больше.
Знающий тень, держа меч обеими руками, легко отвел удар, который и не был
рассчитан на поражение. Клинок Лайвена ушел в сторону, и Знающий тень
немедленно воспользовался этим, что бы сделать ответный удар. Отличный
горизонтальный рубящий удар на уровне груди.
Меч, который держат двумя руками, рубит сильно и резко, но Лайвен успел
низко нагнуться и лезвие противника разрубило только воздух над его головой.
Шаг назад, и противники снова в исходной позиции. Оба спокойны, готовые
продолжать. Разминка пошла впрок обоим.
Знающий тень нахально подмигнул Лайвену. И атаковал. Серия наступающих
ударов резких и с коротким размахом, направленных сверху вниз по диагонали,
справа и слева по очереди. Лайвен отражал атаку, медленно отступая и выбирая
момент ударить самому.
Последний шаг назад нужно сделать шире остальных, тогда меч противника
просвистит перед грудью и, не встретив препятствия, продолжит движение вниз
к полу...
Лайвен сделал быстрый колющий выпад с обманным спиральным движением и
промахнулся, запутав сам себя. Лезвие его оружия вспороло ткань на боку
Знающего тень как раз в тот момент, когда тот сделал широкий разворот вокруг
корпуса, одновременно уклоняясь от удара и нанося удар сам. Именно такими
ударами подвыпившие господа благородные маги перерубали на спор деревья на
званых вечерах в былые времена. В полную силу, с разворота, рубящий на
уровне пояса, а в распоряжении Лайвена только кинжал, потому что нет времени
возвращать меч в исходное положение.
Два лезвия встретились со звоном, от которого заломило в ушах.
И кинжал выдержал. Видно сталь для клейма закаливали все силы зла в Мире
на той и на этой стороне. И клинок врага тоже выдержал, только бледная
голубая искра скользнула по его острию. Над этим клинком работала, должно
быть, сама Тень.
А в следующий момент Лайвен, отступая, потянул меч на себя и его лезвие
полоснуло по левому предплечью Знающего тень. Тот подавил вскрик и тоже
отступил на несколько шагов, зажав руку. По кисти его заструилась кровь.
- Ты все испортил, сосед, - проговорил он. - Я хотел только отобрать у
тебя клеймо и оставить на ночь с Тенью. А теперь я действительно хочу убить
тебя.
- Было время, когда ты понимал, что даже смерть лучше разговора с Тенью,
- Лайвен поудобнее перехватил рукоятку кинжала, которая почти выскользнула
из руки. - И ты сам заставил меня дать тебе Слово. Но ты слишком изменился с
тех пор.
- Я заставил тебя дать слово, так я же заставлю взять его обратно!
Если бы Знающий тень не был так раздражен своей неудачей, он начал бы
атаку более осмотрительно. Сейчас же он ринулся вперед, обрушив на Лайвена
град ударов, направленных не очень точно и с легкостью отраженных. Со
стороны возможно это выглядело, как молниеносный сокрушительный напор, не
оставляющий противнику шансов остаться в живых, да и то лишь для не
искушенного взгляда. На самом деле удары были хоть и сильными, но простыми,
легко можно было угадать траекторию движения клинка и парировать удар.
Выбрав момент, Лайвен повторил свой прием. Вместо того, что бы остановить
оружие противника, он только поправил направление его движения, одновременно
уклонившись в сторону, и на мгновение вывел его из боя. А когда Знающий
тень, осознав, что произошло, собрался парировать возможную контратаку,
отскочив назад, три четверти лезвия клейма Власти уже пробили его кольчугу
на груди. Он отшатнулся назад, и Лайвен выпустил рукоятку.
- Ты получил, что хотел, - проговорил он, тяжело дыша, - теперь у клеймо
тебя. Знающий тень медленно опустился на колени, опираясь на меч и изо всех
сил стараясь не упасть.
- Ты... - прохрипел он, и изо рта его хлынула кровь.
- Ты... - повторил он еще тише, и повалился на спину, со звоном уронив
меч. Левая рука его судорожно смяла одежду на груди там, где ее пронзил
кинжал.
- Назад! - закричал Лайвен, резко повернувшись.
