бывала в нашем доме. Мы обычно называли ее "Мадам
Француженкой", а Е.П.Б. звали просто "Мадам". Дама эта
впоследствии поехала вместе с Е.П.Б. на ферму Эдди. В то время она
жила недалеко от нас на Генри Стрит. Она предложила Е.П.Б.
переехать к ней, пока не пройдут ее денежные затруднения, и г-жа
Блаватская приняла это предложение и оставила наш дом. Многие из
нас, и особенно мисс Паркер, продолжали поддерживать с ней связь и
посещали воскресные собрания, которые устроили у себя обе дамы. Я
на этих собраниях не бывала...
Вскоре после этого г-жа Блаватская получила деньги из России и
переселилась на 14 улицу в дом 4. Это был очень непретенциозный дом
с баром внизу и меблированными комнатами в двух верхних этажах. В
этот дом мисс Паркер однажды взяла меня с собой... Там я увидала
г-жу Блаватскую в бедно обставленной комнате наверху...
Через несколько дней я услыхала, что она уехала в Итаку, чтобы
передать Корсону " профессору Корнуэльского университета
кольцо, которое было ей доверено кем-то из ее тайных Водителей и
которое должно было свидетельствовать о Посланце. Этот мой визит к
Е.П.Б. был последним, когда я ее видела. Дальнейшая ее жизнь хорошо
известна и описана другими". [23, декабрь, 1931]
Полковник Олькотт продолжает дальнейшее описание ее жизни в 1873
г.: "В октябре умер ее всегда снисходительный, терпеливый,
любимый ею отец*; и 29 числа того же месяца она получила телеграмму
из Ставрополя от своей сестры "Элизы", которая извещала о
смерти отца и о полученном ею наследстве " примерно 1000 рублей.
Она эти деньги получила и переехала в новую, лучшую квартиру,
расположенную на Юнион-Сквер, на 16-й Ист-Стрит и на Ирвинг Плейс.
По этому последнему адресу я и нашел ее после возвращения c фермы
Эдди". [18, т.1, с.29]
ГЛАВА 29
ВСТРЕЧА ОСНОВАТЕЛЕЙ ТЕОСОФСКОГО ОБЩЕСТВА
Полковник Олькотт писал об этой встрече, происшедшей в 1874 году, в
своих репортажах с фермы Эдди в газету "New York Daily
Graphic" и в книге "Люди с того света". Передаем это
вкратце: "Появление 14 октября некоей высокопоставленной и
одаренной русской дамы было значительным событием... в процессе
проявления феноменов в Читтендене. Эта дама " Елена П. де
Блаватская, успела много повидать на своем веку. Она объездила
почти все страны Востока, искала остатки древних культур у подножия
египетских пирамид, своими глазами видела таинственные обряды в
индуистских храмах, в сопровождении вооруженного эскорта посетила
далекую Центральную Африку. Приключения, которые были с нею,
встречи с особенными людьми, ужасные события, происходившие во
время ее путешествия на суше и на море, " из всего этого можно
было бы составить самый романтический рассказ, когда-либо
написанный биографом. За всю свою жизнь я не встречал такого
интересного человека". [17, с.293, 294]
Через 18 лет он начал публиковать в "Theosophist" свои
"Страницы старого дневника", тогда под названием
"Oriental Series", и в них писал: "Говоря о рождении
Теософского Общества, я должен начать с самого начала, с того, как
впервые встретились его основатели. Эта встреча была весьма
прозаической: я сказал " "Permettez moi, Madame"
("Позвольте мне, мадам") и протянул руку с огнем к ее
сигарете. Наше знакомство началось в дыму, но оно вызвало большое
неугасимое пламя.
