батинит в Кабире; через месяц то же самое произошло в Дурбане. Семь лет
после этого Прошлые боги терпеливо ожидали следующей жертвы, обходя Дурбан
и Кабир, ибо Двенадцать не могли отыскать Одного.
Добровольцев - не находилось.
На восьмой год батиниты Кабира и Дурбана отказались от Истины,
отреклись от Сокровенной Тайны, сказав: если человечество и впрямь
разучилось убивать, значит, оно достойно того, чтобы быть убитым; а мы
тоже люди.
Полвека спустя их слова повторили батиниты Кимены и Хаффы, перестав
быть Двенадцатью и Одним.
Так было - до сегодняшней ночи.
Потому что этой ночью в подземном зале для принесения очередной
жертвы Прошлым богам сойдутся тринадцать убийц по убеждениям и тринадцать
убийц по принуждению; и мы нарушим договор.
Мы не станем ждать жребия.
Мы нападем на них первыми, без предупреждения, все на всех, так, как
нападают клятвопреступники - из-за угла, подло и беспощадно.
Мы убьем их всех и сломаем их наследственное оружие.
В Мэйлане никогда больше не поднимет голову змея учения Батин; в
Мэйлане никогда больше не будет Двенадцати и Одного.
В Мэйлане останется только тринадцать невольных убийц.
Мы.
Старейшины Совета Высших.
Ашока Викрамадитья и его прямой тяжелый меч Кханда Вьячасена, Абдаль
ан-Фарсид и его сабля-шамшер иль-Самак, правитель города Сунь Шикуань и
меч "девяти колец", кривой Цзюваньдао; Джанг Тун и нож Бадек ханг-Тун,
Сайф Одноглазый с кинжалом Ландинг Терусом, браться Ори и Ри с двуручным
топором Масакири-кай и боевым веером Сунь по прозвищу Павлин; Лян Чилинь с
двузубцем Ма, Языком кобры, затем Мотогарэ Кутие и его копье Катакама Яри,
Белый тигр; могучий кузнец Ян и двойная палица Убан, крохотный боец Аран
Юлинь и боевой серп Кама Мотогари; единственная женщина в Совете, хрупкая
и неукротимая О Ранкесю, вдохновительница сегодняшней ночи, и ее нагината
Катори сан-Кесе...
И я.
Фань Анкор-Кун и прямой меч Дан Гьен по прозвищу Скользящий Перст.
Вчера я отправил своего брата, молодого Хо Анкора, наследного вана
Мэйланя из Вэйской ветви Анкоров-южан, в Кабир. Хо уехал, взяв с собой
родовой меч их семьи, месяц назад получивший прозвище Единорог.
Уезжай, Хо, и ни о чем не спрашивай...
Я желаю тебе, чтоб столица стала твоим домом, а не временным
караван-сараем!
...Остальные старейшины Совета Высших последовали моему примеру.
В случае чего - грязь слухов не прилипнет к молодежи, волна позора не
захлестнет их; и им не придется платить по нашим счетам.
Впрочем, если последняя жертва Прошлым богам будет принесена так, как
предполагается - никто ничего не узнает.
Пусть поют песни.
Пусть рассказывают сказки.
Пусть... пусть живут, как жили.
И мы, старейшины Совета, убийцы поневоле - мы тоже будем жить, как
жили; мы будем корчиться под бичом памяти, но останемся жить.
Чтобы никто ничего не узнал.
Сегодня ночью мы нарушим клятву - дабы семя насильственной смерти
пожрало само себя.
К счастью, мы тоже смертны.
Ах, как хотелось бы мне хоть немного пожить в том мире, который будет
после нас! - после нас, клятвопреступников и убийц, последней жертвы
Прошлым богам!..
Скоро полночь..."
- Все, - рассеянно сказал я, крепче сжимая стальные пальцы на рукояти
Единорога.
"Нет, не все, - беззвучно отозвался он. - Ты выронил один листок.
Вот, под столом..."
Я полез под стол.
- А вы теперь ругаться не будете? - опасливо поинтересовался сверху
Сай Второй. - За эту... за подставку?
- Они не будут, - сообщил ему со стены Обломок. - Зато я буду.
- А ты-то почему?! - возмутился Сай.
Обломок подумал.
- Просто так. Глядя на тебя, Вилорогий, мне почему-то всегда ругаться
хочется...
