сем маленькие арфы, которые нужно было держать в руках; были арфы по-
больше, которые держали на коленях; были также большие арфы, которые
стояли на полу, а одна арфа была совсем огромная: чтобы играть на ней,
нужно было взбираться на лесенку.
Вечер еще не наступил, но все уже собрались вокруг площадки и ждали
гостей из Змеевки. Первым приехал Гвоздик. Он был в чистенькой рубашке,
умытый, причесанный. Правда, один вихор на самой макушке торчал у него
кверху вроде петушиного гребешка, но все-таки было видно, что Гвоздик
основательно поработал над своей прической.
- Вот теперь вы хороший малыш, - сказала ему Кисонька. - Вам, навер-
но, самому приятно быть таким нарядным и чистеньким.
- Конечно, - согласился Гвоздик, одергивая на себе рубашку.
Вслед за Гвоздиком приехали Шурупчик и Бублик, а за ними стали появ-
ляться и другие жители Змеевки. Хотя их никто и не приглашал, но каждый
из них говорил, что он приехал поблагодарить малышек за фрукты, и тут же
получал приглашение остаться на бал.
А Незнайка на самом деле просидел в одуванчиках до начала бала. По
правде сказать, он не столько сидел, сколько лежал, то есть, попросту
говоря, спал, но, как только увидел, что малыши начинают собираться, он
вылез и направился прямо к площадке.
Малыши увидели его и стали кричать:
- А, врунишка, и ты пришел! Ну-ка иди расскажи, как ты вверх ногами
летал!
- Ну-ка расскажи, как ты облако вместо киселя съел! - закричал, подс-
какивая к нему, Пончик.
Незнайка страшно обиделся. Он повернулся и пошел куда глаза глядят.
Малыши кричали ему что-то вдогонку и смеялись, но он даже не слышал.
Не разбирая дороги, он забрел на край города, наткнулся там на забор
и набил на лбу шишку. Остановившись, он поднял глаза и увидел на заборе
надпись: "Незнайка дурак".
- Ну вот! - сказал Незнайка. - Уже про меня начинают писать надписи
на заборах.
Ему стало так жалко себя, так жалко, что и сказать нельзя! Он прижал-
ся к забору лбом, и слезы закапали из его глаз.
- Ах, какой я несчастный! - говорил он. - Все теперь смеются надо
мной! Все меня презирают! И никто, никто на свете не любит меня!
Он долго стоял, прижимаясь к забору лбом, а слезы все лились и никак
не могли остановиться. Вдруг он почувствовал, что его кто-то трогает за
плечо, и чей-то ласковый голос сказал:
- Не плачьте, Незнайка!
Он обернулся и увидел Синеглазку.
- Не надо плакать, - повторила она.
Незнайка отвернулся от нее, вцепился руками в забор и завыл еще гром-
че. Синеглазка молча погладила его по плечу рукой. Незнайка задергал
плечом, стараясь сбросить ее руку, и даже ногой задрыгал.
- Ну, не надо, не надо быть таким злым! - ласково заговорила она. -
Ведь вы добрый, хороший малыш. Вам хотелось казаться лучше, поэтому вы
стали хвастаться и обманывать нас. Но теперь ведь вы больше не будете
делать так? Не будете?
Незнайка молчал.
- Скажите, что не будете. Ведь вы хороший!
- Нет, я плохой!
- Но ведь бывают и хуже.
- Нет, я самый плохой...
- Неправда! Гвоздик был хуже вас. Вы никогда не делали таких пакос-
тей, какие позволял себе Гвоздик, а ведь и он в конце концов исправился.
Значит, если вы захотите, то тоже сможете сделаться лучше. Скажите, что
больше не будете делать так, и начинайте новую жизнь. О старом больше не
будем вспоминать.
- Ну, не буду! - угрюмо буркнул Незнайка.
- Вот видите, как хорошо! - обрадовалась Синеглазка. - Теперь вы пос-
тараетесь быть честным, смелым и умным, будете совершать хорошие поступ-
ки, и вам не придется больше выдумывать, чтобы казаться лучше. Правда?
- Правда, - ответил Незнайка.
Он грустно взглянул на Синеглазку и улыбнулся сквозь слезы.
Синеглазка взяла его за руку:
- Пойдемте туда, где все.
Скоро они были у танцевальной площадки. Пончик увидел, что Незнайка
возвращается с Синеглазкой, и заорал во все горло:
- Незнайка обманщик! Незнайка осел!
