т.1, с.55] Этот факт подтверждает и генерал Даблдэй в своем письме,
отправленном в "Religio Philosophical Journal", в Чикаго,
28 апреля 1878 года, где говорится, что упомянутое выше письмо от
м-ра Бетанелли привело к браку; что он угрожал покончить с собой, и
она вышла за него замуж с целью это предотвратить, так как еще
будучи юной и миловидной, она уже была причиной двух самоубийств*;
и что это единственная причина, объясняющая это странное
бракосочетание. [22]
Мадам Блаватская, вне всякого сомнения, считала себя вдовой. Она
думала так многие годы. Вс. С.Соловьев цитирует ее письмо,
опубликованное в январе 1886 года: "...около восьми лет тому
назад я натурализовалась и сделалась гражданкой Северо-Американских
Соединенных Штатов, вследствие чего потеряла все права на ежегодную
пенсию в 5000 рублей, которая принадлежит мне, как вдове высшего
русского сановника..." На это Соловьев дал следующее
примечание: "Что скажет скромный и почтенный, поныне
здравствующий старец Н.В.Блаватский, когда узнает, что он
"высший русский сановник" и что его вдова при его жизни,
должна получать целых 5000 рублей ежегодной пенсии!.. Какая ирония
судьбы!" [4, с.167]
Госпожа Желиховская, сестра Е.П.Б, отвечая Соловьеву, писала:
"Елена Петровна Блаватская сама не выдавала себя за вдову, но
таковой ее признали тифлисские власти, выславшие ей в 1884 году
свидетельство, где она была названа "вдовой действительного
статского советника Н.В. Блаватского". Не будучи с ним в
сношениях более двадцати пяти лет, она совершенно потеряла его из
виду и не знала, как и мы, " жив он или умер. Это вина тифлисской
полиции, а никак не ее". [4, с.315]
Е.П.Б. пришла в ужас, когда до нее дошли слухи о заявлениях
Соловьева. Она писала мистеру Синнету: "Соловьев грозит мне,
что господин Блаватский не умер, а является "очаровательным
столетним старичком", который на многие годы скрылся у своего
брата " отсюда ложные сведения о его смерти. Представьте себе
публикацию Мемуаров, если он действительно жив, а я не
вдова!!! Вот будет картина, и вы потеряете репутацию вместе
со мной. Пожалуйста, отложите подготовку книги, по крайней мере, ее
публикацию". В постскриптуме она добавила: "Может быть то,
что Соловьев говорит о старом Блаватском, "которого я
преждевременно похоронила" " это злонамеренная ложь с целью
погубить меня, а может и нет. Я никогда не имела официального
подтверждения о его смерти, мне об этом сообщала моя тетя, что
"его карьера завершилась, сам он уехал много лет назад", и
затем пришло известие, что "он умер". Я никогда и не думала
об этом старичке; он был для меня пустым местом, не был даже
законным, хотя и ненавистным мужем. И все же, если
это окажется правдой " (его отец умер в 108 лет, а моя бабка около
112), а мы все время говорили о нем, как будто он уже в Дэвакхане
или в Авикхи [в раю или в аду] " все это доставит мне множество
хлопот". [14, с.179, 180]
Вернемся вновь к описанию этого брака полковником Олькоттом:
"Он [Бетанелли] заявил, что ему не нужно ничего, кроме
возможности видеть ее, что его чувство, ни что иное, как
бескорыстное обожание ее интеллектуального величия и, что он не
претендует ни на какие привилегии супружеской жизни. Он так
досаждал ей, что это граничило с безумием и она, в конце концов,
поддавшись этим уговорам, согласилась стать его номинальной женой,
но с условием, что она сохранит свое собственное имя, свободу и
независимость, как и прежде. Итак, их сочетал законным браком самый
уважаемый священник Филадельфии, и они устроили свои "лары"
и "пенаты" в небольшом доме на Сансом-Стрит, где я гостил
во время своего второго приезда в этот город, после того, как была
закончена и опубликована моя книга. Я не был свидетелем церемонии
бракосочетания, хотя в тот момент находился в их доме и видел их,
когда они вернулись из резиденции священника после свершения
обряда". Бракосочетание состоялось между 11 и 22 марта
1875 года, а Бетанелли упоминал о переезде на Сансом-Стрит в письме
генералу Липпиту 22 марта: "В тот вечер я забыл вручить Мадам
письмо, которое принес с почты, и когда мы сидели за обеденным
столом, Джон [Кинг] многократно упрекал меня в забывчивости,
спрашивал, почему же я не передал ей это письмо и т.д. С тех пор,
как мы переехали в этот дом, Джон дважды вынимал из рамки свой
портрет, держал его у себя несколько дней и возвращал обратно " и
все происходило очень быстро, подобно блеску молнии. Нет конца этим
чудесам. Несмотря на то, что я стал спиритуалистом пять месяцев
назад, я был свидетелем множества спиритических феноменов и
наблюдал их ежедневно больше, чем многие другие за всю свою жизнь.
