Подробный перечень домашней мебели и предметов роскоши, по которому
архитектор Свилар делал заказы в Югославии, желая достичь полного сходства с
оборудованием виллы "Плавинац", которую готовили для Президента И. Б. Тито и
для проведения Первой конференции неприсоединившихся стран, был составлен из
произведений искусства, приобретенных за рубежом и у родовитых белградских
семей между 1958-м и 1961 годом художниками Педжей Милославлевичем и
Миодрагом Б. Протичем, взявшими в качестве образца летнюю резиденцию
Обреновичей. В американских, европейских и югославских антикварных
магазинах, по ценам, оставшимся тайной доверенных лиц архитектора Свилара,
были приобретены предметы в соответствии с этим списком, и на виллу на реке
Потомак в кратчайший срок доставлены если не оригиналы, находящиеся в
"Плавинаце" на Дунае, то во всяком случае изделия тех же художников или тех
же мастерских. Ибо цель у Свилара была четкая. Все, непременно все по мере
возможности сделать так, как там. Ему хотелось, чтобы все было как у Иосипа
Броз. Даже пронзительный скрип дверей, которые специально не смазывались.
Таким образом, в летней резиденции Свилара оказались: салон в стиле
бидермейер с инкрустациями из двухцветного дерева; два салонных гарнитура в
стиле Людовика XVI, мебель итальянского барокко, маленькое венецианское
зеркало зеленого стекла, напоминающее аквариум, пятиярусные подсвечники с
бело-голубой лепкой, изделия французского Севра, статуэтка из белого фарфора
"саро di note", изображающая мужчину, галантно целующего ручку даме, подобие
уникума, выполненного для сербской королевы Драги Машин, находящегося в
"Плавинаце". Затем в столовой Свилара появился стол в стиле Людовика XV,
стеклянная горка голландского барокко XVIII века, металлическая посуда,
подобранная в районе Косова, Метохии и Скопле, фарфоровые мейсенские
сервизы, серебряные столовые приборы, хрустальные бокалы и фарфор с гербами
Обреновичей. Архитектор Свилар приобрел музыкальный инструмент "шерух" (XIX
век), работающий с помощью валиков и являющийся точной копией инструмента,
находящегося в "Плавинаце", который венский двор в свое время подарил
сербскому патриарху Раячичу. Полы Свилар застелил персидскими коврами, углы
комнат украшали китайские вазы, на камине стояли часы с ампирными столбиками
и женский портрет работы Влаха Буковца. Возле портрета -- всегда свежие
цветы, как у маршала Тито, который велел ставить цветы перед портретом
королевы Наталии работы того же Влаха Буковца -- он висит над камином на
вилле "Плавинац".
Когда все было готово и снаружи и внутри, архитектор Свилар пригласил
одного своего приятеля, чтобы показать ему виллу, и ужин был подан на
керамике -- тарелках с портретом Обреновича, а с обратной стороны --
сербская корона, совсем как на посуде в "Плавинаце". После того как была
рассмотрена коллекция старинной металлической посуды в стиле голландского
сельского барокко и деревянной скульптуры того же периода, архитектор Свилар
предложил своему гостю и коллеге кофе в чашечках из терракоты, украшенной
сербским же гербом. Он видел, как посетитель сидит перед ним точно конь в
мыле, ожидая приказа. Архитектор Свилар тут же велел подготовить к отплытию
парусник и проводил гостя.
Через три дня он уже плыл по Карибскому морю с биноклем в руке. "Как
мудры мы были и как этого мало!" -- думал он, наблюдая, как рыбы ускользают
от птичьей тени. На палубе огромного учебного парусника -- который был
точной копией "Галеба", судна, на котором маршал Югославии Иосип Броз Тито
отправлялся в свои путешествия, -- застеленной бухарским ковром, стоял стол
и два кресла. На столе лежала одна из записных книжек архитектора Свилара.
Нарисованный на ее обложке пейзаж изображал четырнадцать Брионских островов
-- летнюю резиденцию Генерального секретаря СКЮ и Президента СФРЮ И. Б.