...Особые обстоятельства свели нас вместе. В один прекрасный день
июля месяца 1874 года я сидел в своей адвокатской конторе и
обдумывал одно очень важное дело, которое получил от Нью-Йоркского
муниципалитета, как вдруг мне пришла в голову мысль, что вот уже
годы я не обращаю внимания на спиритуалистическое движение... Я
вышел на улицу и на углу купил номер журнала "Banner of
Light". В нем я прочел о совершенно невероятных феноменах,
происходящих на какой-то ферме в районе Читтендена, в штате
Вермонт. Я сразу решил, что если все это правда, то мы здесь
встретились с важнейшим явлением современной науки, и что мне надо
поехать туда и во всем убедиться самому. Так я и сделал. Все
оказалось так, как было описано в журнале. Я там провел три или
четыре дня и вернулся в Нью-Йорк. О своих наблюдениях я написал в
газете "New York Sun"... Потом редактор "New York Daily
Graphic" поручил мне снова поехать в Читтенден и взять с собой
какого-нибудь художника, который мог бы по моим указаниям рисовать
происходящие явления... 17 сентября я вернулся на ферму Эдди... Я
поселился в этом таинственном доме и в течение 12 недель ежедневно
переживал сверхъестественные вещи... Дважды в неделю газета
"Daily Graphic" печатала мои письма про "духов
Эдди", иллюстрированные художником Капесом. Эти письма обратили
на себя внимание г-жи Блаватской и привели к тому, что она поехала
в Читтенден. Это и свело нас вместе...
На ферме обычно обедали в 12 часов. Она появилась в столовой с
какой-то французской дамой*, и когда мы вошли, они уже сидели за
столом. И прежде всего мне бросилась в глаза ярко-красная
гарибальдийская рубаха на первой даме, которая так контрастно
выглядела по сравнению с окружающим ее тусклым фоном. Ее волосы
были тогда пышные, светлые, шелковистые, вьющиеся, едва доходили до
плеч и напоминали тонкое руно. Они и ярко-красная рубаха привлекли
мое внимание, прежде чем я смог рассмотреть ее черты подробнее. У
нее было массивное калмыцкое лицо, сила, образованность и
выразительность его контрастировала с заурядными образами, так же
как ее красное одеяние среди серых и бледных тонов стен, мебели и
безликой одежды остальных гостей.
Дом Эдди постоянно посещали с целью увидеть медиумические феномены
самые разнообразные и необычные люди. Когда я увидал эту
эксцентричную даму, я подумал, что это одно из таких лиц.
Остановившись на пороге, я шепнул Капесу: "О! Посмотрите на
этот экземпляр!.." Когда обед закончился, обе дамы вышли, г-жа
Блаватская скрутила себе сигарету, и я протянул ей огонь, чтобы
иметь повод заговорить с нею" [18, т.1, с.1-5]
Надо сказать, что полковник Олькотт был убежденным и увлеченным
спиритуалистом, в то время как Е.П.Б. к спиритуализму относилась
критически. При этом в 1873 году ее ясновидческие способности были
в полном расцвете. "Я никогда не была знакома ни с одним
медиумом и никогда не была ни на одном спиритическом сеансе, "
писала она в одном письме, " до марта 1873 г., когда
присутствовала на одном в Париже, на пути в Америку. Только в
августе 1873 года я впервые в моей жизни познакомилась с
учениями спиритов. До этого времени у меня было лишь общее и очень
неясное представление об учении Алана Кардека. Но когда я услыхала
американские спиритуалистические претензии о "Летней Земле"
("Summer Land") и т.п., я категорически все это отвергла...
Еще раз повторяю, что я никогда не была спиритуалисткой... Я всегда
была убеждена в истинности медиумических феноменов, и если
признавать, что такие явления, совершаемые через организм человека
его волей или каким-либо другим посредничеством, означает быть
"спиритуалистом", то тогда, конечно я была
"спириуалисткой" уже 50 лет тому назад, т.е., задолго до
рождения современного спиритуализма.
В начале 1872 года, после возвращения из Индии, я в Каире
попыталась создать Спиритуалистическое Общество по методу Алана
Кардека (иного не знала), имея целью произведением феноменов
подготовить людей к оккультной науке. У меня были там два
несовершенных французских медиума, которые открыли мне такие
медиумистические трюки, каких я и во сне не могла бы увидеть. Я
тогда прервала сеансы..." [8, т.ХХ, с.190]
По возвращении с фермы Эдди Е.П.Б. написала в "Daily
Graphic" описание происходивших там феноменов. Статья
называлась "Удивительные манифестации духов, ответ д-ру
Берду". Приводимое ниже описание "духов" цитируется из
этой статьи. "Я находилась у Эдди 14 дней. За это короткое
время произошло 119 появлений "духов", из которых я хорошо
узнала 7. Признаюсь, что только я одна узнала их, так как остальная
публика " люди, мало путешествовавшие по Востоку. Однако особые
одежды этих "духов" ясно видели все.
