Коля слабо улыбнулся, но сетку взял. Это было лучше, чем ничего.
Главное, он теперь не один - ребята помогут. В опасной близости от его
головы прожужжал ящик. Мелькнула мысль: точно из катапульты... Коля
разбежался и прыгнул. Следом разбежался и прыгнул Карлсон.
В воздухе засверкали банки. Одна из них угодила Карлсону в живот.
Карлсон охнул и сел. "Ему сегодня не везет", - подумал Коля. И еще
зачем-то подумал, что в этой банке, наверное, сливовый джем... Он
размахнулся и бросил сетку на разъяренную гориллу. От сетки полетели
клочья, но лапы Буту были заняты, и летающих ящиков можно было временно не
опасаться. Кто-то крикнул: "Берем!", и мгновенно образовалась куча мала.
- Трос! - закричал Коля. - Нужен эластичный трос! Эй, кто-нибудь...
Внезапно угол штабеля у него под ногами тронулся с места. Коля упал и
повис над ущельем прохода, напрасно пытаясь удержаться за расползающиеся
ящики.
Последнее, что он увидел, был человек в белой одежде, который бежал
по проходу, размахивая руками. Коля успел подумать, что это, наверное,
шеф...
Угол обрушился.
...Коля открыл глаза, сделал попытку пошевелиться.
- Не нужно, - мягко остановил его женский голос. - Вам нельзя.
- Пришел в себя? - осведомился голос мужской. - Ну-ка покажите мне
героя... Счастливо отделались, молодой человек. Что скажете?
Коля увидел над собой знакомое лицо хирурга станции Пшехальского.
- Ян Казимирович, - сказал Коля. - Чувствую себя отлично. Скажите,
сколько времени прошло с тех пор, как я... Ну сами понимаете.
Пшехальский широко улыбнулся.
- Часика эдак четыре. Головка не кружится?
- Нет. Я очень вас прошу, пригласите сюда моего шефа. Мне нужно
сообщить ему нечто чрезвычайно важное... Ну, пожалуйста!
- Только недолго... Франсуаза, я думаю, можно позволить, как вы
считаете? Фишер, кажется, еще не ушел.
Коля опустил веки. Собственного тела он не чувствовал. Вместо тела
ощущалась какая-то гулкая, туго скрученная неопределенность... Кружилась
голова.
Открыв глаза, Коля увидел бледное лицо шефа.
- Ульрих Иоганнович... - Коля мужественно улыбнулся. - Чувствую себя
великолепно. Передайте, пожалуйста, ТР-физикам... лучше самому
Калантарову... что Буту транспозитировался из кольцевого туннеля в
вакуум-створ. На малой тяге...
У шефа дрогнула нижняя челюсть.
- Это не бред, - сказал Коля. - Буту не сбежал в вакуум-створ. Он не
мог... за такое короткое время. Он был транспозитирован!.. На малой
тяге!.. Не забудете? - Коля облизал пересохшие губы. - И еще не забудьте
сказать... что альфа-пыль... осколки альфастекла транспозитируются в мою
каюту. На малой тяге... Пусть проверят.
- Гут, - сказал шеф. - Вы скорей выздоравливать!..
- Достаточно, - сказала Франсуаза, - больше нельзя. Сейчас больной
будет спать.
- Я есть старый осел! - жаловался Фишер Франсуазе перед уходом. - Я
оставить горилла с этот неопытный мальчик! Бедный мальчик!.. Я себе
никогда не простить!
- Извините, - мягко остановила его Франсуаза. - Я должна вернуться к
больному. Вы же сами видели, что у него начинается бред.
- О да, да! Вам надо поспешать. Вы не отправить его этот рейс на
"Мираж"? - Фишер просительно заглянул в темные и круглые, как вишни, глаза
Франсуазы.
- Нет, он слишком слаб. Возможно даже, что у него сотрясение мозга.
Когда к нему можно будет прийти в следующий раз, я дам вам знать. До
свидания.
Фишер откланялся. Поправил на перевязи прокушенную гориллой руку и
побрел в лифтовый тамбур. Сегодня он впервые почувствовал себя старым.
ГЛАВА 4
В большом полутемном помещении приятно пахло разогретой смазкой.