Почти каждый день мы являлись свидетелями выдающихся
сверхтаинственных феноменов Джона". [23, февраль, 1924]
Полковник Олькотт оставил несколько интересных воспоминаний,
относящихся к этому периоду: "Во время моего приезда в
Филадельфию днем и вечером проходили симпозиумы по оккультному
чтению, обучению и феноменам... Я помню, чему были свидетелями и
другие, как однажды Е.П.Б. демонстрировала нам фотографию, которая
вдруг исчезла из рамки, а на ее месте в то же мгновение появился
портрет Джона Кинга; все присутствующие видели это... Однажды я
принес полотенца, полагая, что в доме их недостаточно. Мы разрезали
их, и она собиралась уже использовать их, не подрубив; но я
высказался против такого ведения хозяйства и она согласилась
подшить их. Не успела она приступить к работе, как с возгласом
"отвяжись, дурень!" толкнула кого-то под столом. "В чем
дело?" " спросил я. "О, это один противный элементал
дергает меня за платье и просит, чтобы я заняла его какой-нибудь
работой", " ответила она. "Отлично, " сказал я, " это
то, что надо; пусть он и подрубит полотенца. Зачем вам обременять
себя? Тем более, что шьете вы из рук вон плохо". Она
рассмеялась, пожурила меня за нелестный отзыв, но сразу не пошла
навстречу этому маленькому слуге, шалившему под столом. Наконец, я
все-таки убедил ее; она велела мне положить полотенца и иголку с
нитками в книжный шкаф со стеклянными дверцами, отделанными толстым
зеленым шелком, который стоял в дальнем углу комнаты. Закрыв этот
шкаф, я сел возле нее и мы вновь окунулись в беседу на излюбленную,
занимавшую нас тему " об оккультных науках. Примерно через
четверть часа или минут через двадцать я услышал под столом писк
вроде мышиного, после чего Е.П.Б. сказала, что "этот
надоеда" закончил с полотенцами. Я открыл книжный шкаф и
обнаружил дюжину полотенец, подрубленных не очень неумело, даже
ребенок сделал бы лучше. Вне всякого сомнения они были подшиты,
причем находясь внутри закрытого шкафа, к которому Е.П.Б. не
подходила в тот период времени. Было 4 часа дня, то есть все
происходило при дневном свете". [18, т.1, с.43] Таков был
маленький элементал, которого Е.П.Б. называла "Поу Дхи".
"Ее дом в Филадельфии был построен по обычному плану. Это было
здание с пристройкой сзади. На первом этаже находилась столовая, а
на втором " гостиная и спальня. Спальня Е.П.Б. была первой на
втором этаже основного здания; напротив лестницы находилась та
гостиная, в которой подшивались полотенца, оттуда, при открытой
двери, можно было увидеть комнату Е.П.Б.
Мы сидели в гостиной, затем она вышла, чтобы взять что-то из своей
спальни. Я видел, как она поднялась на несколько ступенек и вошла в
свою комнату, оставив дверь открытой. Время шло, но она не
возвращалась. Я долго ждал и, потеряв терпение, позвал ее. Ответа
не последовало и я забеспокоился, опасаясь, что она в
бессознательном состоянии и зная, что она не занята приватно,
так как дверь была оставлена открытой, я направился в ее комнату,
еще раз позвал и вошел; ее нигде не было, даже под кроватью и в
туалетной комнате. Она исчезла и не могла выйти обычным путем, так
как за исключением двери на лестницу там не было другого выхода, ее
комната была сul de sac ("тупиковой"). Я сохранял
абсолютное хладнокровие в процессе длительного курса экспериментов,
но это привело меня в состояние сильного замешательства и
обеспокоило. Я вернулся в гостиную, закурил свою трубку и попытался
разобраться в этой загадке... Мне пришло в голову, что я стал
участником весьма тонкого эксперимента на ментальном уровне и
решил, что Е.П.Б. просто отключила мои органы чувств, от
возможности наблюдать ее присутствие в комнате и вероятно находится
лишь в двух шагах от меня.
