дальше по коридору. Откаленко последовал за ней. На одной из
дверей, выходивших в коридор, висела табличка "Директор". Нина,
не постучав, распахнула дверь.
-- Привет,-- небрежно сказала она.
Дверь закрылась.
Теперь Игорь уже не спешил встретиться с директором.
Во-первых, его имя показалось знакомым. Ну, и потом эта Нина.
Как она зашла к нему! Видимо, приятели. Еще она знакома с тем
самым Сеэой. И с неведомым пока Димой... "Дмитрий
Михайлович",-- сказал про него Бурда. Теперь дальше. Где он
совсем недавно слышал это имя -- Валерий Геннадиевич,
Валерий?.. Нет, такого человека он не знает. Выходит, кто-то
это имя упоминал. Лосев?.. Кажется, он. Но в связи с чем?..
Лосев докладывал... О ком же он докладывал?.. Ах, да! О той
бухгалтерше, Маргарите Евсеевне. С ней познакомился Сева.
Так-так... А познакомил их... Вот! Неужели это тот самый
Валерий? Да, связи усложнялись, переплетались, и поспешный шаг
тут грозил серьезной ошибкой. Нет, с этим директором нельзя
говорить так, как собирался было Откаленко. А познакомиться с
ним все-таки следовало. И, между прочим, поглядеть на его стол.
Но вот повод нужен .другой. Другой... Игорь поспешно погасил
сигарету и огляделся. Кажется, никто не заметил, что он тут
курит. Затем он неторопливо подошел к две" ри с табличкой и
вежливо постучал.
-- Да, да!-раздалось из-за двери.
Игорь вошел в кабинет директора.
За небольшим письменным столом сидел молодой, худощавый
человек в модных дымчатых очках на узком лице, рыжеватые волосы
были гладко расчесаны на пробор. "Вполне современный
директор",-- иронически отметил про себя Игорь.
По другую сторону стола расположилась Нина Сергеевна,
перекинув ногу на ногу, расстегнув пальто. Какая-то
озабоченность не успела стереться с их лиц, она еще стояла в
глазах. О чем они тут говорили?
На столе лежала пачка "Герцеговины Флор".
-- Вы заняты, товарищ директор?-- официально осведомился
Откаленко.
-- Как видите. В чем дело?
Директор явно не собирался заканчивать разговор с
посетительницей.
-- Пожарная инспекция,-- все тем же тоном сообщил Игорь.
-- Слушаю вас.
-- Будем составлять акт. Скопление горючих материалов у
вас во дворе. Не вывозите пустую тару. А кроме всего, там
вечерами Хулиганствующий элемент собирается. Распивает,
понимаете, спиртные напитки. Курят, огонь, значит. Пожарная
опасность.
-- Да вывезем мы все. Обещаю вам, товарищ. Как-никак
передовой магазин. По всем показателям, обратите внимание.--
Директор со значением посмотрел на Откаленко.-- Надо учитывать.
А вы сразу акт.
-- По фактическому положению,-- возразил Игорь и сурово
добавил: -- Вот и удостоверением не интересуетесь.-- Он
похлопал себя по карману.
Что-то в его тоне вдруг насторожило директора. Он
внимательно посмотрел на Игоря и, спохватившись, сказал:
-- Да вы присаживайтесь, товарищ.-- Он кивнул на второй
стул возле своего стола.-- Сейчас все и обсудим. Закуривайте.--
Он придвинул к Игорю лежавшие на столе сигареты.-- Прошу.
"Его",-- подумал Игорь и решил, что директора следует,
пожалуй, успокоить.
Он вежливо взял сигарету и добродушно сказал:
-- С актом, ясное дело, можно и подождать.-- И. вышел из
кабинета.
В торговом зале Игорь поискал глазами Лену, но не
обнаружил ее в толпе покупателей и, нахмурившись, направился к
выходу.
Лена уехала из овощного магазина сразу после разговора с
Игорем. Цель приезда в магазин Нины Сергеевны оказалась
понятной, стоило только узнать имя директора.
Да, это были давние знакомые. У Нины когда-то был пылкий,
хотя и недолгий роман с Валерием, а потом установились ровные
дружеские и деловые отношения, что случается, как известно,
весьма редко. Но оба они были людьми трезвыми.
