совершенно не используем свои силы. Вместо этого мы медленно плывем по
течению, лениво и праздно летая от планеты к планете, не сталкиваясь ни с
какими серьезными трудностями, попусту растрачивая свои потенциальные
возможности. Я воспринимаю это как грех. Это оскорбление Бога, и более
того, это оскорбление нас самих. Я не могу придумать ничего печальнее, чем
осознание своих возможностей и одновременное полное нежелание их
реализовывать. Мы могли бы вырвать наших братьев из той нищеты и
убожества, в которых они прозябают. Вы этого не хотите? Тогда я скажу, что
нам лучше вообще забыть об их существовании, чем следовать теперешней
патерналистической, репрессивной политике вмешательства в их дела. Нам
есть чем заняться - мы могли бы исследовать звезды. Будь мы готовы пойти
на риск, мы могли бы путешествовать через всю Галактику. Это вполне нам по
силам, и это, конечно, принесет нам новые знания, собирателями которых мы
себя считаем. Но теперешняя наша жизнь - это жизнь паразитов. И не должны
ли мы стыдиться?..
Дебаты продолжались два часа. После выступлений Папы и мистера
Персона спорила уже вся Ассамблея, причем временами публика здорово
озлоблялась. На Корабле нет искусства, заметил кто-то, и это - лишнее
свидетельство бесплодности нашей жизни. Оспаривать этот вывод принялся
Лемоэль Карпентер, но мистер Мбеле дал ему превосходный ответ.
Поклонившись, он сказал просто:
- Сэр, вы не правы, - и снова занял свое место.
Наконец Папа призвал прекратить дебаты. Мнения разделились четко, и
каждый занял определенную позицию.
- Кажется, всем все достаточно ясно, - сказал он. - Дальнейшие споры
будут лишь суммированием мнений, и нет смысла дискутировать дальше. Я
предлагаю голосовать. Вопрос, к которому сводится проблема, следующий: что
нам делать с Тинтерой? В решении, в ответе на этот вопрос и заключается
цель данной Ассамблеи. Те, кто согласен с мистером Персоном, будут
голосовать за перемену нашего образа жизни по моделям, им предложенным. Те
же, кто согласен со мной, будут голосовать за уничтожение Тинтеры и
продолжение той политики, которую мы проводим на протяжении вот уже ста
шестидесяти лет. Я честно изложил суть, мистер Персон?
Мистер Персон кивнул.
- Я поддерживаю предложение голосовать.
- Предложение внесено?
Со стороны Ассамблеи было полное единодушие.
- Предложение внесено. Предметом голосования будет: следует ли нам
уничтожать Тинтеру? Все, кто с этим согласен, голосуют "за", все, кто
против, - голосуют "нет". Контролер, зарегистрируйте голоса.
Я нажала кнопку. На табло снова появились цифры: "да" - зеленым,
"нет" - красным. 16408 против 10489. Тинтера должна прекратить
существование. Прошло несколько минут, и Ассамблея завершилась. Амфитеатр
начал пустеть, но мы с Джимми задержались, заметив, что к нам пробирается
мистер Мбеле. Он подошел к столу и долго ничего не говорил, наблюдая, как
Папа собирает свои бумаги.
- Так значит, мы снова вернулись ко временам "морального
дисциплинирования", - произнес наконец мистер Мбеле. - А я-то думал, они
давно миновали.
- Мог бы поднять этот вопрос, Джозеф, - ответил Папа. - В данном
случае, мне кажется, "моральное дисциплинирование", если тебе хочется
употреблять это затасканное выражение...
- Эвфемизм.
- Пусть будет эвфемизм. Так вот, я думаю, что оно оправдано. Таковы
обстоятельства.
- Я знаю, что ты так считаешь.
- Ты мог высказаться. Почему ты не сделал этого?
Мистер Мбеле улыбнулся и покачал головой.
- Сегодня это было бы бесполезно, - ответил он. - Перемены не
происходят легко. Мне придется дождаться другого поколения. - Он кивнул на
Джимми. - Спроси вот у него, как он проголосовал.
Он знал Джимми, и в душе у него не было никаких сомнений.
- Незачем, - сказал Папа. - Я и так знаю, как голосовали они оба. Мы
с Мией все три дня последних спорили об этом, и я знаю, что у нас разные
точки зрения. Не сделал ли я ошибки, отдав ее в твои руки?
Мистер Мбеле был удивлен. Он посмотрел на меня и тут - впервые -
поднял брови.
- Сомневаюсь, что это из-за меня, - сказал он. - Но если это правда,
значит ты сам проголосовал против своего предложения. Времена меняются. Я
надеюсь, что это так.
Он повернулся и пошел прочь.
Я обратилась к Папе:
- Джимми хочет помочь мне упаковать вещи.
- Ладно, - сказал Папа. - Увидимся позже.
Я покидала свою квартиру. Решение это я приняла в начале этой недели.
Дело было не только в том, что у нас с Папой оказались совсем разные
взгляды, и когда он меня об этом спросил, я ответила, нисколько не кривя
душой:
- Просто я считаю, что лучше мне переехать... Кроме того, скоро к
тебе вернутся мама.
- Откуда ты узнала?
- Мне так кажется. - Я улыбнулась.
Я давно понимала, что, когда мать вернется, я должна буду исчезнуть с
их горизонта. И в любом случае теперь я была Взрослой, и самое время для
меня перестать держаться за Папину руку.
