человек. И ты его знаешь. Так что помоги.
-- Давай, давай,-- оживился Коменков.-- Я, брат, верный
помощник милиции. Всегда готов, если что. Сергей Митрофанович
ко мне, как к себе, приходит.
"Ну, наглец,-- подумал Усольцев,-- Надо его все же
укоротить". Он и самому себе не мог признаться, как эта встреча
его обескуражила.
-- Ну, выкладывай,-- продолжал Коменков,-- Я, знаешь,
ясность люблю.-- Но тут он вскочил со стула.-- Слушай, давай
все-таки выпьем, а? По маленькой. Ты учти,-- он весело погрозил
пальцем,-- комиссар Мегрэ тоже выпивал на работе, Это я лично
читал. А как работал? Нам бы так работать!
"Нам бы,-- поразился Усольцев столь откровенной
наглости.-- Вот дает". Теперь он уже и вовсе не знал, как
начать разговор. Может, выпить рюмку? Он же теперь не отстанет,
и разговора не получится,
-- Ладно, наливай,-- снисходительна согласился он.
Они чокнулись и выпили за дружбу, как объявил Коменков.
-- Тебя как звать?-- спросил он, ставя пустую рюмку на
стол.
-- Виктор.
-- Ого! И мена! Мы с тобой братики, Витя,-- с
воодушевлением объявил Коменков, обнимая Виктора за плечи.
А Усольцев, обретя было почву под ногами, вдруг
почувствовал, как она снова ускользает из-под него. Серьезный
разговор решительно не получался,
-- Я тебе все скажу, Витя! Я тебе по-братски все скажу!
Ей-богу!-Коменков попытался снова наполнить рюмки.
-- Погоди,-- закрыл ладонью свою рюмку Усольцев.-- Вот
скажи, ты в театре работал?
-- Точно. Работал. Администратором.
-- А Диму помнишь?
-- Это какого Диму, откуда? -- наморщил лоб Коменков и
даже отставил в сторону бутылку.
-- Ну, Дима... Такой...-- Усольцев назвал приметы.
-- А-а! Что, задымился? Ты, Витя, все можешь мне сказать,
понял? Могила! Будь спокоен! Значит, задымился? Ай, ай, ай! Ах,
утенок! Ах, котенок! Ах, поросенок! Выходит, добегался? Я ж
говорил...
Коменков, казалось, совсем развеселился.
-- Да с чего ты взял, что задымился?-- сердито остановил
его Усольцев.-- Мне с ним просто поговорить надо. У тебя
телефон его есть?
-- Что ты, родимый! Откуда у меня его телефон? Прибежит,
убежит, и все дела, Слушай,-- деловито объявил он.-- Есть идея.
Оставь мне свой телефончик и фамилий. Как этот Фигаро появится,
я тебе звякну. Лады? Вместе хватать его будем.
-- Да зачем мне его хватать!-досадливо поморщился
Усольцев.-- Я тебе уже сказал, мне только поговорить с ним
надо. Запомни ты наконец.
-- Витя, не блефуй. Я твои карты насквозь вижу,-- хохотнул
Коменков.-- Ты не знаешь, с кем дело имеешь. Сказал -- помогу,
значит, помогу. Все. И не трясись. Давай телефон.
Усольцеву ничего не оставалось, как продиктовать телефон и
свою фамилию. При этом слабая надежда все же теплилась у него;
вдруг да этот прохвост и в самом деле позвонит -- вроде бы
Усольцев его к себе расположил.
Записав телефон и фамилию своего нового знакомого,
Коменков внушительно сказал;
-- Но, Витя, учти. Если милиция теперь будет меня обижать,
я к тебе. Так сказать, услуга за услугу. Договорились? Слушай!
-- Его вдруг осенила новая мысль.-- Ты мне бумагу выхлопочи, а?
Ну там, помощник милиции, внештатный, словом. Витя, я прошу,--
он прижал руки к груди.-- Во, как надо. А?
-- Ты сначала помоги, я потом проси,-- хмуро ответил
Усольцев, все больше сомневаясь, что от его визита будет толк.
-- Что ты!-воскликнул Коменков.-- Тебе просто не хватает
проницательности. Ко мно нужен только подход, понимаешь? Меня,
Витек, надо заинтересовать. Ну, давай по последней, а? За
дружбу, чтобы не ржавела. Я для тебя.
Он снова схватился за бутылку,
Усольцев уже не знал, как от него избавиться. И испытал
неслыханное облегчение, оказавшись, наконец, на лестнице.
