- Иди-ка вперед к остальным, парень. Убийца и я должны поговорить о
таких вещах, которые тебя не касаются.
Свин медленно и неохотно пошаркал прочь, словно не желая ни на шаг
терять контакт со вторым помощником. Гундерд рассмеялся и подтолкнул его
носком сапога.
- Поживее! И помни, они могут тебя убить, но наверняка не съедят.
Гундерд бросил оценивающий взгляд на Эйндиукса.
- Хм-м-м-м... - сказал он. - Я поклялся бы, что эта змейка не знает
ни одного слова на пангалактическом, но надо бы принять все меры
предосторожности... Иди-ка и ты вперед, Эйндиукс.
Он замахал руками на кока, словно прогоняя его, пока Эйндиукс не
понял, о чем речь и не ушел.
- Теперь вот что, - сказал Гундерд тихим голосом. - Мы должны
поговорить настолько искренне, насколько может позволить нам сердце. Я не
верю, что ты мог убить моих людей... но кто-то же это сделал. Если это был
кто-то из твоих... этот человек - угроза как для меня, так и для тебя.
Кто-то из них говорит не все, что знает.
- Похоже на то, - сказал Руиз.
Он старательно избегал того, чтобы размышлять над тем, что означали
убийства прошлой ночи. Голова у него все еще болела. Он чувствовал себя
слабым и неготовым ни к какому противостоянию.
Гундерд отвернулся, посмотрел на море, освещенное ярким солнцем.
- Я тебе должен сказать, Руиз Ав... По-моему, среди нас чудовище. Я
могу понять, что убили Джерика, который жаждал твоей крови. Кто бы его ни
зарезал, этот человек защищал тебя. Но тот, кто убил Марлену, тот просто
избавил себя от мелкой помехи. Совершенно верно, от нее скверно пахло и
она занимала место, но она никому не была опасна. Это было просто мерзкое
хладнокровное убийство.
Руиз нехотя кивнул.
- Позволь мне тебе сказать, Руиз Ав, что мне подумалось. Тот, кто
зарезал, был довольно силен. По крайней мере, настолько, чтобы приподнять
Джерика и положить его через борт, чтобы кровь стекала в море. Наверняка
любой из твоих людей смог бы это сделать, даже женщина. Она смотрится
сильной для своего роста. А тот толстый мог легко кого-нибудь ударить
ножом из-под того куска парусины, который, как он утверждает, на него
набросили. Поэтому, - сказал Гундерд, - позволь мне тебя спросить: что ты
знаешь о своих людях, что позволило бы пролить свет на эти события?
Руиз глубоко вздохнул. Почти против своей воли он вспомнил картинку:
создатель монстров Публий умирает на его глазах. Он бредит. Он
рассказывает Руизу, что один из фараонцев побывал у генчей и прошел
деконструкцию.
Должен ли он рассказать про это Гундерду? По всей вероятности, Публий
просто выдумал всю эту историю, чтобы напоследок помучить Руиза.
Его разум отказывался работать как следует. Он не мог предвидеть
всего, что последует за его признанием Гундерду в таких вещах. С другой
стороны, было весьма вероятно, что один из фараонцев больше не был его
другом, поскольку никто из них не признается, что нанес ему удар, который
уложил его ночью. И никто из них не противоречил той версии ночных
событий, которую изложил Гундерд.
Гундерд казался ему одним из самых достойных доверия людей, которых
только можно встретить на Сууке. У него, по всей видимости, не было другой
цели, кроме выживания.
- Ладно, - сказал Руиз наконец. - Есть небольшой шанс, что один из
моих людей - но я совершенно не знаю кто и даже не могу подозревать этого
- прошел деконструкцию в логове генчей Моревейника.
Брови Гундерда поднялись до самых волос.
- Да? А кто заказал деконструкцию?
- Вероятно, работорговка по имени Кореана Хейкларо. Ты слышал такое
имя?
Гундерд слегка побледнел.
- У нее есть большой Мокрассар? И еще она - обладательница потрясающе
знаменитого лица. Да? Тогда я ее знаю.
Он вытащил осколочный пистолет и нацелил его вперед.
