Ну, вызвали, естественно, милиционера, показали ему Ваню.
Милиционер посмотрел и говорит: "А я уж и не помню, какой тот
мальчишка-то был, да, сдается мне, этот Ваня не тот мальчик, что я
задержал". Потом он еще пригляделся к нему и говорит: "Да, теперь я точно
вижу, что это не тот". Так эта история ничем и кончилась. А могли Ваниного
отца на пятнадцать суток арестовать ни за что ни про что. А того парнишку,
который Ваней Сидоровым назвался, так и не нашли.
- Да, найдешь его! - сказал управдом. - Видно, стреляный воробей
оказался.
- Еще какой стреляный! - подхватил усатый мужчина. - Обычно мальчишка
наврет с три короба, а все без толку: выдумает и номер дома, и квартиру, и
улицу. Станут в домоуправление звонить, а там во всем доме и квартиры-то
такой нет, или живет в ней кто-то другой. Вот тут-то он и попался. А этот
все верно сказал, только не про себя, а про Ваню Сидорова.
- Этак-то, - сказала Дарья Семеновна, - каждый разобьет тебе стекло и
скажет: я, дескать, Ваня Сидоров, живу там-то и там-то. Потом иди получай с
Вани Сидорова.
- Гм! Вот видите, бабушка, какая оказия, - сказал управдом, пытливо
взглянув на Толю. - Может быть, он на самом деле Ваня Сидоров, то есть...
тьфу!.. как, ты сказал, твоя фамилия?
- Толя Клюквин, - ответил Толя.
- Вот, вот. Может быть, он на самом деле Толя Клюквин, а может, и кто
другой. Тут, как видите, по-всякому бывает. Идите-ка вы с ним лучше в
милицию, там поточней разберут.
- Зачем в милицию? - взмолился Толя. - Я вам говорю правду.
- "Правду, правду"! - проворчала с досадой старуха. - Жди от вас
правды-то!
Она схватила Толю за руку чуть повыше локтя и потащила на улицу. Толя
семенил рядом с ней, пугливо оглядываясь по сторонам. Ему казалось, что
прохожие с любопытством глядели на него и догадывались, что его ведут в
милицию, наверное, думали, что он вор.
Толя ни разу еще не попадал в милицию, и ему очень не хотелось идти туда.
Он рванулся что было силы, но старуха еще крепче впилась своими цепкими
пальцами в его руку.
- За что вы его? - спросила шедшая навстречу женщина.
- Стекло в доме расшиб.
- Куда же вы его теперь?
- А в милицию. Куда же еще?
- Пустите меня! - просил Толя, стараясь вырваться.
Но старуха держала его как клещами.
- А ты не трепыхайся, - твердила она. - От меня все равно не уйдешь.
- Пустите! - просил Толя. - Я сам пойду. Не надо меня держать. Я не
убегу.
- Так я тебе и поверила.
Убедившись, что ему не вырваться из рук Дарьи Семеновны, Толя решил пойти
на хитрость. Он видел, что она могла держать его только одной рукой, так как
в другой у нее была сумка с продуктами.
"Когда-нибудь рука у нее устанет, и она не сможет меня так крепко
держать", - решил Толя.
Он перестал вырываться и некоторое время шел спокойно, как бы
примирившись со своей участью. Усыпив таким образом бдительность старухи, он
неожиданно рванулся и, оказавшись на свободе, бросился удирать.
- Стой! Стой! - закричала Дарья Семеновна, бросаясь за ним вдогонку. -
Стой, говорят тебе! Держите его!
Встречные пешеходы останавливались, не зная, надо им ловить Толю или не
надо. Один гражданин хотел было его схватить, но Толя ловко шмыгнул у него
под рукой и, повернув с тротуара, помчался по мостовой. Здесь ему не
угрожали встречные пешеходы и он мог развить гораздо большую скорость. Дарья
Семеновна тоже побежала по мостовой, но тут же чуть не угодила под грузовую
машину.
- Стой! - закричала она, бросившись обратно на тротуар. - Остановись
сейчас же! Попадешь под машину!
Но Толя не слушал ее. Он выбежал на перекресток и понесся через дорогу.