Тито.
Атанас Свилар бороздил Мексиканский залив и Карибское море в поисках
похожих островов. Два предложения его фирма уже получила, и архитектор
Свилар отправился поглядеть на них. Он был готов купить четырнадцать
островов, похожих на Брионские, на Багамском архипелаге или на Малых
Антильских, где обнаружится больше сходства...
Решил остановиться на Малых Антильских, где ему предложили четырнадцать
крохотных островков красной, как коралл, земли, расположенных западнее
Барбадоса. Он купил их, замерил, каждому острову дал новое название. Острова
стали называться -- Св. Марко, Округляк, Газ, Супин, Малый Брион, Супинич,
Большой Брион, Галия, Грунь, Мадонна, Врсар, Иероним, Козада и Ванга.
И опять он почувствовал себя прежним Свиларом, у которого даже ремень
на пояснице плесневел от напряжения и пота, он вновь носил серьгу Витачи
вместо перстня, облизывал очки, наблюдал за прибывшими сюда строителями и
сам вкалывал круглосуточно.
Прежде всего он занялся зеленым поясом, растительным покровом. Воплощая
в жизнь подробные планы, полученные с родины, и в соответствии с имеющимися
сведениями о флоре и фауне Брионских островов он пересадил на Антилы все
виды растений с архипелага и Истрийского приморья и создал точную копию
парка И. Б. Тито на Брионах. Говорят, его люди высадили тысячу видов луговых
и лесных растений таких же точно, как в летней резиденции Президента
республики Югославии; высаживали истово, словно молились, -- манго, киви,
бананы, эвкалипт, мандарины, пальмы, кедр, бамбук, тис, можжевельник.
Намучились, пока научились выращивать на этой земле лозу мальвазии,
Гамбурга, афусалии благородной, с тем чтобы выцедить из них вино "Брионская
ружица".
И пока все это прорастало и распускалось, архитектор Свилар опять
занялся строительством. Как и в прошлый раз, он строил все в соответствии с
хронологическим порядком. Сначала воздвиг копию римского акведука, вернее,
его остатков, обнаруженных на Большом Брионе, потом -- несколько точных
реплик церквей с Брионских островов: византийских из района залива Добрики,
трехнефовой базилики из района залива Госпы и бенедиктинского монастыря, в
которых он разместил копии брионских мозаик VI-- VII веков. Воздвиг
оборонительную башню (донжон), костел, церквушки Св. Германа, Св. Роки, Св.
Анте. Построил отели, крытые бассейны с подогретой водой, ипподром и поле
для игры в гольф. Установил портовые сооружения, в башне и крепости открыл
маленький музей, затем -- три резиденции и двести пятьдесят семь километров
дорог, столько же, сколько на Брионах, и по ним пустил множество автомобилей
без номерных знаков...
Днем безразличный к еде и застенчивый, ночью он становился удивительно
прожорливым и говорливым, трудился так, что пуговицы на воротничках трещали.
Он бормотал: "Ничто не сможет похоронить годы жизни и пищу, пищу и годы
жизни", запивал виски сигару за сигарой и строил. Резиденции он назвал
"Брионка", "Ядранка" и "Белая вилла"; последнюю он построил с крытой
галереей на двенадцати колоннах, а подход к ней выложил желтым, голубым и
белым мрамором -- совсем как в той, где Иосип Броз Тито в 1956 году подписал
брионскую декларацию с Насером и Неру.