- Ложись, Свин, - рявкнул он.
Все это произошло слишком быстро, чтобы Руиз мог отреагировать. Он
положил руль резко на бок, как раз за миг до того, как Гундерд выстрелил,
врезав второму помощнику по ребрам с такой силой, что его выбросило за
борт. Пистолет описал блестящую дугу и вылетел в море.
Руиз с сожалением вздохнул.
Голова Гундерда появилась в белой пене. Второй помощник покойной
"Лоракки" весьма слабо и беспорядочно молотил по воде, видимо, теряя силы
под тяжестью своих золотых цепей.
Секунду поколебавшись, Руиз крикнул:
- Бросьте ему канат!
Он вернул руль в прежнее положение и немного замедлил ход лодки. Свин
услышал приказание и швырнул второму помощнику спасательный буй.
Когда Гундерд вновь взобрался на борт, дрожа и схватившись за ребра,
Руиз распустил паруса, и лодка вернулась на курс и пошла с прежней
скоростью.
Минуты проходили, молчание все продолжалось, если не считать шороха и
скрипа лодки, которая шла своим курсом, рассекая волны.
В конце концов Гундерд поднял глаза на Руиза и попытался криво
улыбнуться:
- Я начинаю верить в твою эффективность, Руиз Ав. Похоже на то, что
твоя женщина ничего не преувеличивает. Но я всего-навсего пытался
действовать разумно. Убей их всех, и мы наверняка убьем и того, кто был
генчирован. Это будет разумный план.
- Возможно, - сказал Руиз Ав.
- Ну что же, я вижу, что ты движим не только практическими и
прагматическими соображениями. По-моему, это очень одобряет, а, Руиз Ав? В
любом случае большое спасибо за то, что ты меня выловил, Руиз. - Он
вытащил из кармана горсть складных ножей, насквозь промокших, и предложил
их Руизу. - Вот. Я не думаю, что они дают мне большое преимущество. -
Улыбка его стала кривой. - Пока что я могу постараться заработать твою
благосклонность.
Руиз взял один из ножей и спрятал его в карман. Один он вернул
Гундерду, остальные швырнул за борт.
Гундерд поднял брови.
- Ну ладно, - сказал он. - Давай будем союзниками. Я обещаю тебе не
делать больше никаких скоропалительных выводов, если ты попытаешься
действовать так же.
- Попытаюсь, - ответил Руиз неопределенно.
Гундерд бросил на него острый взгляд, но потом улыбнулся и спрятал
нож в карман.
- Ну что же, это все, о чем я могу просить, - сказал он. - При данных
обстоятельствах я просто попытался решить возникшую проблему как можно
проще.
- Я это понял, - ответил Руиз. - Но это может оказаться неправильным
решением, а я ценю этих людей.
- Ах, - сказал Гундерд, он понизил голос до доверительного шепота. -
Ценность этой женщины очевидна даже для меня... хотя, ей-богу, она кажется
не так уж расположенной к близкой дружбе. Ссора влюбленных?
Руиз нахмурился.
Гундерд поднял руки вверх.
- Не мое дело, разумеется. Но в конце концов, если даже один из них
был генчирован, это еще не конец света и вселенная не стала гнить от
этого. Однажды был у меня хороший друг, который был генчирован.
Теперь настала очередь Руиза удивляться.
- Да-да. Несомненно, это было странное положение дел. Он был солдатом
в Триатических Войнах, их отправляли на планету Жаке. Он был наемным
убийцей, ему предназначили убить Высшего Поэта Биста, и его генчировали
для роли менестреля, очень талантливого, чтобы он смог завоевать доверие
Поэта. Война кончилась раньше, чем ему дали его последние инструкции, а
потом его корабль разбился во время его возвращения на Суфриер. Думали,
что он умер, поэтому никто его не искал, и он жил себе своей жизнью на
Средиземноморье Суфриера. Замечательный парень. Голос у него был как
морская пена и лунный свет. Он был лучшим человеком, чем большинство тех,
кого я встречал, потому что он вел себя так, как мне казалось, он и должен
был себя вести, а не так, как ему хотелось.