Дарья Семеновна увидела мчавшийся наперерез Толе трамвай и остановилась на
углу улицы. Внутри у нее все похолодело. Ей казалось, что Толя вот-вот
угодит под трамвай. Но вагоновожатый, увидав Толю, замедлил ход. Толя
перебежал через рельсы, но с другой стороны к нему уже приближался
автомобиль. Бежать назад было поздно. Раздался визг тормозов. Автомобиль
ткнул Толю в плечо и тут же остановился. Толя упал. Дарья Семеновна уронила
на землю сумку и закрыла лицо руками.
Вокруг Толи моментально образовалась толпа. Какой-то гражданин сейчас же
подбежал к телефонной будке и стал вызывать "скорую помощь". Толя между тем
поднялся на ноги.
- Больно ушибся? - спросил его кто-то. - Ты не ранен?
- Нет, - замотал головой Толя.
Шофер вылез из кабины и подбежал к Толе:
- И откуда ты взялся посреди мостовой, постреленок? Больно тебе?
- Нет, не больно.
Шофер схватил его обеими руками, потрогал за локти, за плечи:
- Нигде не болит?
- Нигде. Я испугался просто.
- "Испуга-а-лся" ! - Лицо шофера расплылось в улыбке. - Скажи спасибо,
что я затормозить успел вовремя.
Тут подошел милиционер.
- Что с мальчиком? - спросил он шофера.
- Счастливый случай, товарищ милиционер. Можно сказать, отделался легким
испугом.
- Вот как!
В это время сквозь толпу пробралась Дарья Семеновна. Руки у нее тряслись
от страха, губы дрожали. Увидев, что Толя как ни в чем не бывало стоит возле
автомашины, она бросилась к нему и заголосила:
- Живой, гляди-ка! Ах ты мой милы-ы-й!
Толя увидел старуху и метнулся от нее в сторону. Однако вокруг плотной
стеной стояла толпа, и ему некуда было бежать.
- Да ты что, милый! - замахала руками старуха. - Да разве ж я тебя трону?
Товарищ милиционер, это я, честное слово, я во всем виновата. Это он от
меня, окаянной, с испугу под машину бросился. И все из-за стекла этого, будь
оно трижды неладно!
- Это верно, - сказал кто-то в толпе. - Я лично видел, как эта
старушенция гналась за ним, словно разъяренная фурия.
- Ну что ж, мы так и запишем, - сказал милиционер и начал писать
протокол.
- Пиши, милый, пиши! А ты, голубчик, не бойся, - обратилась старуха к
Толе. - Я на тебя за стекло не в обиде, чтоб оно сгорело, век бы его не
видать! Ты, миленький, приходи к нам, играй с ребятишками в этот свой мячик.
А стекла-то эти, бей их хоть каждый день, разве я что скажу!
Тут неподалеку остановилась машина "скорой помощи", и из нее вышла
женщина в белом халате.
- Где пострадавший? - спросила она, подойдя к толпе. - Кого здесь машиной
сшибло?
- Да вон, мальчонку, - ответил ей кто-то.
Толпа моментально расступилась, и женщина подошла к Толе:
- Ну-ка, держись руками за мою шею, я тебя в санитарную машину снесу.
- Да он здоровехонек, - с усмешкой сказал шофер. - Ничего ему не
сделалось.
- Это вы так думаете, - строго сказала женщина. - А я вижу, что у
мальчика лоб разбит.
- Так это я не сейчас, - сказал Толя. - Это я поранился, когда в мусорный
ящик упал.
- В какой такой мусорный ящик?
- Ну, когда с ребятами на велосипеде катался.
Женщина схватила Толю в охапку и понесла к санитарной машине.
- Куда же вы его? - сказала Дарья Семеновна. - Он же сказал, что об
мусорный ящик поранился.
- А по-вашему, если об мусорный ящик, то и лечить не надо? Ему поскорей
надо укол против столбняка сделать.
- Ну что ж, на то вы и врачи, чтоб знать, против чего укол делать, -
сказала Дарья Семеновна. - А ты, миленький, приходи к нам в мячик играть,
когда поправишься! - закричала она и помахала Толе рукой.
Через минуту Толя уже ехал в санитарной машине. Женщина уложила его на
носилки, а сама села рядом на лавочке.
- Вот приедем в больницу, доктор осмотрит тебя, тогда можно будет и
ходить, и бегать, а сейчас дока полежи, - говорила она.
В окно санитарной машины были видны только верхние этажи зданий, и Толя
никак не мог догадаться, по каким улицам они ехали. Но не это его тревожило.