Синевато светились круглые окна экранов, вспыхивали и угасали табло. Стен
в зале не было: вместо них вплотную друг к другу стояли приборы-двенадцать
стендовых ярусов мудреной аппаратуры. Приборы даже на потолке. Жужжал,
вращая длинную стрелу, и время от времени забавно клацал телескопический
подъемник, а на конце стрелы ходила вдоль нижнего яруса кабина для
операторов - прямоугольная площадка с пультами посредине, огражденная
низкими бортами. За пультом сгорбившись сидел Ильмар - на бритой голове
наушники - и что-то жевал, не отрывая лица от нарамника экспонира.
Глеб сбежал по трапу на нижний причал и оглушительно свистнул. Ильмар
сбросил наушники, повертел головой. Глеб свистнул еще раз. Деловито
клацнув, подъемник развернул стрелу и поднял кабину к причальному борту.
Ильмар рассеянно поздоровался, подождал, пока гость устроится в
кресле напротив. Потом выложил перед ним на пульт бутерброд в целлофане,
показал глазами на кофейник. "Бж-ж-ж-ж, клац-клац..." - кабина плавно
поехала к нижнему ярусу.
- Томит меня предчувствие еды. - Глеб сорвал с бутерброда обертку.
Громко спросил: - Как дела?
- А? - Ильмар приподнял чашечки наушников.
- Меня интригует твой озабоченный вид. Стряслось что-нибудь?
- Стряслось то, что должно было стрястись, когда вы устроили нам
гравифлаттер. Стряслись пластины дозаторов активной эпиплазмы.
Глеб сочувственно поцокал языком и откусил от бутерброда. Бутерброд
был с сыром.
- Один гравитрон закашлялся насмерть, - сообщил Ильмар. - Два других
на пределе. А гравитронов, да будет тебе известно, всего двенадцать. Это я
так тебе говорю... между прочим.
"Мне все известно, - подумал Глеб. - Между прочим, известно и то, что
нам достаточно четырех. Для ТР-перелета в пределах орбиты Сатурна
двенадцать совсем не нужны - в конце концов, достаточно трех, если точней
подсчитать напряженность эр-поля. А для перелета даже к ближайшей Центавра
нам не хватит и трех на десять в двенадцатой степени".
Кабина остановилась. Ильмар снял наушники, ткнул пальцем в желтую
кнопку на пульте и посмотрел вниз.
Глеб тоже посмотрел. Где-то там лязгнул металл, но сначала ничего не
было видно. Потом в глубине открывшейся шахты вспыхнул синий огонь и
осветил звездообразный торец гравитрона.
- Я так и думал, - пробормотал Ильмар. - Из новых...
- Из тех, что прибыли на "Мираже"?
- Те, что прибыли на "Мираже", - эн зэ. Вашему брату ведь ничего не
стоит устроить еще один флаттер, верно?
"Нашей сестре, - мысленно поправил Глеб. - Вчера на калькуляторе
работала Квета. По этой причине нужно было менять тромб-головку в блоке
локального счета. Сменить, конечно, недолго, но вот когда на калькуляторе
работал Захаров..." - Глеб вздохнул.
- Нам бы ваши проблемы, - сказал он, покачивая в руке пустой
кофейник. - Кстати, ты не забыл записать, сколько добавил "Мираж" в
прошлый раз к общей массе нашего грешного астероида?
Ильмар пошарил у себя в нагрудных карманах, затем в боковых. С
озабоченным видом стал ощупывать брюки - казалось, его костюм состоял из
одних карманов. Наконец в руке гравитроника блеснула небольшая плоская
кассета.
- Вот, - сказал Ильмар. - Точность подсчета плюс-минус ноль пять
килограмма. Но это вряд ли вам пригодится.
- Почему?
- Связисты мне говорили, что сегодня "Мираж" покинул Меркурий и
придет на "Зенит" часа через два.
- Ясно, - сказал Глеб. Повертел кассету между пальцами и отдал
Ильмару.
- Ну хорошо, - сказал Ильмар. - Как только "Мираж" пришвартуется, я
постараюсь успеть подсчитать общую массу и передам результат прямо на ваш
калькулятор. Может быть, это поможет избавиться нам от гравифлаттера?
- Может быть, - не совсем уверенно ответил Глеб. - Спасибо. Ну я
пойду... Еще мне нужен декафазовый клайпер. Ну чего ты на меня уставился?
- Ничего... - Ильмар вздохнул. - Раньше мало кому нужен был клайпер.