- Расскажи, как ты облако проглотил! - закричал Сиропчик.
- Стыдно, малыши! - воскликнула Синеглазка. - Зачем вы его дразните?
- А зачем он обманывал? - сказал Пончик.
- Разве он вас обманывал? - удивилась Синеглазка. - Он обманывал нас,
а вы молчали - значит, были с ним заодно!
- Вы ничем не лучше его! - воскликнула Снежинка. - Вы ведь знали, что
он врет да хвастает, и никто не остановил его. Никто не сказал ему, что
это нехорошо. Чем же вы лучше?
- Мы и не говорим, что мы лучше, - пожал Пончик плечами.
- Ну и не дразните его, раз сами не лучше! - вмешалась в разговор Ки-
сонька. - Другие на вашем месте давно помогли бы ему исправиться.
Пончику и Сиропчику стало стыдно, и они перестали дразнить Незнайку.
Ласточка подошла к нему и сказала:
- Бедненький! Вы плакали? Вас задразнили. Малыши такие взбалмошные,
но мы не дадим вас в обиду. Мы не позволим никому вас дразнить. - Она
отошла в сторону и зашептала малышкам: - С ним надо обращаться поласко-
вее. Он провинился и за это наказан, но теперь он раскаялся и будет вес-
ти себя хорошо.
- Конечно! - подхватила Кисонька. - А дразнить - это плохо. Он обоз-
лится и начнет вести себя еще хуже. Если же его пожалеть, то он сильнее
почувствует свою вину и скорее исправится.
Малышки окружили Незнайку и стали его жалеть. Незнайка сказал:
- Я раньше не хотел водиться с малышками и считал, что малыши лучше,
а теперь я вижу, что малыши вовсе не лучше. Малыши только и делали, что
дразнились, а малышки заступились за меня. Теперь всегда буду с малышка-
ми дружить.
Глава двадцать девятая
НА БАЛУ
Тут заиграла музыка, и все бросились танцевать. Торопыжка закружился
с черноволосой Галочкой, Знайка танцевал со Снежинкой, Ворчун - с Лас-
точкой. И - кто бы мог подумать! - доктор Пилюлькин танцевал с Медуни-
цей. Да, да! Медуница тоже пришла на бал. Вместо белого халата, в кото-
ром все привыкли видеть ее, она надела красивое платье с цветочками и
совсем не была похожа на ту строгую Медуницу, которая так властно распо-
ряжалась у себя в больнице. Она кружилась в танце, положив свою руку на
плечо Пилюлькину, и, улыбаясь, говорила ему:
- Сознайтесь все-таки, что наш метод лечения гораздо лучше вашего.
Разные ссадины, раны, царапины, синяки, чирьи и даже нарывы следует ма-
зать медом. Мед - очень хорошее дезинфицирующее средство и предохраняет
от нагноения.
- Не могу с вами согласиться, - спорил доктор Пилюлькин. - Все раны,
царапины, ссадины следует мазать йодом. Йод тоже очень хорошее дезинфи-
цирующее средство и предохраняет от нагноения.
- Но согласитесь все-таки, что ваш йод обжигает кожу, в то время как
лечение медом проходит совершенно безболезненно.
- Могу согласиться, что лечение медом может оказаться подходящим
только для малышек, но для малышей ваш мед совсем не годится.
- Почему же? - удивилась Медуница.
- Вы ведь сами сказали, что лечение медом проходит безболезненно.
- А вам обязательно надо, чтобы было болезненно?
- Обязательно, - ответил доктор Пилюлькин. - Если малыш полезет через
забор и оцарапает ноту, то царапину надо прижечь йодом, чтобы малыш за-
помнил, что лазить через забор опасно, и в другой раз не лез через за-
бор.
- А в другой раз он полезет не через забор, а заберется на крышу,
упадет и разобьет себе голову, - сказала Медуница.
- Тогда мы намажем ему голову йодом, и он запомнит, что лазить на
крышу тоже опасно. Йод имеет очень большое воспитательное значение.
- Доктор должен думать не о воспитательном значении, а об облегчении
страданий больного, - ответила Медуница. - Своим же йодом вы только уве-
личиваете страдания.
- Доктор обо всем должен думать, - сказал Пилюлькин. - Конечно, если
вы лечите малышек, то можете вообще ни о чем не думать, но когда вы ле-
чите малышей...
- Поговорим лучше о чем-нибудь другом, - перебила его Медуница. - С
вами просто невозможно танцевать.
