- Постой-ка, Миа, - сказал он.
Я попыталась вырваться.
- Пусти!
- Не устраивай сцен!
- Пусти меня! Я не хочу здесь оставаться!
- Ну-ка, успокойся! - резко сказал Папа. - Я жалею, что допустил
ошибку - сказал тебе, что все слышал. Но Джордж сделал это не нарочно. И
мне в самом деле понравилась его сказка. А ведь я в шесть раз старше тебя.
- Не в этом дело, - сказала я.
- Может, ты и права, но сейчас это не имеет значения. Сейчас пора
выходить из корабля, и ты должна взять себя в руки и выйти вместе со мной.
Мы сейчас встретимся с колонистами, и я не хочу, чтобы мне пришлось за
тебя краснеть. Ты же сама не захочешь показать себя с худшей стороны, не
так ли?
Я покачала головой.
- Вот и хорошо, - сказал Папа и выпустил мою руку. - Ты уж
постарайся.
Отвернувшись, я поправила блузку, подтянула шорты и, вроде бы чуть
успокоившись, огляделась.
Трап находился в противоположной стороне корабля, и я слышала шум,
доносившийся снаружи. Кричали люди.
- Пошли, - скомандовал Папа, и мы двинулись через центральный отсек.
Проходя мимо Джорджа, я кинула на него взгляд еще убийственней первого, но
он, сделав вид, что не заметил, зашагал следом за нами.
На мгновение мы остановились на верхней ступеньке трапа, и это было
воспринято как сигнал - оркестр заиграл приветственный марш, а люди
заорали еще громче.
Лошадей уже вывели наружу, их придерживал за уздцы мистер Табмен.
Рядом с ним стоял официального вида мужчина в высокой шляпе с огромным
поникшим белым пером. В другое время этот тип показался бы мне забавным.
С ним было двое детей, мальчик и девочка, примерно моего возраста.
Должно быть, мы совершили посадку на главную площадь этого городка.
Со всех сторон нас окружали глазеющие и орущие толпы народа, и я
чувствовала себя словно экспонат на выставке. Небо казалось серым и
низким, а желтые кирпичи, которыми была вымощена площадь, отсвечивали,
точно мокрые. Дул теплый, влажный бриз. Оркестр находился прямо перед
нами, все музыканты были одеты в темно-зеленую форму. Они играли с
энтузиазмом - то есть громко, но плохо.
Оглядывая все это, я закрутила головой, но Папа вдруг подхватил меня
под руку.
- Пошли, поглазеть можно будет позже.
Мы спустились по трапу, и толпа на площади завопила громче некуда. Я
нервничала. Мне вообще никогда не нравилось, чтобы кто-нибудь рядом орал,
тем более - столько народу, но сейчас это приводило меня в еще большее
замешательство, потому что по их воплям невозможно было понять, насколько
дружественно они настроены. Оркестр среди криков был почти не слышен,
старания музыкантов привносили лишь малую долю в общую какофонию.
Папа и официального вида человек пожали друг другу руки.
- Приятно снова увидеть вас, мистер Дженнаро, - сказал Папа.
Тот ответил:
- Вы удачно выбрали время, мистер Хаверо. Дождь здесь кончился меньше
часа назад. Правда, я не могу гарантировать, что он не начнется вновь...
Папа слегка подтолкнул меня вперед.
- Это моя дочь, Миа. С мистером Табменом и Джорджем Фахониным, моим
пилотом, вы, кажется, уже встречались.
Пожимая руку, я постаралась хорошенько разглядеть этого Дженнаро. У
него были подобострастные манеры, к которым я не знала, как отнестись, а
по Папиным интонациям и лицу - как обычно - ничего нельзя было понять.
Дженнаро показал на мальчика и девочку.
- А это - мои дети, Ральф и Хельга. Когда вы сообщили, что привезете
дочь, я подумал, что ей будет приятно встретиться с ребятами ее возраста.
- Он словно включил на время улыбку, а потом снова ее выключил.
Мальчик с грязно-белыми волосами был лишь чуть повыше меня, но куда
более плотного сложения. Девочка тоже была коренастой, но примерно моего
роста. Оба они поздоровались без излишней приветливости, и я последовала
их примеру.