И члены несуществующего уже союза Сильных послушно отступили,
растерянные, забывшие про оружие в руках, не понимающие что делать дальше,
но еще не очнувшиеся от темных чар своего предводителя.
Лайвен подошел к Знающему тень и наклонился, что бы выдернуть клеймо. И в
этот миг - только на этот короткий миг - пляшущие в неверном свете факелов
тени сгустились, стали яркими, манящими, зовущими потанцевать с ними.
Наваждение прошло быстро, но Лайвен уже понял. Нельзя терять ни секунды,
потому что сама Тень вступает в поединок. А в таком поединке еще не побеждал
ни кто.
Знающий тень был жив еще. И гаснущий его взгляд уже не был взглядом
повелителя черного союза.
- Ты... сдержал... свое слово, - прошептал он одними губами. - Спасибо...
тебе. И берегись... она уже... принялась за тебя... Я вижу...
Он сделал судорожный выдох, и кровь вспенилась на его губах.
А сделать вдох ему было уже не суждено. Рука, которой он хотел указать на
что-то за спиной Лайвена, мягко упала.
- Проклятье! - Лайвен с силой ударил кулаком в холодную каменную плиту и
не заметил, что расшиб его в кровь.
- Жестокий мир, и после этого я должен защищать тебя?! Ну почему для
того, что бы вернуть друга, мне потребовалось его убить? Он рывком выдернул
кинжал из груди Знающего тень и поднялся на ноги.
И в этот миг на него накатило второй раз. Не яркий и без того свет вдруг
стал резать глаза, и все в зале, все без исключения предметы, люди, колонны,
стены вдруг оказались окруженными ослепительным ореолом. Ставшие внезапно
слишком чувствительными глаза различали теперь каждый отблеск факелов,
каждое колыхание их пламени. Слишком много света... слишком много света... В
отчаянии Лайвен поднял глаза вверх, туда, где раньше сгущалась тьма, и был
поражен. Тьма исчезла, теперь он ясно видел продолжение колонн, закопченные
бесчисленными поколениями сожженных здесь факелов балки и тяжелые каменные
своды за ними. Он видел все это, и именно там были естественные цвета и
краски, такие, какие они должны быть. Он видел теперь четкую границу, будто
бы проведенную в воздухе между светом и тенью и ему вдруг страшно захотелось
оказаться там, за этой границей, спрятаться за ней от этого ненавистного
света. Ах, какая досада, что она слишком высоко, пока слишком высоко...
Лайвен закрыл лицо руками и застонал. Это Тень... Это Тень... Действительно
принялась за меня...
И как только он это понял, картинка перед глазами замигала, принимая то
настоящий свой вид, то искаженный... и снова то настоящий то искаженный... и
снова...
Лайвен часто заморгал, пытаясь прогнать наваждение, так что заслезились
глаза. И ни чего не вышло. Только свет стал еще ярче, еще нестерпимее. И еще
сильнее захотелось спрятаться от него.
Это было жутко и страшно, когда на знакомые вещи Лайвен взглянул совсем
другими глазами. Все то, что он знал и к чему привык, потеряло вдруг свой
нормальный облик и порядок. Он вслепую сделал несколько неверных шагов и,
наткнувшись на колонну, схватился за нее обеими руками, что бы не упасть.
... Теперь нужно будет знать, что колонна стала выглядеть так, как то, за
что я держусь руками... Какого тебе было, старый друг мой и поверженный враг
мой?.. Стало ли тебе страшно, когда ты в первый раз так близко приблизился к
Ней? Испытал ли ты ужас, который испытываю сейчас я, когда Она подмяла тебя,
погасив в твоем сознании твой мир, и попыталась заменить его своим?.. Только
ты, наверное, так и не понял, что это у Нее не получилось. Она убила твой
мир, который я еще помню, если закрою глаза, но ты не принял Ее, потому что
это не в человеческих силах. И одолей ты меня, так и остался бы между двумя
мирами, глядя на них не человеческими глазами, но и не так как хотела Она...
