сопровождается кризисом развития. Его показатели к концу первого года жизни:
общее напряжение изза прорезывания зубов, возросшее осознание себя как
отдельного индивида, ослабление диады "мать -- ребенок" в результате
возвращения матери к профессиональным занятиям и личным интересам. Этот
кризис преодолевается легче, если к концу первого года жизни соотношение
между базовым доверием ребенка к миру и базовым недоверием складывается в
пользу первого. Признаки социального доверия у младенца проявляются в легком
кормлении, глубоком сне, нормальной работе кишечника. К первым социальным
достижениям, согласно Э. Эриксону, относится также готовность ребенка
позволить матери исчезнуть из виду без чрезмерной тревожности или гнева, так
как ее существование стало внутренней уверенностью, а ее новое появление
предсказуемым. Именно это постоянство, непрерывность и тождественность
жизненного опыта формирует у маленького ребенка зачаточное чувство
собственной идентичности.
Динамика соотношения между доверием и недоверием к миру, или, говоря
словами Э. Эриксона, "количество веры и надежды, вынесенной из первого
жизненного опыта", определяется не особенностями кормления, а качеством
ухода за ребенком, наличием материнской любви и нежности, проявляющейся в
заботе о малыше. Важным условием при этом является уверенность матери в
своих действиях. "Мать создает у своего ребенка чувство веры тем типом
обращения с ним, который совмещает в себе чувствительную заботу о нуждах
ребенка с твердым чувством полного личностного доверия к нему в рамках того
жизненного стиля, который существует в ее культуре",-- подчеркивал Э.
Эриксон.
Э. Эриксон обнаружил в разных культурах разные "схемы доверия" и
традиции ухода за ребенком. В одних культурах мать проявляет нежность очень
эмоционально, кормит младенца всегда, когда он плачет или капризничает, не
пеленает его. В других же культурах, напротив, принято туго пеленать, дать
ребенку покричать и поплакать, "чтобы его легкие были сильнее". Последний
способ ухода, по мнению Э. Эриксона, характерен для русской культуры. Им
объясняется, как считает Э. Эриксон, особая выразительность глаз русских
людей. Туго запеленутый ребенок, как это было принято в крестьянских семьях,
имеет основной способ связи с миром -- через взгляд. В этих традициях Э.
Эриксон обнаруживает глубокую связь с тем, каким общество хочет видеть
своего члена. Так, в одном индейском племени, замечает Э. Эриксон, мать
всякий раз, когда ребенок кусает ее грудь, больно бьет его по голове, доводя
до яростного плача. Индейцы считают, что такие приемы способствуют
воспитанию хорошего охотника. Эти примеры ярко иллюстрируют мысль Э.
Эриксона о том, что человеческое существование зависит от трех процессов
организации, которые должны дополнять друг друга: это -- биологический
процесс иерархической организации органических систем, составляющих тело
(сома); психический процесс, организующий индивидуальный опыт посредством
эгосинтеза (психика); общественный процесс культурной организации
взаимосвязанных людей (этос). Эриксон особенно подчеркивает, что для
целостного понимания любого события человеческой жизни необходимы все эти
три подхода.
Во многих культурах ребенка принято отнимать от груди в определенное
время. В классическом психоанализе, как известно, это событие
рассматривается как одна из самых глубоких детских травм, последствия
которой остаются на всю жизнь. Э.Эриксон, однако, не столь драматично
оценивает это событие. По его мнению, поддержание базового доверия возможно
и при другой форме кормления. Если ребенка берут на руки, укачивают,
улыбаются ему, разговаривают с ним, то у него формируются все социальные
достижения этой стадии. При этом родители не должны руководить ребенком
только лишь путем принуждения и запретов, они должны уметь передать ребенку
"глубокое и почти органическое убеждение, что есть некое значение в том, что
они сейчас с ним делают". Однако даже в самых благоприятных случаях
неизбежны запреты и ограничения, вызывающие фрустрации. Они оставляют у
ребенка чувство отверженности и создают основу для базового недоверия к
миру.
Вторая стадия развития личности, по Э. Эриксону, состоит в формировании
и отстаивании ребенком своей автономии и независимости. Она начинается с
того момента, как ребенок начинает ходить. На этой стадии зона получения
удовольствия связана с анусом. Анальная зона создает два противоположных
модуса -- модус удержания и модус расслабления. Общество, придавая особое
значение приучению ребенка к опрятности, создает условия для доминирования
этих модусов, их отрыва от своего органа и преобразования в такие
модальности поведения, как сохранение и уничтожение. Борьба за "сфинктерный
контроль" в результате придаваемого ему значения со стороны общества
преобразуется в борьбу за овладение своими двигательными возможностями, за
утверждение своего нового, автономного "Я". Возрастающее чувство
самостоятельности не должно подрывать сложившегося базового доверия к миру.
Контроль со стороны родителей позволяет сохранить это чувство через
ограничение растущих желаний ребенка требовать, присваивать, разрушать,
когда он как бы проверяет силу своих новых возможностей.
"Внешняя твердость должна предохранять ребенка от потенциальной анархии
со стороны еще не тренированного чувства различения, его неспособности
осторожно удерживать и отпускать",-- пишет Э. Эриксон. Эти ограничения, в
свою очередь, создают основу для негативного чувства стыда и сомнения.