- Неплохо придумано, - сказал Папа мистеру Дженнаро.
- Рад служить, рад служить. Все ради добрых отношений... Ха-ха... Так
сказать...
Народ и оркестр продолжали шуметь.
- Поехали? - предложил Папа.
- О, да! - воскликнул мистер Дженнаро. - Дети, следите за своими
манерами. - Он строго посмотрел на Ральфа и Хельгу.
Мне Папа ничего не сказал, только бросил на меня острый взгляд.
Мистер Дженнаро влез на свою лошадь, Папа и мистер Табмен - на своих.
Оркестр, не переставая играть, отступил на несколько шагов, чтобы они
могли проехать, и, зацокав копытами, лошади поскакали прочь с площади.
Оркестр, по-прежнему играя громко и фальшиво, последовал за ними вместе с
доброй частью толпы.
- Почему они так встречают Папу?.. - спросила я.
- Твой отец - знаменитость, - иронически громыхнул стоящий позади
Джордж Фахонин.
Я вовсе не собиралась с ним разговаривать. Просто неосторожно
подумала вслух. Но это напомнило мне, что я твердо решила никогда больше с
ним не общаться. Пожав плечами, я отодвинулась в сторону.
Оставшаяся часть толпы подтянулась поближе к кораблю, желая,
наверное, разглядеть нас получше. Джордж посмотрел на них без особого
удовольствия. Ему словно бы хотелось шугануть их отсюда.
- Подожди здесь, - сказал он мне. - Я сейчас вернусь.
Он поднялся по трапу, туда, где, с интересом разглядывая собравшихся
людей, стояли три члена экипажа. Они что-то сказали Джорджу и засмеялись,
но Джордж не засмеялся в ответ. Он раздраженно помотал головой и отправил
их внутрь корабля.
- Что будем делать? - обратился тот мальчик, Ральф, к своей сестре, и
я повернулась к ним.
На Корабле такая большая продолжительность жизни и, наоборот,
маленькая плотность населения, что почти невозможно встретить брата и
сестру, у которых разница в возрасте была бы меньше двадцати лет. Такие
погодки, как эти двое, - на Корабле большая редкость. А все мои знакомые
ребята - единственные дети у своих родителей.
Эти брат и сестра ничем не походили друг на друга, за исключением
телосложения. В книгах наоборот: либо дети - копии друг друга, либо они -
вылитый какой-нибудь дядя Макс, который давным-давно пропал, но зато
владеет всеми семейными деньгами. У Хельги были темные волосы, правда чуть
светлее моих, но гораздо длиннее. Уложенные в прическу с помощью
гребешков, они спадали на Хельгины плечи, затянутые в платье с кокеткой.
Ее брат носил длинные штаны, вроде тех, которые Папа надел сегодня, и
простую рубашку. Они явно принарядились для торжественной встречи, и это
придавало им немного скованный вид. Наверное, я для них выглядела так же
странно, как и они для меня. Я была невысокой темноволосой девчонкой с
короткой стрижкой, одетой в свою обычную белую блузку со свободными
рукавами, синие шорты и сандалии на толстой подошве. В этой одежде я
чувствовала себя удобно почти в любой компании на Корабле. Я не оделась бы
так для игры в футбол - тут нужно что-нибудь менее официальное, да и обувь
должна быть покрепче. Но сейчас я считала, что выгляжу вполне опрятно и
презентабельно. Хотя, после блеска этих темно-зеленых мундиров, в глазах
этих ребят моей одежде могло не доставать элегантности.
Мы долго и пристально смотрели друг на друга; затем мальчик спросил,
отойдя чуть в сторону:
- Сколько тебе лет?
- Двенадцать, - ответила я.
- Мне - четырнадцать, - сказал он. - А ей двенадцать.
- Папа велел нам показать тебе наши достопримечательности, - сказала
Хельга, пуская пробный шар. Я глубоко вздохнула и произнесла только:
- Ладно...
- А как насчет него? - спросила Хельга, показывая на трап, где на
самом верху спиной к нам стоял Джордж. - Он же велел тебе ждать его здесь.