Он уже стоял на коленях около колонны, обхватив ее руками и прислонившись
разгоряченным лбом к холодному камню, но не замечал этого. Он проигрывал
последний бой. Сквозь судорожно сомкнутые веки проступали в памяти знакомые
образы и гасли, заменялись другими не хуже и не лучше, просто другими, и к
ним после тоже можно будет привыкнуть, ведь это только твое дело, как ты
глядишь на вещи. ... Я не хочу этого, я знаю, что не должен хотеть, но уже
не знаю почему. Ведь Тень это только другая половина Мира, которая тоже
имеет право на существование, и даже наоборот, без нее ни как нельзя, потому
что без половины не будет целого... Вряд ли Элия привыкнет к тому, как
теперь вижу я... И Мать зеркал тоже... И тот пацан, который обругал мое
зеркало меча... И сам я не хотел привыкать еще совсем недавно, и даже знал,
что нужно сделать, что бы спастись. Да, я ведь дал Слово, что со мной ни
чего подобного не случится. Не помню кому. Кажется Элии. Или не ей?.. Не
помню. Но кому-то я точно дал это Слово, должен был дать, просто обязан...
Это была лазейка. Пусть почти иллюзорная, потому что закон Слова уже
перестал быть авторитетом, уже и на него он смотрел по иному. ... Но ведь он
же есть, Закон слова, ни кто его не отменял, даже если я перестал ему
подчиняться, я ведь еще верен ему. Пока еще ведь верен же!.. Я вспомнил!..
Вспомнил, что я хотел сделать! Зеркало мне скорее, скорее, черт возьми, пока
я не забыл снова и уже навсегда!..
Лайвен не знал, что орет эти слова во все горло и рука его судорожно
шарит в пространстве, пытаясь найти последнюю точку опоры. Он из последних
сил старался не упустить эту тоненькую ниточку в воспоминаниях, что привела
его к необходимости не сдаваться, иначе он был бы уже раздавлен Тенью. С
ужасом ждал он того момента, когда и эта причина перестанет быть важной. И
когда это момент уже почти настал, уже почти ускользнула последняя ниточка и
опустились в бессилии руки, кто-то насильно разжал его будто бы судорогой
сведенные пальцы и вложил в ладонь плоский круглый предмет, показавшийся ему
раскаленным. Но он только сильнее сжал кулак, потому что воспоминания вдруг
стали яснее и он сумел направить их в нужное русло. Он закрыл руками с
зеркалом глаза и повторял, повторял заклинание, чтобы помочь путавшимся
мысленным образам. Однажды восемь лет назад оно увело его из привычного
мира, теперь должно было помочь остаться человеком.
И с пятого или шестого раза, оно сработало.
Лайвен проснулся от увесистого толчка в плечо, от которого чуть было не
слетел со стула. Не успел он продрать глаза, как кто-то уже заорал на него,
еще раз хлопнул по плечу и посоветовал спать ночью, а не делать чего-то там
еще. А когда он продрал-таки глаза, обнаружилось, что весь участок на ногах,
и помещение очень напоминает сумасшедший дом.
- Ну и нервы у тебя, Бон, - сказал кто-то у него за спиной и Лайвен
обернулся. - Я бы еще тогда пришил этого гада, после того, что он сделал с
Тедом.
Это был кто-то знакомый, но Лайвен не смог сразу вспомнить его имени.
Говоривший запихнул в кобуру пистолет, и со словами: "просыпайся старик"
пронесся мимо него к выходу.
- А что собственно... - однако получить ответ было уже не у кого, и
Лайвен не стал заканчивать вопрос.
- Что ты хотел узнать у него, Бон? - и Лайвен снова обернулся.
Это был Бентри. Он пытался попасть заряженной обоймой в гнездо и не мог.
Неповоротливые пальцы его были перепачканы сахарной пудрой, а на брюках
имели место остатки рассыпанного пакета со сладкой соломкой.
- Ты хотел у него узнать, в чем дело, Бон? И почему весь участок стоит на
рогах и бряцает оружием? Может тебе была бы интересна причина всего этого,
а? Так я скажу тебе... - Он, наконец, вставил обойму в рукоятку и с чувством
выполненного долга загнал ее до щелчка. - Так я скажу тебе, что ты мог бы
все это узнать, если бы меньше спал на службе!..
- Какого черта, Бентри, заткнешься ты сегодня или нет!? - взорвался