Пока на калькуляторе работал Захаров... Клайперы справа от кресла. Бери
тот, который в футляре.
Помрачневший Глеб перекинул ремень от футляра через плечо.
- Сядь, - сказал Ильмар. - У нас на "Зените" очень глубокие залы. И
самый глубокий из них именно этот.
"Бж-ж-ж-ж..." - кабина поехала к трапу. "Клац-клац...". Глеб
перепрыгнул на причальную площадку.
- Что нового у вас на "чердаке"? - спросил вдогонку Ильмар.
Глеб обернулся и пожал плечами:
- Что у нас может быть нового?.. Настало время хоронить красивую
мечту. Но почему-то шеф медлит... А так все нормально.
- Все нормально?! - зло удивился Ильмар. - Эх вы!.. А ведь это не
ваша мечта. Вернее, не только ваша. Это моя мечта и мечта всех, кто
работает на "Зените". Мечта всего человечества. Слышите, вы!..
Человечества!
- Сегодня мы с тобой жевали сыр, - напомнил Глеб. - Не знаю, обратил
ли ты внимание на его особенность?
- Гм... В каком это смысле?
- В физическом.
- Ну, сыр как сыр...
- Особенность та, что в сыре есть дырки. Наша мечта - сыр, а
результат ее воплощения - дырки. И человечеству - хочешь, не хочешь -
придется это переварить. И тебе заодно с человечеством.
Глеб взялся за поручень трапа и взбежал по ступенькам.
Только что он лежал здесь, этот роскошный семицветный карандаш в
металлическом корпусе - подарок сокурсника Йорки. Лежал на самом краешке
пульта... Облокотившись на пульт, Квета заглянула в шахтный ствол -
четырехугольный колодец, выплавленный из черного альфа-стекла на
меркурианской базе "Аркад". "Хороший был карандаш", - подумала Квета.
Далеко внизу поблескивали кольца эритронов...
Зашипела пневматика - в дверном проеме показался Глеб с треугольной
сумкой клайпера через плечо.
- Доброе утро, - вежливо сказала Квета.
- Салют, - буркнул Глеб не особенно вежливо.
Поставил клайпер у ног, подозрительным взглядом окинул каре приборных
панелей. Посвистел. Зеленоватые глаза, казалось, очень внимательно
осматривали все вокруг, но только то, что находилось за пределами
какого-то магического круга, центром которого Квета чувствовала себя,
испытывая при этом странное неудобство.
- Вы рано сегодня, - сказал он. - Зачем?
- Вчера вы спрашивали то же самое.
- Ах да, приняли утреннее дежурство! Виноват... - Он оглядел черный
купол диспетчерской с ярко светящимся кругом в зените и пояснил: -
Однообразное существование - однообразные вопросы.
- Ну что вы! - робко улыбнулась Квета. - Здесь интересно. Совсем
недавно какой-то мальчишка пытался узнать, не прячу ли я у себя сбежавшую
гориллу!
Она мимолетным движением руки поправила над бровями колечки
огненно-рыжих волос, покосилась на эмблему "Зенита" на рукаве и вдруг
покраснела.
Девочка, подумал Глеб. Восторженный птенец. Глеб с лязгом и грохотом
убрал переднюю стенку пульта и заглянул внутрь.
Но скоро она поймет, как у нас "интересно". Привыкнет смотреть в эту
квадратную яму без особых эмоций и считать с достаточной точностью
напряженность эр-поля. И сутки, которых всегда слишком много до отпуска...
Глеб настроил клайперный щуп, присел на корточки перед распахнутым
пультом. Клайпер тонко завыл.
...А на Земле ей будет казаться, что отпуск тянется подозрительно
долго. Сначала она будет как-то сопротивляться этому своему ощущению. Но в
один из безоблачных полдней, устав разглядывать солнечный диск через
очки-светофильтры, она заявится в бюро меркурианской связи в курточке с
эмблемой "Зенита" на рукаве и потребует тридцать служебных секунд
межпланетки. И ей дадут эти тридцать секунд. Не потому, что обязаны, а
потому, что привыкли оказывать знаки внимания тем, кто с "Зенита". "Мне
нужно, - скажет она в микрофон очень взволнованно, - просто необходимо
вернуться досрочно. Я вас прошу!.." Через шесть с половиной минут поступит