Стремительно скатившись по ней вниз, словно этот неуемный
Коменков гнался за ним со своей бутылкой, Усольцев выскочил на
улицу.
По дороге он размышлял, что же все-таки сообщить Лосеву,
вернее, как сообщить, чтобы не выглядеть в его глазах уж полным
профаном и лопухом. А, впрочем, почему профаном и лопухом? В
конце концов он вел себя в данных сложных обстоятельствах
вполне правильно, и не его вина, что этот тип ничего не знает
про того Диму.
Так он по приезде и доложил Лосеву. К сожалению, в комнате
в этот момент присутствовал и Откаленко. Это портило Усольцеву
настроение во время доклада, и почему-то он невольно отошел еще
дальше от истинных обстоятельств.
Лосев слушал внимательно, не перебивая вопросами, а
Откаленко, казалось, и вовсе не слушал, уткнувшись в какие-то
бумаги.
Когда Усольцев закончил, Лосев спросил:
-- Значит, этот Коменков ничего про Диму не знает?
-- Он и его самого еле вспомнил. Когда-то тот выклянчил у
него контрамарку на спектакль. И больше вообще не появлялся.
-- А верить ему можно?
-- Думаю, да. Пустой, конечно, парень. Но в данном случае
скрывать ему было нечего. К тому же милиции боится,-- зачем-то
добавил Усольцев.
-- Значит, разговор получился откровенный?
-- Абсолютно. Я его, знаешь, как расположил.
-- Так-так...-- задумчиво произнес Лосев и неожиданно
спросил: -- Значит, два раза он был женат?
-- Минимум,-- подтвердил Усольцев.-- А что такого?
-- Да нет, ничего. А сколько раз его с работы вышибали?
Усольцев махнул рукой.
-- Не сосчитать. А уж девок у него, между прочим...
-- М-да.-- Лосев недоверчиво покачал головой.-- И такой
парень на полную откровенность с тобой пошел?
-- Пошел, пошел, не сомневайся,
-- Брешешь ты что-то, Усольцев,-- неожиданно произнес
Откаленко, не отрывая глаз от бумаги, которая лежала перед ним
на стопе.
-- Что значит "брешешь"? -- вскипел Усольцев.-- Ты
все-таки выбирай выражения.
-- Вот я и выбрал.
-- А я, между прочим, не тебе докладываю. Старший у меня
Лосев, а не Откаленко.
-- Скажи спасибо.
-- Ну, хватит,-- примиряюще вмешался Виталий.-- Если
Виктор и преувеличивает, то в частностях. Главное же ясно: до
этого чертового Димы добраться нам таи и не удалось.
В конце дня все снова собрались в кабинете Цветкова.
-- Глядите, милые мои, что получается,-- сказал Федор
Кузьмич, по привычке крутя в руках очки.-- Сколько же у нас
выявлено людей, так или иначе, видимо, причастных к
преступлению? Видимо, причастных,-- с ударенном повторил он,
подняв палец.-- Пока это нам только оперативное чутье
подсказывает, не более того.
-- Ну, кое-какие факты все же есть,-- живо заметил
Лосев.-- Информация-мать интуиции.
-- Пожалуй, что есть и факты,-- согласился Цветков.-- Вот
и давайте разбираться. Начинай, Лосев.
-- Слушаюсь. Первым идет всем известный Сева, Это Всеволод
Борисович Глинский, вахтер,-- Лосев сделал ударение на
последнем слове.-- Получает информацию о фондах и
фондодержателях от женщин, работающих в бухгалтерии
предприятии, где потом произошли хищения. Знакомится.
Неотразимый красавец. Заводит романы. А одна из этих женщин,
Вера, видела у него дома бланк доверенности, заполнен был не до
конца. Так что, возможно, он и изготовил те фальшивые
доверенности.
-- Надо достать свободный образец почерка,-- заметил
Откаленко.
-- Это не проблема,-- кивнул Лосев и продолжал:-Теперь его
связи. Первая-это некий Валерий, Им Откаленко занимается.
Вторая -- Нина из "Березки". Тут Златова работает. Еще есть
какой-то Игорь, под Москвой живет. Тут пока совсем темно. Вот
пока все по Глинскому.
-- Та.ак.-- Цветков посмотрел на Откаленко.-- И, что это
за Валерий?