- Нет, это с вами невозможно танцевать!
- Вы не очень-то вежливы!
- Да, я невежлив, когда при мне высказывают такие невежественные
взгляды.
- Это вы высказываете невежественные взгляды! Вы не доктор, а нес-
частненький лекаришка.
- А вы... вы!..
От обиды доктор Пилюлькин не мог ничего сказать.
Он остановился посреди танцевальной площадки и судорожно открывал
рот, словно вытащенная из воды рыба. На него стали налетать танцующие
пары. Медуницу совсем затолкали. Она дернула его за рукав:
- Ну, танцуйте! Чего же вы стали? Мы всем мешаем!
Пилюлькин махнул рукой, и они снова принялись танцевать. Сначала тан-
цевали молча, потом опять принялись спорить о методах лечения.
Пончик танцевал с Кубышкой. Между ними происходил совсем другой раз-
говор.
- Любите ли вы конфеты? - спрашивал Пончик.
- Очень, - отвечала Кубышка. - А вы?
- Я тоже. Но больше всего я люблю пирожные.
- А я больше всего на свете люблю мороженое.
Винтик танцевал с Белочкой.
- Я мечтаю выучиться ездить на автомобиле, - говорила Белочка. - У
нас многие малышки научились - значит, и я смогу.
- Это очень просто, - подтвердил Винтик. - Сначала нужно выжать сцеп-
ление, потом дать газ...
Незнайка танцевал с Синеглазкой. Впрочем, это только так говорится,
что Незнайка танцевал. На самом деле танцевала одна Синеглазка, а Нез-
найка прыгал как козел, наступал Синеглазке на ноги и все время толкал
других. Наконец Синеглазка сказала:
- Давайте посидим лучше.
Они сели на лавочке.
- А знаете, - сказал Незнайка, - я ведь вовсе не умею танцевать.
- Вот и хорошо, что вы сами признались, - ответила Синеглазка. - Дру-
гой на вашем месте наврал бы с три короба, сказал бы, что у него и ноги
болят и руки, а вот вы честно сказали, что не умеете. Я вижу, что с вами
можно дружить.
- Конечно, можно, - согласился Незнайка.
- Мне нравится дружить с малышами, - сказала Синеглазка. - Я не люблю
малышек за то, что они слишком много воображают о своей красоте и вер-
тятся перед зеркалом.
- Малыши тоже есть такие, которые любят смотреться в зеркало, - отве-
тил Незнайка.
- Но ведь вы не такой, Незнайка? Правда, вы не такой?
- Нет, я не такой, - ответил Незнайка.
И соврал. На самом деле частенько, когда никто не видел, он вертелся
перед зеркалом и думал о своей красоте. Как и каждый другой малыш, впро-
чем.
- Я очень рада, что вы не такой, - ответила Синеглазка. - Мы будем с
вами дружить. У меня есть интересное предложение. Давайте писать друг
другу письма. Сначала вы напишете мне письмо, а потом я вам.
"Вот те раз!" - подумал Незнайка, который умел писать только печатны-
ми буквами и очень стеснялся показать свою необразованность.
- Зачем же письмо? - растерянно пробормотал он. - Мы ведь недалеко
живем. Можно и так поговорить.
- Ах, какой вы скучный, Незнайка! Вы ничего не хотите для меня сде-
лать. Ведь это так интересно - письмо получить!
- Ну хорошо, - согласился Незнайка. - Я напишу письмо.
Скоро стемнело. Вокруг загорелись сотни разноцветных фонариков. Они
сверкали и на деревьях и на палатках. Кое-где они были спрятаны в траве
под деревьями, и от этого казалось, что сама трава светится каким-то
волшебным светом. Нижняя часть беседки, над которой помещался оркестр,
была задернута красивым голубым занавесом. Неожиданно занавес открылся,
и все увидели за ним сцену.
На сцену вышла поэтесса Самоцветик и закричала:
- Тишина! Тишина! Сейчас будет концерт. Внимание!
Все уселись на лавочки и приготовились слушать.
- Внимание! - продолжала кричать Самоцветик. - Первая выступаю я. Я
прочитаю вам свои новые стихи о дружбе.
Малыши и малышки громко захлопали в ладоши. Как только аплодисменты
стихли, Гусля взмахнул своей дирижерской палочкой, оркестр заиграл, и
Самоцветик начала читать под музыку свои новые стихи о дружбе. Эти стихи