- Тихо вы! - одернул болтунов эсток. - Единорог, скажи Чэну - пусть
дальше читает! И переводи слово в слово.
Я выбрался из-под стола с листком в левой руке и Единорогом в правой.
- Слышу, слышу, - пробормотал я себе под нос. - Слышу и читаю...
Листок был вполовину меньше, чем предыдущие, и на бумаге другого
сорта.
"...мы недооценили их и переоценили себя. Двоим удалось уйти вместе
со своим оружием; более того, они унесли с собой меч одного из убитых
ассасинов. Надеюсь, у беглецов хватит ума и осторожности, чтобы не мстить,
а исчезнуть из Мэйланя, растворившись в многочисленном населении эмирата.
Надеюсь... и еще я надеюсь, что они окажутся честнее нас и
по-прежнему не нарушат своей клятвы; а Двенадцатью и Одним они станут
нескоро, если станут вообще.
Зачем я пишу все это? Не знаю. Знаю только, что прячу эти записи в
подспудной надежде, что их когда-нибудь кто-нибудь найдет. Очень хочется
пожить в чистом мире; и очень не хочется умирать подлецом, не сказавшим ни
слова в свое оправдание, хотя оправдания мне нет и быть не может.
Ведь сегодня ночью я, Фань Анкор-Кун, Высший Мэйланя, старейшина
Совета - сегодня ночью я убил человека..."
- Все, - тихо произнес Я-Единорог. - Вот теперь - все.
- Все ли? - вопрошающим эхом отозвался Кос. - Ох, сомнительно...
"Так вот почему старый Кханда и Скользящий Перст переглянулись, когда
я сказал им, что убил Придатка! - подумал Единорог. - Они-то хорошо знали,
что это значит, старейшины-клятвопреступники..."
- Подведем итоги, - сказал Кос, садясь напротив меня.
Я приготовился слушать, сразу же отдав Косу пальму первенства в
трудном деле подведения итогов; а Единорог приготовился переводить.
- Согласно этим записям, некогда между старейшинами Совета Высших
Мэйланя (и не только Мэйланя) и ассасинами-убийцами, которые оказались
совсем не убийцами, а последними, так сказать, свидетелями Истины - между
ними был заключен договор. Так?
- Так, - ответил Я-Единорог.
Остальные промолчали. О чем тут спорить?..
- Согласно этому тайному договору и сохраняя достоинство человечества
по канону учения Батин - весьма своеобразный канон, надо заметить! - раз в
год старейшины и свидетели Истины собирались в тайном месте без
посторонних и торжественно убивали друг друга. Семьсот лет подряд. Хранили
таким образом семя Истины.
- Хранили, а потом хоронили, - проворчал я.
Кос не обратил на сказанное мною ни малейшего внимания. Он встал,
оставив лежать Сая и Заррахида, извлек из рукава цветастую пачку купленных
в лавке благовоний - легкий сухой аромат мигом распространился по комнате
- и принялся расставлять тоненькие курительные свечи во все возможные и
невозможные углы.
Потом ан-Танья несколько раз ударил огнивом - еще в начале чтения мы
зажгли обычные свечи, но Кос почему-то решил ими не пользоваться - и
поднес тлеющий трут к четырем-пяти оглушительно пахнущим (оказывается, так
бывает!) палочкам.
- Отлично! - с видимым удовольствием принюхался Кос. - В Кабире таких
нет... не возят купцы. Итак, учение Батин процветает, плодоносит и,
наконец, загнивает - в результате чего еретически настроенные батиниты
Кабира, Дурбана, Кимены и Хаффы отрекаются от Сокровенной Тайны. Остается
древний Мэйлань, где традиции испокон веку настолько сильны, что
рассчитывать на добровольное отречение последних свидетелей Истины не
приходится.
- Они называют их Тусклыми, - бросил я Косу.
- Они? - удивленно поднял бровь ан-Танья. - Их? Кто они, кого - их, и
почему - тусклыми?!
Я на мгновенье снял правую руку с Единорога. Если при объяснении я
брякну что-нибудь обидное - пусть не слышит...
- Они - это они, - я взглядом указал на наших спутников. - Блистающие
то есть... Их - это имеется в виду оружие ассасинов. То есть батинитов. Мы
зовем батинитов ассасинами, а Блистающие звали и зовут их оружие -
Тусклыми.