Появление чувства стыда, по мнению Э. Эриксона, связано с
возникновением самосознания, ибо стыд предполагает, что субъект полностью
выставлен на общее обозрение, и он понимает свое положение. "Тот, кто
переживает стыд, хотел бы заставить весь мир не смотреть на него, не
замечать его "наготы",-- писал Э. Эриксон. -- Он хотел бы ослепить весь мир.
Или же, напротив, он сам желает стать невидимым". Наказания и пристыживания
ребенка за плохие поступки приводят к ощущению того, что "глаза мира смотрят
на него". "Ребенок хотел бы принудить весь мир не смотреть на него", но это
невозможно. Поэтому социальное неодобрение его поступков формирует у ребенка
"внутренние глаза мира" -- стыд за свои ошибки. По словам Э. Эриксона,
"сомнение есть брат стыда". Сомнение связано с осознанием того, что
собственное тело имеет переднюю и заднюю сторону -- спину. Спина недоступна
зрению самого ребенка и полностью подчинена воле других людей, которые могут
ограничить его стремление к автономии. Они называют "плохими" те функции
кишечника, которые самому ребенку доставляют удовольствие и облегчение.
Отсюда все, что в последующей жизни человек оставляет позади, создает
основания для сомнений и иррациональных страхов.
Борьба чувства независимости против стыда и сомнения приводит к
установлению соотношения между способностью сотрудничать с другими людьми и
настаивать на своем, между свободой самовыражения и ее ограничением. В конце
стадии складывается подвижное равновесие между этими противоположностями.
Оно будет положительным, если родители и близкие взрослые не будут, управляя
ребенком чрезмерно, подавлять его стремление к автономии. "Из чувства
самоконтроля при сохранении положительной самооценки происходит устойчивое
чувство доброжелательности и гордости; из чувства утраты самоконтроля и
чужеродного внешнего контроля рождается устойчивая склонность к сомнению и
стыду",-- подчеркивал Э.Эриксон.
Модусы вторжения и включения создают новые модальности поведения на
третьей, инфантильно-генитальной стадии развития личности. "Вторжение в
пространство посредством энергичных перемещений, в другие тела посредством
физического нападения, в уши и души других людей посредством агрессивных
звуков, в неизвестное посредством снедающего любопытства",-- таков, по
описанию Э. Эриксона, дошкольник на одном полюсе своих поведенческих
реакций, тогда как на другом он восприимчив к окружающему, готов
устанавливать нежные и заботливые отношения со сверстниками и маленькими
детьми. У З.Фрейда эта стадия носит название фаллической, или Эдиповой. По
мнению Э. Эриксона, интерес ребенка к своим гениталиям, осознание своей
половой принадлежности и стремление занять место отца (матери) в отношениях
с родителями противоположного пола -- лишь частный момент развития ребенка в
этот период. Ребенок жадно и активно познает окружающий мир; в игре,
создавая воображаемые, моделирующие ситуации, ребенок совместно со
сверстниками осваивает "экономический этос культуры", то есть систему
отношений между людьми в процессе производства. В результате этого у ребенка
формируется желание включиться в реальную совместную со взрослыми
деятельность, выйти из роли маленькйго. Но взрослые остаются для ребенка
всемогущими и непостижимыми, они могут пристыживать и наказывать. В этом
клубке противоречий должны сформироваться качества активной предприимчивости
и инициативы.
Чувство инициативности, по мнению Э. Эриксона, имеет всеобщий характер.
"Само слово инициативность,-- пишет Э.Эриксон,-- для многих имеет
американский и предпринимательский оттенок. Тем не менее, инициативность
является необходимым аспектом любого действия, и инициативность необходима
людям во всем, чем они занимаются и чему учатся, начиная от собирания плодов
и кончая системой свободного предпринимательства".
Агрессивное поведение ребенка неизбежно влечет за собой ограничение
инициативы и появление чувства вины и тревожности. Так, по Э. Эриксону,
закладываются новые внутренние инстанции поведения -- совесть и моральная
ответственность за свои мысли и действия. Именно на этой стадии развития,
как ни на какой другой, ребенок готов быстро и жадноучиться. "Он может и
хочет совместно действовать, объединяться с другими детьми для целей
конструирования и планирования, и он же стремится извлекать пользу от
общения со своим учителем и готов превзойти любой идеальный
прототип",--отмечал Э. Эриксон.
Четвертую стадию развития личности, которую психоанализ называет
"латентным" периодом, а Э. Эриксон -- временем "психосексуального
моратория", характеризует определенная дремотность инфантильной
сексуальности и отсрочка генитальной зрелости, необходимая для того, чтобы
будущий взрослый человек научился техническим и социальным основам трудовой
деятельности. Школа в систематическом виде приобщает ребенка к знаниям о
будущей трудовой деятельности, передает в специально организованной форме
"технологический это с" культуры, формирует трудолюбие. На этой стадии
ребенок учится любить учиться и учится наиболее самоотверженно тем типам
техники, которые соответствуют данному обществу.
Опасность, подстерегающая ребенка на этой стадии, состоит в чувствах
неадекватности и неполноценности. По мнению Э. Эриксона, "ребенок в этом
случае переживает отчаяние от своей неумелости в мире орудий и видит себя
обреченным на посредственность или неадекватность". Если в благоприятных
случаях фигуры отца и матери, их значимость для ребенка отходят на второй
план, то при появлении чувства своего несоответствия требованиям школы семья
вновь становится убежищем для ребенка.
Э. Эриксон подчеркивает, что на каждой стадии развивающийся ребенок
должен приходить к жизненно важному для него чувству собственной