-- Валерий Геннадиевич Бобриков,-- ответил тот.-- Директор
овощного магазина. Тоже связан с Ниной из "Березки". Сидел в
машине, которую около его магазина бросили. Его там окурок
остался, "Герцеговина Флор". Больше того, организовал
переброску кислоты с машины на машину. Есть свидетели.
-- Как бы он тоже не скрылся,-- сказала Лена.-- Как вчера
этот Лев Константинович, Очень уж Бобриков, говорят, испуганный
ушел от Нины.
-- М-да. Тараканы обычно чуть что разбегаются,-- проворчал
Цветков.
-- Эх, прошляпили с этим Львом Константиновичем,--
досадливо вздохнул Лосев и спросил у Лены: -- Кто же он такой,
неизвестно?
-- Нет,-- покачала головой Лена.-- Пока нет. У Нины,
видно, роман с ним. Бобриков ей сказал:
"Твой драгоценный". И Липа подтверждает, что роман. А вот
о Льве Константиновиче и она ничего не знает,
-- Даже Липа не знает,-- иронически протянул Лосев,--
Представляете? Но этот самый Дима, которого мы ищем, по связям
Бобрикова, видимо, проходит. Раз Бобриков в машине с ним сидел.
И по связям Нины Дима проходит, так ведь? -- Он посмотрел на
Лену.
-- Она Диму знает,-- подтвердила Лена.
-- Ну-ну. Эту работу, милые мои, надо продолжать,--
заключил Цветков.-- Ищите новые подходы к объектам, новые
способы, пути. Выдумка нужна. Смелость нужна. Людей надо
понимать. Из этого и работа наша складывается. Из этого,-- он
погрозил кому-то очками.-- А то думают, одна у нас стрельба да
погони. Так и пишут, так и кино снимают. А на самом деле, если
хотите знать,-- Федора Кузьмича на минуту вдруг "повело", как
выражался Лосев, это случалось с ним теперь чаще, чем раньше,--
на самом деле, стрельба да погоня чаще всего означают нашу
ошибку, или когда ничего другого не придумали, или те оказались
умнее нас. Я вот так полагаю.
-- Однако иногда стрелять все же приходится,-- самолюбиво
заметил Лосев.-- Все-таки не с учениками церковноприходской
школы дело имеем,
-- Какой-какой школы? -- заинтересовался из своего угла
Шухмин.
-- Была такая при царе,-- ответил Лосев.-- Тихие детки
учились.
-- -- Ну, хватит,-- вмешался Цветков.-- Вечно ты, Лосев,
чего нибудь скажешь. Какие еще связи изучили?
-- Вот Усольцев отыскал помощника администратора театра, у
которого Дима контрамарки брал,-- сказал Лосев.
И все посмотрели на Усольцева.
-- Ну, давай, Усольцев,-- кивнул Цветков,-- Чего тебе там
удалось?
-- Не знает он того Диму,-- через силу выдавил из себя
Виктор, сам удивляясь охватившей его вдруг неуверенности.
-- А контрамарки все-таки давал ему? -- спросил Цветков.
-- Один раз. Чуть не год назад.
-- Гм...-- хмыкнул Цветков.-- Но Диму этого, вы. ходит,
все же запомнил?
-- Не очень твердо...
-- Что-то, Усольцев, ты сам не очень твердо говоришь.
Беседа-то у вас получилась?
-- Самая задушевная, мне кажется,-- иронически вставил
Откаленко.
-- Получилась,-- хмуро ответил Усольцев, проклиная себя за
свою неуверенность.
-- Ладно,-- кивнул Цветков.-- Ты, Лосев, разберись с этим
делом. Чувствуется какая-то недоработка. А теперь послушаем
коллегу.-- Он посмотрел на Албаняна.-- Что-то он все молчит.
-- Причем загадочно,-- усмехнулся Лосев.-- А это кое-что
означает.
-- Да, дорогой, означает,-- со скромной гордостью
согласился Эдик.-- Картина обрисовывается такая. Преступники
явно москвичи, так?
-- Ну, так,-- согласился Лосев.
-- А вот обе угнанные ими машины-из Рязанской области. Ту,
первую, которая сейчас у нас, сегодня опознали.
-- А насчет второй откуда ты знаешь?-- спросил Откаленко.
Албанян хитро улыбнулся, сверкнув белками глаз.
-- Представь себе, дорогой, догадываюсь.
-- Это почему?
-- Вот почему.-- Эдик сразу стал серьезен.-- Такая картина
наблюдается: почти на границе с Московской областью, но, однако
же, обычно в соседней, чтобы нам на глаза не попадаться,