Через некоторое время она спокойно вышла из своей комнаты и
вернулась ко мне в гостиную. Когда я ее спросил, где же она была,
то, усмехнувшись, она сказала, что у нее были кое-какие дела в
оккультном мире, и поэтому ей пришлось сделаться невидимой. Но как
это произошло, она не объяснила. Вот такие шутки она проделывала со
мной и с другими в разное время, до и после нашего путешествия в
Индию". [18, т.1, с.43-47]
Что касается ее брака, полковник Олькотт писал: "Когда я лично
выразил свое изумление по поводу этого, как я считал, глупого
поступка " замужества с человеком значительно моложе ее и стоящим
невообразимо ниже в ментальной практике; с тем, кто никогда не
будет для нее подходящим спутником, и с весьма скромными средствами
(его денежные дела еще не определились), она сказала, что это было
несчастье, которого она не могла избежать. Их судьбы были на время
связаны неумолимой кармой, и этот союз являлся для нее своего рода
наказанием за ужасную гордость и воинственность, которые стали
помехой на пути ее духовной эволюции, в то время как для молодого
человека в этом не было никакого вреда". Такова вторая причина
этого брака.
Третья и весьма удивительная версия была выдвинута Вс.С.
Соловьевым, но она должна приниматься с оговоркой, так как он
руководствовался стремлением выставить себя в благоприятном свете
перед публикой и очернить Е.П.Б. Он утверждал, что однажды она
говорила ему: "...вот что со мною случилось... Несколько лет
тому назад, в Америке... Я уже была почти так же стара и
безобразна, как теперь... А между тем, ведь, на свете бывают всякие
безобразия, в меня влюбился там молодой и красивый армянин... Вдруг
он является ко мне в дом и начинает обращаться со мною, как только
муж может обращаться с женой. Я его гоню вон; но он не идет, он
говорит, что я его жена, что мы накануне с ним законно обвенчались,
обвенчались при свидетелях, в числе которых был и Олькотт,... он,
представьте мой ужас, подтверждает... Он был свидетелем на свадьбе
и подписался... Так, ведь, мне каких денег стоил развод с этим
армянином!.." [4, с.203] Это не согласуется с рассказом самого
полковника Олькотта, что он не был свидетелем при этом
бракосочетании.
М-р К.Джинараджадаса опубликовал статью с названием "Е.П.Б. и
Е.П.Блаватская" в журнале "Theosophist", в мае 1923
года, в которой говорится, что "если бы полковник Олькотт
вспомнил о том, что рассказывал ему Учитель Серапис о ее браке с
М.К.Б., он описал бы все совсем иначе". Перед тем, как перейти
к рассмотрению писем Учителя Сераписа, необходимо вспомнить о
болезни, которая свалилась на Е.П.Б. вскоре после ее замужества.
"Spiritual Scientist" 18 июля сообщал: "Прошлой зимой
[в январе] она упала на тротуар, сильно повредив при этом ногу, в
результате чего началось воспаление надкостницы, которое сильно
прогрессировало, так что и сейчас неясно, будет ли ее нога
ампутирована или останется навсегда парализованной". [22] Она
писала генералу Липпиту 13 февраля: "Я чуть не сломала себе
ногу, когда тяжелая кровать, упав, придавила меня, в тот момент,
когда я пыталась ее подвинуть". В апреле она писала ему же:
"Сегодня получила ваше письмо. Вежливость обязывает ответить
сразу, но я так больна, что поругалась с Олькоттом, поиздевалась
над Б[етанелли], поспорила с Джоном, довела до обморока кухарку и
до форменных конвульсий свою канарейку; успокоившись на этом, я
легла в постель и предалась воспоминаниям о старике Блаватском.
Последние происшествия я считаю насмешкой Судьбы; предпочитая все
что угодно этому кошмару, в три часа ночи, глотая таблетки Брауна,