Больше всего его волновало то, что ему должны были сделать укол. Он боялся,
что будет больно.
Скоро машина повернула в ворота лечебницы и остановилась у подъезда. Два
санитара открыли дверцы и начали вытаскивать из машины носилки.
Толя хотел вскочить на ноги, но один из санитаров сгрого сказал:
- Лежи, лежи смирненько!
И они понесли Толю в больницу. Толе, однако, хотелось видеть, куда это
его несут, и, вместо того чтоб спокойно лежать, он сидел на носилках и
вертел во все стороны головой.
- И что за парень попался такой упрямый! - ворчал санитар, который шагал
сзади. - Ему говорят - лежи, а он тут как ванька-встанька.
Пройдя по коридору больницы, санитары внесли Толю в большую светлую
комнату с белыми стенами и высоким потолком. Здесь, как и в коридоре, пахло
йодом, карболкой и другими медикаментами. Один из санитаров легко схватил
Толю под мышки и положил на высокую твердую койку, застеленную холодной
белой клеенкой.
- Лежи тут. Сейчас доктор придет, - сказал санитар тихо и для чего-то
погрозил Толе пальцем.
Толя остался лежать. Ему было страшно. Доктор почему-то долго не
приходил. Толе уже стало казаться, что о нем все забыли, но через некоторое
время дверь отворилась, и вошел доктор вместе с медицинской сестрой.
Доктор был старенький и весь белый: в чистом белом халате, в белом
колпаке на голове, с белыми седыми бровями, а на носу очки. Он любил
говорить слово "ну-с", обращался к Толе на "вы" и называл его молодым
человеком:
- Ну-с, молодой человек, как же это вы под машину попали?
Не дожидаясь Толиного ответа, он вставил себе в уши две тонкие резиновые
трубочки и приложил Толе к груди какую-то круглую металлическую штучку.
- Ну-с, попрошу вас дышать, молодой человек. Так... дышите поглубже...
еще дышите... - приговаривал он, прикладывая металлическую штучку к груди то
справа, то слева.
Потом поднес Толе к носу палец:
- А теперь попрошу вас смотреть на кончик моего пальца.
И стал водить пальцем в разные стороны. Толя вертел глазами то вправо, то
влево, то вверх, то вниз, старательно следя за докторским пальцем.
После этого доктор ощупал Толю со всех сторон, постукал по коленкам
резиновым молоточком с блестящей металлической ручкой и, обратившись к
медицинской сестре, спросил:
- У вас все готово, Серафима Андреевна?
- Все готово, - отозвалась она.
- Ну так приступайте! - приказал доктор.
"Батюшки! К чему это она приступать будет?" - подумал Толя.
От страха у него завертелись в глазах оранжевые круги и похолодело
внутри.
- Не надо мне делать укол! - взмолился он - Я больше не буду!
- Глупенький! Кто тебе сказал, что я буду делать укол? Я вовсе не буду.
С улыбкой Серафима Андреевна подошла к Толе, пряча за спиной шприц,
который держала в руке. Свободной рукой она перевернула Толю на бок и как бы
в шутку ущипнула пальцами за спину.
- Ай! - завизжал Толя, почувствовав, как игла шприца впилась в его тело.
- Тише, голубчик, тише! Все уже! Не кричи! Уже ведь не больно!
- Да, не больно! - плаксиво ответил Толя.
- Теперь пусть он полежит полчасика, и можете отправить его домой. Только
не забудьте помазать ему йодом ранку на лбу, - сказал доктор и вышел из
комнаты.
Серафима Андреевна помазала Толе ссадину на лбу йодом, потом присела к
столу и стала что-то писать в тетради.
- Тебя как звать-то? - спросила она. Толя хотел сказать, что его зовут
Толя, но почему-то сказал, что его имя Слава, а когда Серафима Андреевна
спросила, как его фамилия, он, вместо того чтоб сказать Клюквин, ответил,
что его фамилия Огоньков, то есть назвал имя и фамилию своего приятеля Славы
Огонькова, к которому шел утром, когда кошка ему дорогу перебежала.
- Красивая у тебя фамилия, - сказала Серафима Андреевна, записывая имя и
фамилию Славы Огонькова в тетрадь. - А где ты живешь?
Вместо того чтобы сказать, что он живет на Демьяновской, дом 10, квартира
