаты пристроек. Верхушка колокольни оказалась,
пожалуй, единственной частью здания, выглядывающей во внешний мир, но и ее
было трудно заметить среди такого нагромождения крыш, колпаков, дымовых
труб, вентиляционных шахт, различных углов и выступов. Колокольные канаты
прогнили много веков назад, но древние балки сохранились, и через них
перекинули новые канаты, чтобы можно было поднимать Хорребина и доктора
Ромени примерно на пятьдесят футов от пола, на три четверти высоты
колокольни. Это позволяло им вести беседу на удобном удалении от земли, и
именно здесь была их излюбленная палата для совещаний. Масляные светильники
были установлены в нишах древних окон на самой верхушке, и Окаянный Ричард
присутствовал на этом вечернем совете, сидя в нише уровнем ниже
светильников. Он помещался на фут или два выше голов его подвешенных на
веревках шефов. - Понятия не имею, кто были те двое, ваша честь, - говорил
Хорребин, и его ужасный голос, эхом отражаясь от стен, переходил в кошмарные
завывания. - Они точно не из моей команды.
- Они что, действительно хотели убить его?
- О, да, Деннисен сказал, что, когда он отшвырнул второго из нападавших,
тот уже успел ударить ножом нашего Американца и занес руку для повторного
удара.
Доктор Ромени некоторое время медитативно раскачивался вперед-назад.
- Я не могу понять, кто это может быть. Кто-то работает против меня.
Очевидно, все это значит, кто-то уже знает то, что Американец может сказать,
и не хочет, чтобы я узнал это. Но это не те, с кем он прибыл вместе, - я сам
видел, как они исчезли, когда врата захлопнулись. И я сам отследил все врата
с того момента, и никто не проходил через них. Да и Братство Антея вот уже
больше ста лет не представляет для нас угрозы.
- Ха, кучка безобидных старикашек, - согласился Хорребин, - они
давным-давно забыли первоначальную цель своей организации.
- Хорошо, скажи - этот твой человек, Деннисен, он сможет узнать того
человека, который пытался убить Американца? Пусть доставит мне этого
человека живым, и он получит столько же, как если бы убил Джо - Песью Морду.
- Он взмахнул руками, чтобы перестать раскачиваться. - Тот бородатый,
который стрелял в Американца, а потом подобрал его в лодку, - возможно, он
из той же команды. Ты говоришь, что узнал его?
- Да, вроде так, ваша милость. На нем не было привычной чалмы, но в
остальном он тот самый нищий, который здесь слоняется. Так называемый Ахмед.
Индус липовый. Я отдал приказ и назначил награду за его поимку.
- Ладно, эти пташки у нас еще запоют. Они у меня все расскажут, я с них
шкуру сдеру живьем, от них ничего не останется, и они мне все расскажут...
Окаянный Ричард бережно дотянулся до своей деревянной обезьянки, которую
он поставил на выступ окна - так, чтобы она могла увидеть чудо: двух
волшебников, подвешенных, как окорока в коптильне, и зажал ей уши: такой
кровожадный разговор мог ее расстроить. Да и самому Ричарду подобные
разговоры не слишком по душе. Он уже провел в городе целую неделю - то в
Крысином Замке, то в зале под Бейнбридж-стрит, пока доктор Ромени
путешествовал, чтобы оказаться в каждых вратах, когда они появлялись,
запутывая происходящее все больше и больше.
- Я все думаю, а не вызвано ли это вмешательство... усилиями моего
партнера в Турции? - сказал доктор Ромени.
- Но никто не знает, кто они такие, - уточнил Хорребин и уже тише
добавил: - Даже мне известно только то, что ваш брат-близнец нашел юного
английского лорда, временно пребывающего за границей в одиночестве и
которого вы оба думаете как-то использовать. Полагаю, можно было бы более
подробно ознакомить меня с вашими планами.
Казалось, Ромени его не слышал. Он произнес задумчиво:
- Нет, вряд ли могла быть утечка информации. Хотя бы потому, что только я
один знаю что-либо важное. Но мне неизвестно, как развиваются события в
Турции, у доктора Романелли. Как я полагаю, этот юный лорд обожает писать
письма. Остается только надеяться, что мой э-э... брат проследит, чтобы ни в
одном из этих писем не оказалось какой-либо важной информации.
Хорребин изобразил удивление:
- Так где, вы говорите, находится этот беспокоящий вас лорд?
- В нескольких днях пути от Афин, послушно следует из Коринфского залива
в Патры. По определенным причинам милорд очень физически уязвим, когда он
находится в этом небольшом районе: Патры, залив Патры, Миссолонги. Поэтому,
когда он был там в июле, Романелли заставил имперского консула, который на
него работает, погрузить милорда в сон, заставив его сконцентрироваться на
действии музыкальных часов, и пока он спал, мой брат послал команду в мозг
милорда, на подсознательный уровень - команду, что он должен вернуться в
Патры в середине сентября. К этому времени ситуация на этом острове
подогреется до нужной температуры, и в один прекрасный момент все закипит. И
его лордство даже сейчас находится под действием этого приказа, вздорно
полагая, что решение вернуться в Патры - его собственное.