Многое из этих бесценных сведений Лена получила весьма
быстро и просто. Достаточно было только узнать парикмахерскую,
куда, как обычно, отправилась накануне утром Нина, а там
мастерицу, у которой она всегда стриглась, часто приглашала ее
к себе домой. Мастерицу эту Лене удалось зазвать к одной из
своих подруг, которая, кстати, как, впрочем, и сама Лена,
осталась чрезвычайно довольна ее работой. Потом, естественно,
пили чай. Словом, за два с лишним часа непрерывной болтовни
немолодой, экспансивной мастерицы, которую звали Липа, были
рассказаны десятки всяких историй о ее клиентках, в том числе,
конечно, и о Нине.
Кстати, что касается Валерия-Липа не удостоивала его
отчеством,-- то сведения о нем у Липы оказались весьма
расплывчатыми.
Липе так понравилось новое общество, что она обещала
забежать назавтра, чтобы занести какой-то необыкновенный крем,
который она сама изготовляет по рецепту знаменитой косметички,
своей близкой приятельницы.
Вот нановую встречу с Липой Лена сейчас и спешила, покинув
овощной магазин после неожиданной встречи с Откаленко.
Когда она приехала, Липа только успела снять пальто и
поправить прическу возле зеркала. Правда, говорить она начала
уже в передней. Ее всегда переполняли потрясающие новости и
слухи самого разнообразного свойства.
-- Вы помните, девочки, я вам вчера рассказывала о своей
приятельнице, Ниночке? Так вот.-- Липа бессильно опустилась на
диван.-- Ах, это просто кошмар какой-то! Приезжаю я вчера
вечером к ней, а у нее сидит этот Валерий, помните? Ну, ее
Другом когда-то был. Оба, знаете, такие взволнованные, ужас!
При мне, конечно, замолчали. Тогда я вышла,-- Липа лукаво
улыбнулась и выставила перед собой розовые ладошки.-- Мы тоже
кое-что понимаем. Ну, я вышла как будто бы на кухню и слушаю. А
он ей говорит, шипит просто: "Я тебя в тюрьму упеку и твоего
драгоценного тоже". Как вам нравится? Это же...
-- А кто такой ее драгоценный?-- с нескрываемым
любопытством спросила Лена.
-- Ах, один вполне солидный человек. Лев Константинович:
Уж кого-кого, знаете, в тюрьму, только... Ну, правда,
немолодой. Но стиль, манеры! Вообще Ниночка не может жить одна.
Просто не выносит. Знаете, так бывает.
...А вечером к Нине Сергеевне пришли уже известный Валерий
Геннадиевич Бобриков, директор овощного магазина, и какой-то
немолодой, солидный человек в темном модном пальто, с изящным
кожаным "кейсом" в руке. Человек этот не мог, естественно,
долго оставаться неизвестным.
Через час из дома вышел Бобриков. Выглядел он обозленным и
испуганным, поспешно уселся в свою машину и досадливо, с силой
хлопнул дверцей.
А спустя еще часа два из подъезда появился гость Нины
Сергеевны. Оглядевшись по сторонам, он неспешно двинулся по
тротуару, то и дело посматривая назад, на проезжую часть улицы,
в тщетной, видимо, надежде поймать такси.
Так он добрался до шумной и суетной даже в этот поздний
час Преображенской площади. Тут человек повел себя немного
странно: постоял несколько минут возле закрытого уже газетного
киоска, потом неожиданно выскочил из-за киоска на край
тротуара, махнул какой-то темной "Волге", та подъехала к нему и
через минуту, пропустив отошедший в этот момент от остановки
троллейбус, устремилась вниз, в сторону центра.
Наконец машина подъехала к гостинице "Москва". И тут
оказалось, что никакого пассажира в ней нет. Водитель служебной
"Волги" клялся, что никого подвозить не собирался и гражданину
на Преображенской площади он решительно отказал.
-- А тот очень просил? -- поинтересовался один из
оперативников.
-- Просить-то просил, но... как сказать? -- замялся
водитель.-- Короче, приказал, а не попросил. Нужен мне такой
пассажир! То есть мне никакой не нужен,-- спохватился он.