Первым был грузинский юноша в своей национальной величественной
одежде. Я его узнала и расспросила на грузинском языке об
обстоятельствах, которые знала только я одна. Он меня понял и
ответил. Когда я по просьбе полковника Олькотта, сказанной мне
шепотом, попросила его, также на грузинском языке, сыграть
черкесский танец " лезгинку, он немедленно сыграл его на
гитаре".
Версия полковника Олькотта в его книге "Люди с того света":
"Тогда к русской даме пришел первый дух-посетитель. Это был
человек среднего роста, хорошо воспитанный, в грузинской рубашке с
широкими рукавами и длинной красивой накидке. На нем были широкие
брюки и желтые кожанные туфли. Он носил белую тюбетейку или феску с
кисточкой. Она его сразу узнала, как Михалко Гегидзе, который жил и
умер в Грузии, в Кутаиси. Он был слугой ее родственницы, г-жи
Витте, и в Кутаиси был в ее распоряжении.
На следующий вечер к г-же Блаватской пришел новый дух " Хасан Ага.
Это был богатый торговец из Тифлиса, которого она хорошо знала. Он
увлекался черной магией и иногда оказывал помощь своим знакомым,
угадывая их будущее с помощью комплекта чудодейственных камней,
которые он по дорогой цене получил из Аравии. Одежда Хасана
состояла из длинного желтого сюртука, турецких шаровар, бешмета и
черной каракулевой шапки-папахи, покрытой нарядным башлыком,
разукрашенные концы которого были переброшены через плечи".
Е.П.Б. говорила о нем так: "Второй был старым человеком малого
роста. Одет он был как персидский торговец. Его одежда была
полностью национальной, вплоть до концов обуви, которую он однако
снял, чтобы быть в чулках. Свое имя он назвал достаточно звучным
шепотом. Это был старый Хасан Ага, которого я и моя семья знали в
Тифлисе более 20 лет, наполовину грузин, наполовину перс. На
персидском языке он сказал, что ему надо доверить мне какую-то
тайну. Трижды он начинал какую-то фразу, но не мог довести ее до
конца.
Третьим был огромного роста мужчина в великолепном курдистанском
военном облачении. Он не говорил, но кланялся по восточному обычаю,
поднимал свой разукрашенный яркими перьями меч и помахивал им. Я
сразу узнала его. Это был Сафар Али-Бек, вождь племени курдов,
который всегда провожал меня в моих поездках верхом по Армении в
районе горы Арарат. Однажды он спас мне жизнь. Он склонился к
земле, как бы поднимая горсть песка, и затем развеял его, после
чего прижал руку к груди, " жест, который встречается только у
племени Курдистана.
Четвертый был черкесом. Можно было подумать, что я нахожусь в
Тифлисе, " так безукоризнена была его одежда "нукера".
"Нукер" " это человек, который бежит или впереди седока,
или позади его. Он говорил, но больше поправлял мои слова, которые
я произнесла неправильно. Когда я вновь их повторила, он, улыбаясь,
поклонился и на чистейшем татарском "гутурали" сказал
слова, которые так знакомо звучат в моих ушах: "Чок якши"
("хорошо") и ушел.
Пятой показалась старая женщина в русском платке. Она сказала мне
по-русски, называя меня ласкательным именем, как она это делала во
время моего детства. Я узнала служившую в нашей семье няню моей
сестры.
Шестым появился огромный сильный негр. На голове его была
удивительная величественная прическа " какое-то подобие рогов из
волос, перевязанных чем-то белым или желтым. Вид его мне показался
знакомым, но я не могла припомнить, где я его видела. Тогда он
произвел несколько быстрых движений, и эта мимика помогла мне его
узнать. Это был колдун из Центральной Африки. Он широко улыбнулся и
исчез.
Седьмым появился высокий седой господин, одетый в черный сюртук. На
шее его, на красной ленте с двумя черными полосками, висел орден
Св. Анны. Мне показалось, что это мой отец, хотя он был намного
стройнее. С волнением я заговорила с ним по-английски, спросив:
"Вы мой отец?" Он отрицательно покачал головой и ответил,
как любой смертный, на русском языке: "Нет, я твой дядя".
Все присутствовавшие услышали это и запомнили слово