На Ванте, маленьком островке, который можно перебросить камнем, он
построил свой второй дом. Соорудил пристань, у дорожки, окаймленной живой
изгородью, поставил статую Нептуна, пустил фонтаны, устроил "Индонезийский
салон", "Словенский салон", "Дом для работы и отдыха", кухню, мандариновый
сад, виноградник, террасу с перголом и навесом, старый и новый подвалы, куда
можно было попасть через огромную винную бочку с дверями. "Македонский
салон" он обставил мебелью работы Охридской школы резчиков по дереву, а на
пляже, где резиновая дорожка вела к морю, поставил стол, зонт и стул, в саду
разместил белые садовые кресла с лиловыми подушками, а на окна каменного
дома навесил наличники красного дерева. В кабинете поставил резной
письменный стол, под ним постелил огромную тигровую шкуру. По стенам
развесил полочки с бутылками, Белый салон украшало чучело леопарда; кухню
сложил из каменных плит, уложенных друг на друга и образующих свод; сделал
очаг с решеткой и вытяжкой дыма, с окошками в камине и на потолке. В винном
погребе он соорудил из терракоты глубокие стеллажи, откуда торчали только
горлышки бутылок. Над каждым сектором указал год урожая и собрал вина,
начиная с 1930 года (года своего рождения), так чтобы каждому гостю моложе
себя мог предложить, по обычаю И. Б. Тито, вино его же возраста. Свилар
устроил столярную и слесарную мастерские, фотолабораторию, а в Голубом
салоне, таком же, как на Брионах, где Иосип Броз Тито принимал
государственных деятелей, он принимал свою охрану, шоферов и строителей,
потому что деловых партнеров у него больше не было. Возле одной из
резиденций он построил ангар для старинных карет, вывезенных из Европы и
изготовленных в Австрии в XIX веке. На каждой -- табличка с именем
очередного югославского функционера 70-х годов, а поверх австрийского же
герба выбиты инициалы ИБТ...
Свилар сиживал под рыбацкими сетями, растянутыми на неоштукатуренной
стене, рассматривал каменные гусли, подаренные ему и так похожие на гусли из
коллекции И. Б. Тито, и давал указания егерям. Он замечал, что они куда шире
в поясе, чем в плечах, в ложке рыбной чорбы ему уже мерещились рыбьи глаза,
однако не прекращал работу даже во время еды. Ибо должен был позаботиться и
о животном мире.
Свилар устроил три зоосада и на шести тысячах гектаров разместил
открытый парк типа сафари, с 260-метровой глубины откачал воду на
поверхность и поставил обелиск в знак благодарности воды за обретенную ею
свободу. А потом, в соответствии со сведениями о летней резиденции маршала
И. Б. Тито, в лесную чащу и на просторы лугов выпустил породистых оленей и
муфлонов (четырех самцов и восемь самок), сомалийских овец, одногорбых
верблюдов и лам, белых верблюдов, диких коз, серн, сохатых оленей, а также
тибетского медведя, пуму, зебру, гепарда, льва, пантеру, трех яков,
канадскую рысь, гиену, двух индийских слонов и трех жирафов. В болотистой
части поселил редкую водоплавающую птицу, златокрылую дикую утку, японских
перепелок и попугаев. И купил ружье.
На соответствующем месте в сафари соорудил охотничью засаду с упором
для ружья и застелил ее медвежьей шкурой.
Затем сел в свой самолет и вернулся в Вашингтон. Вернее, на свою виллу
"Плавинац" на реке Потомак.
Словно в гамак, погрузился Свилар в немецкий язык, на котором он думал,
когда дело касалось архитектуры, прочитывая каждое пятое письмо из огромной
почты, скопившейся за время его отсутствия. На лбу, похожем на спущенный
чулок, спрятались серебряные неподбритые брови, его знобило, хотя на дворе
буйствовало лето. За распахнутым окном высился густой каштан, и каждый его
листик шуршал, словно маленькая волна, а дерево бушевало, подобно озеру.
Покончив с письмами, архитектор Свилар нетерпеливо потер руки и под
деревянной скульптурой XVII века раскрыл записную книжку, ту самую, на
обложке которой чаем был изображен Белый дворец на Дединье -- столичная
резиденция Президента республики Югославии И. Б. Тито.
Он уже давно высчитал, что Белый дворец отделяет от личной резиденции
Иосипа Броз по Ужицкой улице, пятнадцать, всего два неполных километра. В
Вашингтоне, столице США, он заплатил золотом за земельный участок, который
позволил ему установить удобное сообщение между двумя точками. Сейчас
настало время воплотить в жизнь самые сокровенные намерения. Надо было
наконец построить Белый дворец здесь, неподалеку от Белого дома.