"Ну ты прямо мудрец! - донесся до меня приглушенный и насмешливый
голос Единорога. - Прямо-таки Сайид-на, Глава Учения... ты думаешь, я
обижаюсь, когда ты называешь нас оружием? А мы иногда забываемся и
по-прежнему зовем вас Придатками. Ну и что? Положи лучше руку на место, а
то слышно плохо... и Дзю ругается, что перевожу не все. Положи, положи, а
то переведу ему все, и он тебе вообще жизни не даст!.. Давай, Придаток
Чэн, клади ручку на оружие..."
М-да... оказывается, прямое соприкосновение нам уже и не так-то
нужно! Слышно просто плохо, а в остальном - все в порядке! Может, я и сам
теперь наполовину Блистающий? Особенно если в доспехе.
Или Тусклый?..
Я положил руку на место и не стал переводить Косу наш последний
разговор с Единорогом.
И Единорог не стал - только уже Саю, Дзюттэ и Заррахиду.
"Могут, в конце концов, у нас быть маленькие личные тайны?!" - вместе
подумали мы.
И улыбнулись.
Ан-Танья в это время нюхал дым от курительных палочек и задумчиво
барабанил пальцами по столу.
- Тусклые так Тусклые, - наконец кивнул он. - У меня другой вопрос
есть. Вот напали ваши старейшины на батинитов вопреки клятве и во имя
высших целей; остались от Двенадцати и Одного всего двое - к примеру,
Седьмой и Девятый, и те исчезли в неизвестном направлении; воцарились
кругом мир, тишина и спокойствие опор... судя по тому, что Фань - твой
двоюродный прадед, то воцарились они на сотню лет. И весь этот
благополучный век раз в десятилетие исчезает кто-то из Блистающих того
самого Совета, попробовавшего крови последних свидетелей Истины. А вместе
с ними зачастую исчезает или погибает их нынешний Придаток - то есть, я
хотел сказать, человек, не имеющий к прошлому клятвопреступлению никакого
отношения. Почему? Что ты думаешь по этому поводу, Чэн? Месть? Так
непохоже на месть...
Единорог внутри меня грустно улыбнулся.
И заговорил.
А вместе с ним заговорил и я.
- Сроки жизни, Кос, сроки жизни... они ведь у людей и у Блистающих
разные. Прошло три-четыре десятка лет - ну пусть даже полвека! - и
старейшины-люди, нарушившие клятву, умерли. Думая, что умирают последними
убийцами в Кабирском эмирате. А старейшины-Блистающие остались. Весь Совет
Высших Мэйланя, что принимал решение о клятвопреступлении, все убийцы
поневоле - они остались, Кос! Ты понимаешь?! И они наверняка тоже хотели
умереть, уйти из жизни, уничтожить себя - последних носителей зародыша
насильственной смерти!..
- Последних свидетелей Истины Батин, - сказал эсток Заррахид,
адресуясь к замолчавшему на миг Единорогу. - Настоящих последних
свидетелей...
- Все свидетели подобных истин считают себя последними, - бросил с
ковра Обломок. - Некоторые изредка считают себя первыми - что, по сути,
одно и то же.
- Это потому, что выбора нет, - отозвался Сай. - Или пунцовая кошма,
или священный водоем. Или кровь, или гниль. Или-или...
И Дзюттэ впервые ничего не ответил Саю Второму.
Ан-Танья взял в руки одну из курительных свечей и подошел к ковру.
Сизая струйка с запахом увядших цветов - сладость и легкий налет тления -
достигла Обломка, обвила его и зазмеилась в сторону окна.
- Об этом я не подумал, - Кос слегка прицокнул языком. - Не
подумал... тогда понятно. Все вместе старейшины-Блистающие умереть не
могут - это вызовет хаос и волну слухов, что может послужить новым толчком
к возрождению учения Батин. Двое-то ассасинов сбежали...
- Трое, - перебил его Единорог-Я. - Двое сбежали со своим оружием и
прихватили с собой меч одного из убитых. Значит, трое Тусклых остались
живы. Возможно, они живы до сих пор. Фань не мог этого знать, но мы-то
знаем!
- Трое, - согласился Кос. - Выходит, опасность сохраняется. И тогда
старейшины-Блистающие решают уходить из жизни по одному. Раз в десять лет.