Руиз подумал, что это странная история - он думал о генчировании как
о конце для человечества, а о тех, кого генчировали, как об органических
машинах, неизменных и душевно мертвых.
- Интересно, - сказал он. - Значит, ты с Суфриера?
Гундерд кивнул.
- Да. А что, не верится? Я был мальчишкой-рыбаком на теплом
Средиземноморье. Все, что я знал и умел, были сети, неводы, садки... Еще
девочки в рыбацких деревушках. Как я вообще попал на этот ужасный мир?..
Ну что же, у нас у всех есть история жизни, правда? Но, возвращаясь к
генчированию, знаешь ли ты Алюрианта Самолюбивого, который велел, чтобы
его генчировали в святого? Генчи готовы брать деньги любого человека, и им
все равно, что делать.
- Наверное, так. Но мне пришло в голову, что, если кто-то из моих
людей и был генчирован, он все равно не успел после этого войти в контакт
с заказчиком такой операции.
Глаза Гундерда просияли.
- Правда? Тогда, может быть, перед нами и не такое уж большое горе.
Этот человек должен был бы действовать и разговаривать так, как хотела бы
этого от него Кореана. Кто-нибудь из твоих людей был настолько близок к
Кореане, чтобы судить, что бы ей могло от них хотеться?
- Наверняка нет, - ответил Руиз. - Они были были ее рабами, их
держали вместе с остальными представителями их расы и культуры в казармах
гостиницы "Черная Слеза".
- Все лучше и лучше! - но тут на лице Гундерда появилось озабоченное
выражение. - Что-то тут концы с концами не сходятся. Если один из твоих
людей стал существом Кореаны, почему они защитили тебя от Джерика?
Руиз невольно поежился.
- По-моему, ему должно быть понятно, что Кореане я нужен живым, чтобы
она могла, захватив меня, возместить себе причиненные мною неприятности.
- В этом есть смысл, - сказал Гундерд. - Что, если я могу спросить,
ты сделал такого, чтобы заработать столь сильную вражду Кореаны?
Руиз рассеянно ответил.
- Я украл ее рабов и ее воздушную лодку, убил многих ее приспешников,
развалил ее незаконное дело, запер ее безвыходно в Моревейнике... может
быть, даже сделал так, что ее убили, хотя, вероятно, это слишком большая
надежда с моей стороны. То и се... и всякое такое.
Глаза Гундерда стали очень большими.
- Ого. Ну ладно, если она в Моревейнике, нам не следует волноваться,
что она скоро устремится за тобой в погоню. Город в страшном беспокойстве
и беспорядках. - Он все еще выглядел озадаченным. - Все хорошо. Джерик,
скажем, погиб потому, что только что собирался лишить Кореану ее
удовольствия. Но почему Марлена? Она-то была совершенно безвредна для
него.
Руиз не ответил. Он вспомнил тот день, когда Кореана пришла с
проверкой в рабские загоны в казармах и небрежно убила покалеченного раба.
Вдруг он понял, что верит в слова умирающего Публия. Один из
фараонцев перестал быть человеком.
Страшная мука сдавила его сердце. Он посмотрел вперед, на тех троих,
съежившихся на скамье. Мольнех, казалось, был обычно настроен, веселье и
оптимизм не покидали его, но это ничего не означало. Дольмаэро уставился
на свои ноги, его широкое мрачное лицо уже ничего не выражало от усталости
и болезни. Низа смотрела на Руиза с неестественной силой и напряжением,
губы ее кривились не то в гневе, не то в улыбке.
Кто из них?
Руиз повернулся снова к Гундерду.
- Не говори ничего, что может заставить это существо догадаться о
наших подозрениях. Мы должны изо всех сил постараться, чтобы оно не
догадалось ни о чем.
Для Руиза вторая половина дня прошла в тумане печальных размышлений.
Он пристально смотрел на тоненькую решетку рулевого компаса, оглохнув от
шума моря, не чувствуя запаха соли, не видя волн, которые они бороздили,
хотя это был прекрасный день, с мягким ровным бризом, небо было блестящего
павлинье-зеленого цвета, море - глубокая лазурь с серебром.
Кто это был?
Теперь отчужденность Низы, отсутствие тепла, которое всегда горело