-- Понятно,-- усмехнулся оперативник, хотя на душе у него
было невесело: задание он провалил.-- Так что же он вам сказал?
-- "А ну, на Смоленскую площадь. Живо". Тут уж каждый,
знаешь, его пошлет. Своего хозяина хватает командовать.
-- Да-а... Видно, садиться он к тебе не собирался. Надо
было только подозвать.
-- А тут как раз и троллейбус,-- досадливо вставил другой
оперативник.
-- Его и ждал,-- кивнул первый.-- Ловко это он.
Иначе сложились дела у Виктора Усольцева. Своего
неведомого тезку он установил быстро, ибо адрес, полученный
Лосевым в театре, оказался правильным. Да и самые первые
сведения об этом непутевом парне Усольцев получил тоже легко;
тот жил широко, открыто и даже шумно.
Бывший помощник администратора театра оказался Виктором
Петровичем Коменковым, ныне он руководил самодеятельностью в
заводском клубе. Это был пустой парень, пижон, весельчак и
бабник.
Усольцев решил, что с таким церемониться и хитрить нечего
и нужные данные от него можно получить за полчаса. И потому на
следующий день, часов в одиннадцать утра, когда все добрые люди
уже давно трудились, Усольцев, зная особый режим работы
Коменкова, позвонил к нему в квартиру.
Долгое время, однако, никто ему не открывал. Виктор
позвонил еще раз, уже понастоичивей. Наконец за дверью
послышалась какая-то возня и сердитый полусонный голос спросил:
-- Кто там?
-- Откройте, Коменков! -- потребовал Виктор.
-- А я спрашиваю, кто там?-- еще сердитее повторил человек
за дверью.-- Я занят.
-- Все равно откройте, Милиция.
-- Врешь. Сергея Митрофановича голос я, слава богу, знаю.
-- Вот теперь и мой узнаете. Открывайте, а то я слесаря
вызову.
-- А по конституции не имеете права врываться,-- нахально
заявил уже окончательно проснувшийся Коменков.-- Постановление
прокурора у тебя есть?
-- Я тебе дам постановление! -- разозлился Усольцев.--
Открывай немедленно!
-- Не открою. А запаса продовольствия у меня на три дня,
учти. Так что любую осаду выдержу. Давай сюда Сергея
Митрофановича, если ты из милиции.
Усольцев растерялся. Что же делать? Неужели и правда, идти
за участковым? Ребята в МУРе на смех поднимут. А главное, какой
же после всего получится разговор с этим сукиным сыном?
-- Ну, ладно, Витя,-- примирительно сказал Усольцев,
сделав над собой немалое усилие.-- Пошумели и хватит. Давай
открывай, Я тебе удостоверение покажу. В самом деле поговорить
надо.
-- Вот такой тон я признаю,-- снизошел Коменков.-- Приходи
через час, будет разговор.
-- Но...
-- Через час. Все.
И Виктор услышал удаляющиеся шаги.
Он вскипел от бессильной ярости. Но что делать?
Приходилось принимать условие. И Виктор зашагал вниз по
лестнице.
Ровно через час Усольцев снова позвонил в знакомую уже
дверь.
На этот раз она открылась мгновенно. На пороге стоял
невысокий белобрысый парень с круглым улыбчивым лицом и
голубыми глазами. На Коменкове были потертые "фирменные" джинсы
и ярко-желтая рубашка, расстегнутая и завязанная узлом на
животе.
-- Давай, давай входи,-- весело пригласил он.-- И ты меня,
брат, извини, открыть никак не мог. Дама была. Сам понимаешь.
Он подхватил пальто гостя, повесил на вешалку и сделал
широкий жест в сторону комнаты.
-- Заходи. Прошу.
Комната была кое-как прибрана.
-- Что будем пить?-- осведомился Коменков.-- Виски,
коньяк?
-- Боржом,-- усмехнулся Виктор.
-- Вас понял. При исполнении, значит?
Он держался доброжелательно и непринужденно, словно и не
было той ссоры час назад.
-- Ты, правда, из милиции?
В тоне его не было ни испуга, ни смущения, как рассчитывал
Виктор, одно только любопытство.
-- Из милиции,-- солидно кивнул Усольцев.-- Нужен мне один