Однако я не была с ним искренней до конца и, подозреваю, он это
понял. Мы больше не смотрели на жизнь одинаково, и это создало бы
определенные трудности, продолжай мы по-прежнему жить в одной квартире,
пусть даже делая вид, будто ничего не изменилось. А я изменилась, но это
произошло не только благодаря мистеру Мбеле. На меня повлияли многие люди,
и сам Папа в том числе. Если бы мы с ним в свое время не переехали в
Гео-Куод, не сомневаюсь, я никогда бы не проголосовала против уничтожения
Тинтеры, даже если бы каким-то чудом вернулась с Испытания.
Уходя из Амфитеатра, мы с Джимми видели, как Папа позвал Джорджа.
- Совет хочет поговорить с тобой до вылета, - услышали мы Папин
голос.
- Ты сидел рядом с Джорджем. Как он проголосовал? - спросила я у
Джимми.
- "За".
- Знаешь, они ведь его собираются послать...
Джимми кивнул.
Вот этого я не понимала. У меня в голове не укладывалось, как такие
хорошие, в общем-то, люди - Папа и Джордж - могли пойти на уничтожение
целой планеты со всем населением. Это было уж слишком. Мой собственный мир
лишь несколько недель назад расширился настолько, что стал включать в себя
"низших" людей - грязеедов и я научилась испытывать боль от их смерти. И я
больше не называла их грязеедами, даже мысленно. Я не хотела, чтобы
уничтожали Тинтеру. Папа был не прав. И если мною владела моральная
слепота, то теперь она исчезла, пелена спала, и я уже не была прежней Мией
Хаверо, и не хотела быть похожей на Папу и Джорджа.
С тех пор прошло уже пять лет, но я все еще многое не понимаю.
Наверное, это нормально. В двенадцать лет я усвоила урок: мир не кончается
на границе родного Куода. И за его пределами живут люди. Мир не ограничен
и Четвертым Уровнем, есть люди и еще кое-где. Мне потребовалось два года,
чтобы применить этот урок на практике и узнать, что мир не кончается за
оболочкой Корабля. И если ты хочешь познать жизнь, ты должен принять в
себя всю эту проклятую Вселенную, битком набитую людьми, среди которых нет
ни единого одинокого копьеносца.
Я завидую людям вроде Джимми, которые знали это всегда и не должны
были ничего усваивать, теряя куски шкуры. Правда, Джимми уверяет, что ему
тоже пришлось пройти через это, я просто не замечала, но что-то мне не
верится.
Папа, Джордж и остальные 16000 человек не имели никакого права
уничтожать Тинтеру. Вообще никто не вправе убивать миллионы людей, с
которыми даже не знаком. В глубине души я давно была уверена, что
возможность что-либо сделать не означает, что это надо делать
всенепременно. Это старая философия силы, а она мне никогда не нравилась.
Да, нам вполне по силам было "дисциплинировать" Тинтеру, но разве кто-то
поручал нам эту работу?
И все же мы сделали это, и некому было нас остановить, хотя мы и были
не правы.
Канун Нового Года - последняя ночь праздника и самая веселая.
Оживление царит на всех обитаемых Уровнях, всюду проходят вечеринки. Люди
ждут, когда наступит полночь и часы начнут отмерять время уже следующего
года.
Я предполагала встретить Джимми на вечеринке, устраиваемой Эллен Пак,
но вдруг раздумала туда идти. Где-то в космосе в это самое время Джордж
Фахонин расстреливал Тинтеру, и я не чувствовала особого желания
веселиться. Впрочем, с Новым 2200 годом всех поздравляю и желаю счастья.
Я спустилась на Третий Уровень, прошла через Лео-Куод до Входных
Ворот N_5. Некоторое время побродила по парку, а потом включила дождь и
побежала в укрытие к знакомому бревенчатому домику, в котором я полтора
года подряд укладывала свое снаряжение, прежде чем добралась до некоей
более высокой ступеньки, на которой уже имела право решать - казнить или
миловать "плохих" людей во Вселенной.
Было совершенно темно, только над Входными Воротами горела слабая
лампочка, прохладно и приятно, и дождь сбегал с крыши непрерывными
струйками. Какая прекрасная ночь, подумала я и вдруг ужасно обрадовалась,
что живу...
Именно здесь Джимми, в конце концов, и нашел меня. Я что-то напевала
про себя под шорох дождя, когда вдруг заметила, что он вышел из Ворот,
огляделся и побежал в мою сторону. Почему-то мне бросилось в глаза, как
сильно он возмужал...
Джимми сел рядом со мной.
- Я высчитал, что ты должна быть здесь. Ты чем-то расстроена?
- Немного.
- Давай навестим завтра мистера Мбеле? Он хотел нас видеть. Наверное,
чтобы спланировать занятия.
- Ладно, - согласилась я. А потом сказала: - Интересно, жив ли еще
Ат...
- Не... не думай об этом, - сказал Джимми. - Не надо все время об
этом думать.
- Знаешь, что я тебе скажу... - начала я с горячностью, но он
перебил.
- Я знаю. Мы изменим эти порядки.
Я кивнула.
- Надеюсь, на это не потребуется слишком много времени. На кого мы
станем похожи, если уничтожим еще и другие колонии?.. - Меня даже
передернуло от этой мысли.
- Ладно, брось, - сказал Джимми и встал. - Идем домой, спать.
И мы зашлепали по дождю, бегом, к огоньку над Входными Воротами N_5.