Хорребин нетерпеливо кивнул.
- Собственно говоря, я спросил, потому что... ну, это письмо, - то, что
вызвало ваше беспокойство... Когда оно могло быть послано... Ну, скажем,
месяц назад. А ведь на пути оттуда сюда наберется с дюжину мест, где сейчас
идет война. Поэтому, даже если он и написал кому-то тогда, в июле, то все
равно - пока письмо сюда дошло, просто не осталось бы времени выяснить, кто
вы и что хотите.
Ромени нахмурился и кивнул:
- Ты прав. Я не учел медлительность международной почты наших дней. Но
кто же тогда, черт побери, те люди и почему они мне мешают?
- Понятия не имею, - ответил клоун, неспешно вытягиваясь и изгибая
конечности, как гигантский раскрашенный паук.
Окаянный Ричард закрыл своей обезьянке глаза.
- Но, - добавил Хорребин, - они мешают и мне тоже. Четыре дюжины моих
самых крошечных гомункулусов были утоплены этим проклятым Индусом. Нужно,
чтобы ваш Мастер в Каире выслал побольше этого вещества. Кстати, как оно
называется?
- Да никак, просто пудра, и так всем понятно, о чем идет речь, - сказал
доктор Ромени. - Это вещество дьявольски трудно производить в наши дни,
когда магия настолько подавлена.
Он с сомнением покачал головой.
Размалеванное лицо Хорребина скривилось, изобразив нечто, что вполне
могло означать недовольство. Впрочем, с таким же успехом это могло означать
все что угодно, во всяком случае, он продолжил свои неторопливые упражнения.
- Мне оно нужно. Мне это нужно для работы на вас, чтобы сделать больше
гомункулусов, - сказал он спокойно. - Карлики и тому подобное. Я могу взять
за основу человеческую природу и уменьшить. Но для мальчиков, которые могут
подслушивать разговоры, прячась в чайной чашке, следовать за человеком,
затаившись в сгибе шляпы, - теперь клоун говорил с пафосом, вдохновляясь
собственной речью, - пробраться в банк по канализационной трубе и заменить
настоящие золотые соверены вашими цыганскими фальшивками, - тут он
перевернулся так, что его голова оказалась рядом с головой Ромени, и добавил
шепотом, - или если вы желаете несколько пареньков, которые могут проникнуть
в покои монарха, затаившись в складках платья сиделки, и незаметно подсыпать
в суп яд или наркотики, а затем изобразить что-нибудь из безумных видений
двенадцати апостолов или сплясать на крышке стола, давая дополнительную пищу
его бреду-то для такой работы всем нужны мои мальчики-с-пальчик.
- Это не придется проделывать слишком долго, если все получится так, как
планировалось в Патрах, - невозмутимо сказал Ромени. - Но я вполне допускаю,
что твои создания могут быть использованы. Я объясню ситуацию моему Мастеру
и передам тебе его ответ завтра.
- О, эта ваша связь посредством чего-то там быстрее, чем почта, - заметил
Хорребин, и его оранжевые брови вопрошающе поползли вверх.
- О, да, - с притворной скромностью сказал Ромени. - При помощи
магических средств мои коллеги и я можем разговаривать напрямую в любое
время и на любом расстоянии и даже мгновенно посылать предметы через
пространство. И только такие средства связи могут гарантировать, что наш
удар будет безупречно нацелен, будет своевременным, скоординированным,
неотразимым и безответным. - Он выжал некое подобие улыбки. - В этой партии
у нас на руках Король Волшебников, а это бьет любую карту Джона Буля, что бы
там у него ни было.
Окаянный Ричард посмотрел на свою обезьянку, повращал глазами и помотал
головой. "Вот старая калоша! - думал он. - Обезьяна, ты только послушай, что
он говорит! Да ведь и дураку ясно - он просто не хочет, чтобы этот жуткий
клоун, этот шут гороховый понял, насколько он в нем нуждается. Сколько раз,
обезьяна, ты и я видели, как он кричит на эту убогую свою свечу с
египетскими писульками и после парочки часов такой работы получает в
результате ответ: "А? Что?", едва доносящийся из пламени... А что ты скажешь
о его попытках послать или получить предметы от своих приятелей-друидов в
отдаленных землях? Да вспомнить хотя бы тот раз, когда его Мастер попытался
послать ему статуэтку и все, что появилось - так это только кучка
раскаленной гальки! Ха-ха! Вот уж волшебство так волшебство!"
Он плюнул от отвращения, заработав сердитый окрик доктора Ромени.
- Извините, руа, - поспешно откликнулся Ричард. Он сердито посмотрел на
обезьяну. - Это все ты виновата! Опять я с тобой заболтался, - сказал он ей.
- Видишь, что ты наделала!
- Как бы то ни было, - продолжил доктор Ромени, вытирая лысую макушку, -