- Он должен за мной присматривать, но меня-то это ни к чему не
обязывает... - Я усмехнулась. - Давайте смоемся, пока он не вернулся?
- Пошли, - сразу согласился Ральф.
Он побежал вдоль высокого борта разведкорабля - совсем в другую
сторону, чем та, в которой скрылись Папа и его собственный отец. Мы с
Хельгой последовали за ним. Джордж, заметив, что я убегаю, что-то крикнул,
но я, естественно, и не думала останавливаться. Будь я проклята, если
стану обращать на него хоть какое-то внимание.
Ральф слегка наклонился и шлепнул ладонью по нижней выпуклости
корабля - может, для того, чтобы продемонстрировать свою смелость, а после
всем об этом рассказывать, а может - просто так. Пробежав под всем
кораблем, мы вынырнули с другой стороны. Тут тоже было немало народу, но
меньше, чем с той, где был спущен трап, - скорее всего, потому, что с этой
стороны нельзя было поглазеть на нас, людей с Корабля. Мы промчались
сквозь толпу, не обращая внимания на окрики и удивленные взгляды этих
плотно сбитых аборигенов, и завернули за первый попавшийся угол какого-то
здания. Я казалась себе ужасно смелой, как будто отважилась на великое
приключение.
Мы несколько раз быстро свернули с одной улицы на другую, и если
Джордж нас преследовал, то теперь он наверняка отстал. К этому времени я
окончательно потеряла представление о том, где нахожусь. Мы стояли на
улице, как близнец похожей на любую из тех, по которым мы только что
пробегали, мощенной круглыми камнями и шириной примерно с большой коридор
на нашем Корабле. Дома из дерева и камня, некоторые - из кирпича,
располагались по обеим ее сторонам.
- Подождите! - попросила я. - Не могу я больше бежать...
Я задыхалась, ноги гудели. Бег здесь требовал гораздо больших усилий,
чем дома. И я нисколько не сомневалась, что если упаду, это будет намного
больнее. Грайнау была планетой, про которую говорили: "Она на девяносто
процентов такая же, как Земля". Но в остальные десять процентов умещалось
довольно много всяких странностей и неудобств, повышенная гравитация,
например. Ее одной хватило мне, чтобы почти сразу же устать.
- Что случилось? - спросил Ральф.
- Я устала. Давайте просто пройдемся.
Они обменялись взглядами, потом Ральф согласно кивнул:
- Ладно.
Дышать было немного трудновато, воздух казался густым, теплым и
влажным. Как прогулка в парилку - и так же приятно...
- Тут у вас всегда такой воздух? - спросила я.
- Какой такой? - В голосе Хельги послышалась едва заметная нотка
угрозы.
- Густой...
И вонючий к тому же, могла бы добавить я. Воздух действительно был
насыщен всевозможными незнакомыми мне запахами, но я сочла за лучшее
промолчать. Говорят, что на планетах воздух "свежий". Не знаю. Но воздух
Грайнау мне не понравился.
- Просто сегодня сыро, - сказал Ральф. - Но скоро посвежеет,
поднимается ветер.
В начале знакомства мы, все трое, немного побаивались друг друга. Но
Ральф и Хельга быстро поняли, как глуп был их страх, и скоро, когда они
забывали за собой следить, в их поведении стало проскальзывать пришедшее
на смену страху пренебрежение. Мне потребовалось некоторое время, чтобы
понять, в чем дело: постоянно обмениваясь многозначительными взглядами,
они явно считали дурацким почти все, что я говорила.
Я и в самом деле ничего не знала. Не знала, например, сколько сейчас
времени. И едва я заикнулась, что, по моим понятиям, сейчас еще утро, как
они мигом недоуменно обернулись ко мне. Оказалось, что здесь уже вторая
половина дня, а то, что я завтракала перед самым стартом с Корабля, не
имело никакого значения.
Показав на одно из зданий, я спросила, что это такое.
- Это магазин. Ты что, никогда не видела магазина?!
- Не видела. Я о них только читала. У нас на Корабле такое маленькое
общество, что нет смысла торговать. Если что-нибудь нужно, ты просто
предъявляешь требование, и тебе доставляют эту вещь. Можешь жить скромно,
